Меня парни не интересуют

Чуя подвез Дазая до центра. Сказав, что хочет прогуляться, Осаму вышел из машины: — Тебе нужна компания? — обеспокоено спросил он, открыв дверь и высунувшись из салона машины. — Чуя~яяяя, каждый раз поражаюсь, насколько ты хороший! — Ой, иди в жопу, я просто волнуюсь. Ты когда ведешь себя так, жди беды. Лучше я это предотвращу, чем потом буду разгребать вместо тебя все дерьмо или снимать тебя с люстры, придурок.- Скрестив руки, он плюхнулся обратно в машину и захлопнул дверь. Шляпка сползла к переносице. Дазай подошел к машине и постучал по окну, тот фыркнул и нажал кнопку. Стекло поползло вниз. — Чего тебе? — раздраженно гаркнул Накахара. — Можешь выйти? — Спокойно спросил тот. — А так сказать не судьба? — Осаму молчал, — Агх! Ладно! Осаму успел вовремя отскочить в сторону, чтобы дверью не пришибило, Чуя же сказал «жаль, не попал», но посмотрев в лицо Осаму, опешил: — Ты…чего это лыбишься? Он не понял как его обняли. Секунду? Дазай его обнял? — Эй? Ты чего удумал, скумбрия? — Да так, просто хотел сказать спасибо. Ты сидел со мной все эти дни, я это ценю. Ты ходил со мной на могилу к моим товарищам. Я это ценю. Ты терпел даже тот факт, что я спиздил у тебя бутылку дорого вина! — Так это был ты, придурок? — отстранился тот. — Тихо, не перебивай, — он вновь обнял его.— Я это ценю. Ты не отходил от меня ни на шаг. Я это ценю. Ты был для меня всегда лучшим другом, Чуя Накахара и я это ценю. Выпустив Чую из объятий, он лишь выдал убегая и махая ему: — Не беспокойся обо мне! Знай, я если и захочу, не сдохну. Со мной все хорошо. А теперь, Чуя, можешь идти. Чуя стоял столбом секунды три, затем сел в машину, мягко говоря ахуевший, но, когда выхуел обратно, крикнул: — Вот урод! Вдарил по педали газа и уехал.

***

Сидя в заброшенном офисе агентства, сложив ногу на ногу на укрытый пакетом журнальный столик, в окружении запакованной за ненадобностью и отсутствием сотрудников мебели, Осаму рассматривал две страницы, которые ему все это время не давали покоя. Как их надо использовать? Как и что написать? — Ацуши, Сигма, вы совсем? Какого лешего? Мне никто даже инструкцию не оставил. Кто бы мне объяснил это? Но словно по его просьбе открылся портал, Дазай вскочил с места от неожиданности и обе страницы спрятались с характерным свечением у него в руках вскинутыми кверху жестом великого иллюзиониста. Из портала выглянула седая голова: — Нашелся! — он увернулся от прилетевшего в него степлера, но проигнорировал этот факт и как ни в чем не бывало огляделся по сторонам и продолжил.— Еб твою ж мать, я тебя в последнюю очередь ожидал откопать в этом клоповнике, я думал, что лавочку прикрыли, — Николай споткнулся о лампу, которую рабочие так и оставили еще утром на полу и хитро посмотрел на Осаму.— Ты точно знал, что я приду! — А, это ты… — устало буркнул он, — я пошел, — собираясь выйти из кабинета, бросил тому Дазай. — Стой! Федя умер! — На это и был расчет.- Небрежно кинул он. — А то, что я без проблем выбрался тебя не смущает? Единственная причина, по которой ты тут меня еще не прирезал, а лишь бросался канцелярией наверняка заключается в том…- он вдруг широко раскрыл глаза, —…так ты достал обе страницы? Почему ничего не переписал? — Чтоб ты ахуел, — дойдя до выхода, вновь бросил тот и захлопнул дверь. — Этого сложно добиться, учитывая, что я невменяем.—Клоун высунулся через круг портала из двери. — Перейдем к делу, — он вдруг остановился, — серьезно? Опять этот скальпель? Ты их в жопе прячешь? — Сейчас один в твоей спрячется, раз уж на то пошло. Чего тебе от меня надо? Мне сейчас так лень морать о тебя руки — это все равно бессмысленно, учитывая, что сейчас все будет по-иному. — Слушай, Боженька нашего грешного мирка, я пришел сказать, что держу Сигму в заложниках. — Врешь, — зевая ответил тот, — его страница у меня, а он сам сейчас в офисе Танеды. — Вру, но мне же как-то надо было тебя отвлечь? — с ухмылкой сказал он. Дазай на это заявление обернулся, но клоун засмеялся, — Ихахаха, ты так обернулся со страхом в глазах, что я сам поверил в то, что сказал, — Николай плюхнулся в кресло и закружился в нем. — Ладно, чего тебе надо? — Ты же боишься, правда ведь? — пялясь в потолок пока крутился туда сюда, перевел тему Николай. — Чего? Кресло вдруг остановилось: — А то ты не знаешь? Боишься ты, а говорить тебе об этом мне? Ебнутуму? Боишься, что если объединишь страницы, то не сможешь воспринимать реальность такой, какой ее видишь сейчас. Станешь чем-то по типу всезнающего либо сумасшедшего, что почти одно и то же. Могу лишь дать подсказку. — Зачем тебе это? — с подозрением спросил тот. — Аааах… Федя сдох, а ты единственный на данный момент, кто сможет его вернуть. Понимаю, что ты его и убил, но все же… в другой временной линии у тебя не будет на это мотива, поскольку ты это предотвратишь. — Я тебе не доверяю. — Мне похуй, хоть подозревай в похищении Ленина из мавзолея, — он открыл портал и там был дед, — я его, кстати, все же спиздил. Такой прикольный. Рассказываю ему о своих проблемах, а он молчит. Могу одолжить в роли личного психолога, однако у него весьма коммунистичные взгляды. Такой консервативный! — Это, конечно, очень интересно, но ты пока ничего внятного мне не сказал. — Прошу, как истинный психопат у истинного психопата, которому верить нельзя. Верни Федю, он уже заебал быть мертвым.— Проныл он в мольбе, как капризный ребенок. — Я сам не знаю как это сделать. — То есть? — Пока ты не появился, я думал как заполнить книгу, чтобы все сложилось как пазл, но мне этого еще не удалось. — Вот тупой… — хлопнул себя по лицу Гоголь и свалился с крутящегося офисного кресла: Дазай его всего одним резким движением скинул с него. — Мы пойдем по тому же сценарию? — Положил на него ногу Осаму, — Я и без Арахабаки могу тебя расчленить, — чуть нажав на горло, Дазай с упоением почувствовал — еще чуть чуть и последует необратимый хруст, — я буду только рад с тобой расправиться. Ты в особенности причастен к смерти агенства. — Ты хотел сказать агенства и Ацуши? — Прохрипел он, цепляясь за штанину и стараясь стянуть с себя ногу бывшего мафиози. — Послушай, мне больно это признавать, но я сожалею. Пока Федя не умер, я смутно себе представлял, что это такое — потерять дорого себе человека. Я бы хотел это исправить, поэтому помогу. Дазай убрал ногу. Гоголь прокашлялся. Удобно устроившись на полу, освещаемый лунным светом от панорамного окна, Николай сказал задумчиво, словно это не на него только что наступили: — Неужели, собаке нужна инструкция, чтобы вилять собственным хвостом? Или мухе нужно объяснять, как использовать крылья? — Он поднялся на локтях и взглянул на Осаму, — Чисто по аналогии, ты можешь инстинктивно управлять книгой, не соблюдая всех этих ущербных правил.— Он поднял с видом всезнайки палец кверху, — Ведь ты же и есть книга, мистер суицидальное ебало. — На этот комментарий Дазай скептически приподнял бровь, скрестив руки перед собой. — Подумай об этом, возжелай чего-то настолько сильно, чтобы оказаться там. О, и не забудь о моей просьбе! — Я подумаю об этом.— Скрестил он руки. Николай прочитал жест со скепсисом во взгляде. — А-А, нет, погодь. Серьезно?! — вскочил он с места, — Звучит как «мы вам перезвоним. Нетужки, пиздаболина, ты и не собираешься перезванивать.— Вдруг его лицо сменилось на чеширскую улыбку, — Но если заключим договор… — Какой? Он будет сразу же не действителен, когда я там окажусь. — Ты возьмешь меня с собой. — А ты случаем головой не ударился? Я ведь думал, что промазал степлером. — Сам посуди, мы в одной тарелке. Плюс, хочу дать тебе один немаловажный совет. Так сказать, хочу раскрыть тебе глаза. Чтобы не совершал тех же ошибок в будущем. — Сдались мне твои советы, — рукой он сделал легкий жест «брысь». — Ацуши тогда не умер. На секунду Осаму замер. Словно к мозгам резко прилила кровь. — То есть? — Он мог бы выжить, но расчет был сделан на то, что даже если ему представится возможность начать регенерировать, то ты его будешь продолжать касаться, не осознавая, что именно ты его медленно убиваешь. Его тело бы продолжило восстанавливаться, если бы ты его тогда не обнял, — у Осаму словно почву выбили из-под ног, он лишь ошарашено слушал, — Я все видел. Тогда ты ударил меня об стену, но я пришел в себя и заметил, как у тигра дрогнул палец, пока ты там хныкал. Это мимолетное движение. — Николай его вспомнил, — Кто-то сослался бы на то, что ему это показалось, но я уверен в том, что говорю. У нас — у психов всегда так. — Врешь, — с дрожью в голосе сказал он. — Не вру, — склонил он голову к плечу с невменяемым выражением лица. Глаза его казались стеклянными и до жути наивными. Дазая пробило на мурашки. — И ты решил ничего не говорить, — мрачно прохрипел Осаму, кулаки его сжались. Желваки заиграли. В виске разносился резонирующий стук сердца. В горле образовался ком. Он судорожно вспоминал лицо любимого Ацуши, которого, как оказалось…он и убил? И все от любви. — Мразь, — плюнул нежели сказал это Дазай. Николаю показалось, что это адресовано не столько ему, сколько самому Дазаю. Он будет жить с этим чувством до конца своих дней. Хотя…почему именно он виноват? Это Достоевский все подстроил! Это Гоголь все исполнил! Он лишь не догадался. Во всем виноваты они! Они! Он начинал внутренне закипать. Ногти незаметно для себя впивались в мясо, на сжатых кулаках пробивались дорожки вен. — Мы были в разных командах, это естественно, что я промолчал.— Продолжал Николай так, словно вещал о погоде, — Твое объятие убило его, — пожал он плечами, прикрыв глаза, но задумался о своем и выдал, — Это была красивая смерть, — Гоголь вспомнил ту ехидную лыбу, которую выдавил в тот день и она проявилась снова. Дазай озверел. — Всё же скальпель в жопе — не такая уж и плохая затея, но начнем поэтапно. — Лезвие застыло в миллиметре от глаза, который давно уже не был прикрыт игральной картой.- сдерем с тебя кожу и пришьем обратной стороной? Как думаешь? — Постой же, Дезя, не надо так горячиться, — снисходительным тоном прощебетал он, — нормально же общались. — Весь наш разговор ты лгал, я лишь сорвался на единственном моменте, на котором ты сказал правду. — Бинго! — Он еле щелкнул пальцами.-Угадал. Вся эта ересь про сожаление вра-ки! — А теперь, назови причину, — Осаму выпустил того из хватки, Гоголь смог с облегчением сделать спасительный вздох, но свежая порция воздуха вылетела вон, когда его пнули в живот. — Кха! Твою ж мать! — скорее вытошнил из себя слова он, — что еще мне тебе сказать? — Тяжело дыша, спросил он, Дазай положил свою ногу на скорчившегося от боли в животе психопата и стоя на одной ноге занес вторую и вдарил по челюсти клоуна. Тот, упав на пол, еле пытался отдышаться, с онемевшего на секунду рта прокапала слюна в перемешку с кровью, — и перестань меня бить! — выплевывая слова вместе с кровью, возмутился он, — Это мой зуб?! — Нет, такого же жалкого человека как ты. — Ха-ха, очень смешно, Дезя, —оттирая рукавом косую дорожку крови, он снова сел на колени. Подняться никак не получалось. Дазай, опустившись на корточки, положил руку ему на плечо. Это не было дружеским жестом. Нет. Ничуть. Все это время он хотя бы косвенно, но временами касался клоуна, чтобы тот не мог сбежать. — Когда ты тут появился я нажал на сигнал тревоги, но ничего за этим не последовало — ни малейшего намека на присутствие агентов правительства. Ты что-то с ними сделал? — Я нет, но кто-то да. — многозначительно улыбнулся тот сардонической улыбкой теперь уже совсем не в тридцать два зуба. Во рту словно была каша, десна и зубы окрасились кровью. — Когда я понял, что Дост кун лежит там мертвый, а приборы не издают ни звука, я подошел к пункту связи, но мне не ответили. — И? — Нетерпеливо поторопил тот. — Я попробовал воспользоваться способностью, что сработать по сути не должно было, ведь правительство её блокировало в нашей палате…до тех самых пор. Я переместился в пункт управления, но там было пусто. Никого. Кто-то всех оттуда забрал. — А тебя, несчастного, оставили? — С издевкой спросил Дазай. — Я не знаю, почему мне этот кто-то позволил сбежать, но факт остаётся фактом. Единственный, кого я нашел — был ты. Ваш этот рыжик… я увидел его машину, разбитую вдребезги. Судя по всему, он попал в аварию. Но его самого там не было. Отпусти, я покажу. Ну не смотри на меня так, я не лгу! — он ребячески надул щеки. Дазай отпустил плечо. Хотел приковать к руке наручником, чтобы в любой момент поймать Гоголя в случае побега, но он был уверен, что успеет захлопнуть портал вовремя. Плюс, любопытно. В открытом портале было видно все то, о чем упомянул клоун. — Как ты понял, что это машина Чуи? — Вновь положил он руку на него, а после взял его белую косу, словно это поводок, ведь способность и в этом случае действует. — Он оставил там это, — в руке появилась знакомая шляпа, что недавно да и всегда была на нем. — Что за чушь происходит? Где гарантии, что это не ты сделал? — Шефа Танеды не было, — продолжил свое повествование Гоголь, игнорируя вопрос Осаму — я появился в морге, но все трупы до единого исчезли. Осаму хотел было повторить свой вопрос, но его внимание переправилось в другое русло: — Ацуши…? — И его тело тоже. Там было пусто. Мне кажется, что следующими будем мы. Поэтому, мне нужно, чтобы ты взял меня с собой, Дезя. — Не называй меня так. Выходит, я был прав — нет никакого чувства привязанности, ты лишь заботишься о своей собственной шкуре, — оставшееся он скорее прошептал про себя, но Гоголь его услышал. — О моей прекрасной шкуре! — исправил того Николай, — Послушай, если ты этого не сделаешь и не предотвратишь все, что может или должно произойти, то Николаю и всем окончательный капут, — он в панике ткнул в себя пока говорил о себе же в третьем лице, заверяя Дазая. В спешке этот самый Николай даже начал кивать. У Осаму от его гиперактивности заболела голова. — Завались, — потерев переносицу и прикрыв глаза, устало сказал Дазай. Затем услышал глухой стук. Тело Гоголя свалилось замертво. Просьба выполнена. Дазай шокировано посмотрел в окно — в стекле была дырка. — Бенг, — сказал снайпер, вернув палец в исходное положение и жмуря глаз. Осаму в момент скрылся за столом. — Я тебя услышал, Николай, — сказал он, смотря на жутко улыбающийся беззубый труп. В спешке объединив страницы, Осаму исчез.

***

— И как ты только читаешь в такой темноте? — У меня хорошее зрение, к тому же я не в первый раз читаю эту книгу. — Тогда, зачем ее перечитывать? — С неловкостью спросил Накаджима. — Хорошая книга хуже не станет, сколько не читай, Ацуши вдруг сменился в лице: — Ты уверен, что тигр покажется? — Покажется, — от этих слов Накаджиму охватил ужас, — не бойся, когда он появится, я с ним справлюсь. Может и не похоже, но я оперативник агенства. — Ты так самоуверен, даже завидую.В приюте меня называли никчемным, сколько себя помню, но сейчас мне негде переночевать и я даже не знаю, доживу ли до завтра… НИКЧЕМНЫЙ МАЛЬЧИШКА! ТЫ НИКОГДА НЕ НАЙДЁШЬ СЕБЕ МЕСТА! — Всем будет наплевать, если я помру где-нибудь в подворотне, да, наверное, лучше бы меня съел тигр… — Что ж, скоро ему представится такая возможность, — посмотрев, как облака отступили и показалась луна, сказал Дазай. Прозвучал грохот. — Что? — Ацуши свалился с места, — я, кажется…ты это слышал? — Да — Готов поспорить: это тигр, Дазай! — По-моему, ветер что-то уронил, — спокойно сказал тот. Захлопнув книгу, Дазай почувствовал как некая дымка охватила разум, перед глазами что-то расплылось, он словно очень быстро листал мысленно книгу и поглощал информацию с бешеной скоростью. В ухе что-то заскрипело и он услышал уже извне знакомый звук. — Это тигр?! Он пришел за мной? — Привстал Накаджима в панике. — Нет, это ветер…- снова повторил он, перед глазами проносились все события минувшего будущего, Дазай был в курсе всех обстоятельств и понял, что листы и книга приобрели уже форму некоего пособия по самоубийству, с которым он не расставался ни на минуту, как удобно. Он и был этим пособием. — Он пришел за мной! Дазай все вспомнил. Воспоминания из предстоящего будущего перенеслись в ту версию его, которая еще не совершила тех ошибок. Он тут же взглянул на Ацуши, широко раскрыв глаза. Тот не обратил на него внимания. Накаджиме было как-то не до этого — его охватил страх. Но Дазай смягчился в лице, он знал, что пока тому не угрожает опасность. «Я и забыл каким он паникером был с самого начала» — ухмыльнулся Осаму- «надо ли обыграть все события с точностью? Кое-что я все же изменю.» — Думал он пока говорил по запланированному сценарию, сопоставляя факты для еще не узнавшего об истинной личности тигра Ацуши, объясняя ему ситуацию и смотрел, как извивается тело парня в превращении, как его крик переходит в рык, а конечности хрустят, перестраиваясь, из них выросли когти. Лапищи сжали бетон под собой и он хрустнул, разлетаясь обломками. — В прошлый раз я говорил о том, что было бы неплохо быть съеденным заживо тигром, но сейчас я хотел бы сказать все, что у меня на уме, Ацуши Кун. Челюсти закрылись как часовой механизм прямо над ухом. — Умереть я по прежнему хочу, но ты заставил меня думать, что стоит с этим повременить вплоть до своей естественной смерти. Лапа ударила в то место, где находился до этого Дазай. — Я бы хотел умереть у тебя на коленях, Ацуши Кун. Поднимая ворох пыли, Осаму скользнул по уже настрадавшемуся бетону вплоть до стены склада, не вынимая рук из карманов. — В этот момент я по сценарию должен тебя остановить, а? — С грустной улыбкой спросил он. От лунного светя на глазах заблестели слезы. Подняв палец, Осаму активировал свою свособность. Плащ от появившегося ветра заколыхался, а тигр повис в воздухе и в мгновение вернулось тело мальчишки, которое медленно опустилось. Накаджима глухо стукнулся о грудь Осаму, который ощутив теплоту, когда-то его покинувшую, сразу же обнял уже живого Ацуши. Его живого Ацуши! Дазай вдохнул прохладу волос, которая скорее доносилась от этого сырого склада у моря, но запах уже стал для него прямой ассоциацией с Накаджимой. С его любимым Накажимой, которого он в прошлый раз оттолкнул, сказав это идиотское «меня парни не интересуют». Но сейчас он помнил, что с минуты на минуту должны подойти сотрудники агентства, поэтому аккуратно уложил парня в то самое место, на которое он и должен был свалиться по прошлой временной линии, но в этот раз прошептал ему на ухо: — Ты мне интересен и я тебя люблю.