Украденный поцелуй

      Говорят, родители всегда видят, когда их дети впервые влюбляются. Отец Петры давно заметил изменения в своей дочери, сначала он связывал их исключительно с её службой в разведке. Однако служба в армии не могла объяснить, почему его дочь уже полвечера собиралась на праздник, проводимый на центральной площади. Переглаживала немногочисленные платья, мерила их, выбирала нужное и потом снова снимала, так по кругу. Пыталась как-то по-новому уложить волосы, но здесь, к сожалению, выбор у девушек-разведчиц был невелик. Устав не позволял носить длинные волосы, да это и не было удобно.       «Совсем уже взрослая», — думал отец, глядя на дочь, кружившую вокруг зеркала.       Убедившись, что на платье нет ни малейшего пятнышка и оно хорошо отглажено, Петра решила остаться в своём дирндле.       — Ты с кем-то? — спросил её отец.       — С Нифой и Рико, пап! — не глядя на отца, чтобы не пойматься на лжи, ответила дочь.       — Не задерживайся, тебе завтра на службу, — напомнил он ей, — Я подожду тебя, не буду ложиться.       — Пап, не придумывай, ложись спать. Ты же помнишь приказ командира Смита? Никаких новых увольнительных до следующей вылазки за стену. Когда ещё будет возможность собраться вместе?       Отец не ответил, никто бы не ответил. Назначать встречи после экспедиции, с которой ещё не вернулся — дурная примета в разведкорпусе. Петра чувствовала укол совести оттого, что с подругами в неформальной обстановке она встретится нескоро.       Попрощавшись, она вышла во двор, не представляя, что отец прекрасно понимал, что с Рико и Нифой она никуда не пойдёт. Более того, он стал случайным свидетелем, как его единственная дочь целовалась с капитаном Леви на их заднем дворе.       — Петра! — Аккерман окликнул девушку.       — Я думала, мы встретимся, на площади, — подходя ближе, сказала она.       Аккерман окинул её взглядом и не пожалел, о решении встретить девушку у дома. Он привык видеть её в служебной форме или простой повседневной одежде. Петра смущённо опустила взгляд, переживая — «не смотрится ли платье слишком празднично?»       — Ты без формы…       — Мне переодеться? — расстроенно спросила Рал.       «Неужели столько времени потратила зря?» — подумала она.       — Нет. — поспешил Леви. — Я хотел сказать, что без формы ты красивая.       «Отдавать приказы намного легче, чем говорить комплименты», — думал капитан. Он знал, что бывает груб, и ему не хотелось говорить то, что может обидеть девушку.       — Спасибо. Пойдёмте?       Она волновалась, что отец может увидеть в окне, как она стоит с капитаном, и тогда бы отец всё понял.       Сам Аккерман был одет, как и всегда, когда был не в форме: белая рубашка, чёрные брюки и такой же пиджак, когда-то украденный в трактире, на шее неизменная деталь его гардероба — белый шарф.       Проходя по вымощенной камнями улице, Петра не знала, куда деть руки. Взять капитана за руку? Будет ли это правильным, если она сделает это первой? Случайно задеть его ладонь во время прогулки и посмотреть на его реакцию, надеясь, что он поймёт её намёк? А может просто предложить, спросить? Петра не знала, как ответить на все эти вопросы. Не знал ответы и Леви. Решив не ставить Петру в неловкое положение, он спрятал свои руки в карманы брюк, чем, несомненно, расстроил девушку.       Желающих посетить праздник на центральной площади оказалось достаточно, чтобы Леви и Петра со своим невысоким ростом не могли разглядеть ничего. На службе их невысокий рост и небольшой вес были преимуществом — газ в баллонах расходовался экономней.       — Видишь небольшой балкон под циферблатом? — Леви указал на башню с часами. — с него будет всё хорошо видно.       — Да, но как мы туда попадём? Там же закрытая дверь, — напомнила девушка.       — Сейчас проверим, — он взял Петру за руку и потянул за собой сквозь сто́ящую толпу.       Обогнув площадь по безлюдной узкой улочке, они оказались возле башни с часами. Леви осмотрелся по сторонам, на них никто не обращал внимания, все взгляды были обращены на площадь. Аккерман оценивающе посмотрел на замок, висевший на двери и, достал отмычку.       — Капитан! — девушка, не зная, как реагировать стала осматриваться по сторонам, боясь, что они привлекут внимание.       Немного повозившись со ржавым замком, Аккерман вскрыл его. Дверь, за которой была скрыта винтовая лестница, ведущая к часовому механизму, была открыта.       — Пойдём, — Леви протянул руку Петре, приглашая её пойти за ним.       Оглянувшись по сторонам, она приняла приглашение капитана.       — Смотри под ноги, — поднимаясь по узкой лестнице, предупреждая её.       Петра попробовала считать ступени про себя, но сбилась, когда счёт перевалил за сотню на половине пути. Уже много лет сюда никто не поднимался, кроме часовщика, а раньше с балкона зачитывались указы и распоряжения короля и городничего. К большому огорчению Леви, здесь оказалось грязнее, чем он ожидал.       — Отсюда действительно видно лучше, капитан.       Держась за перила, Петра смотрела на площадь. Было непривычно находиться на высоте без своего УПМ.       — Капитан, и часто вы вскрываете замки? — смотря вниз на выступление уличных артистов, спросила девушка.       — Несколько лет не занимался этим.       «Фарлан мог вскрыть любой замок», — подумал он, вспоминая старого друга.       Петра отвела взгляд от артистов и посмотрела на капитана, всматриваясь в его лицо. Она знала о его преступном прошлом в Подземном городе, но не знала подробностей. Ей хотелось знать больше про жизнь в Подземном городе, но она боялась задать вопрос, боялась, что капитан, скрывающий своё прошлое, не захочет ей открываться, и тогда их первое свидание будет испорчено. Но ещё Петра боялась узнать то, что может изменить её отношение к капитану Леви. Иногда она думала над этим. Имеет ли значение его прошлое до службы в армии? Скорее нет. Она ценила и любила капитана Леви. Человека мужественного, смелого, за чьей грубостью всегда скрывалась доброта и беспокойство о членах его отряда и сослуживцах.       — Капитан, как вы оказались в Разведкорпусе? — всё-таки решилась задать вопрос Петра.       Повисло молчание, и она уже подумала, что он не ответит ей.       — Выбор был невелик. Разведкорпус либо тюрьма, — Леви не хотел вдаваться в подробности. Они сопровождались не самыми лучшими воспоминаниями из его жизни.       — Нестандартный путь, — отметила Петра и вновь стала смотреть вниз на площадь.       Леви никогда не стыдился своего происхождения, но предпочитал, чтобы о его преступном прошлом знали немногие и немного. Разведкорпус изменил его, как меняет каждого, кто осмеливается выйти за пределы стен. Он не раз думал, что тот юнец, выбравшийся вместе с друзьями из Подземного города, на самом деле остался на том же поле, что и его растерзанные титаном друзья. Правда, у Леви, в отличие от Фарлана и Изабель, растерзанной оказалась только душа. Леви наблюдал за Петрой, ему было интересно, какой она была до своей первой экспедиции за стену? Что ей пришлось оставить там, где хозяином считается титан? Пожалуй, что никогда не смогли бы забрать титаны — её сострадание и сопереживание. Пройдя бок о бок не одну экспедицию, он не раз видел, как она утирает слёзы по погибшим товарищам. В этом они были похожи. Они неосознанно стремились найти поддержку и утешение в друг друге.       Здесь, наверху, ветер был сильнее, а воздух прохладнее. Заметив её дрожь, он, сняв пиджак, накинул его на плечи девушки, обняв её за талию, поцеловал…

***

      Леви смотрел на улицу из окна своей небольшой комнаты на первом этаже. Уже появились бутоны на яблоневых ветвях, через пару тёплых дней они распустятся, и его комната наполнится ароматом. Во дворе девушка развешивала на верёвке постиранное бельё, до неё донёсся скрип калитки, но она не стала отвлекаться от своего занятия. Подкрадываясь к ней, думая, что не замечен, парень обнял её, чтобы поцеловать.       — Фалько! — вырвалась Габи. — Сколько раз тебе говорить, чтобы ты так не шутил!       — Ну хотя бы раз могла бы мне подыграть! — с досадой пожаловался юноша, убегая в сторону дома от девушки, которая хлестала его постиранным полотенцем.       Отвернувшись от окна, он посмотрел и потянулся к костылям, всегда стоявшим возле его кровати.       — Капитан, — Фалько постучал в дверь, — пойдёмте завтракать.       — Нет здесь давно уже никакого капитана! — из-за двери послышался ворчливый голос и стук костылей по деревянному паркету.       Габи и Фалько уже давно заметили, что во время своей меланхолии Леви не любил, когда его называли капитаном. Но они не знали, что его меланхолия всегда была вызвана воспоминаниями о том времени, когда его мир был намного меньше, а важных людей в его жизни было больше.       Спустя десятилетия он едва ли мог вспомнить, о чём они говорили тогда, стоя на балконе башни с часами. В памяти о том дне сохранились лишь украденные поцелуи и как он провожал её домой, да обещание, данное друг другу. Обещание вернуться живыми из 56-й экспедиции за стену.