Может, потанцуем?

— Ребята, вы же не серьезно? Пожалуйста, ну не надо! У меня опять вся куртка пропахнет этими вашими... Э-э-э-эй, ну я же попросил, — Джей принялся интенсивно размахивать руками, отгоняя облачко дыма, а если быть точнее, пара, выпущенное Каем. Ох уж эта романтика школьных прокуренных туалетов, есть в нём какой-то шарм. — Расслабься, Джей, это всего лишь электронка. Она же даже не въедается, как обычные сижки. Лови, Коул! — с этими словами мастер огня запульнул электронной сигаретой куда-то в сторону Коула Баккета, удобно расположившегося около открытого маленького окошка в школьном туалете. Тот поймал на лету под и затянулся, выпустив в форточку тающее облачко и задумчиво спросил: — Если тебе не нравится, что мы, видите ли, курим, то зачем с нами увязался? Сидел бы себе в кабинете с Зейном, или с Нией в столовку пошел, вы же, вроде как, того-этого... — И вовсе мы не "того-этого", — густо покраснев, пропищал Уолкер ("Ну вот и слава богу" — пробормотал Кай), — и вообще! Меня мама прибьет, если узнает, что я тут с вами, она уже обещала меня наказа-а-ать, — хныкал мастер молний. Да уж, в разведении соплей и драмы ему не было равных. Коул Баккет закатил глаза, достал наушники и включил на потрепанном стареньком кассетном плеере the Rasmus. — Ну сжа-а-а-альте-е-е-е-сь, ну пожалуйста, ну Ка-а-а-ай, — Уолкер повис на руке Смита. — Дурачок, ты сейчас все Ниндзяго-сити орешь хуже сирены. Ну чего ты прицепился? Эй, Коул, помоги отскрести от меня эту прилипалу! Эй, Коул, Ко-о-оул! Мастер земли, закатив глаза, снял массивные наушники. — Я не привык участвовать в цирке шапито, я зритель. Чего тебе? — и, не дождавшись ответа, надел наушники обратно и направил грустный взгляд на улицу. — Слушай, ты сегодня сам не свой. Что-то случилось? Да отстань ты, нытик! Перепалку нарушил внезапный, как лавина, скрип двери. Испугавшийся Кай, спрятав сигарету в карман, с Джеем за шкирку, нырнул в ближайшую кабинку. — Что тут за шум? Опа, Коул Баккет? Внезапным посетителем обшарпанных школьных туалетов оказался задира Чен. Сегодня, вероятно, он был в прекрасном расположении духа, и решил в своей привычной манере совершить, как выражается Кай, "разрешите-доебание". — Че разорался тут, полудурик-полупокер? Решил вспомнить своего дружка Кая и мышечная память застигла врасплох? Хоть бы в кабинку зашел, педик. Однако, Коул не обратил на не шибко вежливого гостя никакого внимания, все также продолжая смотреть задумчиво в окно и настукивать пальцами по стеклу в такт песне, затянулся. — Ты меня вообще слышишь, пидор? Че дудку сосешь, как хуй своего парня? — Завидно, что-ли? — флегматично произнес Коул, оборачиваясь к Чену и выпуская пар прямо тому в лицо, — ну конечно, тебе-то ничего не светит, так и помрешь девственником. Вали к своим шмонькам. И от Ллойда отстань. Думал, что я не узнаю, как ты, собака сутулая, его вчера зажал на перемене втихаря? Вообще злить людей, особенно таких здоровяков, как Коул, довольно-таки опрометчиво. Чен еще в прошлый раз отделался фингалом и парой ссадин после того, как Баккет ему прописал в лицо. — Т-ты покрываешь мерзкого сынульку Гармадона? Может, ты и ему сосешь? — задира язвительно ухмыльнулся, — или он у тебя, что ты так за него впрягаешься? Мамочка не учила, что если будешь много ебаться со всеми, то спидорак заработаешь? Эти слова переключили в Коуле режим "злой бугай". Черные глаза дико сверкнули, как бывает у человека, который вот-вот втащит в челюсть. — Иди нахуй, Чен. Это все, что я могу сказать. Свободен, пока цел, — для убедительности Коул встал на ноги, возвысившись над буллером. Этого всегда хватает, чтобы Чен с визгом убегал прочь. Данный случай не стал исключением. На выходе сердитый и красный, как томат, Чен кого-то задел по пути, судя по сдавленному "Ауч!" и брошенному "Смотри, куда прешь, тупица!". В итоге этим бедолагой оказался растерянный Ллойд собственной персоной. — Что тут происходит? Коул? Ой, Кай с Джеем тоже здесь? Из кабинки вывалились кубарем мастера огня и молнии. — Я слышал крики и отборный трехэтажный мат, — мастер "зеленый" неловко улыбнулся в своей привычной манере, — Чен выглядит не очень довольным, даже меня не заметил, настолько он был в смятении. Что вы ему сказали? Джей сдавленно пискнул и съежился. — Лучше бы тебе не знать... — Ох, Коул, прости, что не вмешался. Просто я был растерян, бонусом еще этот мистер "нытик" ("И вовсе я не нытик! Ну Ллойд, Коул, скажите ему!"). Сам знаешь, как бы отреагировал этот говнарь Чен, если бы я вышел с Джеем за ручки. Мне правда жаль, что ты это все выслушивал, ты не в обиде? Мастер огня подошел ближе к мастеру земли, обхватив массивные мускулистые плечи последнего и с чувством поцеловал в губы, смущая бедолагу Джея. Закончив жаркий поцелуй, Коул, наконец, подал голос: — Да все нормально, Огонек. Я что, на идиота похож, чтобы обижаться на дешевые манипуляции этого выскочки? Долбоеб — и на луне долбоеб, Кай. Оглушительная трель звонка накрыла ребят с головой. — Оп, уроки закончились. Ну что, кто куда? — заговорщически ухмыльнулся мастер огня, обнажая острые зубки. — Я домой, потому что наказан. По вашей же милости, — прохныкал Джей. ************* — Признаться честно, мне жалко Ллойда, — произнес Баккет, в очередной раз выдыхая клубы пара, — он не заслуживает травли. Да и, признаться, никто не заслуживает. Кай Смит, притихший, сидел около своего парня. Пара наблюдала за огненно-красным закатом. Светило медленно опускалось в пучину вод океана, походившего в лучах закатного солнца на янтарный мед. — Это точно. Не повезло с отцом, а окружающие за двоих отыгрываются. Слушай, а все-таки, что с тобой сегодня? Ты, конечно, всегда такой безэмоциональный, но уж я-то точно вижу, что ты сегодня особенно печальный. Маска отстраненности треснула, подобно весеннему льду. Коул, пытавшийся казаться холодным и безучастным, всхлипнул. — Год. Сегодня ровно год с того момента, как мама... Фальшивая напускная уверенность растаяла, явив безграничную печаль. Но Кай не винил того за эмоции, да и как он может? Баккет полностью ему доверяет, и в силах Смита помочь человеку, которого любит, иначе и быть не может. — Снова и снова мы пытаемся просто остаться в живых, может быть, мы все изменим, потому что еще не поздно...— Баккет расплакался навзрыд. — Покажи руку, — внезапно потребовал Кай, — зная тебя, мне следует проверить тебя на наличие самобичевания, особенно если ты сегодня в худи — и закатал рукава руки, нехотя протянутой Коулом, — я так и знал. Черт, Коул, дурья твоя башка, я же просил тебя сразу звонить мне, если тебе опять станет плохо. О боги, я же беспокоюсь за тебя! Ох, иди ко мне! Кай буквально повалил Коула на скамейку, прижимаясь сильно-сильно. Он терся колючей головой о подбородок, целовал нос, щеки, слизывал слезы, шепча: — Все у нас будет хорошо. Боги, я так беспокоюсь за тебя. —...Спасибо...Нет, правда, за все, Кай. Ты не представляешь, как я люблю тебя и дорожу тобой. Я боюсь потерять тебя в этих бесконечных битвах с Гармадоном. Я редко это говорю, но, мне кажется, ты достоин более частых признаний, ха-ха. Слушай, может, в Бар? — Думал, ты не предложишь после того случая... — Не напоминай!