Casket

- Чуя, я устал... Чуя, ну пожалуйста... Раздражённо цокнув, Чуя вскидывает взгляд на циферблат висящих над входной дверью кабинета «Двойного Чёрного» часов. Прошло чуть больше сорока минут с предыдущего «перерыва», как он называет для себя капризы Дазая, и этого слишком мало для того, чтобы сдвинуться с места. Правда, стоит поднять взгляд, и всё недовольство встаёт комом в горле, так и не находя выхода в словах. Дазай выглядит уставшим и сонным. В его глазах поволока, плечи напряжены, а пальцы нервно крутят пузатую неудобную ручку - чей-то ужасный подарок. Прищурившись, Чуя соскальзывает взглядом с его лица на торс и вспоминает тугую бандажную повязку на треснутых рёбрах. Под конец последней миссии Дазай умудрился подставиться и выпасть из окна. Второй этаж, в целом ничего страшного, если правильно сгруппироваться, но он упал прямо на обломки разрушенной стены и упал очень неудачно. «Болят, должно быть, дьявольски», - думает Чуя. И, вздохнув, поднимается из-за стола. Он терпеть не может своего напарника - и, с некоторых пор, любовника - и с радостью сам оставляет на его теле ссадины и гематомы - вовсе не любовного происхождения - но это не значит, что ему нравится видеть Дазая, страдающего от настоящей серьёзной монотонной боли. И дело не в том, что Дазай сам по себе ненавидит боль, а в том, что боль в треснутых костях подобна Аду. Чуя не раз испытывал это на собственной шкуре, особенно после «Порчи», и это не то, что он пожелал бы другим людям, даже врагам. - Чуя, - повторяет Дазай уже более радостно и с готовностью немного откатывается на стуле от своего стола. - Не думай, что я буду потакать тебе и дальше, - фыркает Чуя и усаживается на столешницу перед ним. Пару раз кивнув, Дазай спешно придвигается обратно к столу и вжимается лбом в его ляжку, блаженно выдыхая. Склонив голову к плечу, Чуя какое-то время сверлит лохматую макушку задумчивым взглядом, а после стаскивает перчатки с рук и зарывается пальцами в пушащиеся кудри. - Чуя... - на выдохе, с блаженством, почти ласково. Плечи обмякают, и шея расслабляется. Дазай растекается по его коленям, неловко приобнимая за пояс, и притихает, позволяя массировать себе виски и затылок. Тихий и податливый, безвольный и почти слабый, он выглядит в этот момент так, что в Чуе вспыхивает острое желание позаботиться о нём. - Если хочешь, - помолчав, предлагает он, - я могу принести тебе кофе. Подремлешь на диване. Или... Или мы можем отправиться домой. Твои рёбра не в порядке, Дазай. Тебе нужно обезболивающее и покой. - Разве не Чуя выгнал меня на работу? - бормочет Дазай, притираясь щекой к дорогой ткани чёрных брюк. - Изначально я не собирался, но ты прыгал по постели и пытался развести меня на секс, - напоминает Чуя и со смешком дёргает Дазая за прядь на затылке, отчего тот обиженно скулит. - Я решил, что при такой энергичности ты справишься с сидением в офисном кресле. - Потому что я знаю, что мне нужно, чтобы поправиться, - фыркает Дазай и приподнимается, смотрит снизу вверх лукаво сверкающими глазами. - Чуя был бы заботлив и нежен со мной. Чуя вылечил бы меня своими прикосновениями и поцелуями, и объятиями, а потом заботливо помог бы принять душ и одеться, и... - Не помню, чтобы нанимался тебе в слуги, - усмехается Чуя и щёлкает его по носу. - О, ну, Чуя ведь мой пёс, а хороший пёс должен заботиться о хозяине, защищать и выполнять все его команды. Разве не так? - Я сейчас поеду домой, а тебя запру здесь на всю ночь наедине с отчётами. - Чуя очень жесток. Я всегда это знал. Чуя - садист, и я не понимаю, почему Мори-сан мне не верит. - Он слишком хорошо тебя знает, Дазай. Дазай что-то возмущённо бубнит себе под нос, но, стоит Чуе наклониться и обхватить его лицо ладонями, притихает, прикрывает глаза и сам подаётся навстречу, подставляет губы под поцелуй. И Чуя не может устоять, целует. Мягко, поверхностно, легко, но от этого поцелуя теплеет в груди, и на губах появляется улыбка. - Чуя, поехали домой, - хнычет Дазай, обнимая его за шею и едва заметно морщась от боли в рёбрах. - Отчёты могут сделать Акутагава и Ацуши. Со срочными, требующими наших подписей, я уже закончил. Остальное всё равно бесполезный бред, который я уже и сам знаю или могу просчитать. - Когда-нибудь я заставлю тебя перестать перекладывать ответственность на других, - вздыхает Чуя и легко отстраняет его от себя, слезая со стола. - Когда-нибудь Чуя поймёт тщетность своих попыток, - фыркает Дазай и выбирается из своего глубокого кожаного кресла, вставая к нему вплотную, переплетая пальцы их рук. - Ты уже сколько пытаешься, пять лет? И всё бесполезно. - Я не привык сдаваться, знаешь ли, - усмехается Чуя и отворачивается, не позволяя поцеловать себя; смеётся, когда Дазай ноет из-за того, что его губы ткнулись всего лишь в щёку. - Тебе уже двадцать, Дазай. Пора бы взяться за ум, нэ? - Увааа, ужасно! - качает головой Дазай и увлекает его вслед за собой к выходу. - Чуя начинает говорить, как Мори-сан. Мне придётся ограничить ваше общение. - Ограничить моё общением с Боссом? - забавляется Чуя. - Что ж, я бы хотел посмотреть на это. - Вот и увидишь, Чуя, - важно заявляет Дазай. И на этом его запал, похоже, заканчивается, потому что он снова морщится и кривится, обхватывая себя свободной рукой поперёк рёбер. Чуя вздыхает и сжимает замок из их переплетённых пальцев крепче. Таблетки, новая фиксирующая повязка и покой - он позаботится о том, чтобы Дазай поправился как можно скорее. Даже если придётся привязать его неусидчивую задницу к кровати всеми имеющимися в их квартире бинтами.

|...|