Запах одуванчиков

11 августа 2067 года, Атмосферы, Эллиния. — Ять! Я-а-а-ать!       Все, кто знал визгливого Савву, могли бы очень удивиться медвежьему рёву, вырвавшемуся из его натуженной глотки. — Яй! Яй! — пропищал следом Лазарь и тоже сделал вид, что старается. В последнее время он взял моду во всём копировать дядьку. Савва же утёр обильный пот со лба, ухватился за края скафа и, пыжась, совершил ещё одну безуспешную попытку облачиться в экипировку. Жара ещё эта клятая! Почему ВКИ всегда летом, нет, чтобы по снежку...       На возню в паддок влетел Валера. — Савун! Ты тут рожа ежаешь? — Если бы... — Яхонтов чуть не плакал. — Не влезаю... — Дак нифига удивительного! — растопырился Вий, сердито взирая на его потуги. — Ты ж его так и не удосужился обкатать! — А когда мне было! — провыл Савва. — И так еле на неделю отгул дали! Совет Федерации... — Так! Спокойно! — не стал слушать нытьё про нехватку президентского времени Валера. — До старта меньше часа! Руки подыми и выдохни. Савва послушался. — Фу-у-у-у! — Фу-у-у, — повторил с поднятыми руками и той же интонацией Лазарь. Залился детским смехом. «Весело тебе, морда яхонтовская», — проворчал Савва в мыслях, меж тем любуясь румяными щеками малыша. Хоть и виделись до того совсем недавно, а он успел изрядно вымахать! Валера же вцепился адамантовой хваткой в скаф и давай тянуть его вверх без всякой жалости. Савва аж подпрыгивал, но дело и тело не двигалось. Лали тоже прыгал, помогая вскриками.       Заказанный по меркам Яхонтова два месяца назад Jeto Samum оказался мал. Самое противное, что Савва сам вызвался прорекламировать на мировых стартах линейку скафов для гастинга, в разработке которой он принимал участие. И тут такая оказия! Кто ж знал, что после курсов упражнений от Алеся он так раскачается? — Са-вун, — скрипел Валера, упираясь ногами в обеденный столик каморки, пока её стены ходили ходуном. — Втянись ещё чуток! — Да не... Получается! Фу! — Фу! — с самоотдачей выдохнул Лали.       Взять с собой пиздюка вместо котов поначалу показалось Савве отличной идеей: с наследником он рассчитывал меньше психовать. Потом рассудил, что будет разумно поселиться где-нибудь не в спортивном городке, а отдельно, чтобы не будить атлетов детскими сиренами по ночам. Ваха с Региной и потомством въехали по настоянию Саввы в домик по соседству, а папа с сестрами и бабушкой встали в позу и сказали, что поживут в Атмосферах и сняли там апартаменты на побережье. Отлично расселились, думал Савва, нашлось время понянькать будущее рода, но не тут-то было. У Лали оказались свои планы на Чемпионат. Ночной сон ему точно бы заклятьем вырубили, и он куролесил по нескольку часов с перерывами, а днём, когда надо было прилётываться к трассе, засыпал на руках у матери ангелком. Впрочем, за два дня до собственного старта Савва осознал правильность решения заботиться о Лали. Он настолько недосыпал, что ему стало тупо параллельно на то, как он выступит. Мозг вошёл в режим гибернации и делал то, что должно. А психовать о том, как выйдет, сил не оставалось. — Валер, может, я в плавках полечу? — Мож'т ты их опять хочешь потерять?       Резонный вопрос. Савве было параллельно на старт, но не настолько. Голый президент это даже не голый король, это... М-да. Отставить эпатаж, сержант Яхонтов! — Ну тяни тогда, сдюживай! — А я что делаю!       Вчера Берзарин выступил бесподобно. Вот на него Савве хватило переживаний. Однако тот в ус не дул. Вышел в свой залёт, точно молодой красавчик, встал на выход в метре от собственного сына, разинувшего рот, мастерски смылся, пролетел дистанцию как стрибоженька, финишировал ноздря в ноздрю с Николаем Валерьевичем. Савва не помнил, дышал он в момент залёта тренера, или нет. Глиссинг, как ты не верти, красивое зрелище! Ровные, мягкие, стремительные потоки, никакого воя, никакой пыли и ярости — почти перемещение порталом. Моргнёшь — и они уже в небе, другой раз моргнёшь — садятся, выставив потоки парусами. И всего закрута — чехлы перед основным потком. Словом — загляденье. Лали тоже понравилось, как летел Вий, он даже в ладоши хлопал. Фотофиниш показал абсолютно равный пролет обоих Берзариных. С мировым рекордом прямого тока. Разбирательство и раскадровка — буквально несколько пикселей Валеры впереди сына и — чемпионство, ять! Чемпионство Вия Балясны спустя невероятный срок простоя! «Вот что значит талант и дар крыльев, — восхищался Савва, обнимая костлявые плечи пса-птеродактиля и поздравляя Нико с серебром. — Должно теперь и мне хорошо выступить, раз Валера смог. Но вот как теперь с бизнесом быть?»       Валера со вчера заметно воспрял — духом и телом — и ныне, молодцуясь, уверенный в своём успехе, запихивал ученика в шкуру. — А давай ты, короче, раком становись, а я об стол упрусь и тебя запихну! — Ты мне, президенту, предлагаешь раком стать? — Я ж фигурально! Фактически не надо!       Держать марку непобедимого, скрывать распаханные шрамами шею, грудь и руку под водолазкой, чтобы, не дай Небо, кто не заподозрил немочи. Смеяться с ребятами и подначивать их за общим столом, нет-нет да и видя грусть при взглядах на опустевшее место Францишека... Эх. И радостно было находиться с ними, и грустно. Гастеры не знали, ни один, что Савва больше не летает максималки обратным спином, что он теперь тоже правосторонний, а значит, уязвимый, как никогда. Были вопросы, когда он мочил прогоны по трассе — что это ты, Самум, свыше тысячи направо дуешь? На что Савве оставалось ухмыляться и уверять: всё нормально, за меня не беспокойтесь, о себе пекитесь.       Всё нормально, ять, хотя, ни хера не нормально. Возникло даже желание сняться со стартов за месяц до Чемпионата, чтобы уйти из спорта чемпионом. Юлька еле уговорила этого не делать. Обняла колени, расцеловала в каждое и взяла с Саввы слово Яхонтова, что тот выступит. А сын толкнулся в руку.       Вот и сюда она прилетела, хоть он яро протестовал против её путешествий в сильно интересном положении! — Капульцевич, ять! Ты остаёшься дома! — С хуюшки-кукуюшки? У меня декрет, и я могу слетать на море! — Я те дам море! Скинешь ещё! Я президент Родины, ты должна меня слушаться! — Я гражданка Белороди! — категорично заявила она ему, вильнув пузом, и тем же вечером самонадеянно купила два билета в Эллинию. Себе и Галке. И ничего, что гражданство у неё теперь двойное, и ничего, что Савва жопу рвёт, дабы пропихнуть её в правительство!       Неугомонная! Невозможная стала, как маманя! В жизть не переспоришь! Савва смирился. Это был редкий случай, когда Яхонтов, пользуясь полномочиями, истребовал спецборт с максимальными удобствами и летел им же, не выпуская из виду блаженную и довольную всем подругу. Сейчас Пузи-Бля с Кочетковой сидели на трибунах, присоединившись к родне, а Савва, упираясь в стол, гадал, родит староста или нет, увидев его финиш без порток. — Хыть! Хлопцы! А шо это тут за интересное кино туорится? — Алеся для сущей радости не хватало! Батька-Капульцевич вломился, покрутил ус, потрепал Лазаря, выставившего попку на дядькин манер, и заключил: — Якая лють! Уалера! Шо, не уыходиц каменный цвяток? — Не входиц! — передразнил его Вий. — Лёша, помохай! — Оц же Уинни-Пух объелся! — гыкнул Алесь, сунул Вию какой-то спрей и скомандовал: — Я заберуся на потолок и держу касцюм, а ты прыскай «Проскользином» и тяхай ехо на себя! — Да вы охренели, колдуны! — взмолился Савва. — Ради победы усе средства ходные! — возвестил Алесь и по-пластунски, муха-мухой, оказался на потолке.       Пока Савву, как питона, только наоборот, затягивали в тугую кожу, Яхонтов думал о том, что, в сущности, уже одержал победу. В битве со смертью. В битве за первенство в стране. И, к Велесу, в любви тоже! Вчера после Валериного ошеломительного возвращения в глиссинг, они болтали втроём с Нико на берегу Междуземки, и Берзарин напомнил Савве: — Диня собирается стартовать тринадцатого. — Ты виделся с ним? — готовься, не готовься сказать это, а сердце всё одно щеманёт, что тисками прижмёт. Савва смирился. — Нет. Он прилетает сегодня и, как я понял, поселится где-то в городе, — Валера обратил к розовому закату свои белёсые зрачки. — Ты не намерен разыскать его? — Если я с мая имел все возможности разыскать его и не сделал этого, — объяснил Савва, — как ты думаешь, стану я за ним бегать или более продуктивным образом подготовлюсь к собственному старту? Я не гнал его, Валера. Я его не обижал. Дебаты видела тьма народу, и Диня, я уверен, тоже. Если он хоть чуток любит меня. Так что его держало эти месяцы от того, чтобы объявиться? Вместо этого — вау! — Савва выставил руку, — он перелетел Сагарматху и заявился на тридцать восемь. И если ему так нравится, то я не собираюсь его останавливать! — Савва начинал раздражаться. — И если я ему дорог, он бы... — Купил ему фиников вкусных и уже отпердолил во все лохматые дырки! — докончил Нико, отчего оба его собеседника дружно поперхнулись кто чем, Савва — чаем, а Валера — кофе.       И самое противное, что Нико был прав. Яхонтов тоже так думал. Будь он нужен, его бы нашли. О нём бы побеспокоились в первую очередь.       Савва тяжко вздохнул, удручённый мыслями о Дине, и неожиданно залез в костюм. — Ура, победа! — разлаялся Валера. — Як по маслу уошёл! — обрадовался Алесь.       Цифры на омнифоне показывали без двадцати. Третий финальный залёт после обеденного перерыва, четвёртый выход, готовность номер один... — Эй, а где пиздюк?!       Савва не дал застегнуть молнию, заметавшись и не найдя Лазаря в паддоке.       Несносный мальчишка! Савва подорвался наружу, выскочил на заполненную публикой арену, вкопался под многоголосое ликование толпы...       Лали стоял перед трибунами и весело пританцовывал, хлопая в ладоши. Потом не удержался на ножках, упал, неуклюже поднялся под всеобщий смех и помахал напоказ ручкой. Савва недолго думая, сцапал его и утащил обратно в паддок. Их проводили апплодисментами. — Ах ты маленький позёр! — Яхонтов чмокнул наследника в нос. — Не рановато тебе публичную жизнь начинать? — Яй! — сказал уверенно Лали, обратив на дядю взгляд карих глазок. Погладил жёсткие рёбра лётного скафа и добавил: — Бия, иять? — Летать, да, — Савва отдал его Валере. — Сперва бидза полетает, а Лали потом, хорошо? — Иять, — настойчиво повторил Лазарь, выпячивая губу, и показал руками вихри. — Уву-ву! Би-би! — Мы с тобой «уву-ву» сделаем, обещаю, после залёта. — Савва знал, что Лали уже полюбил полёты с отцом в пристежной сумке, и купил себе на Сухарке такую же, только для двух младенцев. — Иять, — обиделся Лазарь и разревелся. Валера вздохнул, а не привыкший к ультразвуку Алесь закрыл уши ладонями. — Унесу-ка я его мамке! — принял верное решение Вий. — Готовься. Десять минут.       Ну вот и он, момент истины. Савва сжал левый кулак, работавший всё ещё неважно. Но это ничего. Это ерунда. Главное то, что он выйдет на таблетку. Несмотря на былые беды, он выйдет на своих двоих и полетит со всеми в одном строю. Он готовился честно, с полной самоотдачей. Он научился вертеть в непривычную для себя сторону и...       Да к шутам уговоры! Накануне Дорохов явился на брифинг в компании совсем юной девчонки. Савва сразу, мережкой почуял между ними зарождающуюся химию. Девчонка смотрела на векового некроманта как на героя, а Павел Константинович выглядел молодым. Не казался, по своему обыкновению, выглядел! — Павел Константинович, а сколько ей лет? — украдкой спросил Яхонтов, пока девчонка отошла за газировкой. — Еве? Девятнадцать, — не стал таить Дорохов. — Хм, вы же видели к чему приводят отношения с девятнадцатилетними? — иронично напомнил Савва. — Ничего, — отмахнулся некромант. — Я видел и тоже хочу почувствовать себя живым. Позволь мне упасть в это ещё раз. Я хочу стать семьянином.       Так-то. Если Дорохов решился на роман с сущей девчонкой, то уж Савве-то решиться на залёт...       Он краем зрения видел эту странную пару на местах для ВИП гостей. Видел, пока размеренно и гордо шагал на старт. Поднимал левую ладонь, зеркаля поклонников, массово оравших с мест «Хой! Хой!» и улыбался. Конечно, улыбался. Лали пищал и махал дяде рукой. Где-то в разношёрстной людской массе померещилась лиловая стрижка. Но это потом. Всё потом. — Gate four: Savva Yakhontov, mister president of Rodina!       Гам толпы, от которого вода в стаканах прыгает кругами.       Подъём на площадку. Сердце ухает по черепу. Небо с перемещением лифтовой кабины становится ближе и вот — привычно открывается. Обещание и уговоры, что победу он уже одержал, что рвать жилы не нужно, мигом забываются, остаётся единственное разгоревшееся пожаром в груди желание — лидировать. Во что бы то ни стало! С соседней таблетки улыбается Небойша Чосич. По другую руку — Крис Штоффель. Джейми Робинсон, легендарный Питдог Мамбо, первый чемпион гастинга смотрит на ребят с трибуны, и глаза его слезятся от ностальгии.       Савве рано на трибуну. Он ещё поборется. Неистовое сердце Самума рвется из груди, пока толпа скандирует на все лады: — Сав-ва! Сав-ва!       Его любят тут не меньше, чем на Родине. Он должен пролететь быстрее солнечной вспышки. Он же чемпион.       Ноги косолапо встают на позицию. Таблетка едет в вертикаль, Савва упирается в поручни по бокам с тем, чтобы прослушав отсчёт, сорваться в месилово. Слюна становится вязкой, потом рот и вовсе пересыхает. По телу идут токи напряжения, как молнии перед грозовой тучей. Карие глаза под глухой маской вспыхивают красным. — Ready.       Тело машинально подбирается, словно перегруппировывается механический трансформер. Мышцы становятся плотными, сбитыми в одну массу. — Ten, nine, eight...       Пространство впереди обзора суживается в рябь портала, разжижаясь и становясь податливым, пальцы терзают ручки платформы, а в голове одна мысль: «Что ж так медленно!» — Two, one, go!       Вой потоков, взрыв мощи, салат из реальности, финиш. Так всегда. Савва ловит себя на оттормаживании, и его мучает один вопрос — если он жив, то как пролетел? Память подсказывает — сработал справа налево и потому остался неразмотанным. Это хорошо! Это уже хорошо. Савва жужжит молнией скафа, на сей раз не разрывая его на себе — сейчас не до шоу. Оборачивается на табло под изумлённые вздохи толпы и видит.       Видит на первом месте Небойшу. Результат: тысяча сто восемьдесят. Не мах! Даже не прошлогодний лучший результат!       Счастье номер один. Савва облегчённо вытирает распалённое попыткой лицо. Его официальный и неофициальный рекорды до сих пор не побиты!       Со второго места начинается мешанина. Ультрачувствительные датчики не смогли уловить разницу в скорости, и тут целая троица гастеров вгрызлись в серебро. Штоффель, вестимо, Зондан — этот молодой парень, открытие года и... Ять! Ять твою! Ять!       Савва залепляет себе рот, чтобы не взвыть от победного ликования. Дыхание спирает, и вместо Яхонтова срывает голос в радостном безумии Валера: — Савка! Звезда моя! Гавдец! — Летит, падая с тренерского места, напрыгивает, целует, куда попадёт. — Смог! Выдержал! Ох! — На его висках стучат жилы, и приходит страх, что тренера хватит удар, но нет. Валера крепкий. Он водит глазами по ропщущей от непонимания толпе и вновь обнимает Савву. — Надо ждать фотофиниша. Савка!!! — снова трясёт обалдевшего от счастья Яхонтова за кудри. — Ты великий. У меня для тебя других званий нет. Великий. — Я... — теряется Савва. — Я ведь лучше бы мог, Валер! Поберёгся, понимаешь? — Ну и правильно сделал! Поберёгся он! На второе место поберёгся! И прошлогодний рекорд твой не побили! Гавдец! Да мы сила! Ну и заруба.       Заруба не то слово. Чтобы сразу трое на одно место присели! Измочаленного попыткой Савву ведут заминаться — Валера обнимает, Алесь набрасывает полотенце, чтобы не простыл, то ли не перегрелся, а у Саввы поёт душа. Он мог лучше! Мог! — Силы были, эх, — шепчет Алесю. — Приберехи на хрядущий ход, — дельный совет, единственно верный. И всё же... — Залётывайся, не стой. А мы — разбираться. — Берзарин хлопает по спине и отходит. Савва жалеет, что не попросил сейчас покатать Лали, но посмотрит на малыша с воздуха. Кругом и так суматоха.       Наматывает круги над взморьем и парящими скалами Атмосфер, охлаждая кровь, разумом возвращаясь в момент старта. Это всегда сложно успокоить.       При посадке видит табло с верным распределением мест финального залёта: Второе место с результатом тысяча сто семьдесят девять и семь: Кристоф Штоффель. С отрывом в милионную долю секунды — третье: Савва Яхонтов. Зондан четвёртый. Медаль. Бронза Чемпионата мира по гастингу менее, чем через год после перенесённого сепсиса и двух операций на сердце. — Ай да Яхонтов, — шепчет себе Савва. — Эту медаль ты будешь любить больше любого золота. Да и золото сейчас не в моде!       Челноки «ГосПара» неделю назад благополучно доставили на Тарос новую партию уловителей ионов золота. И теперь инновационная техника ждала хорошую солнечную вспышку, чтобы оправдать себя и воздать Хозяину Смерти заслуженное.       А Савва утрамбовался в паддок и присосался к белковому коктейлю. Пока не позвали на церемонию, напитать усталые мышцы, закрыть «углеводное окно», да и просто... Вкусно, ять. Малина и финик. То, что доктор прописал.       За спиной неуверенно заворочалась дверная ручка. Савва повернулся, чтобы встретить Валеру поздравлением, распахнул глаза и опустил руку с шейкером, так, что розовая сладкая жидкость закапала на пол. Следом стукнулся сам шейкер.       В залитом солнцем проёме, точно явившийся из мира грёз, стоял колдун.