Миссия бесконечность

      Утро началось со слабой головной болью, путаными мыслями и ужасной сухостью во рту. Антон тяжело выдохнул, перевернулся на спину и открыл глаза. Хорошо они вчера отпраздновали, теперь полдня в норму приходить. Не помешало бы принять душ, а лучше полежать в ванной, сначала, конечно, найти что-нибудь от головы. Хотя нет, для начала нужно было подняться с постели.       Шастун медленно приподнялся, потом принял сидячее положение и не спеша поставил ступни на прохладный пол. Немного потерев глаза пальцами, он наконец-то заметил на тумбочке конверт вместе с бутылкой воды и аспирином. Видимо, заботливый Петр принес не только очередное послание от отца, но и средство от похмелья.       Антон сначала закинулся таблеткой, потом почистил зубы и открыл кран в ванной, чтобы вода медленно набиралась, а потом вернулся в комнату и прихватил письмо. Налил чуть-чуть своего шампуня для пены, уместил на полочку конверт, снял и положил туда же медальон отца, а потом уже залез ванну. Теплая вода приятно ласкала тело и помогала полностью расслабиться.       Прикрыв глаза, он откинул голову на бортик. Мысли текли медленно и лениво. Шастун невольно стал перебирать события вчерашнего дня, пытаясь прикинуть, сколько вчера выпил, и вспомнил их разговор с Арсением на кухне, когда посиделки уже закончились. Какие же они с Поповым разные, хотя мечты у каждого остались мечтами и поводами для грусти, а теперь им предстояло работать вместе.       Конечно, фраза, тихо сказанная Арсением, тоже всплыла в голове. Глупости, да и только. Он, скорее всего, перебрал алкоголя, вино, которое они допивали, было явно лишним, вот Арсений и сказал сам, небось, не понял, что. Просто не могло быть это правдой. Или, может быть, Антон нравился ему просто как человек? Вот этой версии Шастун и будет придерживаться, а у самого Арсения и вовсе ничего спрашивать не будет.       Когда вода уже почти остыла, Антон наконец-то вспомнил, что собирался прочитать письмо. Он вытер руки об валяющееся полотенце и потянулся за конвертом. А там внутри нашлось опять письмо, написанное уже таким родным почерком:       «Поздравляю, теперь ты один из нас! Я горжусь тобой, сынок! Ты справился, а дальше будет уже не так сложно. Со временем ты ко всему привыкнешь, многое поймешь, а жизнь до Стражей покажется тебе сном. Жить по-другому ты уже не сможешь. Я точно не смог.       Ты этого не знаешь, но я хотел уйти. Когда ты родился, я хотел все бросить и остаться с вами. Думал, сойду с ума от мысли, что вы можете остаться одни… Черт, все время забываю, если ты это читаешь, значит, я вас все же оставил. Надеюсь, у тебя остались воспоминания обо мне, а не только фотографии? А то совсем грустно получается.       Так вот, я хотел оставить Стражей и вернуться к обычной жизни. Но резко понял, что мне нет места в обычной жизни. Я по сути больше ничего не умею, кроме как быть Стражем. Сергей тогда сказал то же самое. Это мой напарник, и у него сын твой одногодка, возможно, вы знакомы в своем настоящем. Вот Сергей тоже, как я, мучился и хотел уйти, но мы вместе пришли к выводу, что это не выход. Если на нашей судьбе написано погибнуть на задании, то ничего не изменить. Надеюсь, ты меня поймешь. Сейчас или когда-нибудь потом.       Желаю тебе удачи в работе. У тебя мои гены, и ты справишься. Я точно знаю.       И помни. Делай, что должен, и будь, что будет.       Люблю тебя в любом временном пространстве!

Твой отец P.S я тебе еще напишу…»

      Шастун перечитал несколько раз, особенно последний абзац, а потом отложил письмо обратно и несколько раз плеснул себе в лицо прохладной водой. Надо же, как все сложилось. Может, действительно судьба?       Закончив с принятием ванны, Антон решил, что нужно хоть что-нибудь поесть, чтобы организм начал нормально функционировать. Лекарство от головной боли и других симптомов похмелья — это неплохо, но питаться тоже нужно было. Уже в комнате он неожиданно для себя обнаружил, что чистых вещей не осталось. Вернее, была еще одна почти чистая футболка, собственно, ее Шастун и нацепил, а вот с стальными надо было что-то решать.       На дежурстве сегодня были Нурлан и Илья, поэтому не мудрено, что они торчали на кухне. — О брат, выглядишь не очень, — этой фразой встретил его Нурлан, что явно попивал воду со льдом. — Чья бы корова мычала, — выдохнул Антон, устало облокотившись об дверной косяк. — Тебе не помешает хороший завтрак, — улыбнулся Макар, который как раз крутился у плиты. — Яичницу? — Если ты мне ее пожаришь, то я буду целовать тебе руку, — серьёзно проговорил Шастун, чем заставил двух Стражей смеяться в голос. Через пару секунд они успокоились, и Антон смог добавить. — На самом деле давно хотел сказать спасибо за всю еду, и я обязательно с первой зарплаты скину тебе денег. — Я не буду отказываться, — улыбнулся Илья и потянулся за яйцами в холодильник. — Любишь с разбитым желтком или нет? — Без разницы, — кивнул Антон, усевшись рядом с Нурланом, и потянулся за вторым стаканом с водой. — Кстати, есть вопрос, как ты тут стираешь одежду? — Сдаю в прачку через склад, — не поворачиваясь, ответил Макар. — Но там долгий процесс, чистые вещи вернутся только через неделю. — Ну, супер, — вяло выдохнул Шастун. — Моя жена может закинуть в стиралку, если очень срочно, — предложил Нурлан. — Спасибо, но я все равно собирался к матери, вот дома и постираюсь, — сказал Антон, уже чувствуя запахи прекрасного завтрака.

***

      Арсения разбудил звонкий будильник, о котором он благополучно забыл и, естественно, не отключил. Сегодня этот трезвон действовал худшим образом, поэтому игнорировать не получалось. Кое-как дотянувшись до телефона и отключив ужасный звук, Попов со стоном вернулся на влажную после сна подушку. Все вокруг кружилось и плыло, виски сдавливало от боли, тошнота подкатывала к горлу. Одним словом — похмелье. Кажется, он еще и не протрезвел до конца.       Вчерашний день выдался богатым на события. Начался так себе, Арсений находился в самом апатичном состоянии на свете, на экзамене совсем не волновался, а потом были посиделки со Стражами. Попов все еще никак не мог определиться, как стоит относиться к коллегам, да и собственные гнетущие мысли не давали почувствовать себя полноценным членом команды.       Неожиданно импровизированная алкогольная вечеринка прошла весело, комфортно и даже душевно. Арсений чувствовал себя в безопасности, а еще, будто он на своем месте. Так он давно себя не ощущал, может быть, примерные чувства были, когда находился в круге творческих личностей, но все равно иначе. Конечно, алкоголь развязал ему язык. Такое с ним уже случалось раньше и, честно говоря, Попов редко жалел о сказанном. Теперь же многое изменилось, сам Арсений изменился. Сейчас ему оставалось только надеяться, что Антон понял его фразу не в том смысле, что имел он сам. С Шастуном вообще все было сложно, и если тот окажется, не дай Боже, гомофобом, то дело дрянь.       Еще пару месяцев назад Арсений бы наплевал на любое чужое мнение и дальше бы жил в свое удовольствие. Его мало волновало, кто и что о нём думал. Его также не волновали люди, которым сам он не нравился. То ли с Арсением что-то случилось, то ли Шастун был тем самым исключением, что подтверждало правило.       Пусть Антон лучше думал, что Попову он просто нравится как человек, и все. Сейчас развивать эту тему максимально не хотелось. Во-первых, Арсений сам не знал, какие у него точно чувства к напарнику, а во-вторых, их отношения и так слишком шатки, один неверный шаг — и все сломается.       Он опять застонал, положил ладони на лицо. Нужно принять душ и что-нибудь поесть, а то мучиться он будет долго. А еще у Арсения впереди целый день, чтобы пострадать и морально подготовиться к первой смене.

***

      До родной квартиры Антон добрался только через пару часов. Сначала он собирал одежду, параллельно фильтруя ее на грязную и очень грязную, а остальное время ушло на дорогу. Хорошо, что один из выходов из Штаба был в метро. Это значительно упрощало жизнь.       В подъезде именно на их этаже перегорела лампочка, маленькое окошко пропускало света немного, поэтому, чтобы вставить ключ в замок, пришлось повозиться. Матерясь себе под нос, Шастун все-таки открыл эту злосчастную дверь. Милый дом встретил его тишиной и пустотой. Естественно, мать была на работе и вернется после семи. Антон неожиданно почувствовал себя школьником, что вернулся раньше домой и теперь был предоставлен сам себе.       Закинув в стиральную машинку первую партию вещей, он разложился в своей старой комнате на кровати и принялся рассматривать медальон отца. Антон все еще ничего не знал об этой вещице. Поиск в интернете ничего не дал, даже близко похожего ничего нет. И честно говоря, Шастун не знал, как именно вбивать запрос, чтобы получить хоть какой-то результат. Откуда отец его только взял?       Только сейчас, лежа в телефоне со стабильным интернетом, Антон наконец заметил, что его удалили из студенческих групп и общих чатов. Висело несколько сообщений от старых студенческих знакомых, кого сложно назвать друзьями. Они спрашивали, куда он пропал, что делал, почему отчислился. Отвечать не хотелось, потому что правды Шастун все равно сказать не мог, а лжи правдивой не находилось. А еще было сообщений двадцать от его бывшей. Нина задавала похожие вопросы, через какое-то время агрессивно призывала ответить, в конце назвала самым последним козлом и заблокировала. Если бы он и хотел написать хоть какие-то извинения, то просто не мог. Да не очень-то он и хотел. Отличное завершение отношений, она обижена, он заблокирован.       Мать вернулась домой, когда вторая партия стирки уже отжималась. Стуча каблуками по старому паркету, она прошла в комнату и, увидев Антона с утюгом в большой комнате, проговорила: — Надо же, блудный сын вернулся или заскочил постираться? Что, в штабе твоем нет стирки? — Привет, мам, — выдохнул Шастун и по привычке виновато опустил голову. — Там слишком сложно, а мне завтра на первую смену. — Так значит, тебя взяли? — она цокнула языком и ушла в коридор, разуваться.       Кажется, вопрос был риторическим. Антон, по крайней мере, решил именно так и молча продолжал гладить влажную футболку. Или, в его случае, пытаться погладить. Майя вернулась в комнату уже бесшумно и резко закричала: — Прекрати портить мой утюг! — он дернулся от неожиданности и тут же отставил утюг. — Я сама поглажу!       Антон не стал спорить, уступил место у гладильной доски и плюхнулся на диван, а чтобы не сталкиваться с ней взглядами, решил снова поразглядывать медальон. Через пару минут тишины решился на вопрос: — Все хотел спросить, не помнишь, откуда у отца этот медальон? — Он уже был у него, когда мы познакомились, — ответила мать, умело орудуя утюгом. — Я никогда не спрашивала. — Жаль, — тихо выдохнул Шастун, а потом услышал звук постиравшей машинки и подскочил с места.       Через полтора часа, когда все вещи его были чистыми, сухими и глаженными в сумке, они маленькой семьей сели ужинать на кухне. Причем опять в тишине. Майя явно не горела желанием что-то спрашивать, а сам Антон не знал, что же такое интересное можно ей рассказать. — Я буду переводить тебе часть денег с зарплаты, — произнес Шастун. — Пришло время мне быть взрослым и помогать тебе. — Спасибо, конечно, но лучше бы ты там не работал. — Кажется, в прошлый раз мы пришли к консенсусу, — резво сказал Антон, на что мать поджала губы. — Я все решил, я Страж времени, и это не изменится. — Я не хочу остаться совсем одна, — устало выдохнула Майя. — Со мной ничего не случится… — Андрей тоже так говорил! — перебила его мать. — А потом просто ушел и не вернулся, мне даже тело не выдали. Я осталась одна с ребенком на руках, а на улице конец девяностых, дефолт, зарплату не платили полгода, если бы не те соседские кабачки, то мы не дожили бы до весны! — Сейчас не те времена, — покачал головой Шастун. — Времена всегда одинаковые, — холодно заметила мать. — Хочешь там работать — работай, но это не значит, что я должна ссаться кипятком от счастья. — Вот и поговорили, — выдохнул Антон, резко поднявшись из-за стола, и стремительно покинул квартиру.

***

      Целый день Арсений потратил на ничего не деланье. Он отходил от вчерашней попойки и, естественно, еще несколько раз возвращался мысленно к Шастуну. Если что, он решил, что будет валить все на алкоголь. Это он развязал Попову язык и заставил не только рассказать о себе, но и еще сказать то, о чем боялся даже думать. Можно будет даже соврать, что у него такая странная реакция на выпивку. Это на крайний случай, а так Арсений надеялся, что напарник умело сделает вид, будто ничего не было.       Вечером он пытался отвлечься от всего. Просмотр старых добрых и совсем неинформативных видео на ютуб помог Арсению забыться. Но ровно до того момента, пока отец не позвал к себе. Нехотя Арсений покинул свое убежище и пришел в гостиную, где расположился отец с какими-то фотографиями. — Хотел показать тебе кое-что, — с какой-то загадочностью проговорил Попов-старший и протянул фотографию.       Арсений подошел ближе, чтобы взять фото и посмотреть на него. Там оказалось четверо людей: его молодой отец, Андрей Шастун и, судя по всему, они с Антоном еще дошкольного возраста. Кажется, это и была та самая поездка за город, они с Антоном были увлечены разглядыванием чего-то под ногами, зато отцы смотрели прямо в камеру. — Ну и зачем? — хмуро спросил Арсений, вернув фотографию отцу. Ему правда было не понятно, какой в этом смысл. — Ты правда не помнишь этот день? — Мне было пять, и, конечно, я не помню, — выдохнул Арсений. — Уверен, что и Антон тоже. — Жаль, хороший был день, — негромко сказал Сергей, рассматривая фото. — Зачем ты это делаешь? Я уже стал Стражем, я сделал, как ты хотел! Что тебе еще надо? Хочу напомнить, что договоренности о том, что я буду любить свою работу, не было. — Ничего не хочу, — ответил отец, даже не посмотрев на него. — Уже ничего.       Арсений покачал головой и вернулся к себе. Кажется, что понять друг друга они не смогут никогда.

***

      Первый настоящий рабочий день выпал на четверг. Смена должна была начаться в семь утра, поэтому без пятнадцати минут Арсений спустился на лифте в штаб и нашел своего напарника у ЭВАВДа вместе с Ильей и Нурланом. Те как раз заканчивали свою смену, а у электронно-вычислительного аппарата дежурил сегодня Стас. Сначала они все обменялись любезностями, потом Антон показал, где напарнику расписаться в журнале, а казах в это время решил дать пару советов: — Вы главное не дрейфьте и держитесь друг друга. Вы уже все знаете и все умеете. Я верю в вас, смотрите не подведите! — Есть, сэр, — радостно ответил Шастун, пока Арсений ставил свою подпись и расшифровку. — Валите уже отдыхать. — У нас завтра долгожданный выходной, ты в это веришь? — Нурлан посмотрел на своего напарника. — Слабо, — выдохнул Макар и направился на выход. — Сначала я посплю, а потом уже буду верить и осознавать. — Сладких слов, — улыбнулся Антон и пронаблюдал, как Илья ушел, а за ним и Нурлан, который лишь подмигнул им. — Ну, чем займемся? — спросил он, направляясь к комнате отдыха. — Поработаем? — спросил Попов, идя следом. — Пока нет заданий, — пожал плечами Шастун и, стоило оказаться у дивана, схватил джойстик. — Поиграем? — Не очень люблю. — Не любишь или не умеешь? — с прищуром спросил Антон. — Второе, — капитулировал Арсений и слегка улыбнулся. — Есть два пути, либо ты пытаешь найти себе занятие, либо я тебя обучаю, — предложил Шастун. — Думаешь, из тебя получится хороший учитель? — улыбнулся Попов, а потом сел рядом. — Сейчас узнаем, — хмыкнул Антон и вложил в его руки второй джойстик.       Оказалось, это очень даже занятная вещь. Пара часов пролетела незаметно, а потом они решили последовать традиции всех Стражей и отправились пить кофе на кухню. Даже успели немного насладиться горячим напитком, пока не зазвучала сирена. — Ну что ж, поздравляю, мальчики, с первым самостоятельным заданием, — проговорил Петр, который пришел раньше их к технику. — Через сорок две минуты откроется дыра в прошлое, на двенадцать лет назад, если быть точным, — начал четко проговаривать Стас, громко стуча по клавишам. — Туда попадет человек, данных нет, потому что дыра закроется через десять минут, но вам повезло, выход в трех метрах от входа. — Хоть какие-то данные есть? — спросил Арсений. — Мужчина, пожилой, за шестьдесят, — ответил Стас и отправил данные на часы Антону. — Все, принято, мы на склад, — выдохнул Шастун.       Быстро и слаженно они скинули личные вещи, накинули на плечи нейтральные куртки того времени. Арсений получил дозу препарата, а Антон спрятал часы и медальон. Метро тоже не подвело, на месте парни оказались за целых семь минут до образования входа.       Уже готовые ко всему, им оставалось только ждать. И делать это молча у Попова не получилось. — Так странно, что сначала наши отцы были напарниками, а теперь напарники мы, — громко сказал Арсений, смотря на профиль сосредоточенного Шастуна. — Да, есть такое, — кивнул Антон, не отрывая взгляда от часов. — Связь поколений и все такое, как будто так действительно должно быть, но все равно странно. — Думаю, мы будем не хуже отцов, может, даже лучше, — Попов улыбнулся, и Антон на секунду встретился с ним взглядом, сделал то же самое.       Между ними повисло уютное молчание, пока впереди не появилось движение. — Наш клиент, — Шастун качнул головой в сторону дедушки, который не спеша шагал в магазин.       Конечно, они справились с заданием. Хоть дружбы между ними еще не было, работали уже слаженно и четко. Никаких эксцессов не случилось. Они спокойно шагнули в дыры, Арсений применил препарат, а через десять минут вернули Игоря Алексеевича обратно в свое время и отправились писать рапорт. Все прошло в штатном режиме.       А дальше жизнь пошла своим чередом.