Enjoy the Silence

— Мне это не нравится. Я против, — сказал Джет. Спайк в ответ лишь пожал плечами безразличным жестом, мол, я так и думал. Но Джет видел, что напарник уже закусил удила.       Всё пошло не так. Неправильно. Совсем неправильно. Нужно было остановить Спайка, пока не поздно, пока они опять не вляпались в очередное дерьмо. Джет нагнулся над столом и заговорил, понизив голос. — Мы на это не подписывались. Предполагалось, что он должен быть один, а их тут целая дюжина. — Тем лучше. Дюжину зайцев одним махом. Сколько там за них отвалят? Все расходы разом покроем. Джет смотрел на Спайка и не мог понять: он сам верит в то, что говорит? Двое против двенадцати, он что, издевается? Но нет, напарник был убийственно серьёзен — насколько вообще мог быть серьёзен Спайк Шпигель. Говорил — и прямо-таки расцветал на глазах: спокойное, зевотное безразличие, в котором Спайк пребывал постоянно, ушло из тела, спина выпрямилась, глаза разгорелись двумя углями. Если бы Джет совсем его не знал, подумал бы, что это запах наживы так взбодрил Спайка. Но за полтора года совместной работы и проживания понял: так зажигать Шпигеля могло только предвкушение смертельно опасной заварушки. Чёртов адреналиновый наркоман. — Слушай. Всё пошло не так, как мы планировали, — зачастил Джет, заглядывая Спайку в глаза. — Мы должны были взять только лидера, а не всю банду. — Что тебе не нравится? — бросил тот, лениво покачивая в руке банку содовой. — На ловца и зверь бежит. Надо брать, пока тёпленькие. — Ты больной? — процедил Джет. — Их, мать твою, двенадцать, все вооружены. Разуй глаза, тут люди! Я предлагаю подготовиться и действовать грамотно, без эмоций. Надо по-тихому.       Только по-тихому Спайк никогда не умел.       Он хотел сказать что-то ещё, но осекся, когда Спайк зевнул в ответ, недвусмысленно намекая: клал я на все твои аргументы, напарник. Под кожей начало зудеть раздражение. — Спайк… — В общем, ты против, я понял. Ну, тогда я пошёл.       Он действительно пошёл. Прямо по столам, благо, паб был наполовину пуст. Сначала вскочил на их собственный, оттуда перепрыгнул на соседний — и начал прыжками перемещаться по ним к угловому, самому большому. Туда, где разместилась вся банда фальшивомонетчиков. — Спайк! Прекрати, твою мать! — зашипел Джет, понимая, что уже поздно. — Молодой человек, вы что себе позволяете? — воскликнул кто-то из персонала. Все взгляды были прикованы к Спайку. Джет видел его, будто смотрел сцену в фильме: вот Шпигель достал из-за пояса пистолет, направил в потолок. Выстрел на долю секунды оглушил. Послышалось несколько вскриков, в основном, женских. Джет невольно затаил дыхание. — Прошу минуточку внимания! — провозгласил Спайк. Зал зазвенел тишиной, только из колонок доносилась знакомая музыка. «Enjoy the Silence» Depeche Mode. Все внимали. Как он и хотел. Одно движение, и «иерихон» Шпигеля уже смотрел чётко в лоб главарю. Выглядел он так, будто вынырнул из второсортных фильмов про гангстеров: широкий, бритоголовый мордоворот. Самый стереотипный бандит на свете. На направленный на него ствол лишь моргнул. Стальные яйца. — Извините, что прерываю ваше собрание, джентльмены, — слегка улыбаясь, заговорил Спайк, — но вам придётся пройти со мной. Только сначала бросьте оружие. Нам же не нужно, чтобы кто-то пострадал, правда? Мёртвыми вы стоите куда меньше, чем живыми. — Проклятый охотник за головами, — плюнул ядом кто-то из мужиков. — Ковбой — штаны с дырой, мл-ля… — Без фокусов, джентльмены, — почти весело произнёс Спайк. — Иначе мне придётся применить силу.       Удушливый страх навалился на Джета всей тяжестью. Сердце подпрыгнуло к горлу да там и застряло. Он блефовал. Блефовал же, да? На что Спайк вообще рассчитывал?! Он не… — Каким будет ваш ответ? — вежливо поинтересовался напарник.       Тишина в зале стояла такая, что, пролети мимо муха, её жужжание оглушило бы всех. Джет видел, как взгляды всех членов банды устремились на главаря. Они ждали. Спайк тоже.       Движение: главарь выхватил из-за пазухи пистолет. Направил на Спайка. Через долю секунды на него смотрела целая дюжина чёрных дул. Джет беззвучно охнул. Он не видел лица напарника, но знал: Спайк улыбался. — Я так и думал, — сказал он.       Паб потонул в выстрелах. И всё обратилось в хаос.       Выстрелы, крики, грохот. Звуковая волна мощно ударила по ушам. Джет кинулся под стол за секунду до того, как шальная пуля разнесла вдребезги его бутылку с лагером. Пока рука привычным жестом выхватывала пистолет, взгляд пытался выхватить из мешанины напарника. Страх стиснул лёгкие. Спайк, где Спайк?!       Вон он. Спрятался за тяжёлым опрокинутым набок столом, сосредоточенный, с пушкой в руке. Ни следов крови, ни гримасы боли. Кажется, невредим. Будто разжались тиски, и Джет снова задышал. Всё в порядке. Если Спайк жив, всё в порядке.       Была только одна проблема. Он не сможет одновременно отбиваться от банды и прикрывать напарника. При этом надо оставить их всех в живых и, желательно, не сдохнуть самому! Задачка с двумя звёздочками, блядь… — Чтоб тебя, Спайк, — пробормотал Джет. Вдох-выдох, как перед нырком. Слегка выглянуть из укрытия, прицелиться. Картинка замедлилась, сознание сузилось, и прицел стал заметно точнее. Бах! Попал бандиту прямо в руку. Тот взвыл, выронил пушку и схватился за простреленную кисть. Бах! Чётко в колено, так что другой здоровенный мужик рухнул на пол, уже в кровавых пятнах. Голосили посетители, ломанулись к выходу, расталкивая друг друга. Тем лучше, меньше жертв. Хотелось надеяться, хоть у кого-то хватит ума вызвать ISSP…       Очередной выстрел — и на пол мешком повалился парень из персонала. На лице застыло какое-то удивлённое, напуганное выражение. Джет скрипнул зубами. Как же он ненавидел, когда кто-то попадал под раздачу!       Бах! В толстую дубовую ножку стола вошла пуля. Совсем рядом. Дерево брызнуло щепками, одна чуть не попала в глаз. Джет отполз назад, ближе к барной стойке, благо, их со Спайком столик располагался совсем рядом. Выждав мгновение, перемахнул через неё, даже успел выстрелом срезать кого-то из банды. Чьей-то пулей зацепило бок. Блядь. Краем глаза успел заметить, что Спайк сошёлся врукопашную сразу с двумя. Джет чуть высунулся вверх, так, чтобы можно было увидеть ползала, но самому оставаться недосягаемым. Спайк буквально срезал противников ударами с обеих рук, но один успел достать напарника. Удар в живот был такой силы, что у Джета перехватило дыхание. Каждая клетка в теле захлебнулась адреналином. Спайк сложился пополам. С-сука! Он выстрелил почти не глядя, безошибочно в того, кто ударил напарника. Пуля вошла бугаю куда-то в район позвоночника, и он рухнул. Джет был доволен. — Спайк, сюда! Твою м-мать! — выругался, когда чья-то пуля задела висок. Кожу ожгло болью, по лицу щекотно побежало мокрое и горячее. Чёрт, это было близко! Джет снова высунулся, на этот раз с краю стойки. Пальнул один раз и резко отшатнулся обратно. От выстрела привычно ударило отдачей в плечо. Следы от пуль уже изрешетили всю обшитую деревянной панелью стену аккурат выше места, где кончалась стойка. Не выглянуть, не посмотреть, что со Спайком. Твою мать. Патроны кончились. Достать из кармана спецовки магазин, вставить. Удар об стойку с другой стороны, такой сильный, что Джет ощутил его спиной. Разворот, привстать на колено в устойчивой позе. Вскинуть пистолет. И увидеть, как лидер банды с силой ударил Спайка лицом прямо о деревянную стойку, и его кровь брызнула во все стороны.       Злость закипела, поднялась по горлу, стремясь вылиться наружу. Вспыхнула внутри, как бензин от подожжённой спички, стоило Джету увидеть, как его напарнику сделали больно. Он позволил этой злости ослепить себя — всего на долю мгновения. Но этого хватило, чтобы главарь схватил дезориентированного Спайка за горло и приставил к его виску пистолет. — Бросай пушку, или я твоему дружку мозги вышибу!       Мир застыл, превратившись в вязкий кисель. Спайк. Спайк мог умереть. Этот гондон шутить не станет. Паника распирала череп. Осознание холодом прильнуло к груди. Джет знал, что этого делать нельзя, но не смог не взглянуть на напарника. Тот едва удерживался в сознании — мутный взгляд говорил сам за себя, — цеплялся окровавленными непослушными пальцами за запястье главаря, не давая себя придушить. Кровь текла из раны на лбу, из носа, заливала лицо. По взгляду ничего нельзя было прочесть. Как будто Спайка совсем не волновало, что к его виску прижималось чёрное дуло. — Ты чё, не понял? — рявкнул главарь и встряхнул Спайка. — Бросай, я сказал!       Руки начали предательски подрагивать. Брось он пушку, и главарь тут же пристрелит их обоих. Сначала Спайка, потом Джета. Ему нет резона оставлять их в живых. Вся банда и так наследила хуже некуда. Но что…       Спайк вдруг подмигнул. Джет заметил это почти случайно и снова посмотрел на него. Окровавленные губы дёрнулись в намёке на знакомую дерзкую улыбку, а взгляд… Взгляд сказал Джету всё. Молча, без слов. Ему просто нужно было довериться напарнику. Так, как он уже не раз доверял ему свою жизнь.       Еле уловимое движение. Но он заметил, как нога Спайка чуть сместилась в сторону. — Хорошо, — сказал Джет, посмотрев на главаря и не отпуская его взгляда. — Смотри. Я кладу.       Дальше всё произошло очень быстро. Нога Спайка резко дёрнулась, ударяя главаря в стопу. Тот взвыл и ослабил хватку. Спайк моментально ушёл в сторону. Джет нажал на спусковой крючок, и пистолет выбило у мужика из руки. Он не устоял на ногах и рухнул на пол, безоружный, заскуливший от боли и страха. Всё ещё держа его на мушке, Джет медленно обошёл стойку. — Стой… Н-не надо… — Спайк, ты в порядке? — ни на секунду не спуская с бандита глаз, спросил Джет. — Бывало и хуже. Как сам? — Порядок. Что с остальными? — Мужики, пос-ст-тойте… — Двое мертвы. Остальные в отключке. А в самую крупную рыбу ты сейчас целишься.       «Крупная рыба» задёргалась, попыталась отползти подальше. — М-мужики, н-не надо, давайте д-договоримся… Сколько вы хотите? — Сколько? — Спайк присвистнул. — Дай подумать… — Ты хотел убить моего напарника, — сказал Джет. Гнев рвался наружу, как голодный пёс с поводка. — Сколько, по-твоему, может стоить его жизнь? — Эй, Джет, — почуял неладное Спайк. Зрачки бандита расширились от страха. — Я… Я… — заикался он. Джет продолжал медленно наступать. — Головка от хуя. Сколько бы ты ни дал, его жизнь всё равно во сто крат ценнее твоей. — Джет, притормози… — Так почему я должен оставить тебя, выродка, в живых? — Джет, да послушай ты!.. — Скажи мне, давай. Почему я не должен тебя убивать, ты, гнида?       Как это приятно, видеть страх в чужих глазах. Как это опьяняет — держать в руках чью-то жизнь. Никогда раньше эта мысль не доставляла столько удовольствия. А сейчас… — Потому что за труп нам никто не заплатит, Джет!       Слова хлестнули кнутом, отрезвляя. Да, точно, награда. Он о ней даже почти забыл. А пистолет в руке словно нашёптывал искушающие речи. Стреляй. Убей его, и сделаешь мир немного лучше, немного чище. Этот ублюдок посмел поднять руку на Спайка. Такого только могила исправит. Он не заслуживает жизни. Он бы убил вас обоих и не колебался.       Джет глубоко вздохнул. И направил оружие в потолок, согнув руку в локте. — Живи пока, гнида. Хоть и не заслужил. — Спасибо, сп-п-пасибо… — Здоровый мужик на полу едва не захлёбывался слезами и соплями, как ребёнок. Смотреть противно. Джет услышал облегчённый вздох Спайка. — Хотя нет. — Джет снова направил пистолет на главаря. Тот замер. — Я передумал. Никто не смеет угрожать моему напарнику. Тем более такая тварь, как ты. — Джет, стой! Эй! — Н-не-ет!.. — Enjoy the silence, — сказал Джет.       Прогремел выстрел.       Тишина после какофонии перестрелки оглушила так, что он услышал, как в голове звенело от выстрелов. Разум стал кристально-чистым, ясным, холодным, как нож мясника. Джет даже боли не чувствовал. Во всяком случае, пока — тело долбило адреналином. Незамутнённый разум подсказал: в первую очередь, нужно проверить всех бандитов, пока никто не очухался и не дотянулся до пушки. Этим он и собрался заняться. Но сначала Спайк. Тот так и стоял, замерев в одной позе, а у его ног растекалось содержимое черепной коробки главаря. Кровь и кашица мозгов испачкали напарнику ботинки и брюки. Грязная всё-таки у них работа. Спайк этого, похоже, даже не заметил. Его лицо под кровавой маской казалось очень бледным, практически белым. Он всё стоял и смотрел на Джета нечитаемым взглядом, смотрел так, будто видел впервые. И Джету это совсем не нравилось. — Кхм, ты в порядке? — спросил он, разрывая пелену тягостного молчания. Спайк продолжал смотреть. Будто не расслышал. Джет занервничал. Шагнул к напарнику. Тот наконец отмер: шевельнулся, открыл рот, чтобы что-то сказать. Глаза его вдруг потухли, и он ничком упал на пол. Джет рванул к нему. — Спайк! Чёрт… Спайк!       Напарник не отозвался.       Вдали послышался вой сирен.

***

      Всё дальнейшее слилось в единую карусель. Приезд «Скорой» и ISSP, оцепивших здание и погрузивших всех выживших членов банды в фургон, толпы зевак, красно-синие огни мигалок, куча вопросов, которыми забросали Джета бывшие сослуживцы. Он отбивался от них, как мог, хоть и знал, что давать показания придётся в любом случае. Сейчас единственным, что занимало его, было состояние Спайка. Тот не приходил в сознание, и Джет нет-нет, да поглядывал ему в лицо, едва позволив врачам притронуться к себе, хотя рана на боку начала противно ныть. У водителя играло радио, и Джет как-то отстранённо зацепил мелодию краем уха. «Enjoy the Silence». Снова. Второй раз за день.

«Words like violence Break the silence Come crashing in Into my little world Painful to me Pierce right through me Can't you understand Oh my little girl All I ever wanted All I ever needed Is here in my arms Words are very unnecessary They can only do harm» «Слова жестоки, Они разрушают тишину, Внезапно врываясь В мой маленький мир. Они причиняют мне боль, Пронизывают меня насквозь. Неужели ты не понимаешь, О, моя маленькая девочка. Всё, что я когда-либо хотел, Всё, что мне когда-либо было нужно, Здесь, в моих руках. Слова совершенно не нужны, Они могут только всё испортить».

      А ведь тогда, в их самую первую со Спайком близость, тоже играли Depeche Mode. «Stripped», под которую напарник танцевал в баре. Танцевал для Джета. Только для него.       Тогда Спайк был таким ярким, свободным и полным жизни. А сейчас лежал на каталке без сознания, бледный, как смерть. При мысли об этом в горле встал ком. Чужим, бесконечно усталым голосом Джет попросил выключить радио. — Что с ним? — в который раз спросил он у врачей. — Не волнуйтесь. Жизнь вашего друга вне опасности.       Это было главным, что хотел услышать Джет. Наконец он смог вздохнуть свободнее. Пасть напряжения, сжимавшая его челюстями, разомкнулась и отпустила. Конечно, он догадывался, что со Спайком всё не так плохо, ведь других зримых ран, кроме как на голове, у него не было. Но о внутренних повреждениях было ничего не известно. К тому же… Удар об стойку был таким сильным, и там было столько крови… Но — жив. Жив и будет жить.       Джет мысленно повторял это себе всю дорогу до больницы, сжимая руку Спайка в своей.

***

      Больницы Джет не любил (да и кто в здравом уме их любит?) и каждый раз пытался свинтить оттуда как можно скорее. Но только не когда Спайк был ранен. Это напарник каждый раз рвался прочь оттуда, как ребёнок, боящийся уколов. Этот раз не стал исключением. — Выглядишь, как с креста снятый. Можно отпевание заказывать, — попытался пошутить Джет, когда напарник пришёл в себя. Тот смотрел с мрачнотой взгляда Иисуса на кресте. Поблуждал сонным взглядом по бедным стенам палаты. — Ты как?       Это было первым, что спросил Спайк. И это было… приятно. Джет повёл плечом. — Я-то в норме. Пуля царапнула бок, но это ерунда, прошла по касательной. А вот у тебя ушибы органов брюшной полости и сотрясение мозга. Хотя, по моему скромному мнению, сотрясать там нечего.       Спайк не отреагировал. Так же, как всегда, когда Джет начинал читать ему мораль. Попытался приподняться на локтях, и Джет едва удержался, чтобы не броситься на помощь. — Дашь закурить? — Ты охуел?       Напарник сухо усмехнулся. По ебалу ему надо дать, исключительно по ебалу. — Давай валить отсюда, — слегка морщась от боли, предложил Спайк. У Джета зачесался кулак. — Только дёрнись, и я тебя обратно в бессознанку отправлю. Этой рукой, — он показал металлическую. — Хочешь? Или второе сотрясение? Могу устроить.       Шпигель, слава богу, замолк, иначе Джет бы за себя не отвечал. Понял, видимо, что сейчас шутки неуместны. Соскользнул обратно в водоворот лечебного беспамятства, чему Джет был рад. Он сидел и охранял покой напарника чёрным сторожевым псом до тех пор, пока не отрубился сам. Так же, как обычно после охоты.

***

      Прошла неделя с той злополучной охоты, но мысли о ней продолжали ходить за Джетом по всему кораблю. Спайка уже несколько дней как выписали из больницы, и вся забота о нём легла на плечи Джета. Он не возражал: привычные действия топили в себе тревогу. Но дело было не только в этом. В какой-то момент он поймал себя на мысли о том, что ему нравилось заботиться о Спайке. Джет не знал, когда это началось. Напарник иногда мог и святого довести до ручки, но его даже самое невыносимое поведение было лучше, намного лучше, чем если бы Спайка в жизни Джета не было совсем.       Если бы тот ублюдок выстрелил… Если бы Спайк не успел извернуться…       Джет боялся об этом думать. Всю неделю отгонял мысли о другом возможном исходе невидимой мухобойкой. А слишком живое воображение, будто издеваясь, то и дело подбрасывало на изнанку век одну и ту же картинку. Пуля входит Спайку аккурат в сердце, и на ткани жёлтой рубашки мгновенно расцветает кровавый цветок. Зрачки напарника слегка расширены, на лице какое-то отстранённое удивление пополам с почти детским любопытством: надо же, как интересно получилось. Враз переставший быть похожим на себя, он падает, как подкошенный, и Джета разносит взрывом на атомы от этого зрелища. У главаря банды скрипучий смех — будто ногти мертвеца заскребли по крышке гроба. Это всё, что слышит Джет, видя, как быстро, до истерики быстро жизнь утекает из глаз Спайка. И сейчас он ему ничем, совсем ничем не может помочь.       Что-то обожгло руку. Это ощущение выдернуло обратно в реальность, на душный от жара, полный аппетитных запахов камбуз, где он, как обычно, готовил им со Спайком обед. Он автоматически встряхнул обожжённой рукой и перевёл на неё взгляд. На запястье вместо горячего масла было красное, тошнотворно красное пятно. Кровь. Кровь Спайка.       Ужас мгновенно затмил мир. Джет едва удержал рвавшийся из самого нутра крик, передёрнулся всем телом, снова встряхнул рукой в безотчётном жесте. Как будто если заставить кровь исчезнуть, то ничего не произошло, Спайк будет жить, жить…       Кровавого пятна не было. Только жирно поблёскивало на коже раскалённое масло со сковородки. Джет сорвал с себя тёмные очки, металлической рукой стёр со лба пот. Железо приятно холодило и отрезвляло разум. Он не сразу заметил, что сердце колотилось, а дыхание участилось так, будто он только что пробежал кросс. Что, чёрт возьми, только что было?       Словно ответом на вопрос музыка из приёмника постучалась в висок, встряхнула потрясённое сознание узнаванием.

«Vows are spoken To be broken Feelings are intense Words are trivial Pleasures remain So does the pain Words are meaningless And forgettable All I ever wanted All I ever needed Is here in my arms Words are very unnecessary They can only do harm…» Клятвы произносят, Чтобы потом их нарушить. Чувства насыщенны, А слова пошлы. Наслаждение остаётся, Так же, как и боль. А слова бессмысленны И стираются из памяти. Всё, что я когда-либо хотел, Всё, что мне когда-либо было нужно, Здесь, в моих руках. Слова совершенно не нужны, Они могут только всё испортить».

      «Enjoy the Silence». Снова. Уже в третий раз. Какое-то наваждение… Преследует она его, что ли?       Это не могло быть совпадением. Один, два раза ещё ладно. Но не три. Неожиданно остро вознилось в грудь: ему нужно было увидеть Спайка. Убедиться, что он в порядке. Глупо, абсурдно, конечно, но необходимо. Прямо сейчас.       Джет стёр масляное пятно с руки и направился в гостиную — обычное место обитания Спайка. Как и ожидалось, тот обнаружился на потрёпанном жёлтом диване. Спал на боку, поджав под себя босые ноги и положив под голову забинтованную руку. Мешковатая футболка слегка задралась, обнажая желтеющие гематомы на боку и животе. Во сне Спайк был таким… похожим на себя обычного — и одновременно другим. Таким, каким Джет его не знал.       Когда этот человек стал ему так важен?       Джет опустил руку на мягкую обивку спинки дивана, слегка сжал, борясь с желанием погладить напарника по лохматой голове. Тихо сходил в свою каюту и вернулся оттуда с пледом. Осторожно накрыл Спайка, поцеловал в лоб и неслышно вышел.

***

      С этим нужно было что-то делать. То наваждение (хрен знает, как ещё его можно назвать) на камбузе чётко дало Джету понять это. Та охота всё ещё не отпускала его. Что думал о случившемся Спайк, он не знал: напарник всегда больше молчал, чем говорил.       Джет не жалел, что пристрелил того обмудка. Жестокость, даже по отношению к самым отъявленным козлам, никогда не доставляла ему удовольствия. Ни во время службы в ISSP, ни теперь, будучи охотником за головами. Но когда лидер банды начал угрожать Спайку, это изменило всё. В те минуты что-то внутри Джета подёрнулось такой непроглядной тьмой, о существовании которой он даже не подозревал. Тьмой, готовой наброситься по команде «фас», рвать на части каждого, кто тронет Спайка. Но если бы Спайк не устроил тот самоубийственный цирк, ничего бы не произошло. Мысль о том, чем могла закончиться та охота, наполняла Джета тошнотворным ужасом. Именно он помог осознать, насколько глубоко в нём укоренился страх потерять Спайка.       Они ни о чём не договаривались за эти два года, полтора из которых делили постель (отчего Джет продолжал охуевать глубоко внутри себя). Они ничего друг другу не обещали, не спрашивали. Они молчали, молчали о гораздо большем, чем говорили. Наслаждались тишиной. Но Джет решил её нарушить.

***

— Так слишком туго! — Значит, сиди смирно и не вертись, чтобы я мог сделать нормально! Как дитё малое, ей-богу.       Спайк фыркнул, но наконец перестал дёргаться. Каждый раз перевязка превращалась в цирк. Напарник то гордо заявлял, что прекрасно может справиться сам, то пыхтел, как раздражённый еж, мол, Джет его за волосы тянет, и всё такое прочее. Следы от гематом он смазывал заживляющей мазью сам (и то только по настоянию Джета), чему Джет был втайне рад: каждый раз, когда его руки соприкасались с телом напарника, сопротивляться желанию приласкать становилось крайне сложно. Наконец он закончил перебинтовывать Спайку голову и завязал хвостик бинта на узел. — Готово. Голова не кружится? — Ты уже спрашивал. Примерно двадцать раз. — Сколько надо, столько и спрошу, — проворчал Джет. Спайк не спешил надевать футболку — ждал, пока высохнет мазь, и его голый торс мешал Джету думать. Несколько секунд он собирался с духом, чтобы наконец поговорить о том, о чём собирался. Кто бы мог подумать, что это будет так сложно. — Тогда я тоже спрошу. Зачем ты его застрелил?       Джет поднял голову и с удивлением посмотрел на напарника. Спайк его опередил. Будто почувствовал. Джет внутренне собрался. — Он, вообще-то, собирался тебя убить. — Тоже мне новость, — скучающе хмыкнул Спайк. — Все преступники хотят убить тех, кто за ними охотится.       Настал черёд Джета раздражаться. — Для тебя это всё шутки? Ты полез в самое пекло, нас могли убить! Тот мудак держал тебя на мушке! — А ты спас меня, как полагается хорошему напарнику, — произнёс Спайк хорошо знакомым мурлычущим тоном, но Джет не поддался. — Не строй из себя идиота, Спайк. Ситуации бывают разные. Ты переоцениваешь свою неуязвимость. А я не всегда могу успеть прикрыть тебя. — Пока что ты прекрасно справляешься. Не прибедняйся.       Захотелось дать Шпигелю подзатыльник. Он издевается?       Нужно прервать эту тишину. Сказать, что он чувствует. Может, тогда напарник поймёт. Джет почувствовал, как ступает на охуенно тонкий лёд. — Спайк… Дело не в этом. Что, по-твоему, я буду делать, если с тобой что-то случится?       Голос прозвучал неожиданно ломко, как хрупкое стекло, и Джет сразу устыдился этого. Он вновь и вновь откатывался мыслями назад, к тому моменту, когда увидел преступника, прижимавшего пистолет к виску Спайка. Когда он в последний раз так пугался?..       От повисшего молчания стало неуютно. Джет заёрзал, осмелился бросить на Шпигеля взгляд. Тот выглядел искренне удивлённым. Боже, ему что, ни разу не приходило в дурную голову, что Джет ценит его больше, чем просто партнёра по постели?       «А как кого?» — тут же поинтересовался внутренний голос, но он отмахнулся. Он не был готов отвечать на этот вопрос ни Спайку, ни себе. — Спайк, — выдавил Джет. — Мы работаем вместе. Мы напарники. Поэтому я хочу, чтобы с тобой всё было в порядке. Ты слишком часто влипаешь в какую-то задницу. Однажды… всё может зайти слишком далеко. Чтобы этого не произошло, нам нужно действовать сообща. Вместе. Согласовывать действия, строить планы. Ты, наверное, не привык к такому… Но по-другому не получится. Это и называется — работать вместе. Я хочу, — он сглотнул, — я хочу быть уверен, что ты в безопасности. Насколько это возможно с такой работой, конечно, — Джет нервно усмехнулся, сглаживая неловкость. Смотреть Спайку в лицо было всё ещё боязно, как будто он мог прочитать там то, что Джет был не готов ему открыть. Поэтому он просто смотрел на собственные сплетённые руки, лежавшие на коленях. И ждал.       Пауза затягивалась, и от этого Джет нервничал всё больше. В тот момент, когда он подумал, что Спайк вообще не собирается отвечать, раздался его непривычно тихий голос. — Это чертовски скучно. И не всегда возможно. Но раз уж ты так хочешь… Похоже, у меня не остаётся выбора.       Это было самое честное, что Джет от него когда-либо слышал.       Джет развернулся, подсаживаясь ближе. Отзеркалил позу Спайка — вполоборота, бок упирался в диван, одна рука лежала на его спинке. Их колени мягко стукнулись друг о друга. — Иди сюда, — тихо, несмело позвал Джет. Спайк не заставил просить дважды.       Поцелуй был мягким, медленным, обволакивающим. Джет вкушал его, как самое вкусное на свете блюдо, наслаждаясь каждым движением чужих губ, их тихим влажным причмокиванием, пробуждавшим что-то внутри. Руки легли на бока Спайка, проникая под футболку, потянули к себе, приглашая напарника сесть к нему на колени. Спайк не был феминным, но иногда казался таким хрупким, что хотелось беречь его, как что-то драгоценное, прижимать к себе, желая защитить. Джет обнял его обеими руками, помогая устроиться на коленях, прильнул губами к шее, повёл вверх-вниз. Первое же движение вызвало у напарника вздох, и Джет улыбнулся, не отрываясь от его кожи. Обласкал губами острые ключицы, поцеловал ямку между ними, оттянув ворот футболки. Ощутил, как пальцы Спайка сжали ткань его собственной футболки, потянули вверх, и оторвался от него только для того, чтобы освободиться от ненужной сейчас одежды и снова обменяться сладким тягучим поцелуем.       Только теперь, едва не потеряв, Джет начал понимать, насколько он на самом деле нуждался в Спайке. В его присутствии, тепле, в том ярком спектре эмоций, что дарил напарник. В том, как Спайк умел воспламенять ему кровь ощущением опасности, желания, интереса. Не похожий ни на кого. Раздражающий. Яркий. Невыносимый. Необыкновенный.       Вскоре, когда их дыхание участилось, а кожа разгорячилась, Джет бережно подхватил Спайка, как ребёнка, осторожно опустил на диван и навис сверху. Сердце в груди взрывалось красками. Синяки на теле Спайка были ещё яркими, слишком заметными. Смотреть на них было непросто. Может, не стоит?.. Тонкие руки легли на плечи, потянули ближе. — Не бойся. Не сахарный, не растаю, — усмехнулся Спайк, поняв, о чём думал Джет. Он уже почти не удивлялся этому. В глазах напарника вспыхивали и гасли знакомые озорные огоньки. — Спайк, я… — заговорил было Джет, но тёплые мозолистые пальцы легли на его губы. — Тш-ш. Enjoy the silence, Джет.       Спайк улыбнулся ему. И Джет улыбнулся в ответ.       «Слова совершенно не нужны, они могут только всё испортить. Слова бессмысленны и стираются из памяти», — пелось в той песне. Теперь Джет понимал. Они со Спайком боялись задеть друг друга неосторожными словами, боялись причинить друг другу боль. Но это было не главное. Им со Спайком было просто хорошо вдвоём в тишине. И они наслаждались этой тишиной. Вместе.