Охота на цветы

Временами Цзинь Линь мечтал ослепнуть. Особенно в последние несколько лет. Преимущественно в последние несколько лет. И тут надо было сказать «спасибо» его дяде. Его дважды дяде. Или, как его звали остальные, «учителю Вэю». Цзинь Лин его так не звал. Он и дядей его не звал, если честно: ни раньше, когда тот еще был Мо Сюаньюем, ни тем более теперь. Вот и в этот раз тем, кто заставил Жуланя захотеть ослепнуть, был его дядя. Только на этот раз не «учитель Вэй», а настоящий дядя. Хотя «учитель Вэй» там тоже присутствовал. — А-Лин?.. — Не смотрю! — Цзинь Лин резко развернулся, закрыв глаза ладонью. Не то чтобы это помогло: увиденная картина все еще стояла перед глазами. Конечно, это была его вина. Ему следовало постучаться. И известить о своем приезде. Но он известил! Просто не удержался и приехал чуть раньше! И стучать… Это же главный зал Пристани Лотоса! Если бы там было тайное собрание, у входа стояла бы стража и двери были бы запечатаны. Кто вообще не запечатывает двери, когда занимается чем-то подобным?! И, кажется, это на ум пришло не только ему. — Вэй Усянь! — Цзинь Лин давно не слышал такого раздражения в шипении дяди и, о боги, смущения. Хотя ладно, тому полагалось смущаться. Ему уже почти сорок — не маленький мальчик, чтобы на таком попадаться. — Ваньинь, — и тут Цзинь Лину захотелось еще и оглохнуть. Он так старался не думать о Ханьгуань-цзюне, не замечать его, забыть о нем… Почему тому понадобилось подавать голос именно сейчас?! Жулань и так слышал все это шуршание мантий, звон украшений, смешки Вэй Усяня и прочие непотребные звуки. О, небо, можно как-нибудь вернуться на шичэнь назад? Цзинь Лин будет хорошим мальчиком, и никогда-никогда не войдет в главный зал без предварительного стука. Он вообще не войдет! Будет встречаться с дядей исключительно на природе: в саду там, в беседке, где нормальные люди не предаются всяким непотребствам! Нормальные люди… — Можешь обернуться, — резкий недовольный голос прервал зарождавшуюся истерику. Или, по крайней мере, приостановил. Цзинь Лин глубоко вздохнул, не решаясь повернуться, размышляя, а нужно ли ему все это. Может, стоило просто сбежать? Как в детстве. Если ничего не слышать, ничего не видеть, то можно притвориться, что этого нет. Но он уже не ребенок. Он — глава клана Цзинь. А дядя — глава клана Цзян. И все, что их окружает — это в той или иной мере политика. А вообще, какого гуя? Он был тут раньше, чем эти двое! Или, по крайней мере, дольше! Так что развернулся Цзинь Лин уже полностью готовым к бою. На удивление его собеседники выглядели вполне нормально. Если не обращать внимания на то, какой всклоченный дядя Цзян, какой демонстративно невозмутимый Хангуань-цзюнь, и то, что на «учителе Вэе» только верхние одежды. И те не его, а Ханьгуань-цзюня. Негодование Цзинь Лина от последнего факта застряло где-то в горле. «Что тут происходит?» Вопрос был бы уместным, но глупым. Цзинь Лин давно не ребенок. И он видел весенние картинки. И гравюры дедушки Цзинь. К тому же, Вэй Усянь и Лань Ванцзи поженились — об этом все знают. «И как давно?» — более толковый вопрос, но бессмысленный. Во-первых, это не имеет никакого значения, а во-вторых, Цзинь Лин примерно может вспомнить, когда дядя Цзян перестал избегать этих двоих. Он еще радовался, глупый, что его цзю-цзю с дядей Вэем помирились. — Вы его хотя бы любите?! — прозвучало как-то обиженно и недовольно. Надуто. По-детски. — А-Лин, это не твое дело, — в ответе дяди Цзяна Цзин Лин не сомневался. Как и в его чувствах. Он хорошо знал своего дядю и сейчас понимал, что живость взгляда и блеск в глазах, появившиеся у того не так давно, связаны с этими двумя. С этими двумя женатыми мужчинами! Лань Ванцзи величественно кивнул. Со всей ответственностью, со всей осознанностью, и посмотрел на дядю Цзяна так тепло и искренне, так мягко и любящее, что Цзин Лин ему поверил. Не мог не поверить. Зато мог перевести осуждающий взгляд на Вэй Усяня. Тот, казалось, ни капли не стеснялся ни своих босых ног, ни чужих одежд. Уселся на подлокотник трона с резной спинкой в виде лотоса, положив локоть на плечо дяди Цзяна, и смотрел шкодливо и немного насмешливо, прямо как Фея, когда ей удавалось утащить сапоги Цзинь Лина и все исслюнявить: — А разве кто-то может его не любить? — и потрепал дядю Цзяна за щеку, как какого-то ребенка. Главу клана! И как не стыдно! — Вэй Ин! — ничего удивительного, что дядя этого так не оставил, но от резкого рывка пурпурные одежды сбились с его плеча, открывая начавший наливаться алым узор из характерных отметин. Какая гадость! — Мне будут сниться кошмары, — потерянно пробормотал Цзинь Лин, пока его дяди так по-детски возились в потасовке, переругиваясь. — Глава Цзинь, с вами все в порядке? — а вот вежливость Ханьуань-цзюня была совсем не к месту! Еще и внимание к нему привлекла! — Да, А-Лин, ты еще что-то хочешь спросить? — наигранное участие в голосе Вэй Усяня откровенно злило. Нельзя задавать такие вопросы, практически сидя на коленях у его дяди! — Не называй меня А-Лином! — Жулань все-таки вспыхнул. И развернулся, взметнув длинным хвостом и полами одежд. — Развлекайтесь. Я поброжу по Пристани, подожду свою делегацию… И он никогда, никогда больше не войдет в главный зал. По крайней мере, без стука. По крайней мере, один. Кошмар! Ему же еще придется вести в этом зале светские разговоры с дядей!..