Жизнь взамен долга

      Тренировка по квиддичу прошла достаточно спокойно, несмотря на растущий уровень нервного напряжения среди членов команды. Приближался финальный матч между Слизерином и Гриффиндором, которые шли вровень по количеству очков, и все с нетерпением ждали его результатов.              Гермиона, как и всегда, наблюдала за ними. Она сидела на трибуне, попутно поглядывая между строк теорию по трансфигурации. Под конец она все чаще отвлекалась на крики Николаса, который решил выжать последние силы из своей команды. Он придерживался двойной тактики — закинуть как можно больше квоффлов и поймать снитч. Хотел выбить безоговорочную победу, заработав вдвое больше очков.              И еще на протяжении всей тренировки не давал покоя Эридан, сидящий по другую сторону трибун их башни. Он был черным раздражающим пятном на периферии. Не отвернуться, не закрыть глаза. Салазар, приходилось мириться с его присутствием и собственными эмоциями.              Большую часть времени его не было видно, и это сильно облегчало жизнь. Но когда Мракс заходил в гостиную или Большой зал, когда садился на свое привычное место во время занятий, Гермиона погружалась в тот день. Хотелось испепелить его, наложить проклятье, выкинуть из жизни, лишь бы в груди больше не болело.              Они делали вид, что ничего не произошло не только во время тренировки, но и за весь прошедший учебный год, словно их троицы никогда не существовало. Перемену в отношениях начали замечать окружающие, но никто не решался спросить, что произошло. Тишина поставила паузу, и Гермиона всячески ее поощряла. И без того проблем было достаточно: долгожданный матч, экзамены, служба, брак, предстоящие выборы, состояние отца.              Джон последние месяцы гас на глазах. Гермиона видела его в коридорах Аврората, когда они шли на очередную тренировку, иногда он поджидал их после, чтобы поинтересоваться жизнью дочери, и, казалось, с каждым днем выглядел все хуже. Любые просьбы сделать перерыв сразу же отвергались, а за ними наваливалась целая куча причин продолжать дальше. Гермиона тяжело вздыхала, прикусывая язык, чтобы не сорваться.              Почему они все без исключения были так упрямы?              На плечо легла теплая ладонь. Драко притянул ее к себе, крепче обнимая, и склонил голову.              — Он делает вид, будто ничего не произошло, — сказал Малфой и еще раз посмотрел за спину, чтобы убедиться, что они идут одни.              Гермиона наткнулась на его внимательный взгляд.              — Ничего и не произошло, Драко. Он всегда был таким, — только они упорно игнорировали этот факт. Конечно, из необходимости поддерживать общение, а после был приказ его отца, многие вечера маленькой компании и подобие дружеской атмосферы. Как же глупо, Салазар.              Драко едва заметно нахмурился.              — Говоришь так, потому что не собираешься ничего с этим сделать? — его голос отражал высшую степень неудовлетворенности ситуацией и желание втоптать виновника в землю.              — Не собираюсь, — все также спокойно говорила она и услышала в ответ недовольное цоканье.              Драко сжал пальцы, прижимая ее к себе, словно хотел слиться в одно целое. Они возвращались в замок к предстоящему ужину, до которого оставалось еще двадцать минут. И если лестницы не станут придумывать новые маршруты, можно успеть к самому началу.              — Я тебя не узнаю, — маленький разочаровывающий факт слетел с его губ, когда они перешли на дорогу, ведущую к главному входу.              — А что я должна сделать? Вызвать его на дуэль и еще раз унизить? — пожала плечами Гермиона. Кажется, унижений за последнее время было более чем достаточно. — Я знаю, что Эридан не пойдет к Кадмусу после всего… И даже так, я не хочу отвечать ему тем же. Во всяком случае, пока границы снова не будут нарушены.              Его губы вытянулись в линию, и Гермиона проглотила ком горечи, застрявший поперек горла с самого начала разговора. Как будто она не думала все это время о всех возможных вариантах, не утопала в сомнительном желании мести — показать его место.              — Не важно, лишь бы он не смел даже смотреть на тебя, — да он попал в самый корень истины и ее мыслей. — Или это сделаю я.              — Я справлюсь, — с надеждой и полным неверием сказала Гермиона, — просто не хочу, чтобы это повлияло на нас или отца.              — Не могу обещать, что не захочу поучаствовать, если ты не решишься. Он ничего нам не сможет сделать.              Гермиона подняла голову, заглядывая в серые глаза, в которых были решимость и уверенность, заставившие встрепенуться. Она не откажется от прежней траектории, но точно не станет робеть перед Эриданом.              Ужин успел начаться без них, и все, кроме главного старосты, приступили к трапезе. Драко заметил свободные места возле Теодора и Блейза. Оба волшебника были настолько голодные, что не заметили подоспевшую компанию.              Гермиона взяла из рук Драко переданный стакан тыквенного сока и поставила ближе к себе. Они не успели на обед и чувство голода пожирало ее изнутри, закручивая желудок в узел. Ничто не могло испортить ей аппетит, даже зашедший в Большой зал Мракс.              Когда общий гомон стал тише, а тарелки практически опустели. Все начали обсуждать насущные вопросы: кто же все-таки победит, какой первый экзамен, какие книги стоит взять в библиотеке, кто успел сделать полные конспекты. Кроме всего прочего всплыл вопрос об отсутствии новостей из Министерства.              Прошло довольно много времени с выступления Кадмуса, и каждый волшебник магической Британии жаждал знать о выбранном наказании для виновных. Только новостей никаких не было. Ежедневный пророк продолжал подпитывать интерес, выпуская громогласные статьи. Они будоражили население, накаляя обстановку до предела.              Возле Министерства начали собираться первые толпы недовольных, которых вытеснили из атриума из-за нарушения порядка работы. Они не давали пройти работникам и служащим без объяснения причин установленной тишины. Сам Министр дал только один комментарий — им нужно время для принятия решения.              — Да чтобы их дементор поцеловал, разве можно так долго думать над наказанием для этих отбросов? — заговорил Гойл на повышенных тонах, отвечая Крэббу.              — Лучше бы они гнили в Азкабане, — в ответ буркнул Крэбб и положил в рот еще один кусок мяса.              Дафна оторвалась от рассматривания стакана и подперла голову рукой, наклонившись в их сторону.              — Думаете их оставят в нашем мире? Это отвратительно, — она искривила губы, поморщив нос.              — Согласен, нечего им здесь делать, пусть гниют в своей грязи, — поддержал Теодор. Он потянулся назад, расправляя плечи. — Сами подумайте, лучше наложить проклятие или испортить жизнь, почему они должны отделаться лишь смертью?              — Неплохой вариант, — подал голос Драко.              — Вот, он меня понимает, — с задором вскинул руки Нотт.              Гермиона хмыкнула с насмешкой. Да, их лучше держать подальше от мира магии, а не оставлять в нем. В остальном она бы сама не смогла решить, как лучше. Их поступок стал вопиющим прецедентом.              — Представьте, они просто исчезнут, а здесь придется с ними возиться, выделить камеры в Азкабане. У нас есть контактное лицо с маглами в Министерстве, у которого появятся вопросы. А если мы их отправим обратно, наказания не будет, ведь мы не можем заявиться в их «Аврорат» и сказать, что они совершили преступление.              — Поэтому подходит казнь. Вы можете бесконечно спорить о выборе наказания, когда лучше всего очистить оба мира от этих грязнокровок, — твердо сказал Гойл. Он получил согласный кивок от Крэбба, который все же проникся его точкой зрения.              — Мы не убийцы. К поцелую дементора приговариваются только подобные Темному Лорду, — наконец высказался Блейз.              — Хочешь сказать, что то, что они сделали, может быть безобиднее? — возмутилась Пэнси. Она вся напряглась и не сводила взгляд с сокурсников.              — Нет, но мы не знаем, что произойдет после поцелуя, и они не принадлежат к миру магии.              — Уверена, что такие же споры происходят в Визенгамоте, только в отличие от нас им придется решить и взять ответственность на себя, — не смогла промолчать Гермиона.              — Не хотел бы быть на их месте, — пробубнил Блейз.              Ее отвлекло невесомое касание со спины. Гермиона повернула голову и увидела Асторию, которая переступила скамейку и села рядом. Гринграсс с отвлеченной улыбкой потянулась к ней и начала шептать на ухо:              — Это все очень интересно, но у меня есть более насущное предложение. После ужина мы собираемся в вашей комнате, чтобы посидеть поболтать, возможно, выпить вина. Совсем скоро вы выпуститесь, и я останусь здесь одна. Ты с нами?              — А у меня есть выбор? — Гермиона провела пальцами вдоль волос и невольно улыбнулась. Астория была слишком мила в своей просьбе, да и кроме тайной комнаты прятаться особо негде, а для четырех девушек, которые живут по соседству, проще собраться в одной.              — Я не могла не спросить, — она кокетливо повела плечом, заведя волосы за спину.              — Тогда после ужина, — улыбка Гермионы стала шире.              — После ужина, — ответила тем же Астория.                     ***              Они стояли за одной из колонн в гостиной. Драко приглаживал линии складок рубашки на ее плече. Не нужно было слов, ничего. Только быть рядом. Самое сложное в такие моменты всегда — разойтись. С каждым днем желание находиться рядом, неумолимо перетягивало одеяло на себя. Чувства побеждали разум.              — Еще немного, и нам больше не придется стоять и торговаться с собственными желаниями, — совсем тихо говорил Драко, чтобы их никто не мог услышать. Он продолжал завороженно наблюдать за ее карими зрачками, полностью абстрагировавшись от происходящего вокруг.              — А если мне нужно будет в другую часть поместья? — на ее лице появилась легкая улыбка, Гермиона наклонила голову вбок.              — Я всегда смогу к тебе прийти, — Драко провел пальцами выше, коснувшись волос. — Свой дом, общая спальня, никаких соседей, а эльфы будут смиренно ждать, пока я разрешу им войти в комнату.              — Ты слишком серьезен, — ее улыбка стала шире, а в глазах загорелся озорной огонек.              — Никто не смеет мешать нам, — хрипло шепотом произнес он, наклонившись ближе. Малфой подцепил ее подбородок, вынуждая поднять голову выше и оставил чувственный поцелуй на губах.              — Только мы сами.              — Ты собралась мешать нам? — он притворно вскинул брови, с удивлением отстранившись, а затем обхватил ее за талию, притянув к себе как можно ближе. — Забери свои слова назад. Я слишком сильно тебя хочу.              — Может, я просто хочу сказать, что не собиралась, и, если ты тоже, значит мы можем абсолютно все, — пожала плечами Гермиона, проводя носом вдоль его скулы. Как же хотелось стать единым целым и никогда не расставаться, чувствовать его запах, касаться кожи и мягких волос.              Мимо прошел Гойл, насвистывая какую-то мелодию. Гермиона нехотя отстранилась, сделав полшага назад. Время всегда играло против них.              — Мне пора идти, сегодня у нас в комнате маленькая девчачья вечеринка, и, кажется, я на нее опаздываю, — с насмешкой произнесла она.              — Даже так, — наступила его очередь наклонить голову, с интересом разглядывая реакцию. — Тогда иди, пока за тобой не пришла старшая Гринграсс.              Гермиона рассмеялась, согласно кивнула и прошла дальше по коридору, оглядываясь до последнего назад и улыбаясь так искренне, что сводило щеки.              Когда Драко направился в сторону своей комнаты, она повернула голову, приложив пальцы к губам. Кто бы мог подумать, что все будет именно так. Сейчас она считает дни до выпуска, а еще несколько месяцев назад прокляла бы любого, кто сказал бы ей об этом. Салазар, можно ли сказать, что ей просто повезло?              Наверное можно.              С блаженной улыбкой она подошла к двери в свою комнату, положила ладонь на ручку и зависла. Важно ли сейчас, кто виновник ее хорошего настроения? Везение, расчет, любовь или что-то совершенно другое?              Нет, не важно.              Она толкнула дверь и зашла внутрь. Все были на своих местах: Дафна сидела вместе с Асторией на своей кровати, а Пэнси подпирала изголовье, обнимая подушку, напротив.              — Так что за праздник? Или повода совсем нет? — все же решила поинтересоваться Грейнджер, проходя к своей кровати. Дафне с Асторией пришлось сесть в позе лотоса боком, чтобы видеть Пэнси и Гермиону.              Повисла затяжная пауза, заставившая напрячься. Все переглянулись между собой, но дольше всего взгляд задержался на Пэнси, которая махнула рукой и подсела ближе к краю.              — Это не причина, но ты можешь меня поздравить! — заявила она, поднимая бокал с вином. — Мне выбрали будущего мужа! — она закинула одну ногу на другую, уперлась рукой в мягкий матрас и отпила вина.              Гермиона молча стояла, потеряв мысль. Она искренне пыталась не выдать своего удивления вперемешку с возмущением. Из всех предположений, посетивших ее голову, это было самое безумное, и оно свершилось.              — Поздравляю, — кое-как выдавила из себя она, — и кто это?              — Мы совершенно незнакомы, но кого это волнует, — Паркинсон обворожительно улыбнулась, словно перед ней стоял именно он, а лучше — Николас.              — Ты рада? — голос Гермионы был далек от счастливого, который, она надеялась, они пропустят мимо ушей              — Безумно, — бокал опустел на глазах присутствующих. Пэнси громко вздохнула и потянулась рукой к стоящей на прикроватной тумбе бутылке.              Оцепенение покинуло Гермиону, и она наконец завалилась на свою кровать, раскинув руки. Теперь оставался только один вопрос — безумна она или Паркинсон? Почему она даже не пытается поступить так, как хотела бы сама? Как же Селвин?              Дафна с Асторией зазвенели бокалами.              — Еще пару месяцев, и ты тоже выдохнешь с облегчением, — обратилась Дафна к сестре.              — Я бы еще год спокойно пожила, как вы, — едва заметной горечью в голосе ответила Астория.              Гермиона покосилась в их сторону, а затем вернулась к рассматриванию плотной ткани над головой.              — Поверь, так будет лучше, — прозвучал нравоучительный тон старшей Гринграсс.              Гермиона не сдержалась и шумно выдохнула.              — Они все так говорят, — как же это раздражало, — а лучше для кого? Точно не для нас.              — Ну да, Драко Малфой такая тяжелая ноша.              — Я говорю не только о браке, — надавила Гермиона, чувствуя, как распаляется раздражение. Она словила себя на мысли, что слишком быстро теряла контроль, и прикусила язык. Нужно быть сдержаннее, осталось совсем немного до выпуска. — Ладно, давайте опустим этот момент, — глубокий вдох, медленный выдох. Кого выбрали тебе, Астория?              — Это еще не точно, поэтому дождемся решения родителей, и тогда я расскажу.              — Не тот, который был осенью?              — Ох, нет, не он. Уорингтоны слишком скупы, к тому же они настолько нудные, что о собственном благополучии забеспокоились даже мать с отцом, — пожала плечами Астория с совершенно невинной улыбкой. Ей это было только в радость.              — Кто-нибудь сегодня назовет хотя бы одно имя? — с вызовом спросила Гермиона, приподнявшись на локти. — В самом деле, неужели это такой секрет?              Все взгляды, устремленные на нее, разбежались в разные стороны. Больше всего Грейнджер пялилась на Пэнси, потому что ее ответ был куда интереснее. Через затяжную и неловкую паузу она все-таки посмотрела в ответ и замялась.              — Это Амикус Кэрроу, — сдалась Паркинсон, — ему около тридцати пяти, и после войны он отправился преподавать в Дурмстранг. Насколько я знаю, через два года ему все-таки удалось закрепиться в школе и получить уважение среди преподавательского состава.              Гермиона подавилась слюной и закашлялась, принимая сидячее положение. Что она только что сказала?              — Ты шутишь, — еле выговорила она, продолжая прикрывать рот ладонью и покашливать.              — Разве похоже, что я шучу? — возмутилась Пэнси, обронив несколько капель вина на пол. — Салазар! Нет мне прощения, — она схватила палочку и произнесла заклинание очищения.              Когда неприятные ощущения прошли, Гермиона подтянула колено ближе к себе, подпирая руку и голову. Сил сидеть с идеальной осанкой у нее больше не было.              — Кэрроу один из самых любимых преподавателей среди учащихся, — с этими словами она заметила, как Паркинсон немного ободрилась, — потому что возглавляет список с конца.              — Грейнджер, — предупредительно шикнула Пэнси, напрягшись в плечах.              — Разве видно, что я шучу? — Гермиона тяжело вздохнула. — Это правда, его не уволили, но и до основного костяка ему далеко. Там… — в мыслях тут же всплыл Айс и его командный тон, от которого сжимались органы. — Там настоящие… Я не могу назвать их чудовищами, потому что тогда он станет для тебя хорошим, а это не так. Они все уникальные, очень сильные, властные, — Гермиона не успевала за своим восхищением.              — Я тебя поняла, ты просто не хочешь, чтобы у меня был такой муж. Он был твоим преподавателем, ты не смогла его соблазнить? В чем твоя проблема?              Шок настиг Гермиону на последних словах, и на секунду она потеряла дар речи. Дафна и Астория также находились в растерянности и лишь переводили взгляд из одной стороны в другую. Пэнси теряла опору в своих убеждениях и яростно защищала построенный фантазиями мир.              — Ты даже не представляешь, о чем говоришь. Если бы я и хотела подобного, поверь, он был бы последним в списке.              — Я уверена, что он достаточно компетентен в том, что делает. К тому же, родители не могли сделать неправильный выбор!              Ты сейчас сделала неправильный выбор. Гермиона хотела ответить, но терпеливо наблюдала за тем, как за неимением ответа Пэнси медленно переходила от злости к спокойствию. Пусть она считает себя правой, чем они сейчас разнесли бы комнату в дребезги, пытаясь доказать свою правоту.              Стоило переброситься парой слов с Ником, потому что ситуация достигла абсурда. Кэрроу был самым отвратительным волшебником среди всех, кто находился в стенах Дурмстранга. Ладно, работали там еще пару исключительных мерзавцев, но от этого он не становился лучше.              — Пусть будет по-твоему.                     ***              Теодор потер ладони между собой, затем похлопал по коленям, охотно разглядывая всех игроков.              — Гриффиндор может забыть о кубке в этом году, — с азартом сказал он.              — Да, надеюсь, что мы победим, — поддержала его Гермиона, попутно ловя себя на мысли, что они снова сидят рядом на матче.              И как у него это получалось? Может стоило сесть подальше, чтобы предотвратить подобное совпадение? Гермиона мысленно пожала плечами. Какая разница? Она в первую очередь хотела видеть игру Драко, и еще Николаса. Остальное не важно.              Громкий голос пятикурсника, имя которого она не помнила, огласил начало матча, и все игроки на поле активизировались. Драко рванул за снитчем вместе с ловцом Гриффиндора. Кажется, это была Джинни Уизли. Да, Гермиона наконец заметила промелькнувшие рыжие волосы, которые та собрала в низкий тугой хвост.              — Ты представляешь, это последний матч, и после него нас ждут только экзамены, а казалось, что конец учебы так далеко, — пробормотал Теодор, погруженный в ход игры.              С третьей минуты Гриффиндор закинул квоффл в кольцо, и их башня взорвалась победными возгласами.              — Салазар! — вскрикнул Нотт, сорвавшись на эмоции. — Не смейте проигрывать!              Гермиона мельком взглянула на него, прежде чем снова вернуться к наблюдению. Тео сегодня был как никогда вовлечен в игру. Так непривычно и воодушевляюще, что каждый с их факультета робел за команду.              — Давайте, ребята, я в вас верю, — шептала себе под нос Грейнджер, вцепившись в форменную юбку.               И, словно услышав слова ее поддержки, Слизерин ответил, заработав себе десять очков. Весь первый ряд подскочил с криками. Гермиона вскинула руки выше, полностью отдавшись азарту. Селвин поднял кулак в небо, принимая возгласы сокурсников.              Казалось, что они находятся на мировом чемпионате, где каждый квоффл мог предрешить игру, где ответственность зашкаливала, выворачивая все наружу, где любое неправильно действие могло стать фатальным.              Плечо обдало теплом. Гермиона на секунду отвлеклась, заметив, как Нотт привалился ближе к ней.              — Это так захватывающе! Что скажешь? — он пытался перекричать шум их факультета.              Еще один квоффл залетел в кольцо Гриффиндора. Они снова подскочили, аплодируя и крича.       — Да, это невероятно! — кричала она в ответ.              Дальше наступило напряженное затишье, потому что ни одна из команд не давала другой шансов, чтобы закинуть квоффл в кольцо, а снитч ловко ускользал от ловцов в последний момент.              Гермиона не замечала, как полностью погрузилась в нервное оцепенение, наблюдая за Драко. Он был невероятен и бесстрашен в своем желании заполучить мелкий пронырливый мяч с крылышками. Резко взмывал вверх, а затем пикировал, выворачивая метлу в последнюю секунду.              — Да он сумасшедший! — кричали у нее за спиной.              Еще один квоффл залетел в кольцо Гриффиндора. Крики разошлись по стадиону. Гермиона села на скамью, приложив ладонь к шее. Еще несколько победных мячей, и она сорвет горло.              Теодор снова наклонился к ней. Ему явно не хватало душещипательных моментов между голами, и он пытался скрасить свое время в ее компании.              — Я заметил, что вы так и не общаетесь с Мраксом, это так странно, — начал он, склонившись ближе. — Вы почти весь год провели вместе.              — Все меняется, — пожала плечами Гермиона, и потерла пальцами край юбки.              Нашел же подходящее время для такого. В голове начали всплывать моменты за прошедший год, а внутри все похолодело. Гермиона от части жалела, что все так получилось, но она не хотела чувствовать себя виноватой. Это не она все испортила. Это не она лишила их всего, что было.              Отдельной картинкой в сознании висел Фалакс, которого, казалось, она не видела целую вечность, а ведь он был у нее в поместье. Так близко, и так далеко. Всего лишь нужно вернуться домой.              Голова заныла на очередном воспоминании, и Гермиона отмахнулась от болезненной темы. Кроме дыры где-то в центре груди, которая не давала ей покоя, не хватало еще тяжелой головы.              — Все наладится, обязательно, — подбадривающе пихнул ее Нотт плечом, и не получив нужной реакции, решил перевести тему. — Ты уже начала подготовку к экзаменам?              — Да, что за вопрос?              — Самый обычный вопрос, возможно, не для бывших студентов Дурмстранга. Забываю, какие же пугающе умные у нас сокурсники, — посмеиваясь сказал он.              — Поработай над комплиментами, — буркнула смутившаяся Гермиона.              Она сощурила веки и слегка сморщила нос. Они не пугающие и не страшные, только не они.              Внимание привлек пристальный взгляд Теодора, и Грейнджер повернула голову.              — Как все успели заметить, из меня плохой собеседник, — пожал плечами он.              Голос диктора привлек их внимание, когда квоффл пролетел мимо кольца со стороны Слизерина. Они снова погрузились в игру, позабыв обо всем.              Гермиона не отрывалась от наблюдения, не выпускала Драко из поля зрения и волновалась каждой клеточкой тела. Грейнджер еще никогда так не волновалась во время мачта.              В какой-то момент снитч словно исчез, его мелькающего блеска на солнце не было видно. Гермиона искала его вместе с ловцами, словно могла помочь в поимке. Драко вертел головой, продолжая облет поля по периметру. Джинни следовала его примеру, но старалась держаться на противоположной стороне.              Золотой блеск засиял в центре поля, и через секунду оба ловца сорвались ему навстречу. Снитч перескакивал по воздуху в пределах нескольких дюймов, но все еще оставался на месте. Драко летел на предельной скорости, вытянув руку вперед метлы.              Прямо ему навстречу неслась Джинни Уизли, которая не собиралась отступать. Гермиона подскочила с лавки, вцепившись в перила. Вместе с ней подорвались многие из присутствующих, желая запечатлеть последние мгновения игры.              Пока все жаждали увидеть победу, она всем сердцем боялась за него. За секунду до столкновения Драко резко повернул метлу, свесившись вниз и пролетел впритирку с землей. Он отпустил метлу и покатился по зеленой траве.              Джинни увела метлу в сторону и полетела кубарем по земле.              Трибуны взревели под финальный свист и замерли в ожидании. Все наблюдали за двумя ловцами, к которым начали подлетать другие члены команды. Первым приподнялся Драко, пытаясь прийти в себя. Со все еще мутным взглядом и изнывающим телом, он вытянул руку вверх.              — Мы победили! — заорала их башня в один голос, перекрикивая голос диктора.              — Да! Кубок наш!              Уши заложило от оглушающих криков. Гермиона вцепилась в перила.       Она с нетерпением ждала, пока Ник протянул руку Драко, помогая подняться. К этому моменту подоспели остальные и облепили его со всех сторон, скандируя слова победы, пока Малфой приходил в себя.              Когда трибуны немного поутихли, а члены команды расступились, он снова сел на метлу и вместе с Ником направился к их башне. Широкая улыбка, поселившаяся на ее лице, была лучшим отражением испытываемых эмоций, и Гермиона видела, как еще не успевший прийти в себя Малфой, просиял в ответ.              Пришлось сделать шаг назад, чтобы дать место новоиспеченным победителям. Это был глоток свежего воздуха, прежде чем они встали обеими ногами на пол, и весь курс навалился с поздравлениями. Гермиону прижало под бок Драко, и она, как наиболее полноправная среди всех, вцепилась в форму обеими руками, чтобы не упасть.              Это была не только победа их команды и факультета. Это была маленькая победа над прошлым.              На спину легла разгоряченная ладонь. Она подняла голову и увидела наполненные счастьем глаза Драко, который вынес урок прошлой игры. И все, все что он чувствовал, он разделял с ней в эту самую секунду.                     ***              Вечеринка началась еще до ужина, поскольку победа факультета Слизерин была последним весомым поводом перед экзаменами и дальше начнется студенческая суматоха и много нервотрепки.              Гермиона вышла позже соседок, замешкавшись в выборе наряда. Наверное, это случилось впервые за год. Она стояла и пялилась на одежду, словно от ее выбора могла исчезнуть магия, словно весь вечер зависел только от этого. Что-то подсказывало, что сегодня он будет по-настоящему особенным.              В итоге Грейнджер остановилась на своей любимой черной рубашке с открытыми плечами и юбке-шортах, финальным штрихом остались кожаные ботинки. Ей нравилась практичность, в которой был легкий флер сексуальности и интереса. Еще один взгляд в зеркало, Гермиона повернулась боком, затем спиной, убедилась в собственном выборе и отправилась на вечеринку.              Проникнуть в тайную комнату оказалось несложно. Она застала двух гриффиндорцев, которые как раз заходили в появившуюся дверь, и проскользнула следом.              В комнате оказалось вдвое просторнее, чем на прошлой вечеринке, вероятно, потому что они готовились оторваться всем курсом в последний раз. Огромных размеров помещение напоминало бар, совмещенный с бальным залом. Танцпол мог посоревноваться по размерам с их тренировочным залом в Аврорате, а кроме него присутствовали места для отдыха, стояли столы с едой и напитками.              Большую часть присутствующих были гриффиндорцами, которые чувствовали себя ничуть не хуже, чем их факультет, несмотря на поражение. Видимо, праздник оставался праздником для каждого учащегося и не важно, какой был повод.              Гермиона пробежала взглядом по присутствующим, заметила рыжую макушку Рона Уизли, подбежавшую к нему Джинни. Затем на глаза попался скромный парень с темной короткой стрижкой. Следом много незнакомых лиц, они были лишь общим фоном в коридорах школы, но среди них стоял волшебник, видеть которого она не хотела.              Эридан успел присоединиться к предстоящей вечеринке и молча разглядывал все, что попадалось на глаза. Он был похож на потерявшегося в толпе незнакомца, который ждал помощи, но сейчас Гермиона была последней, кто бы ее предложил.              Она постаралась оставить все мысли о нем и прошла дальше.              Алкоголя на этот раз было соразмерно больше. Предпочтение отдавалось огневиски и шампанскому, но количество бутылок первого не поддавалось счету. Да и еды стояло с избытком. Должно было хватить на всех.              Грейнджер повернулась в поисках любого знакомого лица, но снова наткнулась на черные глаза. И каким-то сломанным шестым чувством она поняла, что Мракс собирался подойти. Это было видно по напряженным плечам, готовности сделать шаг в ее направлении и пугающему пристальному взгляду.              Нет, только не сейчас. Она сжала пальцы в кулак и направилась к дальней части своеобразной комнаты, куда не добирался свет и громкая музыка, словно они могли спасти ее от самого нежеланного разговора за последние дни.              Подойдя ближе, Гермиона осмотрелась среди расставленной мебели, провела пальцами по спинке дивана, тысячу раз прокрутила в голове поводы, с которыми он мог подойти, и снова повернулась к центральной части.              Мракс был на полпути к ней.              Мерлин, ну почему он идет сюда? Гермиона тяжело вздохнула и сдержала себя, чтобы не закатить глаза. Остаток нескольких секунд спокойствия они неотрывно смотрели друг на друга. Эридан остановился напротив, сохранив не такую большую дистанцию, которую бы ей хотелось.              — Ничего не говори, — предупредительно выплюнула Гермиона, с вызовом заглядывая в черные глаза, словно она могла оттолкнуть его одним взглядом, вытеснить за пределы личного пространства.              Эридан стоял с расправленными плечами и вытянутым к потолку носом. Он пристально смотрел на нее, не собираясь принимать в счет озвученное требование. И этот пустой, не имеющий ничего общего с извинениями взгляд, вызывал жуткое раздражение.              Ни единой капли сожаления. Абсолютно ничего.              — Гермиона, — все равно начал он.              Ни намека на извинения. Он снова был самим собой. Она зажмурила на секунду веки, стиснула пальцы до боли в ладони и выпалила то, что давно хотела сказать:              — Ты... ты эгоист! Закостенелый эгоист, у которого больше нет права ничего у меня просить и требовать! — она кричала в общем шуме музыки, вбивая в него каждое слово.              — Меня не волнует, что ты думаешь на этот счет, — безразлично ответил Эридан, повысив голос лишь для того, чтобы она могла его услышать. — Я пришел сказать… — но она не дала ему закончить.              — Твой отец не отдавал приказов тебя слушать, так что можешь просто заткнуться и пойти в другую сторону, — она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы он наконец ее услышал. Хотя бы раз за весь год.              — Грейнджер, — не унимался Мракс.              Салазар! Заткнись и уйди. Она так много просила?              Все попытки убедить себя оставить произошедшее в прошлом стерло волной гнева.              — Нет! — рявкнула Гермиона, отмахиваясь от него. — Ты так много хочешь, даже не представляя, сколько оно может стоить окружающим, скольким им придется рискнуть или пожертвовать, чтобы исполнить твое желание? Но дело даже не в этом. Ты так хочешь почувствовать боль? Не встать с кровати, молча пялясь в потолок несколько дней? Думаешь, что сила ответного удара или сложность маневра что-то решат? Ты слишком большого мнения о себе, если думаешь, что мы выбрали жертву, с которой можно поиграть!              Только для них на мгновение музыку заглушил хлесткий удар. Гермиона одернула обожжённую руку.              — Теперь доволен?! — на его щеке начало проявляться красное пятно. — Я вот не очень.              Эридан продолжал стоять на месте, не показывая испытываемого жжения на лице. Он словно торговался с тем, чтобы влепить ей ответную пощечину или придушить.              — Да, мы не были равны, никогда не были, но все влияние вашей семьи заслужено твоим отцом. И чтобы не происходило, какие бы ни были отношения, его слово — закон, а твое — пустой звук, пока он не скажет обратного!              Его взгляд превратился в бесконечный омут тьмы. Кадык подскочил вверх, еще пару секунд, и они разорвут друг друга на части. Эридан наступил с угрозой, но Гермиона не шевельнулась, продолжая сверлить его взглядом.              — Сделай мне одолжение, и не приближайся больше, — прошипела она в бледное лицо. — Или я перестану сдерживаться.              Битва упрямства и гордости была в самом разгаре. Гермиона не желала отступать, продолжая всматриваться в узор темных радужек, в нити, сплетающиеся между собой, в отливающий пурпурный свет, засветившийся за ее спиной. Она сжимала пальцы в кулаки так сильно, что должны были остаться следы от ногтей на ладонях. И чем больше она смотрела, тем сильнее росла ее нетерпимость.              Время шло, а банальных извинений не следовало. Собственно, чего она ожидала? Сама же говорила об этом. Гермиона резко повернулась вокруг своей оси, чтобы уйти как можно дальше от этого придурка.              Она дернулась от неожиданности, потому что в шаге от нее стоял Николас, с интересом склонив голову. Спину обожгло, вероятно, от убийственного взгляда Эридана, который продолжал стоять на месте, но она не собиралась оборачиваться.              — Мы как раз тебя искали, все хорошо? — спросил он, разглядывая слегка напуганную Гермиону.              — Да-да, все хорошо, — убеждала себя и его Гермиона. Она шагнула вперед, направляя их в противоположную от Эридана сторону.              Селвин на мгновение посмотрел на Мракса и вернул все внимание ей. Когда они отошли на достаточное расстояние, он наклонился ближе и напряг связки:              — Мне показалось, что ты была чем-то расстроена, — обеспокоенно произнес он.              Гермиона подняла голову и словила взгляд Драко, который наконец их увидел и пошел навстречу, затем она посмотрела в зеленые глаза, жаждавшие знать, что у нее все хорошо. А ведь так и было за маленьким исключением.              Если Эридана можно назвать маленьким.              Маленьким Ребенком.              Маленьким эгоистичным ребенком.              — Нет, правда, все хорошо, — Гермиона широко улыбнулась, когда заметила, что ее слова хоть немного убедили его отступиться от расспросов.              — Надеюсь, — ответно улыбнулся Селвин.              — Теперь все хорошо, не переживай, — да, у нее определенно получалось.              Драко подошел к ним вплотную и протянул руку Гермионе, и, когда она ответила ему, вынудил подойти как можно ближе.              — Мне понравилось, — его дьявольская ухмылка была самой прекрасной во всем мире, — возможно, я даже не буду вмешиваться.              — О чем ты? — с непониманием спросила Гермиона, запрокинув голову и заглядывая в насмешливые глаза.              Драко склонился к ее уху.              — Селвин очень культурный, чтобы выразить свои опасения напрямую, — прошептал он, растянув губы еще шире. — Я все еще считаю, что пощечина — меньшее, что он мог получить от тебя.              Гермиона замерла. Салазар, и как много свидетелей было у их маленького спектакля? Хотя уже поздно было что-то менять, и, возможно, Эридан теперь ненавидел ее еще больше прежнего.              — Драко, — предупредительно отрезала Грейнджер, утыкаясь носом ему в плечо. — Оставь его, — она споткнулась на мысли, на очень неприятной и болезненной мысли. — С такими родителями и враги не нужны.              Он задумчиво покачал головой, наблюдая за реакцией Ника на их разговор.              — Ты права, — затем ему понадобилось еще пару секунд, чтобы сориентироваться в пространстве и кивнуть на предложение Селвина. — Тогда пошли праздновать.              — Да, сегодня последний свободный вечер, — подтвердила она, и все отправились пить и танцевать.              Они не думали ни о чем, полностью погрузившись в музыку. Танцевали с небольшими перерывами, чтобы освежиться. Пару раз выходили в коридор восьмого этажа, чтобы оказаться в полной тишине хотя бы на пару минут.              Когда они снова возвращались, Гермиона выловила взглядом в толпе Пэнси, которая была самой свободной и счастливой волшебницей. Она заливисто смеялась в ответ на шутку Николаса, который стоял в непростительной близости рядом с ней. Такую Паркинсон хотелось видеть всегда, такой она могла быть только рядом с ним.              Гермиона покачала головой, проходя мимо.              — Что случилось? — Драко слегка склонил голову, пытаясь разглядеть то, что привлекло внимание Грейнджер и вынудил остановиться. Он приобнял ее за плечи, продолжая присматриваться.              — Наоборот, ничего не случилось, и все так, как и должно быть, — она попыталась повернуть голову, чтобы увидеть его, и широко улыбнулась. — Пэнси влюблена в Ника еще с прошлого года.              — Вот как, — задумчиво ответил Драко, крепче обнимая, словно кто-то мог забрать ее у него. — А она?              — А она ждет знакомства с партнером, которого выбрали ее родители, — разочарованно прошептала Гермиона, но достаточно громко, чтобы он услышал.              Драко согласно кивнул, прижав подбородок к ее голове.              — Это Амикус Кэрроу, — сказала она, предугадывая реакцию Малфоя.              — Она будет жить в том мире, которого так сильно боялась ты.              Его слова были той самой пощечиной, которую отвесила Гермиона Эридану.              — Я знаю, — и она наконец поняла, почему рвалась в борьбу больше самой Паркинсон. Пальцы невольно сжались.              Пэнси снова смеялась, озаряя счастьем окружающих, которые подхватывали ее настрой. Особенно сильно на нее реагировал сам Николас. Он говорил, слушал, тянулся к ней. Она видела, как он готов был стать для нее всем.              За все время их знакомства Гермиона узнала, что Селвин настоящий, искренний, заботливый. Может, недостаточно внимательный и решительный, раз все так и не сдвинулось с места.              Гермиона выругалась про себя. Может быть Пэнси все же передумает и сделает выбор, который та по-настоящему хотела. И пока она наблюдала за счастливым мгновением, Драко продолжал нежиться. Он не отказывал себе в изучении ее тела, аккуратно отводил линию воротника рубашки, погружая под него пальцы. Сжимал талию, плавно переходя к бедрам.              Стало невыносимо жарко, и в момент, когда одна мелодия сменилась на другую, Гермиона потянула Драко за руку в сторону, а он не стал отказываться. Гермиона прошла через огромную толпу их курса к укромному уголку. Она не успела повернуться, как почувствовала руки Драко на своей талии. Он прижал ее к себе, не собираясь останавливаться.              — Драко, пожалуйста, пощади нас обоих, — промычала Гермиона, не успев отдышаться. Внутри распирало от избытка чувств и возбуждения. Как же ей нравилась его уверенность и неприкрытое желание. Он всегда знал, чего хотел, но осознание, что здесь и сейчас он хотел ее — сносило голову.              — Не хочу, — между делом запротестовал он.              Тело горело под его руками. Гермиона сдавленно дышала, пыталась заполучить еще одну порцию воздуха, которая ей так была необходима.              — Я тоже, но нам негде… — она повернулась и положила ладони ему на грудь. Грейнджер пыталась не потерять опору, но выходило с трудом.              — Это не проблема, — с придыханием прошептал Малфой. — Вопрос только в том, хочешь ли ты пережить подобное неудобство.              — Хочу.                     ***              Лабиринт коридоров и лестниц промелькнул быстрой колдографией, и Гермиона не заметила, как они оказались в мужской спальне, в которой было свежо и прохладно в отличие от тайной комнаты.              Драко запер замок невербальным, едва дверь успела закрыться, и Гермиона приложилась спиной к ее резной деревянной поверхности и поджала пальцы. Салазар, как же это было волнительно — оказаться в его комнате не в качестве простой гостьи.              — Ты решил лишить своих соседей сна? — на выдохе произнесла она, снова потянувшись к Драко.              — Потом разберемся, — он навис сверху, жадно отвечая на поцелуй и прикусывая зубами мягкие губы.              Все происходило так быстро, но при этом тягуче и сладко. Всего несколько минут и они уже в другой части замка, ее волосы растрепались, а дыхание окончательно сбилось. Не было ни одной секунды для сомнений или попыток вразумить обоих, что стоило дождаться более подходящего момента. Только самые вкусные поцелуи с привкусом огневиски и обостренные до предела органы чувств.              Гермиона вцепилась пальцами в его плечи, чтобы не потерять опору от сносящего разум желания. Она захлебывалась избытком эмоций и чувств. В груди поселилось предвкушение и волнение, которые выталкивали сердце навстречу ребрам. Еще немного, и она утонет в этом водовороте.              Драко расстегнул верхнюю пуговицу ее рубашки, затем еще одну и еще. Он не прерывал поцелуй, опускаясь ниже, пока ткань не начала сползать ниже по плечу. Обнаженная кожа покрылась мурашками от прохлады. Гермиона запрокинула голову, прикрыв веки. С губ сорвался рваный выдох.              Салазар, это было так прекрасно и тревожно одновременно.              — Мы никогда не обсуждали… — она услышала низкий тон в его голосе и посмотрела из-под опущенных ресниц. — Признаться честно, я и не горю желанием знать, что у тебя было раньше, но в какой-то момент словил себя на мысли, что не могу не спросить, — он сделал короткую паузу. — Был ли у тебя кто-то? Если нам предстоит первый…              — Не предстоит, — повела плечом Гермиона, пытаясь совладать с смущением. — Это было год назад, и, если бы меня не тянуло к тебе так, — она сделала акцент на последнем слове. — Я бы вряд ли согласилась еще раз.              — Так плохо?              — А в первый раз бывает сказочно и прекрасно?              — По-разному, — он задумчиво поднял взгляд, — мной просто воспользовались, а я этого не понял.              Наступила неловкая пауза. Гермиона тяжело и протяжно вздохнула, проведя кончиками пальцев по его скуле. Если бы некоторые моменты в жизни можно было исправить… Она бы не задумываясь сделала это.              — Мне жаль.              — Не стоит, — Малфой оттянул уголок губ, а затем усмехнулся, — Салазар… недалеко ушли. Предлагаю вычеркнуть этот разговор из сегодняшнего вечера, — и последовал своим словам, уводя каштановые волосы назад, чтобы открыть висок и невесомо поцеловать.              Гермиона отмахнулась от навязчивых мыслей, когда Драко провел языком по коже на ее шее. На его действия отзывалось не только тело, но и сознание, расплывшееся в лужицу. Казалось, что еще немного и она потеряет последние остатки себя.              Она погрузила пальцы в белые шелковые волосы. Они были мягкими наощупь. Гермиона завела их назад и слегка сжала, чтобы вернуть его внимание, чтобы погрузить язык в его рот и с протяжным стоном отстраниться.              Обольстительная улыбка расползлась на ее лице, когда она обошла Драко со спины, потянув за руку к кровати. Грейнджер с первого взгляда поняла, какая принадлежит ему. Только одна была заправлена с больным перфекционизмом, а на прикроватной тумбе не было совершенно ничего, что могло бы относиться к личным вещам.              Это нужно исправить.              Они только успели подойти, как он схватил ее за задницу, затем поднялся выше к тазовым косточкам, талии и наконец к груди. Гермиона запрокинула голову, положив ему на плечо, и прижалась всем телом.              Мерлин, уровень возбуждения возрос, когда она почувствовала, насколько он твердый.              — Твоя. Я же угадала, верно? — Грейнджер должна была что-то сказать сквозь тяжелое дыхание, чтобы убедиться, что может связать звуки в слова.              — Верно, — хрипло ответил Драко. Она готова поклясться, что он ухмылялся в этот момент как самодовольный придурок, и повернулась, чтобы убедиться лично.              Так и было, он улыбался самой широкой улыбкой, такой личной, только дня нее. Драко медленно и уверенно наступал вперед, продолжая стягивать рубашку, пока Гермиона не уперлась ногами в матрас. Черный кусок ткани отправился в дальний угол кровати. Следом он потянулся за молнией на ее юбке-шортах.              Стало совсем жарко.              Она потянулась к его рубашке и начала старательно расстегивать. Через несколько мгновений одежда оказалась в общей куче, до которой теперь никому не было дела. Гермиона стояла в одном белье, а Драко расстегивал брюки. И пока они смотрели друг на друга в ожидании, она старалась отделаться от ощущения наготы, стесняющей наготы, потому что сознание кричало, что он видит ее такой впервые.              И страшно, и возбуждающе. И мелкая нервная дрожь меркла под его потемневшим, полным желания взглядом. Меньше всего она хотела бояться, и этот первый для них раз… Его нужно оторвать и оставить погребенным под толщей чувств.              Гермиона села вниз, он наклонился следом. Внизу живота потяжелело. Драко продолжал целовать ее со всей страстью, опускаясь ниже и стягивая бюстгальтер к животу. Его пальцы коснулись мокрой ткани трусов. Она выгнулась навстречу, застонав от приятных, слишком приторных ощущений.              Его действия были уверенными. Он точно знал, что хотел подарить ей и почувствовать сам. Гермиона была рада подчиниться его рукам, всему, что делал Малфой. Помимо желания в его взгляде, возбуждала властность в каждом движении.              И она особенно отпечатывалась в всплывающих в голове фантазиях.              Драко тяжело и прерывисто дышал, едва сдерживая себя, чтобы не сорвать с треском белье с нежной кожи. Он потянул за тонкую полоску ткани, медленно проводя пальцами по бедру и вызывая волну мурашек.              Она чувствовала каждое прикосновение. Хотелось еще, хотелось большего. Гермиона приподнялась, прильнув к его шее. Она целовала его шею, ключицу, плечи. Прикусывала кожу в моменты самых ярких ощущений.              Пальцы погрузились в нее еще раз, и Грейнджер упала на спину с протяжным стоном. Она зажмурила веки в момент подступившего напряжения внизу живота. Стало невыносимо жарко, а затем наступил, в ушах был лишь шум, сквозь который она слышала его слова.              — Я так хочу тебя, Гермиона, — с нетерпением говорил он. — Ты моя, только моя.              Салазар, он только что довел ее до оргазма, а эти слова будоражили и дразнили еще больше. От его низкого с хрипотцой голоса она была готова кончить еще раз.              — И я хочу, — прошептала она, — хочу.               Малфой медленно вздохнул, выжидая невыносимую секунду ожидания, и вошел. С ее губ сорвался стон, и он потянулся, чтобы чувственно поцеловать в ответ. Гермиона выгнулась, поджав пальцы на ногах и сминая зеленый плед.              Вокруг расцветала магия. Она искрилась, вибрировала и звенела. Все, что существовало здесь и сейчас — они вдвоем и самая интимная обстановка, от которой замирало сердце. Гермиона забывала, что такое дышать. Она прикрывала веки на мгновение, и весь мир останавливался в блаженном удовольствии.              Ей нравилась его бледная кожа, перекатывающиеся под кожей мышцы, его запах — абсолютно все, что касалось Драко Малфоя. Он был с ней, он был ее, а она была его. Гермиона жаждала этого момента, жаждала знать его тело, видеть все родинки, шрамы и родимые пятна. Она хотела знать о нем все.              Кровать заскрипела в такт с ними, когда Малфой нашел подходящий темп. Равномерное тяжелое дыхание начало сбиваться, Гермиона чувствовала, как накатывали волны огня, с которыми собиралось напряжение. Она провела языком по его нижней губе, отрываясь от поцелуя и замычала от мелкой приятной дрожи по всему телу.              Его резкие и ритмичные толчки ускорились. В одно мгновение все тело заполнил неконтролируемый огонь, и Гермиона прикрыла веки, напрягаясь всем телом. Она потерялась в ощущениях и накатившей волне жара, которая принесла долгожданное расслабление.              Еще несколько движений, и Драко громко застонал, толкнувшись последний раз. Он медленно вышел, и на мгновение замер. Им понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и посмотреть друг на друга в самое волшебное мгновение.              — Как ты?              — Все хорошо, — промычала Гермиона, не находя в себе сил, чтобы сдвинуться с места, но все же добавила, — очень хорошо.              Матрас промялся под телом Драко, который лег рядом с протяжным выдохом облегчения. Гермиона повернула голову, и он посмотрел в ответ с наглой ухмылкой, но такой блаженной и отстраненной, которую она видела впервые. Драко повернулся на бок и подтянулся ближе, чтобы приобнять ее свободной рукой, пока вторая подпирала голову. Он был такой спокойный и умиротворенный, без тотального контроля и сдержанности.              Она думала, что уже утонула, но смотря в серые глаза продолжала погружаться все глубже. Но под этой толщей воды, в которую просачивались солнечные лучи, она не задыхалась, а словно парила.              Казалось, что они лежали целую вечность нежась в теплоте и самой мягкой кровати. Она определенно не была такой, но кого это волновало?              Гермиона нехотя приподнялась и осмотрелась по сторонам. Еще три кровати, тумбы, шкафы — все как у них. Значит, дверь в ванную комнату расположена там же, если не учитывать, что комнаты расположены зеркально.              — Думаю, твои соседи не будут против, если дверь побудет закрытой еще некоторое время, — сказала она, пока пыталась подняться на ватных ногах. Да и едва ли кто-то будет против, если она останется здесь до утра.                     ***              Гермиона открыла глаза и застыла во времени и пространстве, встретившись с крайне заинтересованным взглядом Теодора. Удивление сменилось шоком, но ни одна эмоция не проступила наружу.              Что он здесь делал? Почему разбудил ее? Что происходит?              Первый вопрос отпал сам собой, как только к ней вернулись воспоминания о прошедшем вечере, а вот все остальные вынужденно искали ответы. Особенно, когда на его наглом выражении лица расплылась хищная ухмылка.              — Какого Салазара ему надо? — проглотила вопрос Гермиона, борясь с ощущением приколоченной намертво челюсти.              Он резко отпрянул от кровати и вытянулся в полный рост подобно победителю. Руки лежали в карманах, Теодор был расслаблен и спокоен, а уверенный взгляд сверху-вниз диктовал его превосходство.              — Одевайся, — твердо шепотом сказал он, не обращая никакого внимания на обстановку вокруг, и Гермиона поднялась с кровати, попутно ища обувь, которая оказалась не так далеко, рядом с кроватью.              Пока пальцы с точностью колдомедика завязывали шнурки, она жаждала проверить Драко. Почему он все еще спал? Почему не слышал их движений? Почему никто в этой комнате не обратил внимания на них? Почему она делает то, что он сказал?              Она приступила ко второму ботинку, пристально наблюдая за процессом. А есть ли кто-то еще? Мерлин, как много прошло времени после того, как они заснули? Как оторвать взгляд от этих чертовых ботинок?!              Ей понадобилась всего минута, чтобы собраться в духе утренней подготовки Дурмстранга и остановиться на месте. Гермиона вновь посмотрела на Теодора, ожидая продолжения. Все органы скрутило в узел, к горлу подступил ком, но ни одного слова, ни одного лишнего действия ей так и не удалось сделать.              Сознание парализовало в ужасе.              Она находилась в клетке собственного тела.