Ролевая в сексуальном раю

Если рассказывать о том, как Лену восстанавливали — устанешь. Как устала она — сладко, словно надышавшись дымом от осенних листьев в парке, дурно, блуждая, будто в тумане. Иногда она просыпалась ночью от ощущения, что её ебут. Она не знала, кто это, ощущая сквозь полудрёму пульсации своего лона, и лишь проводя едва осознанно по половым губам и нюхая, понимала: сперма. Порой днём на неё «наваливались» толпой, обступая и окружая лаской со всех сторон, так что ей оставалось только расслабиться и плыть по этой реке, отдавая одному — одну ногу, другому — другую, ощущая язык на лобке, спускающийся всё ниже, чтобы нырнуть в запретное, губы на сосках, губы на шее, тянущиеся к её собственным губам, язык между большим и средним пальцами ноги, язык на бедре… Она текла, медленно, протяжно, ощущая каждое мгновение, которое она пыталась выдавить сквозь сжатую под пупком похоть между разведёнными ляхами. Оргазмы приходили, словно так и должно быть. Девушка не звала их, но и не удивлялась им. Иногда один загонял в неё член, а другой — поил своим семенем. Это было смешно — мужчина, только что бывший сильным и «четким», вдруг обмякал, начиная так тянуться к ней, так отдаваться её губам… Было в этом что-то неподдельно-доверчиво-щенячье. Порой ласки приобретали силовой формат — Лену сплющивало под весом нескольких тел, и в такие моменты, видимо — от скачков давления, мир мутнел. Иногда — а на самом деле, все чаще — Лена думала: зачем ей монстры, если у нее есть такие люди? Единственное, что останавливало её — долг. Она начала игру, значит, как бы, должна помогать создателю… Монахи старались хорошо. За три дня Лена восстановила три очка Выносливости, одно — Ловкости (это, скорее, за счёт занятий). Сила не восстанавливалась, но ей говорили, что если она будет носить в пизде грузики, зажимая их интимными мышцами и не позволяя падать на землю, то и этот недочёт исправится, просто процесс займёт больше времени. Лена не торопилась. Она даже о том, куда будет вкачивать свои «трофеи» и что это означает, не думала. Система не настаивала.

* * *

«Како-катастрофа» случилась на четвертый день. Это было некрасиво. Это нанесло Лене не то чтобы обиду… хотя нет, пожалуй что обиду — когда рай садистски разрушают сразу, как только ты туда прибываешь, не могут не возникать подозрения, особенно если это загадочно выгодно сюжетостроителю. Лена как раз возлежала со своим любовником, одним из высокоранговых, как она поняла, храмовников на верхней террасе. Он был самым высоким мужчиной из всех, которые ей тут попадались. Мускулистый, статный, он наверняка привлекал внимание дам, если вывести его в свет, да приодеть побогаче. Но необычная плавность движений, храмовая обстановка и скромное, неброское лицо как бы «отводили глаза», маскируя божественное телосложение Лениного возлюбленного и и заставляя считать его просто… выдающимся по внешним показателям монахом. Они как раз закончили любовное безумие и просто миловались на ложе, когда за занавесями полыхнуло, помрачнело, словно моментально разверзлись клубы чёрного дыма, раздались далёкие звуки разрушения. Земля и воздух дрожали, словно в панике, колебалась вода в кубках. — Не волнуйся, любимая, всё под… контролем. — Светлокожий мускулистый мужчина чуть приподнялся, его брови сошлись в сомнении — необычно сильная на памяти Лены эмоция. — Что-то случилось? — поинтересовалась та, удивлённая безмятежностью реакции на светопреставление. — Товарищи разберутся, — отозвался Лён — так его звали — но всё-таки подошёл к окну и отдёрнул шторы. — Не в первый ра… а-а-а-а! Девушка успела заметить огромный мутный провал со рваными краями над заливом, кружащих в небесах существ неприятного вида, а затем — на гору с дворцом и храмом обрушился сокрушительный удар. Казалось, что не здание, а весь мир вокруг — потрескался. За окнами всё окуталось летящими обломками камня и пылью, пол ушёл из-под ног. Они падали в коконе из мусора и дыма — весь храм разом, так, словно его замкнули в неуязвимый прозрачный шар и по этому шару долбанули снаружи, вбивая в землю. — Не бойся, щит выдержит! — Лён был рядом, но Лена и не боялась. Она была слишком, чересчур, непомерно зла. Ради «движухи»… уничтожать целый город… Падение продолжалось не более пяти минут. Некоторое время Лена пребывала оглушённой, а когда она пришла в себя и поднялась, хмарь катастрофы уже развеялась. Сквозь окна накренившегося зала было видно, что они теперь почти на уровне земли. Холм с дворцом перестали существовать. Вокруг тянулся незнакомо «нивелированный» город — скопище руин не выше одного этажа на одном уровне. Небо из голубого стало мутно-жёлтым и опустилось совсем низко, пахло каменной крошкой и взрытой землёй. — Просто кусочек торта, — прокомментировал, впрыгивая в зал, худощавый юноша, затянутый в чёрное и зубчатое. — Как я и говорил, эта сладенькая богадельня недолго передо мной устоит… — он заметил Лёна и Лену, и Лена вдруг увидела себя его глазами, — Хм, что у нас здесь? Грязь и похоть разлагающейся элиты. Двое «патрициев духа», учивших паству лжи и слабости, а теперь отчаянно и судорожно торопящихся до-совокупиться на фоне развивающегося извержения вулкана? А, нет, судя по всему, жрец-первосвященник, пригласивший любимую городскую шалаву не в то место, не в то время… неважно. Вы оба — знак уродства. Противно. Отвратительно. Мерзко. Медведь уже ударил по колоде и разбил её в труху, а опарыши всё ещё извиваются, пытаясь спрятаться в щепках. Но мне лень даже трогать вас. Вы уже наказаны страхом и, тщусь надеяться, осознанием своей ошибки… — Тёмный посмотрел на прячущихся и поднял брови, осознав, что его пронзительного монолога не только не слушают, но, кажется, даже и не боятся. — Вот, Лена, смотри. Это Тёмный Властелин, собственной персоной. Самый навороченный поц этого мира. За него дают больше всего экспы и без него местная машинка Зла крутится очень вяло. Когда его нет, есть толстый шанс договориться с подданными ему племенами, — пояснял Лён, периодически озираясь на тёмного, чтобы не пропустить неожиданных каверз. — Зачем он говорит как будто специально так, чтобы нам не понравиться? — нахмурилась Лена, имея в виду, что это слишком ходовой трюк в фэнтези — выставить злодея антипатичным быдлом, чтоб точно никто не ошибся. — Уж какой есть. В его глазах — мы тоже, как видишь, не очень, — пожал плечами Лён. — Запоминай каждую деталь. Пригодится, когда будешь искать подходы к его племенам, а возможно и к нему самому в финальной баталии, — в этот миг Лён отпрянул от Лены и присел в боевую стойку, потому что Тёмный взвился и стремительно пошёл вперёд. — Вы оскорбляете мою мощь — будущим временем в ваших речах, — видя, что Лён стоит на месте, Тёмный тоже притормозил, чтобы иметь возможность договорить, — Для плена — вы бесполезны, а чтобы уйти… неужели пафосная ложь не сгинула в ваших мозгах при виде этого? — он поднял чёрный клинок, выше себя ростом, похожий на колос с полей смерти. — Вопрос напоследок — зачем тебе это? — поинтересовался Лён. Тёмный запнулся. — Да так, — пожал он плечами, ухмыляясь с лёгкой конфузливостью, как прима на прослушке. — Могу. Кто-то же должен был к вам заглянуть, рано или поздно. — Но, во имя всех богов и бесов, почему именно сегодня, именно тебе взбрело это в голову? — в голосе Лёна звучала лёгкая боль. — Не сегодня. Давно. Бесите вы меня, — признался Тёмный, почесав затылок латной перчаткой. — Вот по-вашему, можно оставаться в стороне от войны, чистенькими, да воротить нос от тех, кто машет мечами: фу-фу-фу, они проливают кровь, причиняют боль, мы выше. Разве это не поганейшая гордыня? Разве это не требует самого жесточайшего, беспощаднейшего удара по задранному носу, чтобы сломать его и не позволить задирать больше? Покажи мне свои ненасильственные методы. Помешай мне вспарывать брюхо твоей любовницы и вешать тебя на её кишках, — Тёмный не шутил. — Это — в более спокойной обстановке, — молвил Лён медленно и извлёк из груди сияющий клинок и взял наизготовку — этот меч уступал длиной мечу Тёмного, будучи всего лишь по грудь, и, к тому же, тонкий. — Не будь цейтнота, мы бы постарались явить любовь и мудрость и тебе тоже. Сейчас… придётся — по старинке. — Лён, нет! — выдохнула Лена, прижав кулачки ко рту. Она ждала от игры другого. Не такого, когда двое витязей, светлый и тёмный, ходят по кругу и кидают кубы: бросок на попадание, бросок на повреждение… пока один не убьёт другого… — Фу, как банально, — Тёмный скосился на Лену, правильно поняв её реакцию. — Значит, в конце всего — ты всё-таки решил использовать стандартную методу. Ученикам-то, наверное, парил мозг — никогда, ни-ни… — он вгляделся в клинок. — Высокотехнологическая, небось, штука, да? Специальная, засекреченная, заточенная Светлыми силами под таких, как я? Плюс пять, наверное… Что? Больше? Плюс десять?.. Меня плюс пять не берёт. Ладно, нет времени, захвачу твоё хламьё — исследую… что вы там… приготовили для меня. Тебе же она годится разве лишь зарезаться, — видя, что Лён молчит с вежливым вниманием, Тёмный пояснил: — годы безделья в монастыре не делают лентяя воином. Продемонстрирую… для начала — отрубив тебе руку. Это поучительно. Не стоит на меня поднимать — ни её, ни всё остальное… — Моментальный взмах меча-колоса нарисовал в воздухе чёрную дугу. — Хм, — произнёс Тёмный затем, — Больше чем плюс пять? Ещё и Оборонитель? — Лена, не успевшая даже испугаться, увидела, что чёрный меч заблокирован белым, невесть откуда взявшимся на его пути. — А если ножку… — Косой блок и отодвинутая в обезьяньем восточном движении танца голень. — Я, наверное, предупреждать тебя не буду, а то ты читеришь, — Тёмный нанёс удар, отрубающий голову, от которого Лён просто уклонился, присев — только волосы срезало. — Это невозможно. Тебе адски везёт… — удар по корпусу, который Лён откинул вскользь, — Но это не может длиться вечно… — разрубающая напополам атака сверху, Лён плавно отступает вбок, при этом Лене кажется, что на миг она заметила расщеплённое тело, как в призме с двойным преломлением… — Это какая-то ловушка? — Тёмный принялся наносить удар за ударом в бешеном темпе, уже не стремясь покрасоваться. — Или иллюзия? Ах вы поганцы… Я полагаю, — отступив, он остановился, не сразу, странно летя над землёй, словно сохраняя инерцию атаки, — то, что ты не нападаешь — в этом же скрыт какой-то подвох? Не так ли? Ну, давай, атакуй меня. Иначе я… — он кинулся к Лене, занося меч, но чёрный клинок был отшиблен — да, не отбит, а именно отшиблен, словно летящим самосвалом, так, что Тёмного занесло и он был вынужден крутануться следом, по привычке уходя в защитную стойку. — Ты не учёл, что до монастыря я вполне мог обучаться владению клинком, — сухим надтреснутым голосом сказал Лён. — И ещё следовало поинтересоваться… скольких я им убил… — О, так ты бывший герой, тогда всё понятно, — иронически отсалютовал Тёмный. — Но в любом случае — ты предатель. Себя ты защитил, а как на счёт ваших жриц, которых сейчас режут на улицах, и они лишь пищат, визжат, беззащитные, мягкие, слабые? Могут ли монахи, которым ты врал про непротивление, защитить их? Нет, им тоже сейчас поджаривают заклинаниями — тела и мозги. — Ты ошибаешься, — вежливо вскинул брови Лён, — Монахи сейчас оказывают помощь населению, а жрицы организованно выводят людей из города. — Хм, — Тёмный нахмурился. — И это, по-твоему, хитрость? Я — здесь. Это значит, что далеко они не убегут. Слуг, которые упустили беглецов, я казню, а потом я встану во главе загонщиков — и у нас будет славная охота! — Лён только ухмыльнулся невесело. — Ну, давай кончать это, — поощрил Тёмный, толкнув концом чёрного клинка светлый издали. Лён снова промолчал. — Скучно, — резюмировал Тёмный, а затем пошёл куда-то вбок, но тут же отступил в защитную стойку, парируя светлый клинок — Лён пресёк попытку покинуть поле боя. Тёмный сделал ещё несколько попыток удалиться в случайные стороны, напоследок вообще пренебрегая мечом и отпрыгивая с заложенными за спиной руками, так, как избегают очень царапучей кошки. — Жаль, очень жаль, — процедил он. — Что же, значит, придётся взять измором, — и он напал на Лёна, их тела стали плохо различимы. Удары становились всё мощнее и сопровождались вспышками силы, которые буквально сдували всё вокруг. — Лена, уходи, я его постараюсь задержать, насколько смогу, — крикнул монах, не отрываясь от боя. — Думаю, пару веков продержусь — выведи из города всех, кого встретишь, и постарайся за это время разобраться… Разъярённый Тёмный не дал ему договорить: — Пару веков?! Ты безумен в своём самомнении! Я тысячу лет назад убил своего первого человека! Больше Лена ничего не слушала, потому что вихрь схватки унесло слишком далеко. Теперь она знала, что дорога для неё проложена, потому что в её списке квестов значилось алое: «БЕГСТВО».