Мы ещё встретимся

Октябрь уже перевалил за середину, когда осень, наконец, вступила в свои права. Холодные дожди как будто смыли краски золота и багрянца, оставив лишь серую основу холста в оправе окна. Иван целыми днями лежал в постели, врач пока не разрешал ему выходить на улицу, а от такой погоды настроение совсем портилось. Рокотов полностью погрузился в свои мысли, он помнил, что скоро у них со Светой годовщина, но он даже не знает где она сейчас, что с ней. На душе было очень паршиво. Но эту тишину нарушил стук в дверь: — Здравствуй, Иван Григорьевич — вошëл Дрëмов. Рокотов лишь кинул ему совсем недобрый взгляд. Он был очень зол на Дрëмова за ту похоронку, и понял что Света тоже знала о Мише… Но он не понимал, почему она ничего не рассказала. — Зачем ты сюда пришëл? — в голосе Рокотова чувствовалась обида и ненависть. — Понимаю, Иван, что ты очень зол на меня, и раз уж теперь ты знаешь о сыне, я должен рассказать тебе ещё кое-что. Иван не понимал, к чему клонит Дрëмов, но эти интриги его жутко раздражали. — В общем, сейчас подозревают что Миша немецкий агент. Мне поручили вести это расследование, но если это окажется правдой и Михаил действительно работает на немцев, думаю ты понимаешь что будет. Хотя мне очень хочется верить что Миша работает подпольно. Рокотов был ошарашен, он не верил сейчас ни одному слову Дрëмова, не верил, что Мишка немецкий шпион, не мог он так поступить! Больше всего сейчас хотелось съездить Дрëмову раз по роже, за то что он устроил. — А то, что Света мне ничего не сказала, тоже твоих руках дело? — Рокотов теперь был практически уверен, что всë это организовал Дрëмов. — Да, но Светлана Петровна тоже не должна была этого знать, она быстро догадалась, и я был вынужден ей всë рассказать. –И где она сейчас? — Рокотов не понимал почему она ни разу не пришла к нему в госпиталь — Она вместе с Федоренко сейчас в Минске, никто ещё не знает что ты жив, и знать не должен. Так что как только тебя выпишут, ты тоже поедешь в Минск, к делу я тебя не имею права прикрепить, это приказ сверху. Теперь пазл в голове Ивана наконец сложился. Мало того, что Дрëмов сам врал Ивану про Мишу, так ещё и заставил Свету врать. — Сволочь ты Дрëмов! — сквозь зубы сказал Иван. Рана, которая уже хорошо заживала, вновь заныла. — Теперь когда ты всё знаешь, я пойду, поправляйся. — Дрëмов и сам понимал какой сволочью он выглядит в глазах Рокотова, но против закона не пойдешь, он был вынужден так поступить.

***

На Минск уже спускался вечер, теперь он наступал ещё быстрее. Воздух пропитан особенным запахом прохлады или приближающегося дождя. Запах опавшей листвы или промокшей травы. Елагина сидела в своëм кабинете и заполняла документы. Сейчас она могла допоздна засиживаться в кабинете, теперь не было смысла спешить домой, ведь раньше она шла домой с Ваней, он и был еë единственным смыслом. Теперь каждый вечер за ней заходил Григорий Иванович, он знал, что Света может пропадать на работе сутками, поэтому обязательно каждый раз провожал еë до самой квартиры. Этот вечер не стал исключением, и ровно в шесть часов вечера Григорий Иванович зашëл за Светой. — Светлана Петровна, вы ещё не закончили? — заглянув в кабинет спросил Федоренко. — А что уже вечер? — Света совсем потерялась во времени. Перед глазами были лишь сотни протоколов, от которых голова шла кругом. — Да. Уже все домой уходят, а вы всë работаете. Не бережëте вы себя, Светлана Петровна. — Федоренко волновался за Свету, поэтому лишний раз старался ей напомнить что нужно отдыхать. Григорий Иванович довëл Свету до самой квартиры. — Может на чай зайдëте? — уставшим голосом спросила Света. Федоренко видел, что Света сегодня была очень бледной и уставшей. Конечно он бы не отказал, и с радостью посидел с ней, но видел как ей нужно было отдохнуть — Спасибо Светлана Петровна, но вы лучше идите отдохните, а то вы какая-то бледная сегодня. Счета и сама чувствовала себя нехорошо, но ссылалась на недосып и работу. — Ну хорошо, но если что — заходите — До свидания, Светлана Петровна! — теперь Григорий Иванович был спокоен, что Света наконец отдохнëт.