Порочность

      Холодно и голодно. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Ну так её никто и не выгонял, она сама проснулась в 6 утра, выпила чашку зелёного чая, села на скоростную электричку и уже целый день мерила шагами пригород Бостона. Никому здесь не нужны работники: их набрали ещё в начале учебного года, когда выбор был широким. Студенты из элитных колледжей, которым родители не оплачивали обучение и в придачу 2-3 скоростные машинки, предлагали местным богачам свои услуги начиная от колки дров, заканчивая эскортом.       Мэйбл опоздала на этот праздник жизни только потому, что её зачислили на курс в ноябре. Это вышло совершенно случайно, ведь нужных баллов для попадания в основной поток она не набрала. Но потеряв надежду, она вновь её обрела после того, как двое студентов оставили свои места и ушли в гаражную рок группу. — Мэйбл Пайнс? — Что? Да, да, это я, — сонный голос в трубке. — Это Бостонский университет, школа юриспруденции. Вы подавали свои документы на поступление и Вам не хватило буквально нескольких баллов, для прохождения порога. У меня есть хорошие новости: по интересующему Вас направлению появилось свободное место, но на коммерческой основе. Оплата составит 90000$, включая общежитие и все учебники. У Вас есть один день на размышления, в случае согласия мы попросим Вас приехать на этой неделе для подписания всех документов.       Этот утренний звонок решил судьбу Мэй. Немедленно согласившись, она собрала свой небольшой оранжевый чемодан на колёсиках и, распрощавшись со всеми родными, покинула Гравити Фолз на вечернем автобусе.       Мечта сбылась. Она студентка одного из лучших в стране университетов. Как не думать об этом, уткнувшись в стекло автобуса, везущего тебя мимо небоскрёбов, по широким, свободным улицам в глубь этого муравейника. Всё дальше и дальше. За окном люди с папками, сумками, кейсами, телефонами, в туфлях и кроссовках, в пиджаках и платьях снуют, снуют между зданий и офисов.       Сам университет величественно стоит в центре города. Это здание выделяется среди остальных. Запах книг, молодые люди со стаканчиками кофе, спешащие на занятия или прогуливающиеся перед главным кампусом. Поверьте, шелест листвы деревьев здесь другой! Умиротворяющий, внушающий надежду на то, что…       Шелест листвы из бумажника совсем не понравится Мэйбл. Она заплатила за первое полугодие. Это вылилось ей во всё состояние. Все заработанные за 3 лета баксы пошли на оплату мечты. Кончено, сейчас в руках карта кампуса, а в наушниках: «You know we've got a million choices so go get out and let it rain». Но мрачные мысли о предстоящем поиске денег не давали покоя. Работа в чёрчтауне была идеальным вариантом на зимние каникулы, но вот только одна уже упомянутая нами проблема — работники всех мастей набраны ещё в сентябре.       Говорят, надежда умирает последней — нет, последним умирает тот, кто возложил всё на надежду. Надеяться глупо, надо действовать. Последним умирает упорство, а чуть-чуть попозже ещё и вера в себя.       Мэйбл стоял напротив последнего дома, совсем не примечательного на вид: высоки забор и каменная крыша — вот и всё, что можно было увидеть снаружи. Похлопывая друг о друга озябшие даже в варежках руки, Мэй приблизилась к домофону. Спустя несколько томительных секунд сквозь помехи раздался хрипловатый старческий голос: – Вы кто? – Здравствуйте! Это Мэйбл, Мэйбл Пайнс. Я студентка и, если вы не против. – Нам никого не надо, – достаточно резко прервал голос, – мы не нанимаем студентов, обратитесь к другим. – Но вы ещё не знаете, что я умею! – Не знаю и знать, по правде, не хочу. Мы с Амелиндой живём здесь наездами, поэтому не нанимаем прислугу. – Так я могу и участок от снега почистить, и проводку починить, я же не только пыль вытирать нанимаюсь. И я хочу поработать у вас только 2 недели, пока в университете каникулы.       В ответ послышалось кряхтение, а Мэйбл закусила нижнюю губу до появления во рту металлического привкуса. – Послушайте, девушка, – раздался наконец тот же голос, но уже с более миролюбивой интонацией, – мы можем справляться сами, и вот зачем нам держать электрика у себя, если проводка барахлит раз в год? – Я и трубы чистить умею, и полки привинчивать!       Одобрительный хохот на том конце заставил Мэй напрячься ещё сильнее. – А я гляжу, вы и швец, и жнец, и на дуде игрец? – Обстоятельства вынуждают – Хорошо, пущу вас, а то жена уже устала подавать мне знаки, чтобы я пригласил милую незнакомку на чай. – Вы меня нанимаете? – Нет, я только приглашаю вас на чай.       Голос замолк, и ворота медленно отворились.       По привычке смахнув невидимый снег с джинсов, Мэйбл сделала один, второй шаг во внутрь двора. Дом оказался намного больше, чем она могла предположить. Казалось, что каменная стена уходит на несколько сотен метров вдаль, а второй этаж возвышается в пяти метрах над землёй. Широкая вымощённая лестница была слегка припорошена.        «Значит её не чистили со вчерашнего дня, ведь сегодня снега не было».       Предварительно ещё раз отряхнув штаны и яркую оранжевую куртку, она отворила дверь. В лицо тут же ударил тёплый запах домашней выпечки и... уюта? Старичок в инвалидной коляске достал изо рта трубку и радушно улыбнулся. – Вот она какая, студентка, ну проходи, проходи. Куртку можешь повесить сюда, – он указал мунштуком на вешалку, стоящую в углу. На крючках висела одна женская и одна мужская дублёнки.       «Детей и внуков в гостях нет. По крайней мере сегодня их точно не было: первые следы на лестнице оставила я».       Пока Мэйбл пыталась выпутаться из своего зелёного шарфа, завязанного на морской узел вокруг шеи, в прихожую вышла не молодая женщина. На вид ей было не больше шестидесяти: пепельные волосы до плеч аккуратно уложены, неестественное отсутствие мимических морщинок и подтянутая фигура давали понять, что она очень хорошо следит за собой ещё с юности. Мэй смущённо стянула с головы красную шапку-чулок и поправила свои растрепавшиеся в косе волосы. – Ещё раз спасибо, что пустили. На улице холодина жуткая. – Прекрати, дорогая! Мы не могли поступить иначе. Тем более Курта заинтересовала твоё предложение.       Мужчина снова улыбнулся и стал попыхивать трубкой.       «Такое впечатление, что передо мной живой Артур Конан Дойл, даже усы похожи». – Вы не подумайте, что я просто так языком молола там, на улице, – будто оправдываясь, пробормотала Мэйбл, увлекаемая миссис Майер – «лучше просто Амелинда» – в гостиную, – у меня действительно неплохие способности в ведение хозяйства. Я каждое лето проводила у дяди в Гравити Фолз… – Знакомое, вроде название, не в Орегоне ли этот городок расположен? – послышался из-за спины голос Курта, заглушаемый тихим гудением моторчика электронной коляски. – Точно, правда, я думалала, о нём мало кто знает. – О, милый! Так там жил Бад какое-то время, – воскликнула Амелинда, – вроде так он называл тот городок с чудной историей. – А ведь точно! По его словам, там очень плохие погодные явления, да и атмосфера не хорошая. Вроде бы какая-то авария произошла, из-за чего в воздух была выброшена большая доза радиации. О каких он нам только чудовищах лесных не рассказывал!       «Он вам явно не о всём рассказывал. Гномов или мужикотавров нельзя объяснить сказкой про очередной Чернобыль».       Мэйбл сдержано кивнула и уточнила, где можно будет помыть руки. Уже в ванной она, закатывая рукава жёлтого вязаного свитера, посмотрела на себя в зеркало.       «Кошмар»       На голове твориться не пойми что, а щёки с губами приобрели кровяной цвет. В голове вертелся один вопрос: сможет ли она в этом доме курить на законных правах, или как в университете придётся прятаться по углам? Трубка мистера Майера давала надежду на первое.       За столом её уже ждала жареная индюшка с овощами. рядом с каждой порцией покоились по бокалу красного вина.       «Проверка» – Я не пью, – с улыбкой отодвинула от себя вино Мэй. Никто не заметил, как в её глазах мелькнула тоска. – Это чудесно! В наше время так мало осталось молодёжи, которые не пьют и не курят…       «Вы даже не представляете как мало» –… И не употребляют всю эту дрянь! – Не то что мы, – хохотнул Курт и отпил из своего бокала. – Зря отказываетесь, барышня, это кубинские вина, а не то, что вы там в своих общагах разводите… – Прекрати, Курт! – вступилась за гостью женщина, – Мэйбл, лучше расскажи, что ты можешь нам предложить. – А что вам конкретно надо? – оторвавшись от мяса, вопросом на вопрос ответила Мэй. – Это правильный ответ! Далеко пойдёшь, – одобрил старичок. Он однозначно начинал нравиться Мэйбл.       «С ним мы сойдёмся» – На самом деле, нам не так уж и много надо: расчищать снег, да по мелочи убираться в доме. Может иногда ездить за продуктами, но вообще мы заказываем их с курьером, – перечисляла Амелинда, – если это не станет проблемой, то мы согласны платить 200$ за сутки… Боже милостивый! С тобой всё хорошо?       Мэйбл подавилась бобовым стручком и закашлялась. Амелинда соскочила со стула и принялась стучать девушке по спине. Это всё продолжалось под раскатистый смех Курта. – С ней всё в порядке, это счастье, Линда, настоящее счастье!

***

      После застолья Мэй проводили в гостевую комнату на втором этаже, где она смогла оставить свою спортивную сумку с вещами. Мистер Майер предположил, что девчонка украла её, потому что сумка была белой. Просто белой. А вот Пайнс в его представление – яркое пятно, для которого белого цвета не существовало. Доказать обратное она смогла только, показав учебник по римскому праву, на обложке которого было выведено её имя.       На экскурсии по дому она отметила, что у этих людей водились деньги, но они не старались показать всем и каждому своё богатство. Никаких золотых туалетов и бархатных штор в пол. Но для Курта лестница была оборудована специальным механизмом, который поднимал и опускал его вместе с коляской, что-то вроде ручного лифта. Матрасы были ортопедическими, а дизайн комнат был лаконичным и создавал общую атмосферу комфорта и... да чёрт, опять уюта что ли?       Площадь дома была действительно большой и страшные мысли об уборке скрашивало только осознание, что за две недели она заработает 2800$. Чудовищные деньги по сравнению с условиями проживаниями и относительно не тяжёлой работой. Было только одно «но»: – Да, да, я поняла: пылесос и все средства в этом шкафу, лопата в гараже, инструменты там же. – Ты куда-то торопишься? – подняла одну бровь Амелинда. – Хотите честно? Я жду не дождусь приступить к работе! У вас там лестница не чищена, да и подъездную дорожку не плохо было бы подмести.       Женщина недоверчиво посмотрела на Мэйбл, но не найдя в её глазах и нотки сомнений, обессиленно улыбнулась. – Хорошо, можешь начать с чистки двора. Потом приготовишь ужин, точнее разогреешь, – она подмигнула Мэй, – и на сегодня закончишь. А вот завтра я тебя нагружу чуть-чуть, – будто заранее извиняюсь, добавила женщина. – Вы мне за день 200 баксов платите, я хоть на голове могу ходить. – Нет, нет, на голове, наверное, не надо… – Тогда я пойду? – Конечно, дорогая, можешь, идти – уже за спиной Мэй закончил удивлённый голос.       «Боже, ну наконец то»       Дрожащими пальцами Пайнс поднесла сигарету ко рту и чиркнула зажигалкой. Первую затяжку она сделала прямо на пороге дома, даже не стараясь спрятаться, хотя была большая вероятность, что за ней наблюдают из окон. Серое облачко дыма вышло из едва приоткрытых губ и растворилось в морозном воздухе. От удовольствия она закрыла глаза.       «Ужасное пристрастие. Надо бросить»       Теперь весело покручивая сигарету в руках, Мэйбл спустилась с лестницы и отошла под козырёк гаража, огляделась – теперь это будет её местом, слепая зона для наблюдателей из окон, а если ещё развернуться, то дым не будет выходить из-под козырька. Чтобы не терять времени, она зажала сигарету в зубах и открыла гаражную дверь. Вид новенькой мазерати не смутил девушку, она ожидала увидеть здесь всё что угодно. Лопаты разных размеров висели слева на стене, железная ручка одноколёсной тачки виднелась в глубине. Неловкость имеет, к слову, второё имя, а именно «Пайнс». Звон упавшей тележки и вслед за ней повалившейся лопаты разнёсся по всему двору. – Детка, у тебя всё в порядке? – Миссис Майер выглянула в окно. В её глазах читалось беспокойство, тогда как кожа на лице только немного натянулась. – Трижды чёрт, – практически беззвучно прошептала подпрыгнувшая от неожиданности Мэйбл. Она резко развернулась к упавшему инвентарю вытащила изо рта догорающую сигарету. – Мэйбл? – Всё в порядке, просто лопата из рук выпала, – всё так же спиной к ней отвечала Пайнс, судорожно соображая куда деть окурок. – Ну хорошо, – уже скорее для себя произнесла хозяйка и скралась за занавеской.       «Нет, вот это не конечно повезло, но больше не рискуем. Амелинда, послушайте, я не хочу вводить Вас в заблуждение, честное слово, мне очень неудобно! Но мне нужна эта работа, а от никотиновой зависимости за сутки не избавишься».       Мэй упёрла руки в красных, как шапка, рукавичках в бока и оценила масштаб работы. Потом, грустно присвистнув, взялась за лопату.

***

      Вечер прошёл спокойно. На ужин Майеры поели запечённые овощи, старательно разогретые в микроволновке, и остались довольны. После трапезы Курт направился в свой кабинет, где располагалась не маленьких размеров библиотека, а Амелинда засела перед камином с новой вышивкой.       Мэйбл была предоставлена сама себе, можно было делать всё что угодно, но сил хватило только принять душ.       Пока горячие струи били в закаменевшие после уличной работы мышцы, она вспоминала о доме. Да, на Рождественских каникулах они приезжали с Диппером к Стену и тоже убирали снег перед Хижиной Чудес. Всё начинало как всегда: сопли намотаны на кулак, лопата собрана из валявшихся на чердаке палок и наконечников. Но вот в неё летит первый снежок. Дип! Он смеётся и не успевает увернуться от снежка, запущенного Венди. Пока он приходит в себя, Мэй успевает слепить свой и отправить в брата.       «На шум во дворе выходит Стен в трусах и полушубке, но ещё до того, как он начинает ворчать, я запускаю в него снежок».       Улыбка появилась на лице Мэйбл, и она обессиленно прижалась лбом к прохладному кафелю.       Перед сном был соблазн прочитать хотя бы одну главу из взятого с собой учебника, но тяжёлая голова с распущенными волосами безвольно упала на подушку. Из последних сил Мэй натянула на себя одеяло, скрывая под ним тёмно-зелёные плюшевые штаны пижамы. Последний штрих – одна высунутая из под одеяла нога в в жёлтом носке. Проваливаясь в царство Морфея, девушка еле слышно различила шум подъезжающей машины под окнами, стук входных дверей, голос Амелинды и ещё чей-то, наверное, Курта. Хотя Мэйбл не могла утвердительно сказать, что это был не сон.