Любишь меня — полюби и моего Лань Чжаня!

***

Задуманное реализовать оказалось на удивление легко. Цзян Чэн не возражал против постоянного присутствия брата рядом. Более того, иногда Вэй Ину казалось, что шиди начинал нервничать, если не мог найти его взглядом в течение фэня. И потому Усянь таскался с ним даже на военные советы, располагаясь по левую руку. Предполагалось, что он должен участвовать в советах, отвечать за мертвое воинство. И он отвечал! Но большую часть времени сверлил недовольным взглядом заклинателя в белом по правую руку шиди. Сверлить Лань Чжаня взглядом оказалось занимательной привычкой. И, внезапно, полезной. На первый взгляд казалось, что благородный Лань Чжань ничуть не изменился со времен их обучения: все такой же неприступный, строгий, холодный и праведный до мозга костей. С одной стороны. С другой же… Его безжалостная категоричность истинного Лань стала не то чтобы менее категоричной или более гибкой, но… Логичнее, справедливее. Лань Чжань больше не ставил в один ряд детские шалости и серьезные проступки. Например, Усянь был уверен, добавь он щедрую щепоть специй в миску Лань Чжаня в Облачных Глубинах — и одним долгим выразительным взглядом дело не ограничилось бы. Правда, широту его души Лань Чжань и сейчас не оценил. И ладно бы просто не оценил! Нет, он не выкинул слишком острую еду, он сделал хуже: пошел подмазываться с ней к Цзян Чэну! Усянь был, конечно, рад, что «муж» о его брате заботился… Вот только это он, Вэй Ин, сделал вкуснятину из пресной похлебки! И это еще не все. Наблюдение за Лань Чжанем принесло неожиданный результат: Второй Нефрит оказался вполне человечным. А еще очень даже мстительным. Усянь готов был поспорить, что ухаживание за Цзян Чэном на его глазах было далеко не случайным. И не только. Лань Чжань не ревновал в открытую, но по-своему боролся за внимание супруга. И, признаться, такой Лань Чжань интриговал. Будоражил. Возбуждал. То, что началось как наблюдение, превратилось в охоту. Вэй Ин откровенно любовался Вторым Нефритом во время сражений: его силой, его уверенностью, его статью. Что ж, такому Усянь вполне мог доверить спину Цзян Чэна (и под «спиной» он имел в виду спину и ничего больше!). Во время сражений все трое держались рядом, представляя собой своеобразный клин: Цзян Чэн на острие атаки, справа и чуть позади него — Лань Чжань, а еще чуть дальше и слева уже Вэй Ин. В какой-то момент сражения Лань Чжань ловко сменил гуцинь на меч, блокируя выпад излишне ретивого заклинателя. Вэй Ин аж присвистнул: в собственных силах блокировать такой удар он не был уверен. Впрочем, Лань Чжань тоже не смог остаться невредимым. На белых одеждах кровь обычно прекрасно видна, но ко второму часу сражения — кровавой бойни — одежды Второго Нефрита уже не были белыми. Не наблюдай Вэй Ин за ним с такой жадностью, наверняка бы упустил момент, когда острие вражеского меча все-таки задело плоть. Один из мертвецов тут же бросился в сторону Лань Чжаня, подчиняясь мелодии Чэньцин, оказывая необходимую тому помощь в противостоянии. Благодарности Вэй Ин не дождался, лишь неодобрительного взгляда да досадливо поджатых губ, когда свежеубитый заклинатель в одеждах Вэнь присоединился к бессмертному войску. Не то чтобы это было неожиданно, но обидно. И Вэй Ин поспешил перебраться поближе к шиди. Цзян Чэн, может, от лютых мертвецов в восторге и не был, но и не чурался такой помощи. В следующий раз с Лань Чжанем Усянь столкнулся лишь после боя, на берегу реки. Ну, как столкнулся — целенаправленно искал. Полученное ранение под левую лопатку могло быть серьезным и крайне неприятным. И уж точно было неудобным в плане самостоятельной обработки. — Помочь? — Усянь беззастенчиво разглядывал супруга своего шиди, подмечая новые и старые шрамы. Может, он и спал с ними каждую ночь и даже без стеснения переодевался при них, полюбоваться телом Лань Чжаня удавалось нечасто. Это А-Чэн вскоре вновь не смущался ни своей наготы перед ним, ни его, а Лань Чжань до последнего играл в скромника. — Я видел, как тебя ранило, — Вэй Ин пожал плечами в ответ на немой вопрос во взгляде Второго Нефрита и указал кивком на его спину. — Сам ты не справишься. Рана действительно оказалась неглубокой, но мерзопакостной. Вэй Ин даже предложил зашить ее, но все обошлось мазью да тугой перевязкой. — Тебе надо быть осторожнее, — Усянь легонько хлопнул по свежей повязке. Лань Чжань болезненно поморщился. — Тебе тоже. Темный путь — не игрушка. — Я знаю, — Вэй Ин знал это лучше всех, но у него не было выбора. Это раз. А два — он очень хорошо знал, ради чего все это затеял. — Или думаешь, что я могу причинить вред А-Чэну? Это действительно беспокоило Усяня. Он знал, что и ради чего делает, и голодная тьма внутри него однозначно идентифицировала Цзян Чэна как своего: то ли детеныша, то ли партнера — не добычу. Но Вэй Ин не мог не переживать. — Нет, я так не думаю. Ты не навредишь тому, кому отдал Золотое Ядро. Даже случайно. — Что?.. — Усянь на миг забыл, как дышать, отчаянно надеясь, что ослышался. — Откуда ты… — У вас одинаковые шрамы над нижним дяньтянем: надрез, нанесенный не вражеским клинком, а рукой целителя, — Лань Чжань отчего-то отвел взгляд и заалел ушами, как будто говорил о чем-то постыдном. — И уровень твоих духовных сил очень низок. Я заметил. Вэй Ин не был готов к этому разговору и такой проницательности Второго Нефрита, и потому сделал то, что сделал бы в такой неловкий момент шиди: ударил в ответ словами: — Так, значит, благопристойный и добродетельный Лань Ванцзи разглядывал постороннего человека, когда тот раздевался? Разве достойные женатые мужчины так поступают? — Усянь щедро приправил свой голос ядовитой насмешкой, выплеснув ее в лицо Лань Чжаню. И торжествующе ухмыльнулся, когда Второй Нефрит поднялся одним слитным движением и пошел прочь, даже не попытавшись оправдаться.

***

Сперва Усянь собирался трусливо сбежать из шатра, чтобы не встречаться с Лань Чжанем. Потом здраво рассудил, что тот о его секрете догадался не сегодня и даже не вчера. И если он молчал до этого, то ни с того ни с сего поднимать эту тему не будет. А вот если сам Вэй Ин изменит свое обычное поведение, шиди наверняка заинтересуется этим и спросит, что случилось. И тогда Лань Чжань ему ответит. Он же не знает, что Цзян Чэну нельзя рассказывать о пересадке золотого ядра! Но в шатер главы клана Усянь все равно шел как на эшафот. Самое неприятное заключалось в том, что, при встрече Лань Чжань промолчал. Сделал вид, будто ничего не произошло! Ладно, они могли не обсуждать пересадку золотого ядра (Вэй Ину этого так-то и не хотелось), но они могли бы обсудить, с какой это стати Лань Чжань на него пялился! Украдкой! И строил из себя невинную овечку! Под конец ужина Вэй Ин уже просто кипел. Неопределенность его съедала живьем, и Усянь то и дело попрекал себя за то, что позволил Лань Чжаню так просто сбежать от разговора. Поэтому он опрометчиво поддался эмоциям: когда Цзян Чэн ушел проверять посты — обычно этим занимался Лань Чжань, но его ранение, видать, не осталось незамеченным — Вэй Ин не выдержал. — Ты не рассказал Цзян Чэну? — разумеется, нет. Шиди бы не промолчал, узнав об этом. И уж это Вэй Ин точно заметил бы! Хотя мимолетная мысль о том, что А-Чэн уже мог знать этот секрет, не на шутку его напугала. — Не рассказывай ему, хорошо? Высказанная просьба показалась Вэй Ину какой-то неубедительной и он после секундной заминки добавил: — А я не расскажу, что ты пялился на его шисюна. Шантаж, конечно, не лучший подход, но Вэй Ин и не шантажировал, а пытался заключить обоюдовыгодную сделку! Лань Чжань наверняка не хотел, чтобы человек, которого он любит (любит же? Усянь осознал, что как-то не выяснил этот момент, приняв за данность), узнал, что и безупречному Второму Нефриту ничто человеческое не чуждо. — Он знает. — Что? — Усянь на миг обомлел. — А-Чэн знает, что я на тебя смотрю, — Лань Чжань пояснил это таким ровным тоном, как будто все так и должно быть. И добавил, мгновение поколебавшись: — Он тоже смотрит. Вэй Ин фыркнул. Кажется, Лань Чжань не понимал, что это не одно и то же. Или это он сам чего-то не понимал. — Я не скажу, — обещание Лань Чжаня немного успокоило. Но облегченно выдохнуть Вэй Ин не успел. — Но тебе следует это сделать. Ложь разъедает душу, а ты уязвим. — Я не лгу, — огрызнулся Вэй Ин. Он не врал. Врал он тогда, когда вел А-Чэна к горе. Сейчас он лишь хранил секрет. Это не ложь. — Я просто молчу об этом. И ты молчи! — Это не важно, — Лань Чжань тяжело вздохнул. — Не важно, как ты это называешь: ты лжешь, уже просто смотря на него. Это тебя убивает и ширит непонимание между вами. Ух ты! Столько слов одновременно от Второго Нефрита Усянь давно не слышал! Но лучше б свое красноречие тот потратил на что-нибудь другое, а не нотации. Нотации с Вэй Ином не работали. — Я сам разберусь. И с душой, и с недопониманием, — Усянь поймал взгляд Лань Чжаня на своей груди и глухо зарычал: — И с золотым ядром тоже разберусь! В конце концов, его ядро не уничтожили, а просто вырезали. Он может попытаться сформировать новое. Просто не сейчас. Сейчас он нужен клану сильным, но, когда все останется позади, когда они свергнут Вэнь Жоханя и Пристань Лотоса вновь горделиво отразится в водах, он снова займется самосовершенствованием. Если Лань Чжань думает, что Вэй Ину нравится быть темным заклинателем, то очень ошибается. Просто сейчас не время. — Что с золотым ядром? — лучшего времени, чтобы вернуться, А-Чэн, конечно, не нашел. Усянь испуганно обернулся к шиди, а тот уже нахмурился, соединяя вместе все, что знал и о чем подозревал. И, разумеется, сделал совершенно неправильные выводы. — Ты попался Вэнь Чжулю? Он разрушил твое совершенствование? Ты поэтому пропал? Поэтому забросил Суйбянь? Цзян Чэн быстро приблизился к Усяню, протянул руку, но коснуться не посмел. На нем не было лица, а в глазах плескались боль и чувство вины. И это он еще не знал всей правды! — Мы должны… — Нет, — Вэй Ин прервал шиди прежде, чем А-Чэн предложил найти Баошань-санжэнь и все ей объяснить. Прежде, чем А-Чэн начал бы просить прощения за то, в чем не виноват, чего не было. Услышать это Усянь не был готов. Как и развеять заблуждения шиди. — Сейчас мы должны выиграть войну, — Усянь криво усмехнулся, отводя взгляд. — А без золотого ядра я сильнее. «Это не твоя вина. Все к лучшему.» Сейчас Вэй Ин смотрел и улыбался точно так же, как улыбался Цзян Чэн после визитов к подросшему щенку. Все к лучшему, все должно быть к лучшему, а иначе все слишком тяжело. А еще А-Чэн должен был разозлиться на намек, что Вэй Ин лучше него справляется со своей потерей. Должен был, но вместо этого лишь нахмурился. Как будто Вэй Ин тут не пытался его успокоить! — Я мог бы извне помогать Вэй Ину стабилизировать хаотичные потоки ци. Лань Чжаня никто не просил вмешиваться, но Вэй Ин был ему благодарен. И за вмешательство, и за предложение помощи. — Мы, — Цзян Чэн кивнул и все-таки положил руку на плечо Вэй Ину. Сжал, комкая в кулаке ткань ханьфу. — Мы могли бы… Вэй Ин… — он вдруг дернул Усяня к себе, сгребая в объятия, крепкие до боли, бормоча на ухо сбивчивые извинения за то, что не догадался раньше, не замечал, не сумел понять. А затем толкнул назад, вжимая в грудь Лань Чжаня, неожиданно оказавшегося слишком близко, и впился в губы отчаянным, каким-то обреченным поцелуем. Вэй Ин не сказал бы, что это было неприятно. И он солгал бы, сказав, что никогда не допускал подобного. Но в его фантазиях никогда (никогда!) шиди не целовал его, прижав к собственному мужу. Вэй Ин, конечно, слыл бессовестным и каждую ночь устраивался между этими двумя, но не в этом же смысле! Да, он, наверное, где-то в глубине души хотел оказаться в подобном положении, но одно дело фантазии, а другое — когда это творит его шиди!.. — Цзян Чэн, — выдохнул Вэй Ин в покрасневшие губы шиди и попытался обратить все в шутку: — Ты женат. — Я знаю. — Я не против. Ответы Цзян Чэна и Лань Чжаня слились в один, и Вэй Ин не знал, чему больше удивился. Ладно, знал, но обернуться к Лань Чжаню ему не позволили пальцы шиди: — Я боюсь, — по мнению Вэй Ина, бояться было глупо. Даже если бы он действительно попался Вэнь Чжулю, то он уже вернулся — поздно переживать. Но беспокойство Цзян Чэна было приятно. — Я не могу тебя потерять! Только не снова… Ты мне нужен, я не смогу без тебя! Цзян Чэн смотрел одновременно виновато и решительно, и Вэй Ин понял, не мог не понять. Это была даже не любовь, не в том смысле, что в книжках шицзе, а нечто более всеобъемлющее и не менее важное. Хотя еще неделю назад Усянь сказал бы «более важное». Но за эту неделю случился Лань Чжань. Лань Чжань, который почему-то был «не против». Какого гуя? Вэй Ин таки извернулся, вперившись взглядом в глаза Второго Нефрита: — Ты вообще любишь моего шиди?! — чего больше в этом вопле: негодования, возмущения или надежды, Усянь не знал. Если Лань Чжань не любит А-Чэна, то заслужил трепку. А если любит, то Вэй Ин не имеет права о них мечтать. — Люблю, — Лань Чжань казался спокойным и равнодушным, но Усянь чувствовал, как быстро и рвано бьется его сердце. — Как и тебя. Обоих вместе. Цзян Чэн нервно, сдавленно хмыкнул и смущенно посмотрел на Лань Чжаня, прежде чем потянуться к супругу с благодарным поцелуем: — Действительно, не может же Лань Чжань любить только лучшую часть меня. И все это было до отвращения слащаво, но так правильно. В этот момент Усянь почувствовал, как нервное напряжение, не оставляющее его с того дня, как он узнал о браке этих двоих, исчезло. Что ж, если смотреть на все под таким углом, то это было логично и единственно правильно. Если А-Чэн воспринимает Вэй Ина как часть себя, если Лань Чжань понимает и принимает, что они — неделимое целое, то… Не шиди был женат. Они были женаты.