Casket

Пробуждение после дурных снов всегда резкое и внезапное, но при этом по-своему спокойное. Дазай не дёргается, не издаёт звуков, и его сердце не сбивается с мерного ритма, но в груди всегда ощущается мерзкий холодок, который находит или не находит отражение в его теле. На этот раз второй вариант - ноги кажутся заледеневшими. Поморщившись, Дазай подтягивает колени к груди и медленно выдыхает, на мгновение жмуря глаза. Отголоски сна ещё бродят эхом в его сознании, и кажется, что если Дазай осмотрится, то увидит тонкую нить, на которой висит его опора над пропастью, потянувшиеся к спасительной верёвке дрожащие пальцы - свои пальцы - и блеск узкой хромированной трубы под соскальзывающими ногами. Дазай помнит, во сне он не боялся упасть, зная, что спасение близко - стоит только протянуть руку. И он тянулся, отчаянно тянулся к той чёртовой верёвке. Но акцент был совсем на другом. Во сне он почему-то до холодного пота и мурашек, дрожи и заполошного сердцебиения, и цветных мушек перед глазами боялся именно высоты, на которой находился; боялся свалиться в эту чёртову пропасть просто потому, что голова кружилась от мимолётного взгляда вниз - на сизую вязкую тьму. - Дазай... - хриплый голос за спиной, сонный и невнятный. - Ледышка... Что опять...? Замерев на мгновение, Дазай позволяет остаткам неприятного сна соскользнуть с сознания и плотнее прижимает холодные стопы к тёплым ногам Чуи. Он сделал это интуитивно, почти инстинктивно, как и всегда, но сейчас, когда голос Чуи вернул его в реальность, может осознать их контакт и насладиться теплом, окутавшим поджавшиеся пальцы и прогнавшим мелкие иголки холода, гадко покалывающие кожу. - Всё хорошо, - негромко, с тихим выдохом. - Ничего нового. Просто дурацкий сон. - М-м-м... Шуршание за спиной, одеяло соскальзывает с плеча из-за натяжения, а после к спине прижимается тёплое тело. Чуя обнимает его за талию, переплетает их ноги, притирается лбом к плечу и снова затихает. Его дыхание теперь оседает на коже, и Дазай снова чувствует лёгкую дрожь, но она другого рода. Ему приятно тепло Чуи, его прикосновения. В руках Чуи он позволяет себе расслабиться и окончательно отпустить то, что ему приснилось. Вместо этого Дазай решает в полной мере насладиться согревающими объятиями. Чуя всегда такой тёплый, даже зимой. Его руки никогда не мёрзнут, как и ноги, и стоит температуре упасть, привычное насмешливое «мини-мафия» сменяется «мини-печкой», из-за чего Чуя шипит ещё забавнее, чем обычно. Но никогда не отталкивает, если Дазай лезет к нему обниматься. Только привычно ворчит и пихается для проформы, а после сам крепко обнимает в ответ. - Ноги холодные... - снова бормочет Чуя и сдвигается; его волосы щекочут лопатку, заставляя повести плечами. - Высота или жвачка? Жвачка - второй ненавистный Дазаю сон, послевкусие - ха-ха - которого преследует его куда дольше. Это всегда начинается, как обычная жвачка: иногда мятная, иногда фруктовая - Дазай не запоминает вкус. А после она начинает менять свою консистенцию, напоминая клей грязного цвета, у неё появляется отвратительный привкус, и она становится вязкой и почти не жуётся, но как бы Дазай ни пытался избавиться от неё, ничего не получается. Он выплёвывает её, выскребает изо рта пальцами, но этой мерзкой массы становится только больше. Она тянется грязно-серыми нитями, рвётся и расслаивается, и её никак не получается убрать целиком. Иногда её становится так много во рту, что становится трудно дышать. Когда Дазай просыпается после этих снов, у него возникает острая потребность в паре кружек воды. - Высота, - отвечает он и разворачивается в кольце всегда заземляющих его рук. - Опять тот сон... Ничего нового. - Хорошо, - бормочет Чуя и сдвигается вверх по подушкам, позволяя уткнуться лицом себе в шею. - Лень идти за водой. А высота... Ты же знаешь - я всегда тебя поймаю. - Я и сам могу дойти до кухни, не беспомощный, - фыркает Дазай. Но беззлобно, без привычной подколки или иных эмоций «серого» спектра. Они оба это знают и без его слов, но правда в том, что принести необходимую после кошмара воду для Чуи входит в то самое «всегда поймаю». Эти слова давно перестали иметь только буквальное значение для них обоих. Эти слова давно заменили им шаблонное «люблю». - Конечно, - невнятно отзывается Чуя, проваливаясь в сон. - Но... Он не договаривает - засыпает. Неделя была тяжёлой, и раннее утро выходного дня - не время для разговоров о чём бы то ни было. Бросив взгляд на часы и отметив начало седьмого, тогда как вернулись домой они только в третьем часу ночи, Дазай придвигается к Чуе совсем вплотную и крепко его обнимает. Он вряд ли сможет уснуть в ближайший час как минимум, если вообще уснёт после приснившегося, но не имеет ничего против. Просто лежать вот так рядом с Чуей, греться в его руках, чувствовать его сердцебиение под ладонью - Дазаю большего и не надо, чтобы почувствовать себя заземлённым, на своём месте, умиротворённым. «Я всегда тебя поймаю», - эхом звучит в голове. Дазай знает это. Дазай знает, что Чуя всегда будет рядом - что бы Дазай ни учудил, в какие бы стороны их ни развели его планы или выборы. Это согревает его изнутри, спасает в тяжёлые времена. Спасало всегда. Найдя руку Чуи и переплетя их пальцы, Дазай в который раз мимолётно задумывается о том, что не заслуживает такой преданности. Прижимаясь губами к запястью Чуи, чувствуя пульс его жизни, Дазай думает о том, что пойдёт на всё, чтобы эту преданность, эту их неразрывную связь, сохранить.

|...|