Queens Don't Get Deaded

Love on a screen through the HDMI is a fake love? Porno or romance — this love is a false shit? Он знал, он понимал и был в курсе, железно убедившись в достоверности информации, «слитой» по его пылкому поручению с популярным пояснением, что если распознает обман чутьём — убьет на месте, но медленно и изощрённо в соответствии с добавляемыми им его любимыми пыточными фетишами. Понимание, смешанное с хитростью на то и нужно, чтобы сразу не срывать покров с того, кто на самом деле вообще не является тем, кем представился. Тем более не в своей голове, ведь то бесполезно — а перед очередью разных «недружественных» чиновников и военачальников, и у них хватило мозгов ему поверить. Раз бурундук с позывным Рыжик подставной, но чертовски нереальный хамелеон для мелкого мохнатого грызуна, даже не с иголками на спине, как у ежей, и те товарищи известны всей якобы нечисти поголовно, тогда… пусть ещё посуетится со своим актерским мастерством. А идеальный момент ловли на живца обязательно будет подобран уж остроносыми хищниками до мозга костей точно. — Ты, малой… нормально работаешь, за неделю, что ты здесь, ты практически не допускаешь проколов. Можешь далеко пойти, но не гордись этой мелочью, ведь будет интереснее, стоит пройти одному месяцу. Но я на удивление в добром расположении духа, поэтому говорю всё это сейчас. — Так точно, сэр генерал-майор, служить вам — честь для меня, сэр. Пока ещё, с некоторым трудом, но оставались на своих местах, будто ментально между собой обдумывая пока ещё на их трезвые штатские головы, что… что вообще значит дурной тон в их особом случае. Хотя это означает всего лишь стальную и острейшую, но полную расплавляющего металл тепла напрочь отбитую животную страсть. И эмоции, в которых ни грамма лжи в продажных прожорливых душах их обоих. Понятное дело, речь не о всяких там припираниях, что «младший» позволял бы перед «старшим», и разницу определенного иерархического положения обоих ощутил бы любой, у кого есть мозги, да и те, у кого сила и инстинкты явно больше преобладают над разумом. Только ей он позволял спорить с собой, оскорблять его и давать ей попытки строить против него козни, за радость превращая в игру эти недвусмысленные занятия. Не просто так нарёк её своей королевой внутри своей башки, где скорая седина будет незаметна среди его серой шубы, всё ещё блестящей, потому что на это есть деньги и здравое желание быть ухоженным, сколько бы трупов, крови и говна вокруг себя он ни оставлял. А она, черт возьми — хоть где, на полигонах среди палящего естественного света или в довольно тусклых темных, но не сырых помещениях, хотя речь, естественно, не об одиночках и огромных дырах для кучи малы пленных, хранящая, как свои глаза, цвет яркого огня с головы до ног — до дрожи любила. Стоило ему «нечаянно» этим проговариваться, чутко вылизывая его губы за такие слова, и нередко устраиваться поудобнее в сидячем положении и на весу на его стояке с жирным бордовым узлом для «полувековой развалины». — Отлично, солдат… ты ведь в курсе, чего мы добились не так давно, а? И тебе, раз охраняешь мою личную штаб-квартиру, приходится слышать здесь всякие чудные любопытные звуки для тебя, как мужчины. Не забыл, что тебе будет разрешено мной зайти за этот порог, только если я с лейтенантом позволим тебе присоединиться? А, кхм, ну и самом собой, если сильно жареным от Цветочного Говна снова запахнет, понял? — Есть, сэр, понял и принял, сэр. Приказ охранять ваш штаб исполняю. — Вольно, приступай. Твоё священное место рядом с этой дверью, постоянно держи в своём уме эту информацию — и не будет места для всех тех, что тебе знать не обязательно. Даже если слышно, о чём ведутся разговоры здесь. Переговоры с, так сказать, на сегодня желанным гостем для генерала Волфа Доула, прошли в большинстве своем успешно минуты назад. Кто кому нанесет удар изподтишка, когда в целом и волк со своими приближенными, и бурундук со своими союзниками единственные на данный момент в курсе даже, как, куда и через что будет нанесен удар — вопрос времени. Раз они оба всё ещё будто обожают распространять вокруг себя и друг друга жирное облако обмана, пока актерское мастерство всё ещё удел «Рыжика» уже которое десятилетие. Его досье тоже было изучено Волфом, содержимому которого он был удивлен менее чем на четверть от общего его объема. Пусть играет роль дальше, что он заодно с их общими «друзьями» хорьками из сохранившегося с самого начала новой военной истории основного их правительственного клана. — Милашка какой, не поспорю… хотя кому интересно моё мнение, пусть тебе не всегда плевать, что я думаю. А ты старый волк, Доул… напомни, сумел убедить этого парнишку переметнуться, типа он почти без раздумий продал своё происхождение нашим с тобой рукам, ведь сам от себя говорил, что Цветочный холм ему противен как его родина? Ох, а смотреть на то, как этот всё ещё живой и невредимый врунишка без дрожи в голосе и даже каких-либо шрапнелей с напоказ заметными зашитыми серьезными ранами, глядел с ядовитой укоризной на своего бывшего соплеменника по их породе, что теперь стоит и охраняет это место… Волка, кроме стоящей рядом с ним его грёбаной фурии-советника и старшего лейтенанта, мало что может затронуть до восторженности внутри, и это почти сразу являет настоящему времени его широкую ухмылку с показом клыков наружу. Но эта милая картина тоже стала для него одной из его самых любимых за последнее время — не только одними пикантными, мокрыми и пошлыми кадрами от ну очень тесного взаимодействия с его давней коллегой насыщать остатки своей души без нужды в сиюминутном приеме расслабона в материальной оболочке. Любой бы, кто только посмеет, хотя бы подумает допустить что-либо из того списка, что может позволить себе только единственная… тут же будет втянут в прочие игры явно иного толка. Вроде «ощипывания» когтей… пальчиков… яиц садовым ножичком, и пусть яичники внутри также не «переживают» за то, что не ощутят сполна вкус этих игр, ведь им тоже может достаться мерзкого азарта, которым только одна сторона будет полнить своё сердце. Так какого хуя этот каштановый гондон всё ещё жив, и только ли дело в том, что он умеет общаться с врагами с глазу на глаз, и не думая предавать своих? — Давай порассуждай мне ещё тут очередной раз, Виксен хренова, кайф ли для тебя быть самкой с рождения, да ещё такой ядерной. Только слышать опять не хочу, через что ты прошла, сладкая, чтобы быть полнейшей противоположностью дурёхи мягкотелой без своего мнения, раз тебя покойные твоими же руками родаки к Богу пытались приводить, уж уволь меня от этого! А парень ничего такой — год отслужит, и то будет хорошим поводом не пускать его в расход моим наебаловом только потому, что он может казаться не симпатичным. — Хм, ну не буду, хуй с тобой, я и так не собиралась, без тебя это понимаю. Даже не будь я такой, какой стала в основном в твоём обществе, да и вообще стоило мне в армии строить карьеру тяжёлыми усилиями, а не рабочей лисьей пиздой — мне осточертело хотя бы на секунды чувствовать себя трахающейся и рожающей только после свадьбы пуританкой. Им бы, окажись они в преисподней, ощущая на себе всё её осязаемое внимание, будь они в новой для себя реальности — всякие демоны, разные на вид как на подбор, скорее начали свое приветствие им с респекта, что бы это не значило и что бы это ни были за жесты, хоть руками, хоть полными питьевой крови кубками за какими-нибудь адскими яствами и тамошними препаратами для головного кайфа. А не с головы с плеч и конечностей в разные стороны забавы ради… затем, после регенерации, что для отродий дело пяти секунд… ещё, ещё и ещё мяса, ошмёток и кишок, питаясь слезными мольбами плотских тварей как хлебом. Особенно тех, кои сами были дьяволами, пока оставались живы и делали, что вздумается. А теперь, там, якобы сами того не заметив, стали бы грязными и облезлыми, залитыми своей кровью и адской спермой не только из анусов жалкими собачонками. — А вот путаной, здесь и сейчас, и последние несколько лет со мной тебе быть за великое счастье, чёртова… Да хуй со всем этим, пусть малой снова слушает, а этот бурундучий посол фыркает про себя, что здесь нашим с тобой сексом всё равно пахнет, сколько тут уборки не наводи. Иди быстро ко мне сюда на колени, ведь отбить пару десятков миллиардов тем путем, что мы недавно устроили, дорогого стоит! Быстро свои сиськи показывай, женщина… после него, а особенно после всех этих старых уебанов, блядь, я точно хочу сполна тебя поесть. — А мне, старому, как ты там сказал… на десерт свой лисий огненный пирожочек оставишь? Или тебе похуй на то, что я тоже в большой доле в нашем общем… — Чё блядь, это… папаша, нахуй, ты то какого хуя сюда припёрся ещё и через черный ход? Требовать, что ли, по праву своё пришёл, стоило нам решить одну из последних головных болей и… нашел время упрашивать делиться с тобой.