Casket

Что Дазаю больше всего нравится в его отношениях с Чуей, так это разнообразие. Когда они только познакомились - друзья друзей чьих-то приятелей - Дазаю не было дела до проявленного в его сторону внимания, потому что оно ему было не нужно. На тот момент он уже несколько раз состоял в отношениях: и с парнями, и с девушками, но это не принесло ему никакого морального удовлетворения. Да и физического в целом - тоже. Девушки требовали слишком много внимания, зацикленные в основном на самих себе. Это не было чем-то плохим, и пассии Дазая не были эгоистками или гламурными кисами, как таких с кривой ухмылкой называл Ацуши, пялясь при этом на задницу Акутагавы, и всё же Дазаю не хватало эмоциональной отдачи. С парнями дела обстояли ещё хуже. Дазай рано осознал свою бисексуальную природу, и секс с парнями его устраивал куда больше по многим причинам, но и на этой стороне ему постоянно чего-то не хватало. Помимо прочего, пассии мужского пола слишком загонялись по пустякам или, наоборот, хотели вопить об их отношениях на весь мир, и всё это Дазаю тоже было не нужно. Чуя оказался... Другим. Чем-то совершенно новым и абсолютно непредсказуемым, сумасшедшим. В первую их встречу он казался душой компании, разгильдяем и ловеласом. Он флиртовал с заикающимся Тачихарой, фривольно обнимал за талию прекрасную как рассвет старшекурсницу Коё, и его кожаные штаны облегали ширинку слишком плотно - настолько, что Дазай посочувствовал половому органу, зажатому в безжалостных тисках ради того, чтобы подчеркнуть маленькую крепкую задницу. Когда они столкнулись в универе, Дазай даже не сразу Чую узнал. Безразмерный «бабушкин» вязаный свитер и очки в роговой оправе на половину лица не были тем, чего он ожидал от парня, который не так давно напился на вечеринке и устроил стриптиз, а после позволил под текилу слизывать дорожки соли со своего пресса всем, кому не лень. К слову, не лень было многим. Третья их встреча произошла в игровом зале, куда Ацуши притащил Дазая, чтобы тот отдохнул от забитого пылью библиотечного воздуха и надышался вместо этого спёртым запахом душного зала, пропахшего потом и фастфудом. Чуя обнаружился в углу в компании незнакомых Дазаю парня и розоволосой девушки. На нём была толстовка с Баксом Банни и кислотно-жёлтые найки, отпечатавшиеся в памяти Дазая ярким пятном. Чуя матерился как портовый грузчик, пока пытался победить кого-то в гонках. Он надувал пузыри из синей жвачки, пил оранжевую газировку и завопил во время победы так, как умеют вопить только пятилетние дети, получив в подарок заветную игрушку. В их четвёртую встречу - на парковке перед универом - Чуя был на тёмно-малиновом дукати, и так Дазай узнал о том, что его отец - какая-то крупная шишка, филиалы компании которой разбросаны по всему миру, а главный офис находится у чёрта на рогах - в самой Франции. В пятую их встречу... Впрочем, перечислять можно бесконечно. Сколько бы раз Дазай ни видел Чую, ни встречал его на какой-то сходке или в коридорах универа, тот постоянно его чем-то удивлял: то поведением, то внешним видом, то какими-то мелочами вроде розовых брелоков-кексов на ключах. И каждый раз не обходилось без внимания Чуи к его персоне, без какого-нибудь комплимента, а то и попытки завязать разговор. - Он смотрит на тебя так, будто хочет сожрать, - заявил однажды Ацуши, повисая на его плече и тяжело вздыхая. - Просто дай ему уже свой номер. - Да, у тебя в опознавании подобных взглядов явно есть опыт, - усмехнулся Дазай, прослеживая взгляд лучшего друга и в который раз находя запакованный в чёрные джинсы зад Акутагавы. Как они сошлись с Чуей, Дазай точно не может сказать. Кажется, это просто случилось: раз, и всё. Может, всё к этому шло, и путь строился из мимолётно оброненных слов и фраз? Кто знает. Факт остаётся фактом: в настоящем - спустя полгода плясок вокруг да около - они с Чуей сидят в парке, и, пользуясь темнотой и пустотой аллеи, Дазай привычно греет зад о чужие колени. - О чём задумался? - выдохнув сигаретный дым носом, спрашивает Чуя и притирается сухими губами к его щеке. Приятно. Дазай перехватывает его губы в лёгком поцелуе и с тихим чмоком отстраняется, неопределённо пожимая плечами. О чём он думает? Обо всём и ни о чём конкретно. Об экзаменах. О грядущем лете. О желании поехать к морю. О том, когда уже Ацуши перестанет сталкерить Акутагаву и сделает хоть что-то для того, чтобы втянуть его в отношения. О том, как Чуе идут чёрные футболки. О том, как было приятно, когда этим утром Чуя зажал его за углом возле библиотеки и зацеловал до подгибающихся коленей. О том, как было круто в прошлую среду, когда Чуя пригласил его к себе после занятий, и они весь вечер рубились в приставку, а потом Чуя трахнул его трижды за ночь, и они встретили рассвет, сидя на балконе и выкуривая одну сигарету на двоих и деля чашку кофе. - О, кстати, - вновь подаёт голос Чуя и тянется к своему рюкзаку. - Смотри, что у меня есть. Увидел на заправке и не смог не купить. Увидев баночку с диснеевской принцессой в розовом платье, Дазай вскидывает брови, а после начинает смеяться. Чёрт возьми. Прямо сейчас Чуя курит тяжёлые сигареты и сидит в кожаной куртке, подпевая на несуществующем английском рычащим в их поделённых на двоих наушниках песням «Escape The Fate». Неподалёку его байк, на руках Чуи кожаные митенки, и считанные минуты назад по ту сторону набережной они занимались жарким фроттажем в тёмном переулке, а теперь Чуя вот так запросто достаёт бутыль мыльных пузырей с яркой наклейкой на пластиковом боку и вручает Дазаю с такой гордостью, будто это дипломная работа или что-то подобное. - Ты невозможен, - выдыхает Дазай, отсмеявшись и вытирая набежавшие на ресницы слёзы. - Да, и ты в восторге от меня, - поигрывает бровями Чуя. - Как самоуверенно, - усмехается Дазай и обхватывает его лицо ладонями. - Но ты прав, Чуя. Я от тебя в восторге. На этот раз поцелуй выходит более глубоким, но в нём всё ещё есть своеобразная нежность. Чуя обнимает крепче и поглаживает по пояснице, но без сексуального подтекста - просто делится своим теплом. Разорвав поцелуй, Дазай упирается в его лоб своим и тихо, счастливо выдыхает. - Мыльные пузыри... - шепчет, посмеиваясь, и заглядывает в лучащиеся весельем голубые глаза. - Давай откроем их, Чуя. Вместо этого Чуя втягивает его в ещё один поцелуй, шепча в самые губы: - Я от тебя тоже в восторге, Дазай. У Дазая от этого признания - всё ещё, несмотря ни на что - щёки горят, и сладко тянет под рёбрами. Зарываясь пальцами в растрёпанные ветром рыжие волосы, прижимаясь к груди Чуи совсем вплотную, он мимолётно думает о том, что наконец-то чувствует себя на своём месте: в этих отношениях, конкретно с этим человеком. Чуя будто мысли его читает и улыбается в поцелуй: искренне, нежно. В их наушниках трек сменяется на что-то о любви. Спустя минуты в воздухе над аллеей разлетаются переливающиеся всеми цветами радуги крупные и мелкие яркие мыльные пузыри.

|...|