My girl forever 2: NEBULA

***

Забежав на верхнюю палубу, взбудораженная внезапным осознанием и просветлением, пиратка едва слышала собственных подчинённых. Фоновые звуки в ее голове все ещё были плачем младенца, но она отчаянно старалась его игнорировать. В голове лишь одно — спасти корабль и команду. Она знает, что делать. Остальное неважно. Они сменят курс и вся эта дурь пройдет. Нельзя медлить ни секунды. За несколько шагов до штурвала и перенятия командования Анжелику остановил Джек. — Цыпа, мне нужно кое-что тебе сказать! — суетливый и нервный он перехватил руку пиратки, потянув ее в то укромное место — в противоположную сторону от штурвала. — Я знаю, как вывести корабль! — переполненная энтузиазмом и спешащая освободить всех от навязчивых мыслей Тич тянула в другую сторону. — Да, но я не об этом, у меня… — Джек! Я знаю, как всё исправить, дай мне час и весь этот бред пройдет! — Это не бред, это важно! Для меня. — задёргался мужчина. Их души через глаза общались на ином уровне, нежели упрямые мозг и тело… Они накрепко связаны очень давно и оба, какой бы не была погода, обстановка вокруг, расстояния и мысли — способны понять друг друга безошибочно. Эти чувства двух заклятых супругов не подводили никогда. И если для всегда бесстрашного, веселого, легкомысленного и оптимистичного пирата сейчас важно было с ней поговорить и доверить то, что его беспокоит… Она готова отбросить всё. Даже «отодвинуть в сторону» целый фрегат и сказать «помолчи!» даже самой природе. Муж и жена уединились за углом штурманской рубки. Воробей сразу же уловил «торопливый тон» по позе и взгляду девушки. Что бы там ни было, она всё равно не считала это проблемой. Ведь наверняка капитан подвергся тому же воздействию, что и все сегодня. Но она готова принять его беспокойные мысли и оказать ему любую поддержку. Вместо того, чтобы оставить его одного с обещаниями — вот увидишь, скоро всё пройдёт. — Милая, эм… — пират замялся и глубоко вздохнул. — Помнишь, ты утром спросила меня, не поправилась ли ты? — все же смекалка его не покинула и помогла даже во время стресса найти нужный хитрый предлог, чтобы справиться со своим недугом, не выставляя при этом себя слабаком. — Так вот мне… Кажется, что твоя… Душа стала ещё шире и прекраснее, ты не возражаешь, если я проверю свой глазомер? — щупающее движение руками пират постеснялся произвести даже на нужной траектории в воздухе — вдруг она его высмеит или снова махнет на эту идею, как с переживаниями о мини-Джеках утром? Но пиратка, не успел он договорить свою просьбу, сама схватила его руку и возложила четко на весь выдающийся объем своей груди. И, догадываясь о его переживаниях ещё с того утреннего разговора, решила помочь вдвойне и наверняка убедить его в собственной мужской функциональности — смело и бесцеремонно показательно откровенно ощупала и его «пистоль», выдающий степень боевой готовности даже через слой брюк. — Думаешь, что теряешь свою силу? Нет, у тебя все в порядке, жеребец, не переживай. — дерзко и быстро заявила девушка, заметив, что свою руку пират отводить не собирается. — Ты… Ты так думаешь? — мало того — он присоединил навстречу доброй жене и вторую руку, поглаживая прекрасную грудь под белой рубашкой с вырезом на плечах. — Да, и патроны вполне заряжены, — на это она лишь довольно усмехнулась, отмахнувшись от лапаний. Всего-то один разговор на доверии и пара движений и он в норме. На других это должно сработать также блестяще, правда, способ к приведению в чувства остальных взбрендивших Тич выбрала другой. В «возмужавшего» крошку Рефа пиратка по пути к штурвалу запустила склизкого тухлого кальмара. Парень с ошметками дряни на голове заверещал, как девица, что половина матросов чуть не оглохла. — Боже мой, что это такое! — Вот видишь. Ты все ещё главная истеричка на корабле. Потревоженный криком одного из подопечных Гиббс выбежал на палубу. — Кто кричал? Кто-то ударился? — мужчина засеменил по лестнице, держась за перила. — Детки, будьте осторожнее, следите друг за другом… «Детки»… В один момент, будучи на всех парусах уверенной, что корабль в эпицентре иллюзий, Анжелика ринулась к управлению. Все они как-то поплыли сознанием на свои страхи, в жесточайшей гиперфиксации, мешающей им жить. И всё это случилось в этих водах. После того, как все они поголовно отведали необычный змеиный суп. — Вы не сошли с ума, вы просто отравились, — в суете мыслей, едва вытягивая собственный контроль из плена яда, Энджи переборола видения корзинки с плачущим младенцем вместо штурвала. И уверенно ухватилась за него руками, концентрируясь на капитанстве. — Нужно избавиться от токсинов в желудке… — и обернулась на растерянную команду. — Слушай мою команду! Всем пить как можно больше воды! Если почувствуете себя плохо — головы за борт, — сурово, но строго распорядилась девушка, подбирая не самые нежные сравнения. — У нас запасы на исходе… — Выплывем отсюда, найдем остров. Мы уже недалеко. — Анжелика не могла поверить, что это лишь качка корабля, а не укачивание малыша на руках. Эти видения отчаянно пытались ее сломить. Что она не справляется, что она — плохая мать.. Всем им казалось, что спасительный курс — прямо, в то незнакомое течение, явившееся здесь непонятно откуда, где мерцает на солнце вода, словно прекрасный оазис дальних берегов… Но иллюзия сводила их умы в полнейшую темноту. В этом безумном мире, когда сама стихия контролируется чувствами мести, желанием власти, порабощения, погибели со стороны одержимых гневом богов — всё вокруг способно быть не тем, чем кажется. Нельзя совершить ни одной ошибки. Но, как женщина, Анжелика понимала — порой «ошибка», которую она способна разглядеть лишь после исхода сейчас может спасти мужчинам команды жизнь. На обратный курс. Мерцание впереди — не заветное течение, а смертоносные острые скалы мели, покрытые золотистой икрой — кладкой убитого ими чудовища. Кровь посланницы одержимого местью Тритона была наделена губительным проклятьем иллюзии, способной поработить сознание и уничтожить человека, паразитируя в его же голове и на его собственных страхах. — Если вам всем кажется, что надо плыть вперёд, — девушка подняла глаза на натянутые леерами поворотные паруса над головой. — То нужен полный назад! Женская логика в действии. Её особое оружие против бреда сознания. Она обратит проклятье змея против самого этого места и спасет Жемчужину от крушения. — Это же абсурд, капитан! — До хода рукой подать. — Немного доверия — всё, что я от вас прошу. — достав кинжал из-за пояса, пиратка обернулась на команду. — Я ваш второй капитан! И это мой приказ! — быстро переглянувшись с Джеком, Тич метнула оружие вверх, дождавшись нужного потока ветра, который мгновенно ударил в отвязанные паруса и круто развернул нос корабля. Такая уверенная, дерзкая, боевая и сильная Анжелика до мурашек возбудила и восхитила Воробья. И тело, на котором он уже поставил крест (так сказать плюс там, где должен был быть минус), продемонстрировало поднятие его восхищённых чувств от вида своей властной жены. Она всё-таки нашла в себе волевые силы полностью перенять управление. И от того самого приема, благодаря которому Тич водиночку совершила пиратский разворот, которому её научил Джек, вся команда покатилась кубарем по палубе, делая свои самые невероятные «пиратские развороты», трюки и кувырки. По сему избавление моряков от остатков отравленной пищи из мяся проклятой змеи вышли за борт синхронно, красочно и дружно. Жемчужина вернулась на безопасный маршрут.

***

На утро всем членам команды стало значительно лучше: теперь каждый за своим занятием лишь молча подолгу залипал в пустоту, вспоминая, какого морского черта ему мог привидиться настолько нереалистичный и несуразный бред о собственных страхах и их причинах! Оправившийся от переживаний о самом себе Реф уже час не мог отойти от зеркала, махая на свое кокетливое отражение изящной рукой, делая комплементы и называя себя «наивной душкой». Гиббс не разговаривал ни с кем до самого обеда, работая на нижней палубе с припасами. Так или иначе, но он понял, почему его настигли именно такие эмоции. Родительство. Отцовство. Сначала опека над молодым и горячим Джеком, потом — няньки со взбалмошной маленькой Анжеликой. Пожалуй, это самые важные периоды и роли в его морской жизни. А эти люди — стали его самыми настоящими детьми. Кроме того, старина Джошами в последнее время всё больше скучал по крошке Эндж и баловству и дерзким выходкам Воробья, поэтому всерьез задумался об остепенении… Энджи, после всего вчерашнего стресса, рано утром, наконец, поставила отметки в своем женском листочке и успокоилась. Тот, найденный случайно, оказался старым, ещё с её подросткового возраста, когда кровавые дни были нестабильным и пугающим явлением. Под влиянием яда, погруженная в иллюзии и собственные страхи, она совершенно забыла, что путешествие по Красному морю случается каждый месяц четко в срок. После пробуждения и наведения порядка во внешнем виде, всех положенных процедур на своем тайном мостике в полном одиночестве, лишь наедине с всплесками морской сверкающей глади, Анжелика вернулась в каюту к спящему Воробью. И поняла, что действительно погорячилась вчера. Обделив его супружеским вниманием, игнорируя намеки на близость, разговоры по душам, которые они обожали проводить ночи напролет после того, как едва уносили ноги и спасали жизни от властей, вновь безнаказанно что-то натворив. Какая из нее хорошая жена, если она слишком часто ставит в приоритет судьбу мира и корабль мужа? Тич поклялась быть с Джеком всегда, несмотря ни на какую усталость, переживания, погоду, гнев богов и самой природы. За весь тот проклятый день они так вымотались, что вечером, только выведя корабль в стабильный ветряной поток и отмыв палубу от последствий оздоровительной качки, оба быстро уснули, даже не выпив по бокальчику вина, что было их доброй старой традицией. Солнце над черными парусами заливало морские просторы покуда простирался взор. Водяная гладь переливалась и сияла, ослепляя. Теплые лучи проникли и в их всегда темную и интимную каюту, играя сверкающими бликами от поверхности воды на окне. Звук шагов дежурного, который перекатывал пушечные ядра на место после вчерашнего разворота, едва доносился до их покоя, но не был тем, что не позволило пиратке снова уснуть этим утром. Это был голод. Но совсем необычный… Энджи уже с минут десять стояла напротив их постели, где в одиночестве в любимой позе расслабленной звёзды растянулся Воробей, уже понемногу просыпаясь. Девушка наблюдала за каждым минимальным изменением его умиротворенного лица с приоткрытым ртом, чуть влажной от жары кожей и притягательной колючей бородкой с бусинами. Это гипнотизировало. И невероятно влекло… Он вчера так переволновался, внушив себе страх потери своей мужской силы после их разговоров о безопасности совокуплений. А она до сих пор не уделила ему внимания после всеобщего стресса. Они очень соскучились друг по другу за день. И за убитую беспробудным сном ночь восстановления. Он думает, что она помешалась на долге спасти человечество от богов и пиратство от войн и отложила их медовый месяц (все десять)? Он ошибается. Сразу после пробуждения испанка освежилась и переоделась в ту тонкую шёлковую голубую сорочку из юности, теперь она смотрелась на ней максимально откровенно, прозрачно и едва прикрывала середину бедра. В ней Джек относил ее спать с палубы, когда она впервые попробовала ром. Кажется, ей было пятнадцать… Задумчивая, со скрещенными руками на груди Тич загадочно смотрела на мужчину, кусая внутреннюю сторону щеки. Пальцы её монотонно сжимали тонкую ткань на голом теле, которое от одиночества и нетерпения горело огнем… Сейчас… Ей совсем не пятнадцать. Она знает, чего она хочет и что нравится ему. И у них вся жизнь впереди. Джек подсознательно уже проснулся, понял на ощупь, что Энджи нет рядом, и вдоволь потянулся, наслаждаясь простором места. Но не захотел открывать глаза, расслабляясь в последних минутах спокойствия. Анжелика немного наклонила голову, каштановые кудрявые пряди волос упали на плечо. Она нагнулась вперёд, опустила обе руки на противоположный край одеяла и накинула его на себя, нырнув внутрь с головой. И медленно и подкрадываясь, скрылась под одеялом, направляясь в сторону изголовья… Решила разбудить любимого мужа Веста необычным и приятным способом. Воробей сквозь остатки сна ощутил какое-то движение под одеялом, которое постепенно приподнималось от его тела. Мужчина сонно открыл глаза, сразу наклонив голову вниз и пытаясь понять, кто и что под ним вытворяет. Это Энджи. Стягивает с него одеяло? Или снова превратилась в ребенка и теперь дурачится, думая, что она морской-постельный монстр? Но когда пират отчетливо ощутил прикосновения её рук и кончиков пушистых волос к нижней части своего тела, сон улетучился так же быстро, как подлетело вверх его «игривое настроение». Он тихо выдохнул, тоже приподняв свой край одеяла, подсматривая за её плавными и настойчивыми движениями с едва заметной испанской улыбкой… Чувство приятной тягучей сладости поднималось по животу к самому сердцу и заставляло кровь бежать быстрее. Жар от сна сразу превратился в страстную лихорадку. Это утро становилось всё лучше и лучше. Постепенно Джек начал дышать глубже и весь покрылся мурашками, откидывая голову назад в блаженстве. О, да, милая, ты отлично справляешься. Но внезапно одно удовольствие сменилось другим. Пират отбросил край одеяла, выпуская Анжелику на воздух, не в силах больше ловить кайф, не видя её любимых карих глаз и соблазнительной улыбки. — Привет, — ухмыльнулся тихо, но игриво он, медленно поглаживая её гладкие плечи сухими теплыми пальцами. Тич, улыбка которой была ещё более довольной и коварной, без слов одним кошачьим движением приблизилась к нему, поднявшись выше к изголовью. И сразу, ничего не говоря, приластилась, нежно и глубоко целуя, доставляя ещё больше эндорфинов в его кровь и ко всем самым важным органам в их «игре» и вчерашней истории. Её горячий влажный язычок заставил проснуться полностью и напрячь все мускулы, отвечая на такие внезапные утренние ласки. Упругое, стройное и аппетитное тело, облигаемое шелком, притягивало руки мужчины словно магнитом. От сладости ощущения горячей испанки в своих объятиях дрожь разбивала тело. Хотелось целовать её бесконечно долго, как поедать самое лакомое пирожное на свете. Гладить, сжимать ягодицы и загорелые бедра, очерчивать рукой прогиб в пояснице, проходиться по вьющимися непослушным волосам от лица, не говоря ни слова. Пока она не устанет держать упор на локтях, а он — свое «настроение» поднятым. — Видишь, с тобой определенно всё в порядке… — Может, никакого командования сегодня, миссис Воробей? — приглашающе промурлыкал он чуть охрипшим красивым мужским голосом, отстранившись от её лица, чтобы собрать длинные волосы девушки на одну сторону. — У меня для вас есть только один приказ, капитан… И как назло в этот момент зазвенели склянки на камбузе. На что пират никак не среагировал, продолжая горячо и пламенно целовать губы любимой жены, сжимая и поглаживая фигуру, ведь это прекрасное занятие лучше любого алкоголя помогало снять стресс… Но через пару секунд раздался куда более настойчивый грохот посуды вперемешку с руганью. Кок сегодня не в духе. Либо гоняет помощников на чистку всей утвари от остатков ядовитой змеи. Это уже капитаны проигнорировать не смогли: в голове сразу всплыла дюжина дерущихся голодных матросов, бардак в парусах и перевёрнутые бочки с запасами. Промычав устало и нехотя, девушка все же выпрямилась, не слезая с таза мужчины. — Доброе утро от команды. — несмотря на игривую готовность и настроение Тич собрала растрепанные пушистые волосы в жгут, говоря об отмене планов на это сладкое утро. — Пора за работу. Воробей капризно и устало закатил глаза, умирающе вздохнув, и закрыл лицо соседней подушкой. — Конечно, мы можем не спешить на завтрак… — ласково вдруг добавила пиратка, запуская руки под эту подушку в районе груди мужчины, чтобы он не расстраивался. От этого Воробей сразу выглянул из-за двух уголков одними коварными глазами и просверлил ими её. — Querido Dios, никогда ещё такого не испытывал… — то, как Джек Воробей закатывал глаза и забывал привычный язык, переходя на родовой — всегда сводило с ума и возбуждало пиратку, больше, чем любые лестные слова и комплименты её неотразимости и любовному таланту. — В тот миг, когда ты захватила штурвал моего корабля, я лишь… посмотрел в твои глаза. Этого было достаточно, чтобы влюбиться в тебя снова. Довольная таким признанием, Анжелика вовремя перехватила пробуждающегося в нём дьявола и впилась в губы крепким восхищённым поцелуем. — А ты-ы… Не хочешь… убедиться, что я все ещё твой верный жеребец? — без намеков всё равно не обошлось. — Увы, сегодня только ручное управление, капитан, — отстранилась немного пиратка, мило поджав плечи, как в детстве, намекнув в свою очередь о женских «днях прилива». — Но ваш штурвал в надёжных руках… — Оу. — кот по кличке Воробей снова довольно ухмыльнулся, почесывая свою кошку за ушком. — Значит, ты… В норме? — Абсолютно…