Три желания злодейки

      Вальяжной походкой мужчина приближался к нам, и на его лице играла улыбка странной природы, словно вдруг, по неизвестной причине, он был рад меня видеть. Вздор, потому что книжный Огнев презирал Елену так же, как я его сейчас. Дело — бизнес, и только. Его улыбку я отзеркалила и послала Норту и Дейле. Василиса заверила, что эти двое ее не обижают, да и синяка под глазом у старшего брата я не заметила — значит, момент с сарайчиком был по умолчанию опущен. Неужели Нортон, правда, прислушался к моим словам? Чудеса.       — Добрый вечер, Елена. Прекрасно выглядишь, — он торопливо, словно не хотел показаться невежливым, скользнул по мне взглядом и задержался на лице. — Впрочем, как и всегда.       — Оставь эти формальности, — сухо отозвалась я, а Василиса почему-то встала возле меня, словно вздумала защищать от отца.       — Вижу, вы познакомились? Это моя дочь…       — Младшая, — закончила я, ласково поглядев на девочку. — Вежливая и смышленая особа.       — Не ожидал такой формулировки от тебя, Елена, — Огнев вскинул брови и покосился на старшего сына, словно искал поддержки. Но лицо Норта ничего не выражало — ни любви, ни ненависти к рыжеволосой сестренке. Наверное, это можно было считать хорошим знаком.       — Ты хочешь посвятить вечер выяснению того, чего еще ты от меня не ожидал? — ах, сколько презрения в моих словах. Может, пора признаться самой себе в том, что Нортон Огнев до омерзения похож на ублюдка, испортившего мою настоящую жизнь? И тогда все мгновенно встанет на свои места.       — Ты не рада меня видеть? — голос мужчины был не едким, а малость удивленным. Я незаметно ухмыльнулась.       — Отчего же? Очень рада, — я играла так хорошо, что Нортон даже расслабился.       — Тогда позволь мне угостить тебя. Ты уже пробовала шампанское? С юга Франции…       Я согласно качнула головой, но предложенную руку опять проигнорировала, обернувшись к Василисе. Секунду смотрела в до боли знакомые глаза, а потом протянула ладонь, и девочка с готовностью пожала кончики моих пальцев. Я улыбнулась ей по-матерински доброй улыбкой и благосклонно кивнула остальным детям, вызвав восторг Дейлы и горделивую осанку Норта. Кажется, этот вечер не так плох, как казался сначала. Я пошла за Огневым, вглядываясь в толпу — где-то здесь должен быть Марк, а когда я заметила мальчишку, улыбнулась еще и ему.       — Хотя бы одна твоя улыбка в этот день будет предназначена мне? — раздался голос Нортона, и я лениво обратила к нему взгляд, демонстративно поджав губы.       — Никак вы канючите, господин Огнев? — холодно поинтересовалась я, старательно скрывая усмешку.       — Лишь пытаюсь получить то, что мне должно быть предназначено.       — Какой вздор, — я оскорбленно вздернула подбородок. — Уж позволь мне распоряжаться моими жестами самостоятельно.       — Неужели столь долгая разлука негативно сказалась на нашей дружбе? — теперь он был серьезен, даже остановился вдали от толпы, чтобы заискивающе заглянуть в мои глаза. — Елена?       — Что ты хочешь от меня услышать? — я устало вздохнула, тысячу раз пожалев о том, что с самого начала не решилась играть роль послушной шавки Огнева. — Мое верность нашему общему делу не исчезла, как и на наши союзнические отношения. Об этом не волнуйся.       — А о чем мне стоит волноваться? — мужчина оперся о стену и скрестил на груди руки.       — О своих детях, к примеру, — я отзеркалила его позу и недовольно дернула верхней губой. — О грядущем посвящении. Слушании в РадоСвете. Мне продолжать?       — Я прекрасно понял тебя с первого раза, — Нортон рычаще выдохнул. — Почему я не могу добиться от тебя простого ответа? Мне извиниться? Елена, я не хочу топтаться на месте. Скажи, что мне сделать, чтобы вернуть твое расположение?       — Это просто смешно, — я слегка растерялась, не ожидая от такого, как Огнев, прямого заявления о том, как сильно ему требуется мое внимание. — Моя благосклонность полностью в твоем распоряжении. Ну, хорошо, — я почти искренне улыбнулась ему, потому что такое рвение меня позабавило. — Я тебя убедила?       — Будем считать, что да. Надеюсь, это просто последствия от разлуки, — будто для самого себя пробормотал Огнев, а потом посмотрел на часовой браслет. — Скоро пора будет начинать.       Я мгновенно подобралась, с неудовольствием заметив, что совсем забыла об обряде вызывания Духа Осталы, в котором я должна буду принять непосредственное участие. А еще я надеялась, что маленькая шпионка в лице Василисы окажется в библиотеке в нужное время, ведь я взяла с Марка обещание оберегать, а не задирать — от кого она тогда будет убегать и прятаться за малиновой шторой? Мысли навалились на меня тяжелым грузом, и я все же взяла из рук Огнева настойчиво протянутый бокал с шампанским. Может, он и прав, расслабиться абсолютно точно не помешает.

***

      Марка всегда тяготили подобные мероприятия, как бы старательно он ни показывал обратное. Раздражали нарядные громкие люди, что лицемерно поднимали тосты за счастье и благополучия хозяина дома. Огнева мальчик тоже видел среди безликой толпы, и ненавидел его прежде всего за то, как в свое время он пользовался Еленой, не скрывая того, а сам Марк был бессилен против этого, ведь госпожа Мортинова сама сердечно жаждала быть полезной. Но теперь она изменилась, и юный часовщик не мог объяснить эту резкую, но абсолютно точно положительную перемену в ее поведении. Елена осталась такой же могущественной и сильной женщиной, но поверх этого добавилась доброта и мудрость, терпеливость и благосклонность почти ко всем, кто попадал в ее поле зрения. За исключением Огнева. Марк ухмыльнулся –госпожа Мортинова в последнее время говорила о нем с презрением и явной неприязнью, и это надвигало его только на одну мысль — Нортон Огнев посмел либо очень сильно обидеть директрису Светлочаса, либо разбил ей сердце. Оба варианта мальчику не нравились, и он старательно сверлил хозяина поместья злым взглядом каждый раз, как замечал в толпе.       Марк, правда, очень старался быть лучшим учеником Темночаса, чтобы его влиятельная покровительница гордилась им. Однако до недавнего времени госпожа Мортинова никак не отмечала его успехи, а за последние пару месяцев неожиданно проявила небывалый интерес к его персоне. И ведь именно в это время Марк обязан был наткнуться на маленького Драгоция, получить от него по лицу, и чтобы Елена обязательно увидела его позор. Он очень боялся, что директриса часовой школы начнет его презирать за этакую слабость (ведь Ляхтич никак не может привыкнуть к тому, что женщина не то, чтобы стала мягче — справедливее), но она только покачала головой и взяла с них обоих слово, что больше такого не повторится. Не повторится — еще больше, чем увидеть гнев, Марк боится узреть разочарование в глазах Елены.       И сейчас он очень хотел познакомиться с этой «странной» дочерью Огнева и исполнить просьбу госпожи Мортиновой. По правде сказать, Марк не очень понимал, что такого особенного было в той, кого еще совсем недавно Елена со злостью называла фейрой (недавно по меркам Ляхтича ровняется одному году как), поэтому с жадностью наблюдал за тем, как его покровительница вот уже несколько минут говорит с рыжеволосой девочкой. Он не мог видеть всего лица незнакомки, но цвет волос Марку понравился — яркий и огненный; наверное, характер девчонки тоже был твердым и пламенным. По крайней мере, он бы хотел нянькаться не с сопливой малышкой, раз уж того требует Елена, а со способной часовщицей, если она таковой окажется.       Госпожа Мортинова предупредила, что Василиса Огнева не знакома с Часовым миром от слова совсем, поэтому наказала Марку быть осторожным и лишний раз ее не пугать, и мальчишка очень волновался по этому поводу — с остальцами он никогда раньше не разговаривал, не считая Драгоция, но и тот вырос в могущественной часовой обители, так что не считается.       Краем глаза мальчик заметил и двух других детей Огнева — двойняшек, но слишком за них не зацепился. Может, если они пройдут посвящение, Марк и будет с ними общаться, когда они попадут в Светло- и Темночас. Или кто-то из них по чистой случайности окажется владельцем одного из семи легендарных ключей. Остался Рубиновый, Серебряный, Железный и Черный, насколько он знал, ведь остальные три уже разделили между собой сам Марк, Маришка Резникова и Ярис Чаклош, которых он знал по общим лекциям. Скоро запустят Часовой Круг, и, наверное, это будет самым знаменательным событием в жизни юного ключника. Однако пока стоит заняться настоящим.       Пока Марк был поглощён собственными мыслями, дочь Огнева вышла из общей залы, и он едва-едва не упустил свой шанс познакомиться с ней вне шумной толпы. Мальчишка огладил свой смокинг, избавляясь от малейших складок, поправил волосы, затянутые в пепельный хвост, и направился следом за ней, мысленно напоминая себе не заикаться о Часовом мире и даже не думать о нем.       Василиса остановилась возле лестницы, и Марк невольно замер в тени, разом позабыв все слова. Девочка немного помедлила, а потом резко обернулась и прищурилась, словно говорила, мол, ага, знала, что ты шел за мной. Ляхтич растерялся окончательно, а потому нахмурился и поджал губы, мысленно давая себя подзатыльник — хмурой миной к себе точно не расположишь. А Василиса продолжала щуриться и даже вперила руки в бока, ожидая объяснений, и тогда Марк сдался, шагнув к ней.       — Маркус Ляхтич, — он запальчиво протянул руку, решая для самого себя, что если девчонка ответит на рукопожатие, дружбе быть, а если отвернется, он навеки погрязнет в позоре.       — Василиса Огнева, — она подозрительно наклонила голову, но руку пожала, и мальчик облегченно выдохнул. — Я видела тебя в толпе, — сообщила она и вдруг улыбнулась. — Такое чувство, что все гости отца обязательно знают, кто я.       — Я не говорил, что знаю тебя, — Марк отразил улыбку, и в этот момент что-то внутри него определенно менялось, переворачивалось с ног на голову.       — Но ведь знаешь? — Василиса ожидающе вскинула брови.       — Знаю. Но только потому что госпожа Мортинова говорила, — мальчишка с вызовом вздернул подбородок.       — Та статная дама, — понимающе протянула Василиса, оглянувшись на праздничную залу. — Ты ей кто? Племянник?       — Можно сказать, что ученик, — Марк пожал плечами, ибо никогда особо не задумывался о собственном статусе в таком плане. — Она взяла меня к себе под крыло, после того, как родители… — он осекся, ведь неожиданно для себя начал рассказывать то, о чем никогда и никому не говорил. Марк обозленно посмотрел в чистые синие глаза, но этот гнев скорее был предназначен ему самому. — Хотя неважно.       — У меня тоже беда с родителями, — легко ответила Василиса, словно и не заметила перемен в его голосе. — Мама вроде как умерла. Отец вон, только сейчас объявился. Еще и такой странный, скрытный и неразговорчивый. Неродной, — девочка вздохнула и покачала головой, но Марк слышал, как рада она была высказаться по этому поводу хоть кому-то.       — Но он богат и благороден, — Ляхтич говорил осторожно, смакуя каждое слово.       — И что? — Василиса искренне удивилась. — Будь у него сто таких красивых домов и тысячи личных водителей — это все никогда не заменит, например, отцовскую улыбку.       — Тебе неинтересно его состояние? — Марк поражался ее простоте все больше, но это было приятное изумление.       — Нет, — девочка снисходительно улыбнулась, видимо, увидев в нем выходца из высшего общества. Марк приосанился. — Да и Норт все равно старше — об этом все говорят. Пусть он и будет наследником, а я просто хочу обрести семью.       Замолчали. Мальчик пытался переварить эти ее слова, и все думал, что, наверное, Елена права на ее счет — Василиса просто маленькая девочка, а не хитрая изворотливая фейра, пытающаяся завладеть Черноводом и ЗолМехом. Астраградские сплетники оказались жалкими выдумщиками, а правда, вот она, стоит прямо перед Марком и блестит большими и добрыми синими глазами. Златоключник неожиданно ощутил жгучую потребность рассказать всей Эфларе о том, что Василиса, дочь того самого Огнева, не будет никому мешать. Он вдруг отчаянно сильно захотел ее защитить.       Вздрогнув, Марк не поверил собственным мыслям, а когда вновь посмотрел на стоявшую перед ним девочку, этот прилив повторился опять. Не только из-за просьбы госпожи Мортиновой, но по собственному желанию он был бы не прочь дать Фэшу, если бы тот вздумал обидеть Василису. Ляхтич мечтательно дернул уголком рта, а потом почувствовал прикосновение к собственной руке и дернулся.       — Я иду в библиотеку, — девочка озадаченно нахмурилась, явно не ожидая, что Марк отреагирует на ее касание именно так. — Хочешь со мной? Если, конечно, ты не собираешься остаться там, — она кивнула в ту сторону, где порядком подвыпившие взрослые начали выкрикивать совершенно неприличные тосты.       — Я бы и за… все блага мира, не захотел бы туда вернуться, — Марк хотел сказать «за высшую часовую степень», но вовремя опомнился.       — Тогда идем, — Василиса едва ли не хлопнула в ладоши и побежала вверх по лестнице, заговорщицки оглянувшись на него из-за плеча. Златоключник ухмыльнулся и пошел следом.       У него никогда не было такого, чтобы желание водить с кем-то дружбу появлялось так легко и непринужденно. Пусть эта встреча и произошла с легкой руки госпожи Мортиновы, но Марк на каком-то подсознательном уровне чувствовал, что никакой выгоды от общения с этой рыжей девчонкой он не получит, а потому желание бежать следом за ней в библиотеку с каждой секундой только росло. Надо же — обычная остальская простушка, даже не прошедшая посвящение, но сколько живости в синих глазах — Марк захлебывался в них, словно очутился в море. А еще, хоть он никогда и не признается даже самому себе, но Василиса показалась ему близкой в том смысле, что тоже выросла без родителей. Не то, чтобы Ляхтич верил в эту ерунду про то, что сироты должны помогать друг другу, но почему-то решил, что Василиса Огнева поймет его лучше кого-либо другого.       — Здесь очень много чудны́х книг, — доверительно сообщила она, как только ребята оказались в семейной библиотеке Огневых. — А еще — красивые часы, — Марк проследил за ее жестом и замер от неожиданности, мигом узнав в механизме древний переход. Кажется, таким должны пользоваться для перемещения на Эфлару.       — Да. Красивые, — он подошел к часам. — И очень старые.       — По мне так очень новые, — Василиса пожала плечами и вдруг расслабленно вздохнула, будто только в этом месте могла быть самой собой.       — Нравится здесь? — Марк понимающе кивнул, окинув взглядом вполне уютное помещение, уставленное книгами.       — Вот здесь, — Василиса отступила на несколько шагов и вдруг спряталась за малиновую шторку, тихонько хихикнув. — Госпожа Азалия еще ни разу меня не нашла. Наша няня. Кажется, я ей не очень нравлюсь, — девочка выглянула из-за портьеры и скривила губы.       — Наверное, у нее нет глаз, — Марк не то, что ляпнул. Он без малого брякнул это совершенно не подумавши, очень опрометчиво, глупо и стыдно.       Мальчишка мигом зарделся как маков цвет, но Василиса, тоже немного опешившая, ничего ответить не успела — по ту сторону двери раздались чьи-то громкие многочисленные шаги. Девочка, повинуясь какому-то своему порыву, схватила его за руку и потянула с собой за малиновую штору, намереваясь спрятать от всех тех, кто нагрянет в библиотеку с минуты на минуту.       Марк выругался про себя — ну, госпожа Мортинова, пособила, конечно. Но все же сидел тихо, как-то неосознанно отодвинув Василису себе за спину, и почти не дышал. Было нечто неправильное — находиться в библиотеке в это время, словно грядет нечто абсолютно недоступное для посторонних глаз, однако вот они, — Марк и Василиса, сидели за шторой и ждали непонятно чего. Великое Время, помоги им обоим не умереть от стыда.       Пока Марк сокрушался по поводу своего длинного языка и незавидного положения, в библиотеку ввалилась толпа людей в темных мантиях, и вот тогда мальчишка по-настоящему струхнул. Непростые — а это были именно они — выстроились возле стены с теми самыми красивыми и старыми часами, ожидая каких-то перемен. Марк и Василиса наблюдали за всем этим через узкую щелочку и продолжали не дышать, боясь издать хотя бы малейший звук. Мальчик был готов поклясться, что слышал биение двух детских сердец, которые еще немного и выпрыгнут на пол прямо к ногам ординцев.       Из безликой толпы вперед вышла статная фигура, облаченная в темно-фиолетовый плащ, и этот некто направил свою стрелу прямо на циферблат, принимаясь неспешно часовать. Марк опасливо глянул на Василису, пытаясь угадать ее мысли, но с этим выходило туго, ведь свои собственные путались будь здоров. Оставалось только надеяться, что девочка воспримет все спокойно и не начнет кричать от ужаса.       — Переход. Эфлара, замок Черновод. — Голос Нортона Огнева заполнил библиотеку гулом и какой-то страшной безвозвратностью. — Разрыв времени: двадцать две минуты сорок секунд.       Мальчишка услышал, как Василиса задержала дыхание, и сам напрягся, внимательно наблюдая за тем, как корпус часов дрогнул, механизм звякнул изнутри, и стрелки натуженно поползли по циферблату, отсчитывая временной разрыв.       — Огонь! — Нортон-старший получил от одного из ординцев факел и поднес к башенке часов.       К своей чести Василиса сидела тихо, когда часы начали вытворять совершенно поразительные для ее сознания вещи, и Марк в который раз за вечер удивился ее спокойствию. Может, госпожа Елена ошиблась, и дочь Огнева не совершенная невежда в часовом искусстве? Но когда девочка испуганно схватилась за его локоть, Ляхтич понял, что его доводы не верны. Он глянул в щель, чтобы понять, что так напугало ее, и скривил губы — ну, да, стена исчезла, превратившись в темный клубящийся проход между двумя мирами. Марк почти на подсознательном уровне принял решение убираться отсюда вместе с Василисой сразу, как последний орденец скроется в часовом тумане.       Однако у дочери Огнева были на этот счет свои планы. Как только библиотека опустела, она неожиданно выскочила из-за шторы, мальчик даже глазом не успел моргнуть, и опрометью помчалась к исчезнувшей стене, словно боялась, что это все ей только показалось. Марк едва-едва успел поймать ее за руку и потянуть на себя, прежде чем Василиса коснулась живого тумана.       — Пусти, — прошипела она, грубо его отпихнув. — Что это? Знаешь?       — Знаю. И нам туда соваться нельзя, — спокойно отозвался Марк, нервно поглядывая на дверь. — Пойдем лучше, целее будем.       — Там отец, — заметила Василиса, снова предприняв попытку вырваться из его железной хватки. — Мне так надоели семейные тайны, — бессильно проговорила она. — Вдруг это что-то прояснит?       — В любой другой ситуации, ты бы даже не подумала, туда лезть, — Марк почти рычал, не зная, как бы поаккуратнее отговорить ее не лезть не в свое дело. А у самого коленки тряслись от возможности побывать на тайном собрании Ордена. — Только будешь слушать меня, ясно?       — А то как же, — девочка заулыбалась, потянув его следом за собой.       Ляхтичу только и оставалось, что шагнуть в сизый туман и сокрушенно выдохнуть. Если кто-то узнает — ни ему, ни Василисе не избежать сурового наказания. И тогда госпожа Елена не обойдется одним лишь проникновенным взглядом. Но как только Марк успел об этом подумать, они с Огневой оказались на узком деревянном мосту, который уходил далеко за горизонт.              Вляпался, мальчишка.