Если ледяной внутри, то почему так знойно дышишь?

      

Боюсь, я не смогу объяснить себя.

Совершенно.

      День начинался так же как и всегда. Ничего нового и эта стабильность его полностью устраивала. Он не любил изменения в жизни, особенно те, которые он предвидеть не мог.              Новые члены команды появились неожиданно, как гром среди ясного неба. Среди его ясного неба.       Его это не бесило, нет.       Его это беспокоило.       Вздох. Гоуст натягивает маску черепа вместо балаклавы на лицо, наконец-то закончив наносить маскирующую краску. Вставая с постели, он со стуком кладет ту на подоконник и плотно закрывает окно. Проверяет время вверху кнопочного телефона.       За полдень.       Он без понятия сколько времени займёт миссия. Ему это и безразлично, ведь на базе всё равно попросту нечего делать.              Перед тем как выйти, Гоуст сосредоточено ощупывает экипировку, проверяя всё ли с той в порядке. Её, конечно же, проверяли до того, как ему выдать, но дополнительная предосторожность никогда не помешает. Подтвердив, что с ней всё замечательно, он прошёл к двери и вышел из своей комнаты, закрывая её на ключ. Послышались тяжёлые шаги, громко отдаваемые гулом по всему коридору из-за тонкого деревянного пола.        Нужно выписать оружие.       Для правильного настроя, ему лучше бы думать о операции. Но выкинуть навязчивые, словно маленькие мушки, мысли про новых братьев по оружию, он не спешил. То, что МакТавиш уже с ними был знаком, он и секунды не сомневался.       Заприметив в нескольких метрах от себя прямоугольную дыру в стене, эдакий вход без двери, он сразу же туда свернул.       — О, здравствуйте, лейтенант!       За небольшим столом, который напоминал школьную парту, сидела чернокожая женщина. Завидев его, она сразу же подорвалась с места, приветливо улыбаясь.       — Привет, мне как обычно.       — Одну секундочку.       Больше для себя, чем для него, она кивнула и что-то бормоча под нос, отлучилась к многочисленным стендам и полкам, набирая в руки всё необходимое. Вернувшись к лейтенанту, она сразу же выволокла содержимое рук на парту: патроны, дробовик и пистолет с несколькими гранатами. Хоть и совсем обычный «набор» оружия, но такой привычный, что менять его совсем не хотелось. То, что к оружию могут закончится патроны, он вообще не переживал. Подберёт любое другое.       — Соуп уже приходил? — не смотря на неё спрашивает он, вписывая свой позывной в тетрадку.       — Приходил, — она вновь улыбнулась, принимая тетрадку обратно.       Гоуст мимолётно на неё взглянул, сразу же опустив глаза к своему оружию.       Заученными движениями, он распределив всё выданное в экипировку и с некой заботливостью проверил в ножнах наличия своего кинжала. Идеально.

***

      Хоть и был относительно полдень уже успело заметно потемнеть. Приближение осени давало о себе знать, особенно лужи, которыми было усыпано всё и повсюду.       Гоуст уверенно шагал по направлению к военной машине с многочисленными сержантами и рядовыми из команды «Браво». Игнорируя кипишь и передвигающуюся технику вокруг себя, он в это же время и равнодушно не замечал луж под ногами, проходясь с хлюпающими звуками прямиком по ним. Приметив Соупа, который выпрыгнул из грузовика одним из первых, Гоуст остановился в нескольких метрах от него, когда сержант стал к нему подбегать.       — Хах, ну что, элти? Возьмём гадёнышей? — с улыбкой в тридцать два произнёс он. Вопрос был риторическим, исключительно, чтобы поднять боевой дух своего лейтенанта. — Давай. Загружайся, — с добродушной уверенностью и всё такой же улыбкой договорил он, и, похлопав его дважды по плечу, моментально удалился прочь, к остальным.       — Ёбаный ад… — смотря на спину удаляющегося, выдохнул он.       — Гоуст, на связи? — послышался голос капитана в наушнике.       — Да, сер, — возобновляя спокойный шаг, на автомате отчитался он.       — Есть проблемы?       — Никак нет. Отбой.       Сворачивая туда же, куда и Соуп минутой ранее, он отключился, заходя в грузовой вертолёт, который был забит далеко не поставками военной атрибутики.

***

Antihoney Dove (doll ver).

      Прибыв обратно на базу после операции, он подметил, что уже окончательно потемнело. Весь в крови и запачканный грязью, ему просто хотелось принять душ и закинуться обезболом.       Гоуст устало перевёл взгляд на звёздное небо. Было сложно не заметить, что луна, сегодня, светила особенно ярко, справляясь с освещением базы хоть и хуже, но экономней фонарей. Ёбаный ад, — сглотнув, подумал он.       Зависимость давала о себе знать, скребясь острыми коготками последних два часа, что нервировало. Послав всё к чёрту, он завернул между двумя зданиями на задний двор, собираясь получить успокоение там.       Приподняв маску к носу, он с облегчением зажёг сигарету, сразу же затягиваясь до белых искр перед глазами. Первая сигарета за столь долгое время, отдалась благодарной дрожью в теле. Даже головная боль ненадолго отступила, не смея нарушать столь священный ритуал.       Стоя так с сигаретой в сладосном молчании, он слушал неторопливый свист ветра колышущего рыжие сосны — ненароком задумался.       Взять Гассана надо было, желательно, живым. Гоуст же позволил командам ликвидировать его в случае необходимости. Но даже так, Гассан поджав хвост, удрал, оставив своих союзников бесполезно пасть, защищая пустое здание.       Гоуст прикусил сигарету. Его это беспокоит. Головной боли ещё добавляли обнаруженные баллистические ракеты из Америки в грёбаном, мать его, Иране. Соуп явно ему импонировал с ненавистью не понимая на кой чёрт они делают у врага. Но приказ есть приказ. Если сказали — надо сделать. Даже, если вся содержащаяся в них информация будет уничтожена. Шепард…       Послышался звук пыхтения в перемешку с бранью. Голос женский. В ту же секунду, как он это подметил, появилась блондинистая макушка, одним махом проскользнувшая к нему. Не заметила?       Раздался громкий грохот чего-то тяжёлого — блондинка скинула свою ношу к стене. От неприятного звука которой, уголок его глаза дёрнулся.       Блондинка и правда его не обнаружила, теперь старательно пыталась восстановить дыхание, устремив взгляд на скинутую ношу. Выносливость не к чёрту, точно сотрудник — не солдат.       Пригладив выбившиеся пряди назад, она сильно вздрогнула, от неожиданно зазвонившего телефона.       — Чтоб тебя, — немного нервно выдохнула сотрудница, посмотрев на экран гаджета. — Я же говорила, чтобы ты мне больше никогда, блять, не звонил, а, Ной?       Сказанное, прозвучало до невозможности грубо, резко. Блондинка похлопала себя по карману и вынудила красную пачку сигарет. Огонёк от зажигалки осветил её лицо, давая ему возможность получше рассмотреть новую сотрудницу.       То, что она была именно новой, он ни секунды не сомневался — не видел тут таких раньше.       Короткие блондинестые волосы, кое как обрезаны — точно вручную укоротила. Лицо усыпано веснушками и маленькими шрамами в которых залегала тень от зажигалки. Острые черты лица, ближе к щекам более смягчённые. Цвет глаз рассмотреть не удалось — силы огоня не хватило. Блондинка глубоко затянулась. Гоуст особенно внимательно проследил за этим и последовал её примеру. Уперевшись на каменную стену он посмотрел туда же куда и сотрудница — в небо и задумался. Стоит ли ему вникать в детали телефонного разговора?       Если бы блондинка переговаривалась с кем-то из солдат или такими же сотрудниками с огромной «радостью» бы послушал. Телефонные же разговорчики с семьёй или друзьями, чёрт знает, кто ей позвонил — его абсолютно не волновали. Гоуст был почти уверен, что в этом звонке не было ничего заслуживающего его внимания, но до конца расслабиться себе позволить не мог. Потому, на всякий случай, решил прибегнуть к старому доброму, и, его любимому методу — держать ухо в остро. Это никогда не было лишним.       Во время разговора, манера речи блондинки была грубая, своевольная. С боссом точно так не пообщаешься.       Вслушиваясь уже в буквально перепалку между сотрудницей и звонившем, Гоуст скучающе потянул сигарету к губам, чтобы затянутся вновь.       — Не волнуйся, Ной. Если будешь вести себя тише воды, ниже травы — никому не расскажу про ракеты.       Гоуст моментально замер, соприкаясь с сигаретой губами. Твою мать.       Он сосредоточено навострил уши, аккуратно опустив руку с уже не интересующей его сигаретой. Детали разговора были не слышны, что раздражало. Лишь возня и ругань, которую можно истолковать по своему.       — Ух ты ж блять… — через какое-то время, прошептала блондинка и упала в барахло, перед которым всё это время стояла.       Разговор был завершён.       Гоуст сдержал невероятно сильный порыв, чтобы не выбить чёртовы детали звонка силой, — с хрустом перчаток, сжал кулаки.       Блондинка тут же застыла. Гоуст это заметил.       Она его услышала.       Теперь знает, что не одна.       Но... Но не повернулась.       Заинтересованно пронаблюдав за этим, он аккуратно, чисто для интереса, развернулся к ней полностью. Гоуст прекрасно знал, какое чувство хотел у неё этим вызвать, но признаться в этом — приоткрыть дверь в адско болящее прошлое, что случится точно не в скором времени.       Гоуст сглотнул. Он буквально чувствовал как она смотрит на него своим боковым зрением.       Это было… будоражаще.       Глубокая тишина царит между ними, нарушаемая лишь мелькающими призрачными силуэтами — порывами ветра, между тёмных стволов, да, изредка доносящимся до Гоуста прерывистым дыханием блондинки. Кажется, будто время здесь остановилось, и всё вокруг погрузилось в вечный сон. Есть только стоящий в тишине он и она. Ракеты с Шепардом незаметно отошли на задний план, что Гоуст не успел пресечь.       Блондинка буквально не знала куда себя деть, попеременно смотрела то в глубь леса, то кусала губы, с громким молчанием.       И дрожала.       Дрожала со сведёнными на переносице бровями. Словно олень, которого злила сама суть безвыходной ситуации в которой тот оказался из-за хищника.       Травоядное пыталось выглядеть сильнее, чем было.       Гоуст во все глаза наблюдал.       Наблюдал…       Специально выкинул непотушенную сигарету под ноги, где стоял. Он хотел увидеть больше.       С каждым дуновением ветра, ужас душил её костлявые плечи, словно, морозный ветер, — пытался проникнуть сквозь неё... Стать единым целым.       Его хотелось потрогать.       Оказаться на его месте…       По телу прошлась дрожь, заставляя его сдержаться, чтобы не дать о себе знать остаточно.       Тихими шагами, не разворачиваясь от блондинки, он с мимолётно промелькнувшим в мыслях нецензурным выражением, проскользнул в переулок на другой стороне. Его лоб покрылся испариной, пальцы дрожали, заставляя глубоко дышать через раз, прикрывая большой ладонью рот. Гоуст прерывисто вздохнул, сжав челюсть в разы сильнее в попытке проигнорировать начинающий стремительно твердеть орган.       Такое с ним впервые. Запах крови на себе. Её испуганный вид… …Ёбаный ад.

***

      Морозный вечер ненавязчиво покусывает щеки, упёрто пробиваясь сквозь его балаклаву. Дым от сигареты медленно поднимается в холодном воздухе, оставляя за собой тонкий аромат табака.              В столовой за спиной шумят голоса и смех. Кто-то поет под гитару, а кто-то просто беседует за столиком. Но здесь, на заднем крыльце, царит тишина и покой. Только прохладный ветер шелестит в ветках сосен, да изредка проходят мимо люди.              Вдали мерцают огни казарм и офисов, словно звезды, упавшие с неба. А над головой — бескрайнее звездное полотно, которое кажется таким близким, что можно дотянуться до него рукой.              Холод пробирает до костей, но в душе царит странное чувство умиротворения.       В такие моменты кажется, что все проблемы и заботы уходят куда-то далеко, и остается только эта морозная ночь, этот звездный небосвод и эта сигарета, догорающая в руке.       И хочется, чтобы этот момент длился вечно…       Гоуст хмуро выдыхает сигаретный дым. Даже так, его всё ещё не может отпустить скребущееся нечто, остаточно поселившись где-то в районе лёгких. Стоя так, уже с третей сигаретой подряд, к которой, как и к прежним, за всё время почти не прикоснулся — позволяя бесполезно тлеть в руке, вновь прокручивал телефонный разговор сотрудницы.       Всё же хорошо, что его убедил прийти капитан — убежденый мыслью, что лейтенант обязан знать новых членов команды в лицо.       Докурив первым, Прайс ненадолго отлучился, а Гоуст хмуро подытожил, что в чем-то он был прав.       Алкоголь подействовал в кое то веки успокаивающе. Но эффект обезболивающего совсем пропал и мигрень снова заполучила в свою власть столь родную голову.       Гоуст вздрогнул, с силой закрыв глаза. Заебало…       То, что один из сержантов была девушкой, повергло его в искреннее удивление, ведь САСовцев нежного пола было не так уж и много. Особенно тех, кого он знал — почти никого. Её хотелось увидеть больше всего.        « — Гоуст! — в поле зрения появился Джонни с поднятой вверх рукой. Рядом с ним шло немного задумчивое новое лицо. Обратив на Гоуста внимание, — подняв голову, солдат немного улыбнулся.       — Кайл Гэррик, по позывному Гас. Приятно познакомиться, — и выставил руку для рукопожатия. Гоуст осмотрел нового подчиненного и протянул руку в ответ, пожимая её.       — Гоуст. »       Любопытство, к сожалению, не было удовлетворенно столь быстро, как хотелось — Соуп пришёл только с одним новеньким. Как в итоге оказалось, его зовут Кайл Гэррик — хороший чернокожий парниша, британец с позывным Гас. Довольно дружелюбный. Особенно с банкой пива в руке. Взгляд у него такой… как у Соупа, то-ли упрямый то-ли верный, то-ли ещё что, но было в нём что-то заслуживающее доверия.       Но не его.       Будь то выбор командира или даже своего капитана — для него, довериться столь быстро было просто нереальным. Доверие нужно заслужить, а его — очень непросто.       Сигарета догорела, теперь бесполезным фильтром лежала на влажной земле возле ботинка. Громко выдохнув, он прошёл немного дальше, отдаляясь от стеклянной двери. Стало холоднее.       Гоуст задумался. Стоит ли ему вновь выпить или наконец-то уйти? Пора бы и правда закруглятся, но не увидившись с последним членом команды — уходить было бы просто бессмысленно. Он уже представлял себе как она могла бы выглядеть. Накаченная, короткие каштановые волосы, скорее всего мускулиная. По другому, он видеть женщину в армии не мог.              Раздался клацнувый звук, который в темноте густой тишины, стал в разы громче. Кто-то вошёл на крыльцо. Ну как вошёл. Завалился.       Гоуст немного удивился, увидев соломенную макушку сотрудницы, не ожидая увидеть её дважды за день. В столовой, естественно, был и персонал, помимо солдат. Выпить холодненького пива хотелось всем.       «Олень», — как он успел про себя её прозвать, облокотилась на кирпичную стену, словно повторяя его позу, и пьяно закурила. Выдохнув дым с поплывшей улыбкой, она прикрыла глаза. Пьяная.       Резко вздрогнув, Олень отлипла от стены, несколько раз оглядевшись и... опять его не заметила.       — ... К чёрту, — перед этим бурча что-то под нос, раздраженно пророкотала она.       Выкинув докуренную сигарету, и, очевидно промахнувшись, судя по её недовольному лицу, она повернулась в его сторону, закрыв глаза. Морозный ветер дул ей прямиком в голову, устраивая на ней окончательный беспорядок, и, вызывая кривую ухмылку. Пьяная, с красным от ветра лицом — она выглядила не совсем адекватно.       Гоуст подошёл к ней ближе. Тихо, как делал во время миссий. И сверху вниз взглянул на неё внимательнее, задержав дыхание.       Ещё… она выглядела по завораживающему умиротворенно. Даже странно. Спокойно отдав всё своё лицо во власть холодным порывам — она была до невозможности довольной.       Уголки его губ неощутимо, даже для него самого, поползли вверх. Как бы не хотелось признавать, но смотреть на подобных людей — было очень приятно. Он всегда не замечая, заряжался их энергией, с мысленной улыбкой это позже обнаруживая.       За мыслями, Гоуст и не заметил как сотрудница открыла глаза и с вопиющим ужасом уставилась на него.       — ГОСПОДИ, БЛЯТЬ!!!       Пронзительный крик озарил барабанные перепонки, — на секунду оглушая. Олень уже сидела на заднице в его ногах возле бычка и держалась за сердце, с полнейшим ужасом пялившись на него в ответ.       Их глаза впервые встретились. Все тело Гоуста пробрала холодная дрожь.       Глаза блондинки быстро метались по высокой фигуре. Остановившись, она словно что-то для себя подытожила, с громким вздохом заговорила:       — Б-боже… парень.       Олень полезла в передний карман штанов и вынула оттуда телефон. Её лицо тут же осветилось, сразу же скривливая гримасу полнейшего недопонимания.       — Ты чего напялил… это?.. — она завозила в воздухе пальцем, очерчивая… его лицо. — Сегодня ведь даже не Хэллоуин!       Гоуст был поражён. Он уже было приоткрыл рот, как сразу же его захлопнул, не найдя то, что можно ответить. Видимо, его молчание было слишком долгим — блондинка опять заговорила первой.       — Ты чего молчишь-то?.. — сглотнув, запинаясь, спросила она.       Смотря на неё — такую зажатую, сидящую на холодной земле и криво улыбаясь, он подытожил, что нарушать тишину ему совсем перехотелось. Её вид был… интересным. Что-то в нём его трогало, заставляя сердце биться сильнее, а грудь прерывисто дышать.       Погода, теперь, казалась не настолько холодной.       Её взгляд со стеснительного стал уже совсем испуганным. Пьяная, она видимо совсем не понимала, что происходит. Но всё продолжала смотреть в его глаза, будто боялась отводить.       — О, Фав, и ты здесь?       Гоуст привычно стиснул хрустнувшие перчатки на руках в кулаки, когда послышался голос сзади его спины. Говоривший явно улыбался. Блондинка запоздало разорвала взгляд, и, посмотрела за его спину.       — Как видите, кэп, — озадаченно ответила, как оказалось в итоге «Фав», вставая с земли. Фав не спешила оттряхнутся, продолжила говорить уже более активно: — Я вас искала, курить одной немного скучно.       Сказанное сопровождалось чесанием щеки. За спиной раздался хохот. Гоуст долгожданно прикрыл глаза, смотря на сотрудницу в упор.       — Ты права, — капитан встал в одну линию с ним и кивнул в его сторону. — Но, к счастью, лейтенант составил мне компанию.       Фав опешила, глаза тут же растерянно посмотрели в его.       —… Лейтенант?       — Я не успел вас познакомить, — объяснил Прайс, положив ладонь ему на плечо.       Гоуст, не разрывая зрительного контакта, изучал торопливо заполняемые тревогой глаза своей подчиненной. Он засунул ладони под подмышки, теперь казался ещё огромней в своих габаритах, а его вид стал в разы угрожающей.       — Гоуст. Лейтенант — Гоуст, — твёрдо, по-армейски, ответил он, внимательно пронаблюдав за изменившимся выражением её лица.