Пожалуйста, не умирай

Хочешь солнце вместо лампы? Хочешь за окошком Альпы? Хочешь, я отдам все песни? Про тебя отдам все песни. Хочешь солнце вместо лампы? Хочешь за окошком Альпы? Хочешь, я отдам все песни? Про тебя отдам все песни я…

      Санджи сидел рядом, скинув обувь и подобрав длинные ноги так, чтобы полностью умещаться на пассажирском сиденье, и задумчиво жевал картошку, обмакивая ее в соус, а Зоро изредка скользил взглядом по его лицу, с сожалением отмечая разбитые губы и нос, покрасневшие и припухшие.       Когда Зоро купил еду, то сначала побродил по кафе в поисках Санджи, но так и не нашел его. Тогда он решил, что тот, не выдержав адской смеси запахов, вышел на улицу и ждет его возле машины, но и там никого не оказалось. В этот момент Зоро уже начал испытывать панику.       Он замер и прислушался — со стороны парковки, где стояли фуры, доносился шум и чьи-то развязные голоса. Зоро быстро направился туда, где-то глубоко внутри уже зная, что Санджи нарвался на неприятности.       Когда он увидел их, руки сами собой разжались, выпуская пакеты с фастфудом. Те упали на асфальт, а Зоро прошел мимо, даже не замедлив шага. Ярость ударила по голове красной пеленой. Дальше он уже не слишком хорошо соображал, что делает. Хотелось убивать, и лишь то, что противники падали без сознания, как тряпичные куклы, не оказывая толкового сопротивления, по-настоящему удерживало Зоро от убийства. Они посмели притронуться к его любимому человеку! Посмели своими грязными кулаками разбить его лицо, такое нежное, с мягкой бледной кожей, которое он так любил целовать и которым втайне даже от Санджи нередко любовался!       Очнулся он только тогда, когда проорался, и Санджи ему мягко ответил, что любит. С усмешкой, конечно. Будто этот паршивец умеет спокойно признавать свои чувства! Тогда Зоро, обняв его одной рукой за талию, а другой подхватив по пути остывающую еду с асфальта, дотащил сперва до туалета, а потом они вместе вернулись в машину…       Зоро доел первым и, скомкав пакет, переключил скорость, выруливая с парковки.       Снова потянулось тёмное шоссе, замелькали сменяющие друг друга фонари, изредка проносились встречные машины, и полудрема постепенно овладевала сознанием. Радио не включали — музыку слушать не хотелось, и под мерный шум мотора Санджи незаметно провалился в сон.

ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ

      — Санджи… Эй, Завитушка! Просыпайся, приехали.       Санджи разлепил глаза. Над ним склонился Зоро, а в окна автомобиля проникал сумеречный свет. Кажется, было раннее утро — часа четыре, не больше.       — Где мы? — спросил он, не понимая, что происходит. Тут же закашлялся, закрывая ладонью рот. После сна в легких скопилась мерзкая слизь, и он, не глядя на Зоро, полез в бардачок за салфетками. Сам себе сделался противен, а уж мысль о том, что Зоро всё это видит, была и вовсе невыносимой.       — Ты в порядке? — спросил Зоро, кладя ладонь ему на спину.       — В порядке, — глухо отозвался Санджи, не поворачивая головы. — Иди, я сейчас…       Когда он выбрался из «форда», то увидел небольшой уютный домик старинной архитектуры, к которому вела каменистая дорожка. Решив, что рассмотрит всё как следует днем, когда выспится, Санджи закурил сигарету и нетвердой походкой последовал за Зоро. Тот открыл ключами дверь и пропустил его вперед, а сам зашел следом.       В доме было темно, но свежо и уютно. Санджи затушил пальцами сигаретный окурок, хорошенько затянувшись напоследок, кинул его в пачку, разулся и прошел вперед. Отодвинул в сторону створку ближайшей двери и обнаружил спальню. На полу лежал расстеленный чистый футон, огромное окно было зашторено, а в вазе, стоящей в углу, еле слышно шелестела на сквозняке простенькая икебана из поздних осенних цветов. В другом углу находился широкий плазменный телевизор, а возле самой двери возвышался черный шкаф-купе. Смешение стилей, западного и восточного. Санджи бросил сумку на пол и повернулся к Зоро.       — В душ, Маримо, — почти приказным тоном объявил он. — Последние сутки это моя мечта.       Зоро кивнул, взял его за руку и повел за собой.

ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ

      Струи теплой воды сбегали по коже, расслабляя и успокаивая, смывая всю грязь и усталость минувшего дня. Санджи провел пальцами по волосам, отбрасывая их со лба. Хмуро уставился в зеркало. Ну что за урод! Быстро зачесал пальцами чёлку на положенное ей место и продолжил мыться.       Переживания, нервы, усталость — всё это скопилось в нем и сейчас подавляло. Санджи завернул кран, вылез из душевой кабинки, быстро обтерся полотенцем и вышел в коридор. Грязная одежда так и осталась валяться на полу в ванной — спать хотелось настолько, что было не до нее. Он вернулся в комнату, лег на футон и укутался одеялом.       Через некоторое время, уже сквозь сон, он почувствовал, как Зоро ложится рядом с ним и сильными руками прижимает к своей груди. Санджи улыбнулся и окончательно расслабился…

ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ

      В окно лился блеклый свет. Он проникал сквозь задернутые шторы, отыскивал лазейки, стелился по полу тонкими стрелами, забирался на футон и настойчиво пробивался через плотно сомкнутые веки.       Санджи поморщился и открыл глаза. Осторожно повернулся на другой бок.       Зоро еще спал. Пока Санджи дремал, свернувшись на сиденье в клубок — хотя это было и непросто, с его-то длиннющими ногами, — Зоро продолжал вести машину. Учитывая способности последнего к ориентированию на местности, вряд ли они уехали далеко от города, просто Зоро гонял их полночи черт знает где. А теперь спит как сурок.       Санджи, чувствуя, как начинается кашель, вылез из-под одеяла и, стараясь не будить Зоро, тихо покинул комнату.       В ванной кашель напал на него с такой силой, что, когда он наконец справился с этим внезапным приступом, его лицо стало красным, а в глазах даже полопались мелкие сосуды. Санджи, сплевывая слизь, выругался матом и умылся несколько раз холодной водой.       Он вдруг понял, что совершенно не хочет, чтобы Зоро видел, как он будет медленно умирать.

ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ

      Зоро проснулся. Просто услышал его кашель, или что… неизвестно, но в первую секунду он не мог вспомнить, почему в груди засела такая острая неизбывная тоска. А когда вспомнил, едва не взвыл. Зубы сжались, брови сошлись на переносице, глубоко врезая в кожу давнюю морщинку, пальцы вцепились в края хлопчатобумажного матраса.       Санджи умирал. Ему осталось всего две недели. Обратный отсчет пошёл, и время утекало сквозь пальцы неуловимой песчаной струйкой.       — Будь всё проклято… грёбаная жизнь… зачем она мне без тебя? — тихо взмолился Зоро, утыкаясь лицом в подушку, чтобы ткань заглушила вырвавшиеся слова.       Он еще пять минут пытался отдышаться, борясь с отчаянием и непрошенными, лишними, такими не мужскими слезами. Потом, заслышав в коридоре шаги, снова упал на футон, притворяясь, что спит.       Санджи заглянул в комнату, хмыкнул. Затем Зоро услышал звук молнии на сумке — тот искал одежду. Долго рылся, выдал что-то вроде «бестолковый Маримо», извлек, судя по всему, какие-то из вещей, оделся и, прихватив сигареты, снова вышел в коридор. Створка двери с легким стуком вернулась на место.       Зоро поднялся с постели и отправился в ванную — смывать с лица выражение безысходности.

ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ

      — Маримо, проснулся? А теперь, может быть, объяснишь мне, куда ты меня притащил и какого черта не дал самому собрать вещи?       Зоро с облегчением вздохнул. Что бы ни говорили врачи, а Санджи пока еще был жив. А если не знать про диагноз и жуткий кашель, и не скажешь, что он смертельно болен.       — Я хотел провести с тобой эти дни здесь, — ответил он.       — Здесь? И что здесь такого особенного? — недоумевал Санджи. — Я уже был на улице и не увидел ничего такого, ради чего бы стоило тащиться сюда полночи.       — Сейчас покажу, — сказал Зоро и, поднявшись с футона, вышел в коридор.       Он был в одних серых спортивных штанах и не мёрз, а Санджи от осеннего свежего воздуха был вынужден кутаться в зимний свитер, потому что Зоро не в состоянии нормально собрать сумку. Вместо рубашки и джемпера взял свитер толстой вязки и майку. Отличный выбор! Либо мерзнуть, либо париться.       Зоро провел его через весь дом по облицованному деревом коридорчику и остановился у загадочной дверцы. Когда он толкнул отозвавшуюся легким скрипом створку, то за дверью обнаружилась небольшая терраса, с которой сбегало к земле пять невысоких ступеней. Санджи вышел следом за Зоро и на секунду замер.       Перед его глазами раскинулось огромное синее озеро, окаймленное золотистыми деревьями. Золото отражалось в его поверхности, поблескивало в лучах солнца, а легкий ветер изредка срывал листву, и она плыла бесприютными кораблями, подгоняемая рябью на воде.       — Когда я увидел это место впервые, была осень, — сказал вдруг Зоро, — мы тогда уже были знакомы… с тобой.       — Хм?.. — Санджи на него покосился, но ничего не сказал. Кажется, Зоро собирался поделиться с ним чем-то очень важным. И он не ошибся. Чуть помявшись, Зоро продолжал:       — Была точно такая же осень… Это озеро всегда будет напоминать мне о тебе.       — Почему? — спросил Санджи сбившимся голосом. Зоро никогда еще не говорил подобных вещей. Никогда не откровенничал. Да и излишней романтичности за ним не наблюдалось.       — Оно синее, как твои глаза. Синее в золоте.       Когда Санджи умрет, это озеро будет служить ему напоминанием. И, наверное, он будет часто приезжать сюда. Если только… если только сможет жить без Санджи.       Но, наверное, сможет. Он же сильный. Вот только едва ли это можно будет назвать жизнью.       Из ступора его вывел голос Санджи.       — Зоро… эй, Зоро, ты чего?! — он тряс его за плечи, с волнением вглядываясь во внешне невозмутимое лицо. — Я еще не умер, прекращай! Давай мы лучше прогуляемся, и ты покажешь мне это место?       День прошел незаметно. Они побродили у берега, болтая обо всем подряд, в основном — о пустяках. Потом поднялись на холм по длинной деревянной лестнице со множеством поворотов и оказались в небольшой деревне. Здесь располагалось что-то вроде туристического центра, а отель возле озера сдавал домики отдыхающим. В лавках местные жители продавали сувениры, а также выращенные своими руками овощи и фрукты. Было и несколько хороших кафе, и ресторан, так что они пообедали, а потом Санджи не выдержал и накупил кучу продуктов, уверяя, что сумеет приготовить намного лучше здешних поваров. Зоро не спорил с ним. Единственное, чего ему сейчас хотелось — это чтобы его любимый был счастлив. И больше ничего…

ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ

      Санджи запрокинул голову от наслаждения. Пар обволакивал помещение, тело покрывали мелкие капли пота, собирались вместе и струились по ключицам, лопаткам и животу.       Ладони Зоро крепко обхватили его ступню, пальцы с силой надавливали на разные точки, о существовании которых Санджи раньше даже и не подозревал.       Санджи сидел на деревянной лежанке, а Зоро расположился напротив него. Одна нога Санджи была погружена в горячую воду купальни, а вторую сжимали сильные и умелые руки.       — Откуда ты… — Санджи судорожно втянул воздух, закрывая глаза — точки на пятках словно были связаны со всем остальным телом тоненькими нитями, и полотенце на бедрах уже недвусмысленно приподнималось небольшой выпуклостью. — Откуда ты это умеешь?       — Массаж? — хмыкнул Зоро. — Брось, когда ты занимаешься спортом, рано или поздно неизбежно приходится разминать самому себе какую-нибудь затекшую мышцу.       — Нет, черт возьми! — Санджи прикусил нижнюю губу. — Все эти точки… откуда ты знаешь, куда надавливать?       — О, я наугад! — ухмыльнулся Зоро. И, видя растерянность на лице Санджи, добавил, улыбаясь еще шире: — Там полно таких точек. Надави на любую — будет приятно.       — Чертов Маримо… м-м-м… восхитительно! — Санджи выгнулся от новых прикосновений. Зоро отпустил его ногу и заставил вытащить из воды вторую. Вылил на ладони массажное масло и легонько провел по ступне. Санджи, тяжело дыша, вцепился в деревянную лежанку, чтобы за что-нибудь держаться. Зоро начал разминать, растирая сперва нежно, а затем сильнее, круговыми движениями массируя стопу и перемещаясь выше. Он сжал поочередно каждый палец, наблюдая за реакцией Санджи. А затем наклонился и слегка прикусил мизинец, проведя по нему языком.       Это была последняя капля. Санджи не выдержал и быстро притянул Зоро к себе, целуя взасос. Полотенце слетело. Тела переплелись.       Лежанка оказалась невероятно узкой, но им было плевать. Зоро буквально вдавил Санджи в ее деревянную поверхность, подхватив одну его ногу под колено и закинув себе на поясницу. Густо перемазанные в масле пальцы огладили бедро, проскользнули меж ягодиц, коснулись интимной точки и погрузились в жар. Губы с жадностью слились, язык Зоро напористо и без намека на ласку толкался в рот Санджи, и от контраста между недавней нежностью и этой нарочитой грубостью у последнего закружилась голова.       В груди свело дыхание от возбуждения, пальцы, вторгающиеся в него в первобытном ритме, не могли даже близко заменить то, что требовалось, и Санджи не выдержал:       — Черт… давай же.       Тогда Зоро прекратил свою пытку и вместо этого ухватил его за поясницу, будто пытаясь пригвоздить к деревянной лежанке, где они разместились — будто ожидал сопротивления, которого никогда не было и быть не могло, — и плавно вошел сразу на всю длину. Размашистые и глубокие толчки сводили Санджи с ума. Он то цеплялся Зоро за спину, то обхватывал ладонью его коротко стриженный затылок, притягивая к себе для рваного поцелуя, то утыкался лбом куда-то в шею и приглушенно стонал. В паху у него давно собралось томление; казалось, еще немного — и он кончит без единого прикосновения, просто от того, что член трется головкой об мускулистый живот Зоро.       Выученный бесконечными тренировками и точный до мелочей во всех своих действиях, Зоро каким-то образом прекрасно угадывал, как именно нужно двигаться, чтобы вести по нарастающей точно вверх, и делал это без ошибок, четко и умело. Дыхание Санджи участилось, и он вцепился Зоро в плечи с отчаянной силой, а возбуждение, которое невозможно было и дальше сдерживать, выплеснулось, заставляя сжиматься мышцами до ощутимой боли от участившихся проникновений.       — Санджи… — Зоро снова впился в его губы поцелуем, чувствуя, что на пределе. Напряжение достигло пика, а затем он на секунду перестал что-либо осознавать. Весь огромный мир сжался до любимого человека, которого он сейчас держал в своих руках, и до восхитительных ощущений, которые дарила близость с ним.       Когда он пришел в себя, Санджи обессиленно лежал под ним и пытался отдышаться.       — Зоро… — голос Санджи звучал хрипловато.       — Хм? — отозвался тот.       — Это было потрясающе. После такого и умереть не жалко.       — Заткнись.       Вопреки ожиданиям, Зоро от этой шутки до скрипа сжал зубы и отстранился. Кажется, он не выдерживал. Это было слишком больно. Слишком мучительно. Потеря, которую он не сможет пережить.       — Зоро… эй… — Санджи тормошил его за плечо. — Я же пошутил…       — Дурак, — услышал он сдавленный голос, — как же ты не понимаешь!..       — Что?..       В глазах Зоро плескалось отчаяние. Это был взгляд волка-одиночки, который позволил себя приручить и теперь мучился от неизбежности потери.       — Санджи… Пожалуйста, не умирай! Я не смогу без тебя.       От этой просьбы сердце Санджи сжалось. Он понял, что Зоро с трудом держался последние дни; понял, что его спокойствие и невозмутимость были лишь тщательно созданной маской; что на самом деле душа Зоро разрывается от боли, и их поездка — попытка сбежать, сбежать от неизбежного, от смерти, от себя…       — Если бы я мог, — с горечью выдавил Санджи, обнимая его. — Если бы мог…

ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ♡ﮩ٨ـﮩﮩ٨ـ

      Зоро лежал и смотрел в потолок. Санджи безмятежно спал рядом, но самому Зоро не спалось. В голове метались тревожные мысли.       Не дать Санджи умереть. Найти лекарство. Придумать что-нибудь. Что угодно. Он не позволит костлявой старухе с косой отнять у него единственного близкого человека.       В конце концов от такого обилия мыслей разболелась голова. За окном уже посветлело, и даже сквозь шторы было видно, как где-то у полоски леса занимается немощно-бледный рассвет. Зоро встал, аккуратно откинул одеяло и вышел из комнаты.       Вернулся с кружкой крепкого кофе. Всё еще хотелось напиться, но он себе еще раньше это запретил. Сел на край футона и сделал большой глоток. Горечь растворимого напитка не могла заменить горечь в его душе, но всё же стало чуть полегче. Взгляд сам собой упал на пачку сигарет, небрежно брошенную Санджи возле постели.       Зоро протянул руку и сжал коробку. И понял, что если Санджи умрет, то он, скорее всего, сам начнет курить. Это будет напоминать ему о нем.       Пальцы сами собой извлекли одну сигарету, и губы сжали фильтр. Непривычное ощущение, странное, если не больше. Зоро никогда не курил и не знал, как это делается. Другой рукой он нашарил в кармане брюк Санджи зажигалку, вытащил и несколько раз почиркал. А затем поднес к сигарете и поджег кончик.       Втянул несколько раз теплый дым в рот, потом решился и все-таки вдохнул.       И тут же закашлялся с непривычки. Мерзость оказалась редкостная! И что только Завитушка в этом нашел? Он покосился на Санджи, опасаясь, что разбудил, но тот продолжал спать.       Тогда Зоро сделал еще один вдох, удержался от кашля и наконец почувствовал, как легкие заныли от странного удовольствия, а голова закружилась, словно по ней ударили чем-то тяжелым. В этот момент он начал понимать, почему Санджи пристрастился к этой отраве. Стало легче, все тревоги словно притупились, тело охватило расслабленное ощущение…       И тут зазвонил сотовый.       Это был телефон Санджи, он так и валялся в сумке уже сутки, и теперь из вороха одежды доносилась приглушенная мелодия.       Сначала Зоро не хотел брать трубку. Но потом внутри кольнуло какое-то предчувствие, да и сам звонок мог легко разбудить Санджи. Он взял аппарат и, нажав на кнопку, ответил:       — Да.       — Господин Винсмоук? Слава Богу, я до вас дозвонился! — в голосе мужчины на другом конце незримого провода звучало такое облегчение, словно он только что скинул ношу весом в полтонны.       — В чем дело? — спросил Зоро, едва не выронив сигарету. У него не было привычки держать её в пальцах, а звонок заставил на секунду позабыть о ней.       — Понимаете, я должен принести вам свои глубочайшие извинения! Я вас умоляю, простите меня! Мы перепутали анализы!       — Что значит — «перепутали анализы»? — спросил Зоро. Почва уходила у него из-под ног. В голове образовалась непонятная пустота. О чем говорит этот человек?       — У вас не рак легких! Обычный запущенный бронхит! Ваши снимки, лабораторные исследования — всё сложили в папку другого пациента! Умоляю еще раз, простите меня за эту оплошность!       — Оплошность, да? — задумчиво переспросил Зоро. Он не знал, что сейчас испытывал в большей степени: облегчение или желание немедленно убить этого горе-эскулапа.       — Подходите завтра на повторный анализ! Я назначу вам лечение…       — Пошел на хуй, — ответил Зоро и бросил трубку.       Ему хотелось прыгать от радости. Он даже не злился на бестолкового врача, а про сигарету в пальцах и вовсе успел основательно позабыть.       И в этот момент за спиной услышал злой и порядком удивленный голос Санджи:       — Ты какого хрена делаешь с моей сигаретой в руке?!