С Нацу навечно

Когда с официальной частью торжества было покончено, веселье плавно перетекло в гильдию. Большинство гостей, что прибыли в Магнолию на свадьбу, удовольствовались церемонией в соборе и неспешно ретировались, перед этим не забыв усыпать виновников торжества пламенными поздравлениями. Зереф — по понятным причинам — тоже удалился по окончании церемонии. Однако он оставил Нацу записку, в которой обещал присматривать за ней и выражал надежду на скорую встречу. Теперь, когда все формальности были соблюдены, товарищи собрались в тесном кругу, чтобы отметить событие в духе гильдии. Едва вступив в права законной жены, Нацу успела заметить первые изменения. Теперь, когда с Греем происходило что-то неладное, все напрямую обращались к ней, не стесняясь, и фразу: «Нацу! Грей опять разделся!» она слышала на каждом шагу. Ей оставалось лишь шутливо отмахиваться, говоря, что это проявление его индивидуальности. В конце концов, Грей почти никогда не раздевался догола, дальше трусов дело не заходило, а потому Нацу предпочитала не вмешиваться. Она от души веселилась вместе со всеми: ела, пила, танцевала, и даже платье, к которому она окончательно привыкла, нисколько не стесняло движений. Эльза была особенно весела. Кажется, она разделила бочку вина с Каной, всеми руками и ногами вцепившись в идею её скорой свадьбы. Уж кто-кто, а Эльза верила в свадебные приметы больше всех. — А давайте выбрасывать мебель из окна, как в Италии! Нацу высвободилась из объятий пьяного в труху Гилдартса, чтобы убедиться в своих предположениях, и не ошиблась, увидев раскрасневшуюся, до безумства веселую Эльзу. — А давайте! — воскликнула она и с вопиющим энтузиазмом бросилась подтаскивать стулья к подоконнику. — Но сейчас же не Новый год! — крикнул кто-то из зала. Однако Нацу это мало волновало. Обычно такая строгая и дисциплинированная Эльза наконец-то раскрепостилась, и Нацу сочла своим долгом поддержать этот порыв. Она задала амплитуду и приготовилась к броску, однако в последний момент стул повис в воздухе. — Кажется, моя жёнушка разбушевалась. Повернув голову, она столкнулась лицом к лицу с голым по пояс Греем. Он самодовольно ухмыльнулся. — Как твой муж, я просто обязан предотвратить эти безумства и спасти нашу гильдию от разрушений. От смешанных эмоций Нацу бросило в жар. — Уж кто бы говорил! Сам творишь невесть что, а мне вздумал запрещать? Зал наполнился криками, пресекая начавшуюся было ссору на корню. Сумасбродная идея Эльзы каким-то образом спровоцировала потасовку, и в гильдии началась драка. От этого зрелища Нацу пришла в восторг. Всё время торжества она чувствовала, что ей чего-то не хватает, но теперь их гильдия действительно походила на то место, где состоялась её свадьба. Наплевав на амплуа невесты, она хотела присоединиться к потасовке, но Грей остановил её лёгким движением руки. — Выпустишь пар сегодня ночью, — сказал он, не дрогнув и мышцей на лице. От этих слов Нацу мигом пришла в себя. Она потрогала пылающие огнём уши: по сравнению с ними, пальцы казались ледышками. Она не знала, куда себя деть от смущения, но Грей её опередил, одним рывком прижав к своему телу. Контрастирующая с её температурой кожа мигом остудила её пыл. — Эй, Грей, ты что-то обронил! — раздался вызывающий голос из катающейся по полу кучи мала. — Если трусы на месте, уж не мозги ли это? Нацу почувствовала, как вздымается грудь Грея, вбирая потяжелевший воздух. Его хвалёное самообладание как ветром сдуло: маг потемнел от злости. — Кто это был? Бикслоу, это ты? Ну подожди у меня, — он отодвинул Нацу и, грозно сжав кулаки, направился в самую гущу драки. Нацу вздохнула. Ей он, значит, говорил не лезть, а сам откликнулся на первую же провокацию?.. — Прекратите! — кричала Люси. — Чего вы тут устроили? Сейчас должен быть первый танец, разойдитесь в стороны! Едва ли её кто-то слушал, но стоило вмешаться Эльзе, как дело приняло совсем иной оборот: все послушно разбежались по разным углам, мигом высвободив место в центре зала. С самого начала Нацу была против этой затеи, но теперь не смела возражать. Всё же ей представилась прекрасная возможность побыть с Греем наедине, — с момента обмена кольцами им это почти не удавалось, а после недавней сцены он и вовсе заполонил её ум. Нацу было стыдно в этом признаться, но в этот момент ей как никогда хотелось близости с ним. Взглянув на Грея, она увидела, что он отряхивает руки, вальяжно привалившись спиной к барной стойке: кажется, он воздал своему обидчику по заслугам. Взяв придвинутый Мирой стакан, Грей промочил горло и с готовностью отставил его в сторону, после чего принялся застёгивать рубашку. Пальцы, проворно движущиеся от нижней пуговицы к верхней, невольно приковали её взгляд. К счастью, одеваться Грей умел так же быстро, как и раздеваться. Подойдя ближе, Грей подал ей руку и увлёк за собой в центр зала. Нацу постаралась сосредоточиться и обратиться к воспоминаниям о танцевальных уроках, которые давала ей Люси. Обвив шею Грея руками, она почувствовала, как его ладони легли на её талию, притянув ближе к себе. Музыка полилась из репродукторов, расположенных по углам главного зала. — Твои глаза так искрятся, уголёк. Уж не от любви ли ко мне? Догадавшись, на что он намекает своим лукавым тоном, Нацу поспешила сменить тему: — Эта песня тебе подходит. — Да? И как ты пришла к такому выводу? — Точно так же, как сделала это с твоим именем. Судя по мимике, Грей постарался как можно красочнее передать своё непонимание. От этого зрелища Нацу не сдержала усмешки. Она поспешила объяснить: — Оно звучит не как промозглый и унылый серый, а звенит как сталь. — А ты у нас синестетик, оказывается? Нацу недоуменно поморщилась, но тут же мотнула головой, выражая нежелание зацикливаться на заумных словах. — А знаешь, ты права, — Грей хитро улыбнулся. — Текст этой песни действительно мне подходит. Только для меня всё обернулось счастливым финалом. Девушка, в которую я не хотел влюбляться, из-за которой весь мир для меня был охвачен огнём, в конечном счёте стала моей женой. Нацу поджала губы. Смущение от услышанного мигом проявило себя щекотливым шевелением в области желудка. Она имела в виду лишь мотив песни, а Грей приплёл сюда текст и не моргнув глазом выдал такое, от чего ей все органы скрутило в тугой узел. Она поспешно отвела взгляд, а между тем Грей продолжал: — Если я не хотел в тебя влюбляться, то только потому, что боялся твоего заразительного оптимизма. Ты совсем как солнце. Согревающее, но смертельно опасное. Мне казалось, стоит к тебе приблизиться — и ты сожжешь меня своим огнём, не оставив ни единого участка тьмы, с которой я привык уживаться. Гораздо проще приспособиться к отсутствию света, нежели пытаться найти его там, где на это нет никакой надежды. Но ты дала мне ценный урок, показав, что лучик света можно найти даже в самой непроглядной тьме. Теперь я уже не боюсь искать свет там, где его нет. Ты и есть мой свет. Преодолевая усилившееся волнение, Нацу переместила ладони на его плечи и, сжав их, пылко заговорила: — Ты тоже меня кое-чему научил. Например, тому, что прошлое — такая же важная часть жизни, как и настоящее. Обращаться к воспоминаниям, проживать их заново, горевать и сожалеть о чем-то — это нормально. Невозможно научиться ценить то, что мы имеем на сегодняшний день, если не оглядываться назад. Грей, я хочу сказать, что мы оба многое потеряли, но приобрели друг друга. Теперь я и Хеппи — твоя семья. А ты — наша семья. И так будет всегда. Настала очередь Грея поджимать губы. По его сбившемуся сердцебиению Нацу поняла, что её слова достигли нужной цели. Вместо слов он прижал её к себе. Ощутив необыкновенный покой на душе, Нацу положила подбородок на его плечо. Они качались под музыку, уже не задумываясь, попадают ли их движения в такт. В какой-то момент песня переменилась, и нежный монотонный мотив сменил более резвый, но от этого не менее трогательный. Грей воспользовался шансом и перехватил её руку, приняв позицию для вальса. Нацу охватило смятение. Двигаться в темпе вальса для неё было не больше, чем выражением в повседневной жизни, когда возникала необходимость ускориться. В случае, если дело касалось танцев, она не на шутку переживала за здоровье своего партнёра, всё же плавные движения — не её конёк. Однако Грей вёл её так уверенно, что у неё не оставалось выбора, кроме как передвигать ногами, следуя непрерывно меняющемуся направлению. Постепенно она поняла простоту повторяющихся шагов: назад, влево, вперёд, вправо. В этом не было ничего сложного. Вооружившись уверенностью, она отдалась во власть музыке. Одновременно с этим Нацу смотрела на Грея и чувствовала, как в её душе рождается восторг. Она и раньше восхищалась Греем, пусть и не отдавала себе ясный отчёт, но в этот момент она вспомнила, кажется, весь хронометраж прожитых бок о бок дней. Она не могла оторваться от его глаз, позволяя кружить себя в вихре музыки, совершенно завороженная его проникновенным взглядом. Грей, несомненно, был из тех мужчин, про которых можно было сказать «статный». Любая девушка хотела бы оказаться на её месте. И почему-то только сейчас, став его женой, Нацу могла в полной мере осознать это. Музыка прекратилась. Не отпуская её руку, Грей поцеловал фаланги её пальцев. — А теперь конкурс! — радостно воскликнул кто-то, и толпа поддержала эту идею бурными овациями. — Какой ещё конкурс? — пролепетала Нацу, чувствуя, как кровь прилила к её лицу. Подозрительные догадки мигом закрались в её голову, едва она это услышала. — Ну как же! Жених должен снять подвязку и бросить её в толпу, — прозвучал насмешливый голос Люси, — не используя при этом рук. Нацу растерянно посмотрела вокруг себя, толком не осознавая, что она пыталась найти в толпе лиц: поддержку или же протест, но не нашла ни того, ни другого; гости были веселы и раззадорены, парни выстраивались в ряд, толкая друг друга и подпихивая локтями. Нацу растерянно посмотрела на Грея, но наткнулась на то же хищное выражение лица, которое видела днём. — Не отводи глаз, — прошептал он, после чего встал на одно колено. Сгорая от стыда, Нацу приподняла юбку, оголяя правую ногу. Встретиться взглядами с Греем было сложно, почти невыносимо, но она выполнила его просьбу и посмотрела в глаза с вызовом, практически неуловимой злобой, однако азарт в глазах Грея от этого не угас. Не разрывая зрительный контакт, Грей подцепил подвязку зубами и нарочито медленно потянул вниз, наполняя тело Нацу трепетным волнением, от которого она замерла, затаив дыхание, чувствуя нарастающее возбуждение и дрожь желания, вызванные головокружительным ощущением близости. Когда Грей отпустил её ногу, победно продемонстрировав снятую подвязку, Нацу поймала себя на том, что испытала самое настоящее разочарование. Взамен стыдливости пришло необъяснимое чувство пустоты, и Нацу попыталась привести себя в чувства, похлопав ладонями по лицу. Она наблюдала за тем, как Грей развернулся спиной к толпе выстроившихся согильдийцев и замахнулся рукой, сделав ложный бросок. Самым первым кинулся Гажил, на что толпа отреагировала понимающими смешками. Драконоборец деловито сложил руки на груди, встав в строй как ни в чем не бывало, даже не подозревая, что его щеки залились предательским румянцем. На этот раз Грей замахнулся и бросил подвязку взаправду. Пролетев по изящной дуге, она планомерно впечаталась в лицо Леона. Тот с невозмутимым видом отцепил материю от лица кончиками пальцев, изо всех сил стараясь делать вид, что его не волнует улюлюканье толпы. Грей примкнул к большинству и стал пускать колкости в его адрес, намекая на скорую свадьбу. От этой картины Нацу совсем развеселилась и расслабилась, пустив на самотёк все предшествующие мысли. Она отвернулась к столу, чтобы сделать глоток джина, как вдруг губы Грея прижались к её уху. — Давай уйдем? Я арендовал монокат. Волна дрожи захлестнула, как цунами. Снова появилась эта тянущая истома в низу живота. Нацу медленно повернула голову и, воровато оглядевшись вокруг, придвинулась ближе. — А вдруг Хеппи вернётся в неподходящий момент? — Мы можем поехать ко мне, — сказал Грей с ухмылкой. — Прекрати, мы ведь уже женаты. Заигрывать со своей женой таким наглым образом — неприлично. Бровь Грея медленно поползла вверх. — А было бы лучше, если бы я заигрывал с кем-то ещё? Увидев его нагловато-беспечную позу, Нацу не выдержала и толкнула его в плечо. — Дурак! Подожди, но ты ведь уже не живёшь в общежитии. — Фигурально эта комната всё ещё закреплена за мной. — А буквально? — Буквально мы проникнем туда без разрешения. — Отлично, мне нравится. — Знал, что ты оценишь. После этих слов Грей потянул руку к стакану и нарочито беспечно махнул рукой. Бутылка, стоявшая поблизости, опрокинулась, и содержимое полилось на её юбку: Нацу безвольно наблюдала, как джин пропитывает ткань. — Упс, какой я неуклюжий, — манерно протянул Грей, после чего продолжил уже более громко: — Нацу, только не двигайся! На его представление тут же откликнулась Эльза: — Что случилось, Грей? — Я пролил джин на платье Нацу. Одно неосторожное движение с её стороны — и оно сгорит до нитки. Прям как в прошлый раз, — подумала про себя Нацу. — Нужно срочно его застирать. — Грей взял её за руку и с видом знающего человека повел за собой. — Стой, Грей, ты не справишься, — в тон ему крикнула Эльза, — здесь нужен профессионал! — Да какого черта я должен не справиться с платьем своей жены? Нацу припечатала лицо ладонью. Эти двусмысленные фразы, отпускаемые Греем направо и налево, смущали до чёртиков. Эльза задумчиво потёрла подбородок и заключила: — Пожалуй, ты прав. Только смотрите, не заблудитесь. — Она заговорщически подмигнула, тем самым добив Нацу окончательно. — Нацу, за Хеппи я присмотрю! Удачной вам стирки! Повернув голову, Нацу увидела Люси, радостно машущую ей рукой, с безвольно повисшим иксидом на предплечье другой. Доведенная до исступления, Нацу дернула Грея за руку, безмолвно умоляя его не стоять столбом. Намёк был понят, и вскоре они беспрепятственно покинули гильдию через чёрный ход. Никто за ними не кинулся, поскольку все понимали, куда и зачем они направляются, — Нацу была в этом уверена. Грей не обманул: монокат, приготовленный для исполнения их маленькой озорной авантюры, стоял здесь же. Нацу занесла ногу, готовая в него сесть, как вдруг за её спиной прозвучал взрыв. Она поспешно повернулась. С верхушки башни, на которой располагался колокол, прогремели множественные залпы салютов: то были фейерверки из магии их товарищей. Все они поднялись на крышу, чтобы воздать им последние почести. Небо расцветало сменяющими друг друга вспышками всех мыслимых цветов; наполнялось искрящимися и шипящими звуками, вторя радостным возгласам магов. От этого прекрасного зрелища у Нацу захватило дух. Чувство восторга и благодарности переплелись между собой, и она почувствовала, как защипало в глазах. — Давай тоже попробуем. Взглянув на Грея, она увидела протянутую к ней ладонь и остолбенела. Судя по всему, он предлагал слияние магии. Нацу тоже пришла в голову мысль отблагодарить товарищей ответным салютом, но она никак не предполагала, что Грей предложит сделать это вместе. — А если не получится? Твой лёд и мой огонь — страшно подумать, что из этого выйдет. Грей неопределенно вскинул бровь: — Хочешь сказать, получится вода? Нацу нахмурились. Её собственная догадка, озвученная Греем вслух, резанула по ушам. Всё её нутро воспротивилось такому исходу событий. Чтобы доказать себе обратное, Нацу шагнула вперёд и уверенно стиснула ладонь Грея, бросив все силы на то, чтобы угомонить стук колотящегося в груди сердца. Грей одарил её странным взглядом, от которого ей стало не по себе, но тут же её тело наполнилось решимостью. Призвав поток магической энергии, Нацу почувствовала, как заряженные частицы потекли по её жилам, резонируя с энергией, исходящей от Грея. Словно усиливая выплеск накопившихся волшебных сил, её тело завибрировало, и поток, рождённый их совместными усилиями, хлынул в небо. Нацу машинально шагнула назад, стремясь во все глаза рассмотреть проделанную работу. Тревожная мелодия сердца не утихала до самого конца. Однако вскоре от горьких предположений, что вместо изящного представления согильдийцы получат столб дождя, не осталось и следа: ослепляющий вихрь света пронёсся у них над головами, и вдруг, украшенный ореолом сверкающих частиц льда, в небе расцвел огненный цветок. — Если бы наши силы хоть немного уступали друг другу, получился бы дождь, — пояснил Грей. — Но то, что ты сейчас видишь, — результат нашей неустанной борьбы за первенство. Улыбка, появившаяся на его лице после этих слов, выбила из груди Нацу остатки воздуха. Плененная волшебной картиной, развернувшейся в небе, Нацу на время позабыла о необходимости дышать. Прежде чем сверкающий дождь из ледяных крупиц достиг земли, Нацу подставила под него ладони.

***

Мир стремительно проносился мимо, и от этого зрелища у Нацу кружилась голова. Тошнота постепенно отступала, что нельзя было сказать об охватившем её чувстве злости. — Как ты мог забыть сразу активировать кристалл антиукачивания? Сказав это, Нацу тут же зажала рот рукой, испугавшись новых спазмов в желудке. — Прости, Нацу, совсем вылетело из головы, что у моей жены такая нелепая слабость. Думаю, я погорячился, сказав, что наши магические силы не уступают друг другу. Беря в расчет, что тебя можно одолеть поездкой на транспорте, я остаюсь в выигрыше. — Да иди ты! Со злости Нацу задернула ширму, разделяющую пассажирскую кабину и водительское сидение. Теперь уже деревья не мчались мимо со скоростью света, да и ехидное лицо Грея она не видела, поэтому могла выдохнуть с облегчением. — Будет тебе, Нацу. Эффект от кристалла уже должен был проявить себя, но если тебе нисколько не легче, я могу остановиться. — Не надо, — пробормотала Нацу, — предпочитаю бороться со своими слабостями. Она почти наверняка знала, что Грей сейчас ухмыляется. Обида заговорила в ней с новой силой. — Ладно, твоя взяла, — после недолгого молчания сказал Грей. — Готов признать свою неправоту и отметить, что моя жена обладает недюжинной силой духа. И раз так, она наверняка не откажется вылезти из своей норы и разделить со мной переднее сидение. Нацу скрестила руки на груди. Она была уверена, что Грей нарочно не стал активировать кристалл, чтобы в очередной раз ткнуть в её уязвимое место, однако ей весьма польстило, что он так просто признал свою вину. Прислушавшись к ощущениям, она поняла, что кристалл действительно начал работать. Затаив дыхание, она выглянула из-за ширмы внутри кабины моноката: по вине подсознательного страха она действовала очень осторожно. Убедившись, что она вполне свободно может передвигаться, не испытывая мучительных спазмов, Нацу перекинула ногу через скамью и села рядом с Греем. Их было двое. Вокруг — ни души. Путь к их дому лежал через лес, поэтому дорога была пустынна. Единственными спутниками в их поездке были деревья и не умолкающие ни на секунду цикады. Грей мельком взглянул на неё и вновь устремил взгляд на дорогу. Обе его руки были напряжены до предела. Нацу видела, как неустанно переливается магическая энергия из его жил в закостенелый механизм моноката, оживляя каждую шестерёнку. Внезапно Нацу захотелось прикоснуться к его рукам, потрогать выступающие вены, представляя, как пальцы Грея — те же самые, что сейчас сдавливают руль моноката — будут надавливать на её чувствительные точки. Тело моментально отозвалось на её фантазии. Почувствовав, как её щёки вспыхнули, Нацу отвела взгляд от притягательных рук Грея и посмотрела на ночное небо. Здесь и сейчас она чувствовала себя свободной. Раскалённый сухой воздух дул в лицо, звёзды блестели высоко над головой, и Нацу протянула руку, уверенная, что сможет их коснуться. Лёгкость в теле вытекала практически в состояние невесомости. Действительность ощущалась как сон. Путешествовать рядом с любимым, наблюдая за проносящимися мимо пейзажами, не чувствуя при этом недомогания, было сродни волшебству. — Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Грей понимающе хмыкнул. — Ночь длинная. У нас много времени, уголёк. Дорога до дома была недолгой. Очутившись у входа, Грей подхватил Нацу на руки и торжественно перенёс через порог, толкнув дверь ногой. Едва они оказались в комнате, как Грей почувствовал, что у него сорвало все стоп-краны. Отныне Нацу — его законная жена, а это означало, что ему позволительно касаться её везде, не отхватив при этом пощёчину. Словно проверяя свою теорию на деле, Грей притянул Нацу к себе для поцелуя, одновременно с этим подтолкнув её в сторону ближайшего стола. Нацу ответила на поцелуй, в своевольной манере борясь за инициативу быть первой. Когда дыхания стало не хватать, Грей развернул Нацу и рывком склонил её над столом. В этот момент он действительно наслаждался видом обезоруженной Нацу, напрочь лишённой защиты. Раньше он и подумать не мог, что преследовавшее его желание доминировать над Нацу было лишь отголоском жажды обладать ею. Увидев перед собой непреодолимую преграду в виде умело зашнурованного корсета, Грей вымученно вздохнул. — Извини меня, Нацу. Использовав магию созидания, Грей распорол шнуровку корсета ледяным ножом. — Господи, Грей! Это платье мне шила Лисанна. — Поэтому я заранее попросил прощения. Грей ухмыльнулся и сорвал с Нацу корсет, чем вызвал её незамедлительную реакцию: вне себя от смущения, она закрыла грудь рукой, позволяя склонить себя над поверхностью стола ещё ниже, тем самым полностью скрыв пикантную часть своего тела, но открыв вид на не менее соблазнительную спину. В пляшущем свете настенных свечей кожа Нацу приковала взгляд Грея, казалось, навечно. Он слегка помедлил, прежде чем коснуться изящного изгиба её спины. Склонив голову, Грей проложил дорожку поцелуев от поясницы к лопаткам; вдохнул запах кожи и коснулся шеи губами, заставив Нацу выгнуться ещё сильнее. На мгновение её ягодицы прижались к его тазу с таким напором, что от желания потемнело в глазах. Грей скользнул ладонями ниже, протолкнув их между телом Нацу и столом, чтобы в следующее мгновение сжать оба полушария груди и обнять со спины. Нацу выпрямилась, прижавшись к его груди. Не разжимая объятий, Грей поцеловал Нацу в шею, поверх шрама, оставленного ей же по вине собственного безрассудства. Между тем Нацу, сжавшаяся под натиском его ласк, издала глухой стон, от которого Грей сам невольно смутился. Слышать от Нацу стон боли — дело привычное, но когда это стон наслаждения... Захотелось услышать его ещё раз. Грей подхватил Нацу на руки и перенёс на кровать. Оказавшись с ним лицом к лицу, Нацу с пущим усердием принялась закрываться руками, стремясь скрыть наготу от его глаз. Любое прикосновение к ней обжигало — её кожа пылала — вся она превратилась в сгусток нервов, словно кричащий об опасности электрический контур: не влезай — убьёт. Приблизившись к её губам, Грей замер в миллиметре от них. Поверх волнения он разглядел ещё кое-что. — Нацу, ты стесняешься меня после всего, что между нами было? — Что ты подразумеваешь под «было»? — сказала Нацу сдавленно. — Раньше мы частенько принимали душ после совместной тренировки, и тебя было сложно смутить подобными вещами. Нацу подалась вперёд, на мгновение забыв про открывшуюся его взору грудь: — Но ведь это совсем другое! Тогда мы были напарниками. Ты не смотрел на меня как на девушку. От удивления у Грея перехватило дыхание. Порой наивность Нацу приводила в смятение даже его. — С чего ты это взяла? Нацу замялась. Надув щёки, она отвела взгляд в сторону. — Короче, другое — и всё. Грей ласково улыбнулся. Будь перед ним другая девушка, он бы уже давно потерял терпение. Но чувства Нацу ему были предельно понятны и воспринимались им как свои собственные. — Понимаю. Ты волнуешься, потому что теперь мы муж и жена. Нацу медленно кивнула, проявляя нехарактерную для неё робость. — Всё хорошо, Нацу. Ты можешь не оголяться передо мной, просто доверься мне, и я обещаю сделать эту ночь особенной. Впереди у нас ещё много дней, чтобы привыкнуть друг к другу. Получив утвердительный кивок, Грей нежно провёл пальцем по её щеке и, взяв за подбородок, осторожно повернул лицо в свою сторону. — Чем таким в этой жизни я заслужил тебя?.. — Не знаю, наверное, ты очень сильно согрешил, — серьёзно ответила Нацу. Грей усмехнулся; его нисколько не удивляло, что даже в таком положении она не теряла способности к самоиронии. Но как бы Нацу ни пыталась отшутиться, они оба понимали, что своим присутствием она спасла ему жизнь. На протяжении долгих лет он чувствовал себя безгранично одиноким, но Нацу всегда была рядом, даже когда он давал ей понять, что не нуждается в её присутствии, даже если намеренно сторонился людей и предпочитал компании одиночество. Он взял её руку, чтобы перечитать гравировку на кольце. Сердце защемило от не умещающегося в нём чувства любви. — Нацу, поверь мне, я никогда не обману твоё доверие. — Достаточно твоего обещания быть со мной вечно. Он заглянул в её глаза — и тотчас растворился в них. В полумраке глаза Нацу сияли, словно два изумруда. Разве можно было назвать её самым страшным порождением тёмной магии?.. С небрежно растрёпанными волосами, блестящей от покрывшейся испариной кожей она больше походила на ведьму. Её взгляд гипнотизировал, уводя замысловатыми лабиринтами далеко в глубины подсознания. Не прикасаясь к телу, она сводила с ума одним своим видом. Они потянулись друг к другу, одновременно попав под влияние магнетического эффекта. Когда Нацу заговорила снова, в её голосе прорезались властные нотки: — Просто возьми меня уже. Хватит думать, как сделать лучше, и пытаться со мной нежничать. Грей застыл в оцепенении, не находясь с ответом. Такая быстрая смена настроения сбила его с толку. Но стоило вспомнить, кто перед ним, как недоумение развеивалось само собой: только Нацу, претерпев смущение и неловкость, могла просить его о таком. Разведя в сторону её колени, он уложил её на спину и навис сверху. — Тебя никто за язык не тянул, Нацу. Они слились в поцелуе. Пламя свечей задрожало, после чего вовсе потухло, подконтрольное власти Нацу.