Парадокс Харди

      Второй подошёл ближе и даже вытянулся вперёд, чтобы разглядеть лицо Найта, скрытое низко надвинутым капюшоном.       – Да, «клинок». Поэтому вам лучше нас пропустить.       Сандра поразилась тому, насколько спокойно Найт говорил. Не мог же он настолько ничего не бояться…       – Я ж говорю, мы тебя пропускаем… Иди! – белобрысый глумливо заржал. – Но с шлюхой твоей мы поразвлечёмся. Плата за проход. Так что топай. Или ты посмотреть хочешь, как мы её натягиваем? И ротик у неё какой хороший… Рабочий!       Тут Сандра не выдержала:       – Ты понимаешь, утырок, на кого наезжаешь?       – На наших супергероев, – белобрысый раскинул руки по сторонам с торжественным видом. – Буду детям рассказывать, как я «гарду» выдрал!       И снова хохот.       – Так, идём, – Найт взял Сандру и потянул за собой вперёд.       – О, ты такой крутой? Думаешь, мы тебя не остановим! А это видел? – белобрысый вытащил из-за пояса пистолет.       Оружие было старым. Не последних десятилетий перед открытием червоточин, а старше, может, даже двадцать первого века. Но пистолет – простая штука, исправно работающая и через сто лет, если за ней ухаживать.       – Пистолет? Против меня? – Найт наклонил голову, как будто удивляясь.       – А ты пуленепробиваемый, что ли? А оружие тебе своё использовать запрещено. Только против страйдера и никак иначе. Мы знаем.       Это было разумным требованием для мечей, которыми, если неудачно взмахнуть, можно было снести дом. К тому же, активация оружия в такой узкой улочке была опасна и для них самих – если бы дома начали рушиться, а такое старьё могло…       Найт сделал ещё шаг вперёд, и главарь мародёров щёлкнул предохранителем.       – Думаешь, мне слабо? Я тебе только потому не прострелил башку, потому что патронов жалко. Но будешь залупаться… – он навёл пистолет точно на лоб Найта. – Пристрелю.       Двое его подручных вытащили ножи, широкие и длинные, сантиметров по тридцать-сорок.       Сандра по напряжению в ладони Найта поняла, что он сейчас бросится вперёд, в драку. На долю мгновения она даже испугалась, что он активирует оружие – запястье повернулось характерным образом, – но Найт сдержался.       И тогда Сандра быстро, чтобы опередить Найта, вышла вперёд.       – Не надо ни в кого стрелять. Мы можем решить всё мирным путём… – сказала она, глядя белобрысому в глаза.       Взгляд у него был достаточно безумным: он мог выстрелить. Вряд ли бы он попал даже с такого расстояния, – Гарет Найт двигался слишком быстро, – но кто знает?       – Убери пистолет. Вас и так трое на одного, – Сандра намеренно исключила себя из подсчётов.       – А где остальные? – спросил Найт.       – Обернись, – усмехнулся второй из мародёров.       Сандра не стала оборачиваться – ей нельзя было сводить глаз с главаря.       – Шестеро на одного, – произнёс позади неё Найт.       Сандра сделала вдох и заговорила снова. Лишь бы только Найт ничего не выкинул! Но она думала, что он достаточно сообразителен, чтобы понять её план.       – Знаете, – сказала она, переводя взгляд с одного мародёра на другого, – вообще я не против. Мне большой разницы нет, что с ним, что с вами… Это работа, – Сандра пожала плечами и на полшага приблизилась к белобрысому. – Ну и… Вы же не вшестером собрались меня трахать? Это многовато.       Выражение лица белобрысого менялось несколько раз, пока она говорила. Он не до конца ей поверил…       Но того, что он ослабил бдительность, было достаточно.       Сандра ринулась вперёд, поднырнула под руку белобрысого, которой он держал пистолет, и задрала её вверх, мёртвой схваткой зажав запястье.       Она знала, что на неё тут же кинется второй, с ножом. Но ему она тоже не собиралась давать шанса.       Она нанесла удар ногой ему в живот. Второй отлетел в сторону, и одновременно грохнул выстрел.       Сандра свободной рукой ударила белобрысому между глаз, и пока, он не успел опомниться, – ещё раз. И ещё.       В следующую секунду она увернулась от ножа третьего – все они двигались слишком медленно по сравнению с ней. Сандра зашла сбоку, и следующий её удар был сзади по почкам.       Третий рухнул на колени.       Она выбила нож из его руки и пнула ногой, чтобы отлетел подальше.       Только потом она обернулась назад, чтобы забрать пистолет.       И оставался ещё второй бандит, тот, с мерзкой ухмылкой.       Сандра повернулась в ту сторону, но только для того, чтобы увидеть, как Гарет Найт вырубил мародёра ударом кулака в висок.       Остальные трое – те, что отрезали им путь сзади, – уже валялись на грязной брусчатке.       – Быстро ты их… – вынуждена была признать Сандра.       – Благодаря твоему отвлекающему манёвру, – из уст Найта это прозвучало как настоящий комплимент. – Они кинулись на тебя, а про меня вообще забыли.       Сандра крутила в руках пистолет. Он казался тяжелее, чем она помнила по стрельбам в тренировочном центре.       – Забери с собой, – посоветовал Найт. – Сдадим в оружейную. И ещё, – Найт обвёл её взглядом с ног до головы, словно проверяя, не пострадала ли она, – тебе не нужно было это делать.       – Что именно?       – Рисковать. Я бы справился.       – Я знаю, – сказала Сандра. – Но я тоже могу постоять за себя.       – Я знаю.       Был уже поздний вечер, а Найт до сих пор не вернулся.       Ждать его, конечно, было незачем. Сандра не пыталась как-то согласовать свой распорядок дня с соседом по блоку, вставала, когда хотела, ела, когда ей было удобно, но всё равно: она привыкла, что вечером Найт был здесь. Иногда он уходил после вечерней тренировки: просто посидеть с другим ребятами, сыграть в дартс или в бильярд на старом ободранном столе, – но чаще проводил вечера в блоке и что-то делал со своими механизмами, датчиками и прочим.       Сейчас его как будто не хватало.       Не хватало его спокойного, уверенного присутствия в соседней комнате, его едва слышных шагов, его взгляда, как будто намеренно не замечающего её.       Вечером руководство базы собрало всех «клинков» и прочий персонал для разбора полётов. Их группа, даже не вступая в сражение, сумела потерять на выезде троих человек, а ещё один оказался серьёзно ранен. Фургон тоже кое-чего стоил. И дебриф продолжался уже два часа.       Наконец Сандра услышала, как открылась дверь блока. Она вышла из своей комнаты в общую.       Найт посмотрел на неё так, словно забыл, что она жила тут, и несказанно удивился незнакомой девушке у себя в блоке.       – Ну как? – спросила Сандра.       – Тот «клинок», что сражался сегодня первым, погиб. Второй, по которому мы шарахнули из нейроблокатора, жив. Но теперь выбыл на год минимум. – Найт посмотрел на предплечье Сандры, где под тканью комбинезона был скрыт такой же заблокированный на год нейропривод. – Из наших пока нашли только тело Фэна. Вскрытие будет позднее, но пока выглядит так, что он обо что-то ударился головой, когда рухнул вместе с мостом вниз. Потерял сознание и утонул. Остальных вряд ли уже найдут.       – Вот ведь! – Сандра сжала кулаки. – На ровном месте! Мы даже близко к страйдеру не подходили…       – Вообще-то место было не очень ровным.       Сандра почти против воли рассмеялась. Эта шутка была такой дурацкой, неуместной и такой, какая могла прийти в голову только человеку, вроде Гарета Найта. Он видел это постоянно: разрушающиеся города, водопады из камней и стекла, искорёженный бетон и оголённые железные остовы небоскрёбов. И смерти. Он постоянно видел смерти. Сколько «клинков» он пережил на этой базе?       – Ты не привязываешься ни к кому, да? – спросила Сандра. – Не заводишь друзей.       – Скорее, никто не хочет привязываться ко мне.       – Почему?       – Потому что я статистически мёртв.       – Что это, нахрен, значит? – поморщилась Сандра.       – Они всё считают. Сколько схваток было у каждого «клинка», с каким результатом. Ты знаешь, что тридцать семь с половиной процентов «клинков» погибает в своём первом бою? А они знают, просто не говорят, чтобы не пугать. Не говорят людям там, – Найт кивнул в сторону окна, – не говорят новичкам.       – Можно подумать, мы не знаем…       – Вы знаете, что многие погибают в первом же бою, но не знаете, что больше, чем каждый третий. Даже самые лучшие из нас ошибаются, бывает, что просто не везёт, поэтому мы… Все равно или поздно мы проигрываем. Я уже давно должен был проиграть. Моё везение закончилось. Монетка может упасть два раза подряд орлом, три раза, четыре, но не десять. Если мы кинем её в десятый раз, шансы, что опять будет орёл – ничтожны. И с каждым разом этот шанс всё меньше и меньше.       – Дело не в везении, Найт, – сказала Сандра. – Ты сильный и быстрый, ты хорошо чувствуешь искажения, и ты тренируешься, как проклятый.       – Этого мало, – сказал он и направился к двери в свою комнату.       Сандра медленно пошла за ним.       Он обернулся и вопросительно посмотрел на неё.       Сандра подошла ближе, хотя её всегда это немного подбешивало – утыкаться носом ему в грудь, задирать голову при разговоре, настолько он был выше.       – Ты был прав, – произнесла она и сама удивилась тому, как мягко и слабо звучит её голос. – Нам нужно попробовать до… Если ты хочешь.       Найт несколько мгновений медлил, словно не понимая, о чём она говорит. А потом он без слов обхватил её руками и поднял – с какой-то невероятной лёгкостью, будто она ничего не весила. И хотя Сандра много раз наблюдала за его тренировками, видела обтянутые костюмом мышцы, её всё равно удивила эта лёгкость.       Их лица оказались на одном уровне.       Сандра смотрела в его глаза, в самую черноту зрачков, которая словно вибрировала от плохо скрываемого желания.       Найт коснулся губами её губ – не с той жадностью, которая плескалась в его взгляде, а осторожно и нежно, будто спрашивая разрешения.       Сандра закинула руки ему на шею и прильнула к его губам.       Под пальцами она чувствовала жёсткие мышцы его плеч, и это ощущение заводило её едва ли не больше, чем поцелуи. По телу растекалось медленное, сладкое возбуждение.       Сандре показалось, что её руки дрожат от предвкушения и, совсем немного, от страха. Она не знала, как это будет, – с ним.       Он опустил её на кровать, а сам встал на колени рядом.            Найт взял её руку – костяшки были ободраны и чуть-чуть распухли, потому что сегодня Сандра била без перчаток и со всей силы. Он склонился над ними и поцеловал каждую.       Один. Два. Три. Четыре.       У Сандры сердце едва не выпрыгивало из груди. От каждого из четырёх маленьких, лёгких поцелуев оно замирало, а потом, как безумное, начинало биться вновь, а потом опять замирало…       Почему-то в горле встал комок.       Глупо, глупо, глупо…       Гарет Найт стоит перед ней на коленях, покрывает поцелуями её руки, а она готова расплакаться.       Всё потому, что никто раньше так её не касался. С заботой, с такой неуместной сейчас, ненужной нежностью.       – Мне выключить свет? – спросил Найт, поднимая на Сандру глаза.       – Нет. Зачем? – ответила Сандра, поняв вдруг, что не чувствует перед Найтом того смущения, что испытывала с Тёрнером.       Она выросла на тренировочной базе, среди мужчин, и мало что могло её смутить. Но с Тёрнером ей всегда было неловко – непонятно почему.       – Некоторым без света комфортнее, – пожал плечами Найт.       «Так и думала, что перетрахал всю базу», – подумала про себя Сандра, но сказала другое:       – Мне нравится смотреть на тебя. А тебе как лучше, со светом?       – Лучше со светом, если ты не будешь, – он опустил глаза, – слишком много смотреть на мои татуировки.       Сандра удивлённо приподняла брови. Она, действительно, никогда не видела Найта без одежды, и даже в их блоке на нём всегда был комбез или тренировочная форма, наглухо закрывавшая тело от шеи до ладоней.       Сандра потянула вниз молнию на его комбинезоне.       Под ним у Найта была футболка, но даже того, что было видно в её вырезе и выше, на шее, было достаточно.       – Так ты раньше…       – Да, – просто ответил Найт.       Сандра расстегнула молнию, сколько доставала, освободила широкие плечи Найта от комбинезона и потянула футболку наверх. Найт послушно снял её через голову.       Руки, шея и грудь были покрыты чёрными угловатыми орнаментами, злыми и хищными. У рисунка не было сюжета, в орнаментах не угадывались ни растения, ни животные, ни предметы, но не было, наверное, в Европе человека, который не узнал бы этот рисунок.       Несколько шрамов нарушали рисунок, пересекая чёрные орнаменты розоватыми полосами. Один шрам на правом плече был совсем свежим. Такие лиловато-розовые шрамы появлялись, когда задевало щупальце страйдера.       Сандра потянула молнию на своём комбинезоне, и Найт помог ей снять его. Она осталась в утягивающем топе и трусах. Топ был тонким, полупрозрачным, но Найт первым делом посмотрел на на её грудь, а на полоску, вплавленную в её кожу сантиметров на пятнадцать выше локтя.       Нейропривод.       У него был такой же в том же месте. Он рассекал два острых ромба, портя симметрию татуировки.       Сандра сама сняла топ, и её небольшие груди аккуратно легли в крупные, тёплые ладони Найта. Он поцеловал каждую, а потом начал снимать с Сандры трусы.       Прикосновение его горячего рта и сильных пальцев было таким приятным, что у Сандры невольно раздвигались ноги.       Она хотела его. Хотела так, как не хотела ещё мужчину. Ей хотелось выгибаться и стонать в его объятиях, хотелось, чтобы он сжал её с такой силой, что сокрушил бы кости… И она благодарила бы его за это.       – Трахни уже меня, – взмолилась Сандра.       – Обязательно, – пообещал Найт и поднялся на ноги.       Он начал снимать одежду – комбинезон до сих пор висел у него на бёдрах.       Пока он раздевался, Сандра заметила ещё несколько шрамов на теле.       Найт подошёл к ней, и она опять подумала о невозможной красоте этого тела, безупречном рельефе мышц, бесстыдном совершенстве… Он положил ладони ей на талию.       Он не торопился и не пытался изображать чувства, которых не было. Если бы не топкое, затягивающее возбуждение в его глазах, не пересохшие губы, по которым он изредка проводил языком, Сандра подумала бы, что он действительно просто выполняет свою работу.       Его движения были уверенными, говорили об опытности, которой у Сандры не было.       И от прикосновения его пальцев там, Сандру выкручивало почти болезненным возбуждением. Она вцепилась в плечи Найта и потянула его к себе…       Он входил в неё невыносимо медленно, бережно, давая время привыкнуть.       Найт не спешил, и вскоре Сандра обхватила его бёдра ногами и сама начала задавать темп. Ей хотелось, чтобы он трахал её быстрее, сильнее, жёстче, потому что его плавные движения были просто невыносимы… Они не могли утолить её желание, лишь распаляли его.       Найт начал двигаться быстро и размашисто, погружаясь до самого основания и почти полностью выходя; и Сандра понимала, что он может делать это бесконечно долго, столько, сколько ей будет нужно…        Но ей не нужно было долго. Её тело напряглось до предела, до гудения мышц, до звона, а потом словно потеряло всякий вес, всякую твёрдость, стало бесплотным, таким сладким, полным, опустошающим был оргазм.       Потом Сандра забралась под одеяло. Лежать обнажённой рядом с Найтом ей не хотелось, а одеваться было лень. Тело до сих пор ощущалось точно и не её вовсе. Так иногда бывало в гравитационных карманах – несколько мгновений ты паришь, словно в невесомости.       – Не жалеешь? – спросил Найт, не глядя на неё.       – Нет. Я думаю, это было правильно. – Она немного помолчала, а потом добавила: – А ещё я думаю, что мне повезло, что это именно ты…       Найт склонился над ней и коснулся губами её плеча.       Этот маленький жест был таким трогательным и таким правильным в этот момент. Сандра протянула к Найту руку и провела по его предплечью, потом по плечу, коснулась груди и повторила контур широкой линии на татуировке.       На многих эти знаки наводили ужас. Даже Сандра, хотя жила далеко от северных портов, знала о них, сколько себя помнила.       «Портовые Крысы», банда, которая начинала с портов Зоны 2, распространила своё влияние на целый регион, пробралась в благополучные кварталы под куполы и по силе своего влияния даже не соперничала с полицией, а нагло превосходила её. Группировка была на удивление малочисленна, но изворотливый ум её лидеров, связи с коррумпированными чиновниками и жестокость, с которой они разделывались с врагами и конкурентами, помогали ей держать в страхе и повиновении огромные территории.       Сандра не знала, сколько точно лет было Гарету Найту, точно меньше тридцати. Может быть, двадцать шесть или двадцать семь. Он уже пару лет как был «клинком», до того должен был тренироваться тоже минимум три года, скорее всего, больше… Когда же он успел заработать такие татуировки, на все руки и грудь?       Столько шрамов на теле… И только два – от щупальцев страйдера.       – Ты был в банде? – спросила Сандра.       – Был.       – Не хочешь говорить об этом?       – Не хочу лишний раз вспоминать.       – Я не осуждаю. Мы все выживаем, как можем.       – Это не был вопрос выживания. У меня нет… – Найт посмотрел в потолок, словно ища там нужное слово. – Нет оправданий. Так было проще всего.       – Я прошла тест в двенадцать. Если бы я не попала в центр, то неизвестно, кем бы я стала. Шлюхой, наверное.       – Я тоже в двенадцать… Нет, не тест прошёл, в двенадцать моя жизнь резко изменилась. Я ушёл к отцу.       Найт встал с постели, надел трусы (видимо, он тоже считал, что секс сблизил их не настолько, чтобы можно было светить перед Сандрой голой задницей, пусть и очень крепкой и ладной) и пошёл в общую комнату. Сандра слышала, как хлопнула дверца холодильника, а потом Найт показался в дверях в двумя баночками газировки. Лимон и манго. Сандра выбрала манго.       Найт сел на край кровати, опустив голову и ссутулившись.       – Мой отец был из Крыс. Его посадили, когда мне было три года…       Сандра присвистнула. В тюрьму сажали очень редко – государство не могло себе позволить кормить и содержать преступников в тюрьмах, так что такой привелегии удостаивались очень немногие, чьи преступления не тянули на смертную казнь, но были слишком тяжелы, чтобы приговорить к принудительным работам – с них часто бежали.       – Мать вернулась на работу, в научный центр, где изучали страйдеров. Она там занималась оборудованием в лабораториях, ремонтировала, настраивала. Так и встретила Рэя. Он был лаборантом-биологом. Вышла за него замуж, родился ребёнок. Я пошёл в школу для сотрудников центра. Мы жили хорошо, под куполом.       – Но? – спросила Сандра, когда Найт вдруг замолчал.       – Рэй меня бил. Когда я думаю про это сейчас, я не понимаю… Почему я не мог постоять за себя? Хорошо, я не мог в пять лет, но позднее… Я мог взять нож, что-то ещё острое или тяжелое. В школе я всегда мог постоять за себя. Почему я позволял ему? Не знаю, – Найт тряхнул головой. – И с каждым годом становилось всё хуже. Когда я был совсем маленьким, он, наверное, иногда чувствовал жалость… Может, его совесть грызла. А в одиннадцать лет я был всего на голову его ниже. А потом вдруг объявился мой отец. Я не помнил его, так что, считай, увидел тогда впервые в жизни и уехал с ним, не оглядываясь. Я знал, что он преступник, из Крыс. Я думал, что стану одним из них, вырасту, вернусь и убью этого козла Рэя. Вообще-то мой отец тоже был не сахар. Тоже мог ударить, но хотя бы за дело, когда я налажал или просто не послушался его. А Рэй бил меня просто так, потому что у него был плохой день на работе… Потому что он был конченым садистом.       – И что, ты вернулся и отомстил?       – Нет, конечно.       – Почему?       – У меня было полно других дел, более важных. В банде… Я был мелким по сравнению с остальными, но я был... – Найт усмехнулся: – Я был хорош. Любому, кто сказал бы мне, что я получил такой высокий статус среди Крыс только благодаря папочке, я бы вбил зубы в глотку. Я стал одним из лучших бойцов. Я всегда был сильным и быстрым, и у меня отсутствовал инстинкт самосохранения. Отец гордился, да и я сам…       – И почему ушёл?       – Мы с ребятами зашли в фургон, где тесты делали. По приколу. Результаты были хорошими. Тот парень что-то мне говорил… Что надо оставить свои контакты, что я должен поехать в тренировочный центр, что меня всё равно найдут… Я послал его и сказал, что если он… Неважно. Я ещё год оставался с отцом… и с Крысами. А потом понял, что «клинки» – это то, что мне нужно… И где я по-настоящему нужен. Что это единственное место, где меня примут даже с этими татуировками и никто не станет задавать вопросов. Единственная возможность вырваться из того дерьма, в котором варился. Так я тут и оказался. И каким-то чудом до сих пор жив. Но шансы тают с каждым грёбаным разом.       – Живи быстро и ни о чём не жалей, – произнесла Сандра.       – Что? – Найт повернулся к ней.       – Это то, что я раньше говорила себе. Эта жизнь не стоит того, чтобы тащиться по ней пятьдесят лет.