In the Morning

— Ты сбежала. — Это было первое, что услышала Дженни, проснувшись утром. Она подскочила от звонка, уже приготовляясь куда-то идти, но это был Тэхен. Обычно ей звонили, чтобы сообщить, что возникла какая-то проблема. — Можно узнать причину? — добавил Тэхен, пока Дженни вставала с дивана. — А разве тебе ее не назвала госпожа Ю? — О чем ты? Ты поругалась с мамой? Начиная приходить в себя, Дженни подумала — неужели Розэ не выдала ее? Но почему? Намджун попросил? Хотя ведь он сам ничего не знал. — Ты сам сказал, что я не в тюрьме, — ответила Дженни. — Поэтому я не сбежала, а ушла. У меня появились срочные дела. — Тебе Розэ что-то сказала? — продолжал Тэхен. — Кажется, ее считают скандалисткой, — усмехнулась Дженни. — Нет, она ничего мне не говорила. — Мама за тебя переживает, — сказал Тэхен, — боится, что на тебя снова нападут, и просит вернуть домой. — Наверное, ты придумаешь, как успокоить ее, — уклончиво сказала Дженни. От громкого звонка проснулась Соен и вышла на кухню приготовить кофе. Впрочем, после вчерашнего приключения спалось ей плохо. Рядом с диваном стояла кушетка — Юнги тоже уже не спал. Спала только Лиса в комнате Соен. — Онни, попроси Чонгука сгонять нам за завтраком, раз уж он дежурит на улице. Мне лень готовить, — сонно сказала Соен, вставая у плиты. — И пусть потом поест с нами. Мне его жалко… — Скоро его кто-нибудь заменит, — отозвалась Дженни. Соен была в таком разбитом состоянии, что у нее все валилось из рук, и вскоре на шум вышла Лиса. Дженни так и лежала на диване, задумчиво наблюдая, как они варят кофе на всех и обсуждают что-то будничное. — Слушай, я знаю, что в наших делах женщин не трогают, — сказала Дженни, обратившись к Юнги, — но только не меня. Не значит ли это, что наш враг — тоже женщина? — Наверное, в таком случае Соен убили бы, не задумываясь, — сказал Юнги тихо, чтобы та не услышала. Приподнявшись, Дженни сказала: — Но разве в этом нет смысла? Они были готовы пристрелить меня на месте. Позвонил дядя, и Дженни вышла на балкон. В квартире началось оживление — как и просила Соен, Чонгук привез завтрак, и все расселись за столом. У всех было хорошее настроение — обойдя вчерашнюю ловушку, они могли расслабиться. Только Дженни не смогла бы расслабиться, потому что дядя сказал: — Дженни, я знаю, что тебе дорог этот человек, — он имел в виду Юнги, — но мои люди ничего не могут сделать. Мы должны отдать его, чтобы не началось расследование. Потому что тогда, ты сама понимаешь, пострадают все, включая тебя. — Меня это не волнует! — воскликнула Дженни и в отчаянии присела на корточки, почувствовав слабость в коленях. — Я не знаю, как, но ты можешь этому помешать… — Я не говорил, что не помогу. Я буду хлопотать за него, и, думаю, мне удастся добиться досрочного освобождения. Но, пока ситуация не успокоится, он должен находиться в тюрьме. Ты не представляешь, сколько шума ты наделала… Все в курсе, что за этим стоишь ты, хотя по новостям об этом не говорят. — Тебе просто это выгодно, — сказала Дженни, закрыв лицо рукой. Она не могла поверить своим ушам. Неужели Юнги придется сесть в тюрьму? Из-за нее? — Ты должна была понимать, чем рискуешь, когда ввязалась в это дело, Дженни, — жестко сказал дядя. — И твой человек тоже. Мы должны пожертвовать чем-то, чтобы уберечь многих людей. Никогда еще полиция не подбиралась к нам так близко. На моих друзей постоянно устраивают облавы в попытках найти что-то. На мои склады в Пусане приезжали тоже. Конечно, на Мин Юнги попытаются надавить, чтобы он назвал наши имена. Но, я уверен, ты поговоришь с ним, и он не предаст нас. Дженни не знала, как сказать об этом Юнги. Судорожно она пыталась придумать что-то, но другого выхода, кроме как вечно прятаться, не было. И выход ли это? Но как она может так просто отдать его, человека, который заменил ей семью? По мрачному выражению лица Юнги сразу понял, что что-то случилось, — он слишком хорошо знал Дженни. — Послушай, все мы рискуем каждый день оказаться за решеткой, — сказал Юнги. — Поэтому не думай, что это твоя вина. Настроение у всех испортилось, и никто больше не притрагивался к еде. Соен неожиданно расплакалась и выбежала из комнаты — громко хлопнула дверь ванной. Лиса нерешительно встала из-за стола, чтобы пойти за ней. — Ты доверяешь своему дяде? — добавил Юнги. — Он правда вытащит меня? — Он помогает мне, когда ему это выгодно, — ответила Дженни. — Я не знаю, что он задумал. Дженни долго сидела за столом, запустив руки в волосы, и пыталась собраться с духом. Несмотря на горечь ситуации, в голове уже созревал план действий. — Пока мы сделаем так, как сказал дядя, а потом подадим прошение о досрочном освобождении или замене наказания на условный срок, — сказала Дженни. — А я в это время буду продолжать дела. У нас появилось много знакомых. Крис, хоть и не поддерживает нас, но он и не против. Я попытаюсь выяснить что-нибудь о совете через его людей. — А что насчет остальных городов? В Пусане твой дядя, и, возможно, он помешает тебе, — ответил Юнги. — В Инчхоне мы знаем только перевозчиков и корабельщиков. А в Кванджу, Тэджоне и Ульсане у нас вообще нет людей. — Теперь всем стало известно о смерти брата. Возможно, нам удастся связаться с его друзьями. — Не надо сбрасывать со счетов Тэхена, — вставил Чонгук, который все это время молчал, сурово сдвинув брови. — Он далеко забрался, и у него больше связей, чем ты думаешь, Дженни. — Мы не будем его вмешивать, Чонгук. Он и так в постоянной опасности из-за того, что закрыл доступ наркотикам на большую часть Сеула, — отрезала Дженни, а Юнги встал из-за стола, чтобы пойти собираться. — Оставляю ее на тебя, Кролик, — заявил он. — Если с ней что-то случится, я убью тебя, когда выйду. — Я не подведу, хен, — с готовностью отозвался Чонгук, даже не обидевшись на грубость. Кивнув в сторону ванной, откуда до сих пор не вышли Соен и Лиса, Юнги добавил: — Это касается всех. Соен приготовила ему сумку. Она выглядела поникшей и потерянной, поэтому Дженни спросила прямо, когда Юнги не слышал: — Вы двое что, вместе? — Нет! — ответила Соен, смутившись. — Мы просто… Я переживаю, вот и все. Ты знаешь, что я привыкла заботиться обо всех вас, онни. — Помолчав, она добавила неуверенно: — Мы просто собирались пойти куда-нибудь сегодня вечером вдвоем. — Прости меня, — сказала Дженни после паузы, и ей стало еще тяжелее. Она снова все испортила. В другом конце комнаты сидела Лиса, печально обняв колени. Она тихо обратилась к Чонгуку, сидящему рядом: — Неужели мы и Дженни когда-нибудь будем так собирать? — Надеюсь, что нет, — хмуро отозвался он. Лиса закрыла лицо руками, и он небрежным движением потряс ее по плечу, а она, совсем расстроившись, опустила голову ему на грудь. Чонгук от этого жеста весь собрался, так напрягся, что больше не смог пошевелиться. Стоя в прихожей с сумкой, Юнги сказал: — Не делайте такие лица. Я ведь не умирать еду. — Но его слова никого не подбодрили, и всем стало только хуже. — Прости меня. — Дженни казалось, что она держит себя в руках, но ее голос дрогнул. — Даже не вздумай реветь, — оборвал ее Юнги. — Наши люди не должны увидеть тебя в таком состоянии. Он обнял Дженни, кивнул Соен и Лисе, а потом неожиданно обнял и Чонгука — они с силой похлопали друг друга по спинам, будто бы прощались навсегда. А потом за ним закрылась дверь. Когда Чонгук ушел тоже, а Соен заперлась в ванной, Лиса сказала решительно: — Дженни, я долгое время ничего не говорила, но больше я не могу молчать. Я понимаю, ради чего ты это делаешь, но еще не поздно остановиться. Ты еще можешь начать жизнь заново, уехать из города или даже из страны. Конечно, мне будет грустно расставаться с тобой, но зато ты будешь в безопасности. — Возможно, уже поздно, Лиса, и меня не оставят в покое, даже если я уеду, — ответила она. — Поэтому я должна остаться здесь, чтобы защищать своих людей.