Шрамы

      У Мэри Фэйтон было сто пятьдесят йен в кармане, гнетущее чувство пустоты где-то внутри и пурпурный ожег вокруг безымянного пальца. А еще у нее был целый свободный вечер, и не уложенные синие кудряшки давно не крашенных волос. С образованием Паранормального Фронта Освобождения все как-то завертелось, закрутилось перед глазами, смешалось в одну разноцветную, откровенно блевотную кашу. Все закрутилось на столько, что даже времени на сон не оставалось, что уж говорить о собственном внешнем виде. Да у всех так. И у нее явно не больше всех обязанностей. Вот у тех, кто на самой верхушке, вот у них да, дел много. У Томуры много дел. А вот у нее совсем чуть-чуть, самая малость, лишь крупица от того, что нужно делать Томуре. Ей следует взять на себя больше, ей стоит работать усерднее. И, между прочим, не только ей.       — Не, я не понимаю, — шикает на ухо Даби, да скобы в коже подергивает. Мэрика кривится в отвращении. Занесет очередную инфекцию — дело не ее. — Мы же все крутые такие, Лига злодеев, юху! Так почему мы не можем просто спиздить себе еды? — вскидывает руки, сжатые в кулаки к ночному небу. Изо рта облачко пара вырывается, а Мэри шикает на него, да поплотнее в красный плащ с мехом на воротнике кутается. Им еще всех жителей района не хватало перебудить.       — Ты может и Лига Злодеев, а мы — Паранормальный Фронт, — не упуская момента вскидывает нос девушка.       — Хуйня название, кто вообще на него согласился? Вообще и прошлое хуйня, но это прям край, слушай, — Даби присаживается на корточки, теребит в руках край рваного уродливого плаща.       — Нормальное название, — щерится Мэри. — И прошлое ничего-такое было, — гадина эта штопанная не имеет никакого права оскорблять придуманные Томурой названия. У названий всегда был смысл, Фэйтон знала об этом всегда. Стойкий мороз колет открытые участки лица, и она зарывается носом в искусственный мех.       — Не выгораживай, мерзость. Ты госпожа запасной лидер, а не ебанное пресмыкающееся, — в глазах у Мэри проскакивает праведный огонёк справедливой злости. Даби не понимает, никогда не понимал. Мэри обиженно кусает губы, нервно теребит пурпурный тонкий ожег на безымянном пальце.       Все это глупо, почти комично. Она вообще не понимает, что тут делает, она вообще не понимает почему сейчас не отдыхает, не спит запертой в своей комнате. Ей действительно непонятно, что она делает здесь, с Даби под боком и ста пятьюдесятью йенами в кармане. И с ожогом в виде колечка на пальце. Мэри делает краткий вдох, в глубине души все же понимая, что делает здесь. Понимая, но не признавая. Никогда не признает этого, потому что она не имеет права даже думать о чем-то счастливом. В первую очередь у нее безопасность Шигараки Томуры, во-вторую, работа. А «В-третью» у нее никогда не было, и быть не может. Она Мэри Шигараки, Ному, созданный для защиты Шигараки Томуры. Она Мэри Фэйтон, девушка, что обязательно спасет Томуру от мерзкого старика Все За Одного. А просто Мэри она не была никогда.       Она мотает головой, сбрасывает оковы мыслей с черепной коробки. Хмурит брови припоминая вопрос гадины-Даби. Пожалуй, у мерзкого типа этого действительно были плюсы хоть какие-то. Единичные, но были. К примеру, он не поторапливал почти никогда, по крайней мере, когда это не критично было. К примеру, он никогда не задавал не нужных вопросов. А еще он временами понимал. Ржал над ситуацией откровенно, но понимал. Шутки мерзкие свои шутил, но слушал. Молчал, но поддерживал. Ур-род.       — А еду мы воровать не будем, — сверху вниз окидывает его надменным взглядом. — Мы — Лейтенанты Паранормального Фронта, а не какая-то посредственная шваль из закоулков. Несмотря на то, что мы злодеи, приличия сохранять нужно, так что нет, мы не будем жечь магазин. Мы не опускаемся до уровня уличного разбоя, Даби — мужчина тяжко вздыхает, поднимается на ноги артистично кряхтя и отряхивая колени от невидимой пыли.       — Жаль, — заключает мерзавец.       — Пироман хренов, — ответно закатывает глаза.       — И на какие шиши мы будем покупать вашу неожиданную прихоть в виде булки с яблоком, Госпожа второй Лидер? — ехидно тянет губы в ухмылке. — Давайте, решаете проблему, которую сами и создали, — глаза аквамариновые даже в темноте у него святятся. «Весь в отца» так поддеть и хочется. Но Мэри умна. Мэри не будет. Если он любезно молчит про нее саму, значит и она будет делать так же. В чужое прошлое лучше не заглядывать, если, конечно, не горишь желанием огрести.       — Вот на это, — она гордо достает набранные монетками злосчастные сто пятьдесят йен. Даби моргает глазами, а потом, схватившись за живот громко ржет, отступив на пару шагов назад. Мэри же вздыхает. Она работает с кретинами. Даби поднимает взгляд и опять тихо прыскает, утирает вымышленные слезы в уголках глаз.       — Напобиралась?       — Нет вообще-то! — Мэри выдыхает тяжко.       — Да стебусь я, не закипай, — Даби хлопает по спине, подхватывает под локоть и тащит под дрожащий белый свет витрины продуктового магазина. Мэри даже не сопротивляется, топает следом слегка запинаясь в непривычно высокой подошве высоких черных сапог. — Ну ничего себе, — тихо присвистывает в абсолютно пустом, не считая продавщицы, магазине. Поздно ночью всегда так.       — Да, ровно сто пятьдесят йен, — горделиво и уверенно кивает она.       — И часто ты сюда за булками гоняешь? — шепотом усмехается уродец. Вероятно, ему тоже не комфортно в полной тишине. Пускай это и не в его стиле.       — Относительно, — легонько жмет плечами. — Когда есть время и деньги.       — А оно, разве, у тебя есть? — подколка легкая, будто бы обычная шутка, но Мэри то знает, на что он намекает.       — Я мало работаю, хотя явно больше чем некоторые, — на этот раз она подхватывает мужчину под локоть, тащит к кассе. Женщина за кассой переводит ленивый взгляд на них, по началу непонятливо моргает. Потом испуганно кипешует, отпрыгивает назад. Да, лицо у Даби узнаваемое. Даже очень. Идти с ним куда-либо вообще идея не очень. — Тихо-тихо, — успокаивающе вздыхает Мэрика.       — Пожалуйста, — испуганно мотает головой молодая девушка и руками закрывается. — Забирайте все что хотите, — и щурится, отмахивается.       — Ну раз все что хотим, — Даби тянет руки ближайшей полке с дешманским алкоголем. Мэри бьет его по рукам.       — Тебе разорённых запасов Ре-Десто не хватает? — шикает она упирая руки в бока. — Мы просто хотим купить это, — выкладывает булочку на кассу.       — Забирайте! — испуганно икает девушка и по стене скатывается. Даби похихикивает.       — Нет, это невозможно, с тобой больше никуда не пойду, — бросает Даби почти на ухо. С ним не пройти ни вздохнуть. Все узнают, надо же. — Вот, — монетки ударяются о поверхность кассы оглушительно громко. Даби забирает булочку себе. — Приятной ночи, — бросает напоследок, и тащит идиота-Даби за собой, подальше от полок с едой.       — Приятного свидания, — заикается девушка и явно набирает номер полиции. Мэри одаривает ее легкой улыбкой, почти доброй, почти мягкой. Даби хмыкает и машет миловидной девчушке с полностью черными глазками и вероятной причудой ночного виденья рукой на прощание.       — Смешная, — ухмыляется сразу по выходу он.       — Миловидная, — поддерживает тему.       — Я бы ее..       — Не продолжай, — устало выдыхает.       — Не-не, ты не дослушала, — экспрессивно машет руками.       — Поверь мне, я наслушалась.       — А жаль, — мечтательно тянет Даби и слегка вперед уходит.       Мэри мягко улыбается, пожалуй, такие моменты даже теплые, веселые. Ей даже нравится иногда, пускай вслух она этого и не признает. Даби кружится вокруг своей оси несколько раз, тренирует свой коронный танец для родственничков что ли? Этот может. Уже все уши прожужжал по поводу того, как он надеется увидеть удивление на лицах любимой семейки. Пустота в душе уже не такая давящая, скорее легкая, почти парящая. И Мэри тихо смеется, впервые за многое время. Будто завтра и не будет никакой работы, будто впереди нет очередного сражения. Будто все хорошо, и она обычная девица с обычными хобби и обычной жизнью.       — Булочку то верни! — прикрикивает она и догоняет злодея. — Деньги мои были! — Мэри выхватывает изделие из чужих рук, ведь Даби, к счастью, выше ее всего на сантиметра от силы четыре. — Идти от сюда пора, девчонка та полицию вызвала точно.       — Странная, — жмет плечами Даби. — Погода щас хорошая, — неожиданно перескакивает с темы. — Холодно, самое то, чтобы покурить, — легкая полуулыбка на оставляет губы Мэри. Почему-то даже весело.       — Ну так, пожалуйста, — фыркает она.       — А где же лекции про курение в общественных местах? — лезет в карман и достает несколько потрепанную жизнью пачку сигарет.       — А тут сейчас никого живого кроме тебя нет, всем плевать, — скалит зубы в смешливой ухмылке. От собственной шутки смешно.       — Верно, — лопает капсулу зубами, поджигает собственной причудой. Полезная же вещь! И волосы просушить, и соль в ложечке растворить. Даби останавливается резко, смотрит куда-то в звёздное, без единого облака небо. Затягивается.       — Хочешь, чтобы тебя арестовали? А как же твое гениальное представление перед семьей? — Даби почему-то молчит, жмет плечами и руку к небу тянет, пальцы расставляет. Мэри сама запрокидывает голову, всматривается. Даже она может сказать что это красиво. Она переводит взгляд на чужую руку, на безымянном пальце у него белеет тонкий но неровный шрам.       — Если арестуют, — заходится громким кашлем. — То только после того как правду узнают, чтобы повеселее было.       — И то верно, — она облизывает губы. На улице холодно.       — Будешь? — протягивает сигарету прямо к лицу. Мэри кивает, затягивается из чужих пальцев, потому что сигаретная вонь от своих рук — просто мерзость.       — Будешь? — спрашивает она через пару секунд протягивая булочку с яблоком. Даби усмехается и кивает.

У Мэри с Даби есть булочка с яблоком, одна сигарета на двоих, и легкая радость вперемешку с пустотой в самой душе.