Пиромания

Ему снова снилась та страшная ночь. Треск пламени, крики умирающих людей, его собственные крики. В последний раз, когда ему снился пожар, он проснулся с ощущением такой неподдельной реальности, что ещё долго стоял в душе на коленях и блевал от запаха гари, который, казалось, пропитал кожу насквозь. Аластор ненавидел эти сны, такие далёкие, каждый раз они приходили совершенно неожиданно и преподносили все новые и новые подробности. Один раз он видел мать в горящей одежде. В другой — отца, которого придавило пылающей балкой. И всегда он чувствовал боль, сгорая заживо всякий раз, когда пожар вновь возвращался к нему. В тот раз он снова проснулся в холодном поту, задыхаясь от фантомного запаха Гари. Он снова не увидел конец — когда дом, словно карточный, сложился под натиском огня. Резко сев в постели, он отдышался, как мог, после чего встал и глянул на часы. Стрелки показывали полшестого утра, за окном брезжил рассвет. Стоя в душе под ледяными струями, он думал о том, что быть аврором, одним из лучших, уметь защитить кого угодно от практически чего угодно, но при этом не быть в состоянии помочь себе раз и навсегда избавиться от ночных кошмаров — особая форма беспомощности. А Аластор Грюм ненавидел быть беспомощным. Беспомощным и бессильным. Именно поэтому он пошёл в авроры. Именно поэтому в операциях, где остальные боялись, он шёл всегда первым. Именно поэтому смерть не гонялась за ним, а бежала прочь. И порой он ненавидел ее за это. Завтрак не принёс облегчения, впрочем, он и не надеялся на такое скорое избавление от воспоминаний о ночных видениях. Вылив в раковину недопитый кофе, он быстро облачился в аврорскую форму и аппарировал.

***

Стажёры были полностью в сборе — сидели в кабинете, о чем-то переговариваясь. Грюм подумал, что с этими новобранцами ему повезло. По крайней мере, они не опаздывали. — Я бы точно умерла от страха, — услышал он тоненький голосок Мэдди-Роуз и замер. Аластор не любил подслушивать чужие разговоры, но это, во-первых, были его собственные стажёры, а во-вторых… соблазн был слишком велик. Он замер у приоткрытой двери, делая вид, что прикалывает к мантии аврорский значок. Это было сделано на случай, если кто-то из коллег пройдёт мимо и увидеть его стоящим у двери в собственный кабинет. — Тогда зачем ты сюда пришла? — насмешливый голос с чуть заметным немецким акцентом явно принадлежал Джорджине Гроссер и Аластор даже мысленно поднял вверх большой палец. Он был полностью с ней солидарен. — Брось, Джорджи, — рассудительно произнёс какой-то парень. Если Грюму не изменяла память, это был Дункан. — Фэй, что было дальше? — Меня судили, — спокойно ответила девушка. — Лишили звания и стажа. Спасибо, что хоть значок оставили, — она невесело усмехнулась и Грюм готов был поклясться, что в этот момент она коснулась того самого значка пальцами. — Но ведь ты же защищалась, — Кассию явно задел рассказ приятельницы. — Какое они имели право? — Прав у них сколько угодно, — хмуро заметил Барнетт. — Я родился и до десяти лет рос во Франции, мой отец много лет прослужил во французском министерстве. Это, конечно, не Англия и не Ирландия, но он мне много подобных случаев рассказывал, и случай Фэй ещё не самый необоснованный. Факт применения магии с ее стороны был, человек в тяжёлом состоянии в больнице. Этого вполне достаточно, чтобы вылететь. — Но она же защищалась, — не уступала Кассия. Джорджина фыркнула. — Ну и где она теперь? Проходит вместе с нами стажировку. Лучше бы ты, Фэй, тогда просто кулаком ему двинула. За разбитый нос тебя вряд ли должности бы лишили. — Угу. Я бы просто отправилась на тот свет, — Асфайя усмехнулась. И в этот момент Аластор толкнул дверь. — Доброе утро, — поприветствовал он молодых людей, подходя к столу. Те отозвались нестройным хором, и он нахмурился. — Каша во рту? — Вы ведь сами сказали, кажется, что вам плевать на вежливость и на прочую ерунду, которой нас учили в школе, — вежливо напомнила Асфайя. Грюм вздрогнул. Его неприятно удивил тот факт, что она так досконально помнит его слова. — Вижу, у вас прекрасная память, мисс Канаганта. Было бы замечательно, если бы она также хорошо распространялась ещё и на наш кодекс, — обронил он. Девушка метнула в его сторону презрительный взгляд. Затем повернулась к остальным стажером и насмешливо произнесла: — А ну-ка, ребятки. Даём троекратное «Ура» для господина старшего аврора. Это уже была наглость. Причём, очевидная и неприкрытая, и в лицо Аластору бросился жар. Резко поднявшись со своего места, он в два шага оказался рядом и схватил Асфайю за руку. — За такое я могу вышвырнуть вас из кабинета, мисс Канаганта, — прошипел он. Сидевшая рядом Мэдди-Роуз дрожала, Асфайя же выглядела абсолютно спокойно, даже буднично. На ней снова была маггловская одежда, и только приколотый к джемперу значок ирландского аврората выдавал в ней волшебницу. Без страха глянув прямо ему в глаза, она подняла другую руку и осторожно сжала его пальцы. Он вздрогнул. Хватка его как-то сама собой внезапно расслабилась и он отпустил ее запястье, только сейчас ощутив, какое оно горячее в сравнении с его пальцами. — Не можете, господин старший аврор, — тихо произнесла она. — Пункт три точка четыре кодекса - запрещается применение любого физического насилия, будь то попытки схватить, удержать, ударить или нанести любое другое увечье аврору, находящемуся при исполнении своих служебных обязанностей. На стажеров это тоже распространяется, там есть приписка. Его кадык конвульсивно дёрнулся. «Научил на свою голову», — подумал он, стараясь успокоиться. Он не имел права потерять самоконтроль из-за наглости какой-то двадцатилетней девчонки, да ещё и на глазах у своих же стажёров. — Прекрасно, мисс Катаната, — процедил он. — Первую часть, вижу, вы хорошо запомнили. — Будем надеется, сегодняшние часы изучения оставшихся пунктов кодекса точно также пойдут вам на пользу. Говоря это, он вернулся на своё место. Внутреннее пламя понемногу улеглось, Асфайя подалась вперёд. — Вы хотите сказать, что и сегодня оставите меня здесь разбираться с бумажками? На ее красивом, этого он не мог не признать, лице было такое искреннее возмущение, что Грюм с наслаждением понял: да, вот и его ход конем. Он вальяжно уселся за стол и щелкнул пальцами. — Я не хочу ничего сказать, мисс Канатгата, — ответил он. — Я уже это сказал. А теперь, — он повысил голос, видя, что она хочет ещё что-то сказать и не давая ей этого сделать. — А теперь мы приступим к более важным и насущным вопросам. Вы и так отняли слишком много времени как у меня, так и у своих коллег стажеров. Итак, — он ещё раз окинул их оценивающим взглядом. — Во время прошлой вылазки вы проявили себя не ахти как. Уильямс грохнулась в обморок при виде мертвого тела, Эллисон применил чары на глазах у магглов, Макларен, по-моему, вообще спала. — Я не спала, — обиделась Беверли. — Я сохраняла спокойствие. — Это вы кому-нибудь другому расскажите, — рявкнул Грюм. — Уильямс, а вы что скажете в своё оправдание? — У… у него не было г-головы, — заикаясь, выдавила Мэдди-Роуз, позеленев. Грюм в бессилии обхватил руками голову. — Ну да, не было. Речь шла о черномагическом ритуале, между прочем. Головы не было… Тьфу ты, — он выдохнул. — Какие мы нежные. А в следующий раз от него одна голова останется, положим. Будет смотреть на вас преданными глазками и моргать. И что теперь мне прикажете? Носиться за вами с нашатырным заклинанием наготове? Мэдди-Роуз молчала, уткнувшись взглядом в стол. Ее нездоровый цвет лица очень не нравился Грюму, и он поспешил переключиться на следующую жертву. — Эллисон. Вот ты меня здорово подвёл, приятель, — он встретился взглядом с длинноволосым Дунканом, сидевшим прямо напротив. Юноша не выглядел испуганным и Аластору это понравилось. — Я почему-то думал, что ты знаешь, зачем пришёл сюда. Но мало того, что твоя рыжеволосая напарница чуть не уснула во время выполнения задания, так ты ещё и колдовать решил прямо на глазах у маггловских соседей. Где твои мозги, Эллисон? — Мэд упала, — Дункан провёл рукой по лицу. — Не было времени смотреть по сторонам. — У тебя всегда должно быть время, чтобы смотреть по сторонам! — Грюм снова повысил голос. Асфайя Кайтангата, поморщившись, украдкой потрогала правое ухо и Аластору захотелось схватить ее за длинные тёмные волосы и прямо так, держа за них, оттащить в кабинет к Шеппарду. Забирай, мол, свою приятельницу, с меня хватит. — Это я виновата, — Мэдди-Роуз подняла голову, глаза у неё почему-то были опухшие. — Не отчитывайте его из-за меня, мистер Грюм. «Ещё одна самаритянка», — с раздражением подумал он, а вслух произнес: — Я предпочитаю самостоятельно решать, кого и за что отчитывать, мисс Уильямс. И ваши Советы здесь неуместны. — Также неуместны, как и ваше хамство, — негромко проговорила Асфайя. Грюму в этот момент показалось, что его изо всех сил хватили чем-то тяжёлым по затылку и, не сиди он в этот момент на стуле, точно бы пошатнулся. — Что вы сказали, мисс Канаганта? — совсем тихо осведомился он. Все замерли. Даже из коридора не доносилось ни единого звука, как будто весь аврорат притих в ожидании грозы. Асфайя гордо вскинула подбородок. — Ваше хамство, — ещё громче повторила она. — Вы наш учитель и наставник, это верно. Но ни один учитель не имеет право спрашивать у человека, пусть это даже его стажёр, где его мозги. И разговаривать в таком тоне. Рука сидевшей Рядом Кассии опустилась на запястье сверкающей глазами Асфайи. Но та отбросила этот последний довод разума, упрямо глядя ему в лицо. — Выйдите из-за стола, мисс, — прохрипел он. Девушка пожала плечами и с готовностью встала, в несколько шагов оказавшись рядом. Двигалась она легко и гибко, и в ней, к его большому разочарованию, не чувствовалось страха. — Итак, — произнёс он, силясь успокоить бешено рвущуюся из груди ярость. — Итак, мисс Канаганта. Судя по всему, вы считаете себя просто невероятным профессионалом, раз позволяете себе перебивать меня каждую чёртову минуту и делать замечания, будто я ваш, упаси Бог, нерадивый сын. Я терпел, видит Мерлин, но мое терпение лопнуло. Вот это, — он ткнул пальцем в ее джемпер. — Что? — Одежда, — ответила она. Очень спокойно, но глаза ее насмешливо поблёскивали и Грюм ощутил, что звереет ещё больше. — Это я вижу. А какая это одежда, мис Канагата? — Тёплая, полагаю. Аластор вдохнул, а вот выдохнуть у него получилось уже далеко не с первой попытки. Он ощущал дрожь, захлестывающую его, но все еще чудом сдерживался. — Неверный ответ, мисс Канаганта. Это маггловская одежда, а мы с вами находимся в министерстве магии. Ма-ги-и, — по слогам произнёс он. — И одеваться здесь вы должны согласно правилам, а не своим собственным убеждениям. Далее, — на сей раз его палец упёрся в значок. — Что это? — Мой значок, господин старший аврор, — она нарочно встретилась с ним глазами. Грюм стиснул зубы. Она смотрела так, словно была целиком и полностью уверена в собственной правоте. — Ваш значок? — переспросил он, делая акцент на первом слове. — С каких пор он ваш, мисс Канаганта? Или вернее спросить до каких пор он был вашим? — зло усмехнувшись, он протянул руку и заученным движением, которое и сам повторял уже много лет каждый вечер, переодеваясь после работы, снял значок с ее джемпера. Руки Асфайи взметнулись вверх, но он быстро сделал шаг назад и сунул маленькую вещицу в карман. У неё были такие глаза, что, Грюм был готов поклясться, она бы убила его, не разворачивайся вся картина на глазах у стольких свидетелей. Асфайя провела рукой по лицу, ее пальцы дрожали. — Отдайте мой значок, — потребовала она прерывающимся голосом. Аластор глянул ей в глаза и его словно током ударило - в них блестели слёзы. Но сделанного было не изменить, к тому же он только что при всех поставил ее на место, а значит, следовало играть до конца. — Это значок ирландского аврората, — холодно бросил он. — Я отошлю его в Дублин. Думаю, кому-то он пригодиться больше, чем вам, мисс Канаганта. — Откуда вам знать? — бросила она. Сделала несколько шагов к двери. Аластор и шестеро стажёров наблюдали за ней с неподдельным интересом. — Если вы сейчас уйдёте, то вы уйдёте окончательно, мисс Канаганта, — предупредил он. Она усмехнулась, ее лицо заливала смертельная бледность. — Лучше я вообще не стану аврором, — произнесла она. Слова, казалось, давались ей с огромным трудом, но она сжала зубы и все-таки договорила. — Лучше я вообще не стану аврором, чем стану такой, как вы. И, взявшись за ручку двери, процедила: — А моя фамилия Кайтангата, сэр. Асфайя Кайтангата.