Вдох

***

             – Знаешь, – женская ладошка, до этого невесомо поглаживающая лёгкую щетину на мужском подбородке, прочертила дорожку от шеи вниз и ухватилась за резинку штанов, абсолютно не стесняясь и притягивая ближе, буквально вжимая в себя. – Я бы не отказалась попробовать что-то более... жёсткое? – она зубами захватывает его нижнюю губу, оттягивает её и довольно улыбается, ощущая, как руки́ касается свидетельство его готовности продолжить прямо сейчас. – Чуть меньше ванили...              Он горячо выдыхает, чувствуя, как возбуждение вновь огненной лавой струится по венам (как будто и не было между ними ничего в последние пару часов) и опускает руки на её бёдра, ощутимо их сжимая, но она сразу отстраняется. Легко смеётся в темноте прихожей. Хватает сумку, отброшенную в порыве страсти на пол у входной двери.              – Подумай над этим, мм?              Снова резко приближается, обжигая губы мужчины влажным быстрым поцелуем, и уходит, захлопывая за собой входную дверь. А Стёпа так и стоит не шелохнувшись, всё ещё ощущая вкус её губ и ловя нотки её духов.              А дальше... После всего того, что было... После их горячих поцелуев и обжигающих касаний, после страстных стонов и жаркого шёпота, после их первой близости, а потом и второй, и третей, и... После всего этого она уже неделю его избегает и всячески динамит, не отвечая на звонки; позволяет Березину подвозить её до дома, распивает кофе в буфете с Майским и демонстративно его, Стёпу, не замечает. И раньше он бы обиделся и не понял такое её поведение.       Раньше, но не теперь. Теперь, после всего того, через что они прошли, после того уровня близости, которого они достигли, - теперь он абсолютно точно понимает, что именно она ему транслирует. Она подогревает его. Накручивает. Заставляет ревновать и хотеть, при этом специально не подпуская близко. Заманивает. И Данилов рад ей подыграть, безошибочно считывая эти её сигналы, которые может и незаметны окружающим, но точно подмечаются им самим. Березин вон, уши развесил и бежит греть машину каждый раз после совместной смены с ней, буквально на ходу прощаясь со всеми, в то время как Рита, медленно, будто что-то проверяя, перекладывает вещи в своей сумочке, бросая украдкой взгляды из-под опущенных ресниц на реакцию Данилова, ведь весь этот спектакль именно для него... Но Стёпа не спешит выдавать свои эмоции. Он тоже хорош в этой игре и готов играть по её правилам, казаться безразличным. Пусть и сама она постепенно подогревается изнутри - тем ярче и горячее получится следующая встреча. Ведь именно этого она хочет!       

***

             "Данилов, ну же... Возьми трубку... Черт тебя побери!!"              Власова продолжала раз за разом набирать его номер, но в трубке раздавались только гудки.              "Одни. Мать его. Гудки."              И как только она добралась до дома, не попав в аварию?              "Жди штрафы, Рита. Целую кипу!"              Два часа назад, аккурат за час до окончания её смены, на телефон пришла смс-ка от Стёпы:       

"У меня очень серьезная проблема. Срочно нужна твоя помощь. Приезжай."

             И на этом всё! Ни ответа, ни привета! На её ответную смс - тишина, в трубке - бесконечные гудки. При этом мобильный находится в его квартире - она проверила, пока Тихонов в буфете уплетал принесенные ею пирожные.              Рита поднялась на этаж выше Даниловского, осмотрелась, и спустилась вниз. Прислонилась к двери.              "Вроде тихо..."               На всякий случай осмотрела саму дверь, но ничего необычного не обнаружила. Аккуратно нажала на дверную ручку: закрыто. Достала ключи, и тихо провернув один из них в замке, вошла в квартиру. Прихожая встретила её тишиной и абсолютной темнотой. Она поставила сумку на полку у зеркала.              – Стёпа? Ты дома?              Тишина.              Прошла вглубь квартиры, попутно заглянув в темную кухню и такую же темную ванную.              Аккуратно, из-за угла, заглянула в комнату.              – Тьфу ты, Данилов!!! Я чуть инфаркт не получила!!!              В комнате темно. Стёпа стоит у окна и его силуэт выделяется темным пятном в свете уличных фонарей. Вроде цел и невредим. Молчит и ждёт.              Рита, у которой ещё минуту назад пульс зашкаливал от страха, наконец улавливает, чувствует энергетику пространства между ними и ощущает, как тело просыпается, реагирует. Пульс продолжает зашкаливать, но теперь это продиктовано уже не страхом, а ...возбуждением?              "Чёрт, неужели?"              Она уже устала ждать! Эта неделя взаимного игнора, дразнилок, флирта и воздержания далась ей ох как не просто... Но она была уверена, что о результатах жалеть не придется!              Не подавая виду, что она поймала его настроение и разгадала планы, Власова зашла в комнату и попыталась включить свет.              – Не работает... У тебя что, пробки выбило?              – Поверь, это не то, что должно тебя сейчас волновать. – раздалось прямо за спиной.              "И как он так быстро успел подобраться?"               Тяжёлые руки легли на плечи, надавили на них. А затем нырнули под ворот пиджака и потянули его вниз. И когда руки Риты вместе с рукавами пиджака ушли назад, она услышала характерный щелчок и почувствовала прикосновение металла к левому запястью, а пока она это осознавала, тоже самое произошло и с правым. Затем на глаза опустилась мягкая широкая лента, отрезая её от возможности видеть и оставляя лишь возможность чувствовать. Пиджак, сыгравший свою роль, был отброшен в сторону, а Рита одним резким рывком за цепочку наручников была прижата спиной к мужскому телу.              Ох, как же это было горячо!!!              Ей казалось, что стук её сердца набатом раздается в комнате, выдавая её состояние с потрохами. А когда на чуть запрокинутую шею легла горячая мужская ладонь и немного сжала её, Рита почувствовала, как сладко-болезненно запульсировало между ног.       И Данилова это всё заводило не меньше - она это знала на все 200%, ведь в её руки за спиной как раз упиралось свидетельство его возбуждения. Она развернула ладони друг к другу, обхватила его прямо поверх брюк и ощутимо провела вверх-вниз, чувствуя, как напряглись мышцы его пресса. Повторила это движение... И ещё раз...              – Ты была очень плохой всю эту неделю, правда? – хрипло прошептал рядом с ухом мужчина, щекоча своим дыханием ушную раковину. – Дразнилась... Игнорировала... Знаешь, сколько раз мне хотелось тебя взять прямо у стены в переговорной? Или разложить на столе в кабинете начальства? Или...              Пока его губы продолжали шептать, а левая рука продолжала удерживать её за шею, правой Стёпа начал медленно расстёгивать пуговки на её блузке, попутно слегка дотрагиваясь до оголяющейся кожи и эти мимолётные прикосновения острыми импульсами проходили через её тело, активируя все её чувствительные точки. Соски напряглись и стали неприятно тереться о кружево бюстгальтера, тогда как там, внизу, трения как раз наоборот не хватало и Рита сжала бедра вместе, стремясь хоть немного ослабить эти ноющие ощущения.              Когда блузка была наконец расстёгнута... Да, именно наконец-то! Власовой казалось, что эта пытка никогда не закончится. Судя по степени его возбуждения он должен был просто рвануть ткань в стороны! Но нет... Он себя очень хорошо контролировал. И в каждой отдельной пуговке был заложен глубокий смысл – как заряд тротила, призванный взорвать к чертям её капитанскую выдержку и подчинить себе эту её внутреннюю пантеру.        Рука, до этого момента сжимавшая шею, разомкнулась и начала движение вниз, тогда как вторая погладила нежную кожу на животе и пошла вверх, заставляя сокращаться мышцы, над которым скользили мужские пальцы. Власова дрожала под его руками. Дыхание было тяжёлым, тягучим, но она всё ещё молчала, тогда как Стёпе хотелось слышать её, "снять с предохранителя". И когда руки одновременно дошли до тяжёлой упругой груди, всё ещё спрятанной в черном кружеве, и ощутимо сильно сжали соски сквозь его ткань, Рита наконец издала громкий протяжный стон.              – Данилов, ты заигрался...              Ей было трудно говорить. Язык еле ворочался, мысли путались и разлетались, оставляя ей только чувства и ощущения, в которых она потерялась. То ей хотелось молить, чтобы он прекратил эту игру и они уже наконец просто занялись сексом, то плохая девочка внутри неё поднимала голову и требовала продолжить и посмотреть, до куда он сможет с ней дойти.              – Я только начал...              Она почувствовала прикосновение мужской ладони к своему бедру и то, как юбка постепенно начала подниматься вверх, всё больше оголяя длинные ноги в чулках. Через секунду к ней присоединилась вторая, поглаживая кожу сквозь капрон и всё ближе подбираясь туда, где Рита больше всего хотела её почувствовать. Вот его пальцы пробежались по резинке чулок, погладили нежную кожу с внутренней стороны бедра. Вот они невесомо проскользили по промежности поверх черных кружевных трусиков и Данилов сделал глубокий вдох и шипящий выдох, ощущая, насколько она возбуждена. Но стоило ей прижаться к его руке в попытке получить хоть немножечко трения, которого ей так не хватало там, как рука исчезла, а её саму Стёпа грубо подтолкнул вперёд и, прижав ладонь ей между лопаток, резко опустил грудью прямо на компьютерный стол, поверх лежащего там ноутбука, каких-то бумажек и документов. Продолжая удерживать её в этой позе, он расстегнул ширинку и выдернул ремень из шлевок - всё это Рита отчётливо слышала, ведь лишившись на время возможности видеть происходящее, её слух обострился до предела.              – В следующий раз я тебя за такое поведение выпорю... Этим самым ремнем...              Металлическая пряжка ударилась о стол где-то совсем рядом с ней. Власова отвлеклась на этот звук, и именно в этот момент он резко, одним движением, вошёл в неё на всю длину. Боже... Это было настолько же больно, насколько прекрасно. До брызнувших из глаз слёз. Мышцы напряглись, все ощущения обострились до предела. Данилов ухватился за скованные за её спиной запястья, и начал двигаться: медленный, практически до конца, выход, и снова резкий вход на всю длину. И так снова, и снова.              Рита стонала, закусывала губы, рычала. Думала ли она, что всё будет так? Что намёк на то, что ей хочется пожестче, и неделя его раздраконивания приведут к тому, что её будут в прямом смысле слова втрахивать в столешницу стола, при этом даже не сняв с неё трусики? Нет, не думала. И даже не мечтала. Но это, чёрт возьми, оказалось именно тем, чего она хотела.              Ощущения граничат с безумием. Темп всё нарастает. Она чувствует, как на спину падают капельки пота, срывающиеся с лица Данилова. Она стремится ему навстречу, насколько ей позволяет поза, чувствуя, что уже так близка, что стоит почти на самом краю пропасти...       И вдруг все останавливается. Стёпа просто резко выходит, оставляя её, зависнувшую в гребанном шаге от оргазма, которого она жаждала каждой клеточкой своего тела.              – Стёпа, нееет... Пожалуйста!!! Ты не можешь вот так!!!              Рита вдруг понимает, что она плачет. Её трясет. Она уже не лежит, распластавшись на столе. Её руки свободны, блузка валяется в ногах, глазная повязка сбилась, и Стёпа отбрасывает её в сторону. Подталкивая к кровати, он шепчет ей, что это ещё не конец и она зря так расстроилась. Опрокидывает на спину. Хватается за юбку и одним резким движением снимает её вместе с промокшим насквозь бельем. Тянется к губам, мнёт грудь, но Рита больше не может ждать. Её не нужно снова разогревать – она вот-вот сгорит к чертовой матери! Власова хватается за его шею и переворачивает их, оказываясь сверху, седлая его. Теперь она главная, и максимум, что она позволяет Данилову - это избавить её от бюстгальтера, чтобы дать ему возможность ласкать ставшую такой чувствительной грудь и выкручивать и перекатывать между грубыми пальцами соски, пока она двигается на нём, ускоряясь до предела...              Стёпа не может оторвать от неё взгляда, даже не моргает. Хочет поймать момент, когда она сорвётся в оргазм, чтобы последовать за ней, ведь он сам уже давно ходит по краю. Лицо Риты напряжённое, будто она ищет эту точку невозврата, вот-вот, уже где-то совсем рядом. Он протягивает руку и делает буквально пару нажатий на чувствительный бугорок там, где они сейчас соединились воедино. И в этот момент, видя, как широко распахиваются её глаза, приоткрываются губы в протяжном стоне и лицо искажается в сладкой гримасе накрывшего её оргазма, чувствуя, как она сжимает вокруг него, он отпускает себя, погружаясь в волну накрывшего его с головой удовольствия. Одного на двоих с ней.