Пламя войны

Иногда Каин почти проклинал свою идею о захвате мира и приближался к тому, чтобы всё бросить. Он всё сильнее понимал выбиравшего бездействие Ворадора и всё сильнее завидовал Магнусу, который мог просто отказаться от руководящей должности. Хотя Каину порой хотелось назначить своевольного вампира командиром просто из вредности, но он прекрасно понимал, насколько это плохая идея. С увеличением количества захваченных территорий управленческие вопросы становились всё сложнее, приходилось решать проблемы, связанные с налогообложением, торговлей и прочими вещами подобного плана. И раз уж для умеющего смотреть вперёд бессмертного вампира это было не так просто, то что говорить о менее совершенных людях? Не было ничего удивительного в том, что достойных правителей среди них были единицы. Подготовка к походу на запад подкинула ещё больше организационных проблем, и Каину всё сильнее хотелось просто плюнуть на всё и отправиться к Вассербюнде одному. Но что дальше? Захват человеческих земель был только первым шагом на долгом и извилистом пути к тому, чтобы принести в мир настоящий порядок и процветание. В конечном итоге, кто, если не он? Он был рождён не просто человеком благородной крови, а Хранителем Баланса и сейчас всего лишь следовал своему предназначению. А надоедливые бумажки и приказы, хоть и раздражали, не могли напугать Каина. И потом, в таких делах, как и во всех прочих, самым важным было найти толковых исполнителей. Но вот с этим и начались проблемы — Каин опасался оставлять своих подчинённых без присмотра. Он не доверял их опыту, чистоте стремлений. Он разучился полагаться на других и верить в кого-то, кроме себя. Но время шло вперёд неумолимо. Ледяная корка на болотах Термогентского леса становилась всё толще, и ждать дольше было уже нельзя — Каин понимал, что после холодной и довольно снежной зимы они не смогут пройти на Запад до лета, когда проблемой снова станет влажность, а ночи сократятся. Нужно было перебросить как можно больше сил на другую сторону за несколько зимних месяцев и как следует закрепиться в долине Вассербюнде. И Каину было лучше вести своих воинов самому — как-никак, а он всё ещё был самым сильным из ныне живущих вампиров, не считая Ворадора. Но Ворадора можно было не считать, потому что его силы по-прежнему почти полностью уходили на обращение молодняка. И Каин решился. В самую долгую зимнюю ночь армия вампиров двинулась через промёрзший густой лес. Они старались держаться гор, где была более твёрдая почва и меньше лесной нечисти, которую мог бы привлечь запах слуг-людей, но Каину казалось, что их шаги и скрип телег были прекрасно слышны на всю округу. Возможно, только из-за их количества ни одна тварь не решилась приблизиться к ним с тех пор, как они вошли в лес. Он сам и ещё несколько вампиров шли впереди основной колонны — они забирались на возвышенности и деревья, разведывали самый безопасный и ровный путь, периодически переговариваясь Шёпотом. В предрассветный час, как это обычно и бывало, лес накрыла темень, неприятная даже для вампиров. Показавшаяся впереди достаточно большая поляна сперва даже резанула Каину глаза из-за лежащего на ней тонкого слоя снега. Что ж, кажется, это было неплохое место для остановки. «Сир!» — отвлёк его мысленный голос одного из вампиров конвоя. «Что такое?» — спросил Каин, стараясь не пропустить в свой Шёпот ноток раздражения и усталости. «Одна из телег угодила в яму. Треснуло колесо». Каин тихо зарычал, затем обратился уже ко всем своим подчинённым, кого помнил поимённо: «Я нашёл подходящее место для лагеря. Чуть впереди и на север от основной колонны, тут есть достаточно большая ровная поляна. Сломанную телегу дотащить сюда. Потом решим, что с ней делать». Первая же ночь перехода через лес… Первая! Почему что-то должно было пойти не так уже сейчас?! Каин на всякий случай вернулся к колонне по собственному следу, чтобы показать путь к месту будущей днёвки и заодно оценить, насколько всё плохо с телегой. В хвосте колонны, примерно метрах в пяти от остальных, печальный ослик пытался тянуть проклятую телегу, у которой оказалась разбита ось переднего колеса. Пара мужиков поддерживала борт со стороны поломки, но в целом вся процессия продвигалась очень медленно. Каин встал рядом, скрестив руки на груди, и посмотрел на стоящих рядом вампиров, наблюдающих за действом. Мужики, заметив его, от неожиданности растерялись, один из них оступился и упал, едва не повалив второго. Каин снова глубоко вздохнул, подавив порыв выхватить Похититель Душ и оборвать чью-нибудь бестолковую жизнь прямо сейчас. Затем он подошёл к телеге. — Пошли прочь, — бросил он людям. — Мы так до вечера провозимся. Вы там! Распрягите этого клятого осла и помогайте толкать! Он сам взялся за борт со стороны сломанного колеса, и вскоре телега уже живее покатила за остальной колонной, постепенно нагоняя её. Нужно было придумать, что с ней делать потом, но Каин решил отложить этот вопрос на завтра — сейчас он был слишком раздражён, чтобы принимать взвешенные решения. Они добрались до поляны и поставили сломанную телегу в общий круг, внутри которого люди уже обустраивали стоянку и разводили костры. Вампиры ставили палатки под сенью деревьев — это должно было помочь как защитить самих людей от возможной неожиданной атаки, так и пресечь возможные попытки побега: Каин не исключал, что найдётся кто-то достаточно отчаянный или же глупый, чтобы решиться на подобное. Уже лёжа на соломенном тюфяке в своей собственной палатке, Каин думал, то же делать с телегой. Бросить припасы сейчас было никак нельзя, ведь где они найдут нормальную пищу для людей посреди зимнего леса? Даже если получится выследить какую-то дичь, она может оказаться просто несъедобной. Да, Термогентский лес был не таким проклятым местом, как Тёмный Эдем, но даже в человеческой жизни Каина охотники никогда не ходили туда, и не только потому, что рисковали стать добычей Ворадора или его прислуги. Ходили слухи, что мясо местных лосей и кабанов вызывало тяжёлое отравление и галлюцинации. Вечером Каин принял решение перегрузить припасы из сломанной телеги на нескольких вампиров и бросить её, чтобы не тратить времени на ремонт. Решение не понравилось никому, кроме, быть может, сопровождавших их людей, которым не пришлось тащить поклажу самим, но беспощадная практичность не оставляла выбора. К счастью, сломанная телега оказалась единственной неприятностью на их пути, и уже к третьему дню они добрались до того, что осталось от поместья Ворадора. Если бы Каин не знал дорогу, он бы, наверное, никогда не нашёл поместье, несмотря на его приличные размеры. Им пришлось прорубать дорогу сквозь неподатливую чащу, влажную даже в это время года, чтобы расчистить путь для телег. Каин даже порадовался, что старого вампира не было с ними — он бы вряд ли оценил, что Каин решил превратить его бывший дом во временную стоянку для своей армии. Несмотря на то, что главное крыло с одной стороны обрушилось, боковые строения сохранились на удивление неплохо. Что удивительно, двор не зарос мелкой порослью — видимо, Ворадор всё же как-то поддерживал это место. Парадный вход тоже был в порядке, даже стекло в витраже двери оказалось на месте. Но вот украшающие двор колонны и статуи время не пощадило — от них отваливались целые куски. Каин забрался на крышу поместья над главным входом, глядя, как во двор медленно вползают телеги. На секунду сердце пронзило неприятным уколом. Сожаление? Стыд? Кажется, второе. Да, то ли стыд, то ли чувство вины. Ведь это из-за него, Каина, Мёбиус смог создать армию охотников на вампиров, достаточно сильную и многочисленную, что люди смогли добраться даже до этого места и разорить его. Необдуманные действия Каина едва не обернулись полным уничтожением вампиров… Он грустно усмехнулся своим мыслям, глядя, как Себастьян идёт к главному входу. Уничтожение всех вампиров… Когда-то, будучи молодым, Каин счёл бы себя героем, если бы ему удалось в одиночку добиться подобного. Почему он вообще изначально искал исцеления от вампиризма? Каин перепрыгнул на крышу восточного крыла поместья и чуть не поскользнулся на черепице, лишь с трудом удержав равновесие. Выпрямившись, он убедился, что никто не видел его неловкости, и медленно пошёл вперёд, оглядывая сливающиеся в однообразную массу чёрные заросли, что поступали к самым стенам поместья. Казалось бы, зима должна была выбелить окружающий пейзаж, но переплетение мелких веток было настолько густым, что даже сейчас, когда на них не было листьев, лишь случайные снежинки могли пролететь через них и задержаться на опавших листьях. Впрочем, настоящих снегопадов тут этой зимой ещё не было… Каин посмотрел на восток, где чернота ночи постепенно уступала место нежным, но холодным тонам зимнего рассвета. Раньше он мечтал о том, чтобы солнце, как и прежде, не жгло его кожу, чтобы ему не нужно было пить чужую кровь. Он не хотел быть вампиром, ночным отродьем, в котором, как он думал, со временем просто не останется ничего человеческого. Но что вообще было хорошего в том «человеческом»? Люди любили приписывать себе и только себе много очень хороших правильных качеств — доброту, сострадание… Однако обладали ими только на словах. Катастрофы, что обрушило на человечество безумие Круга, сделали по крайней мере одну важную вещь — показали Каину истинную суть человеческой природы. Она была похожа на Курхаген, его родной город в те годы, когда туда пришла чума. Каин помнил, как, уходя из дома, в последний раз оглянулся назад, на знакомые шпили башен и прочную стену. Город выглядел таким же величественным и прекрасным, как и раньше. Но Каин прекрасно знал, что за могучими стенами царят разложение и смерть. Точно так же люди любили прикрываться красивыми словами для совершения самых чудовищных поступков. Не поступал ли он сам точно так же? Каин был уверен, что нет. В конце концов, он не лелеял себя надеждами построить мир, где все будут жить долго и счастливо — это было просто невозможно. Но он собирался построить по крайней мере лучший мир, чем тот, что был сейчас. Как иронично. Кажется, даже сейчас, став вампиром, он по-прежнему какой-то частью своей души хотел быть хорошим. Хотя бы в своих собственных глазах. Вскоре его отвлёк Шёпот Себастьяна, сообщившего, что они расположились на день и выставили часовых. Каин кивнул своим мыслям и вернулся во двор. Когда он спрыгнул с крыши вниз, там сразу стало очень тихо — разговоры, что и до этого велись вполголоса, смолкли. Каин осмотрелся и, хмыкнув себе под нос, прошёл внутрь. При его приближении другие вампиры, что бродили по коридорам и переходам в поисках подходящего места для сна, замирали, замолкали, затем поспешно кланялись. Каин смотрел на них, но не мог понять, что чувствует. Ему это нравилось? Раздражало? Он тряхнул головой, словно отгоняя назойливую мушку. Должно быть, просто это место наводило на странные мысли. Через некоторое время сам Каин нашёл удивительно хорошо сохранившийся коридор, стены которого были драпированы красными тканями. Повинуясь чутью, он двинулся по короткому проходу и вскоре попал в хозяйскую спальню. В воздухе витал лёгкий запах благовоний. Хотя ковра не было, пол из тёмного дерева был в прекрасном состоянии и совершенно не скрипел. Каин приблизился к огромной застланной алым шёлком кровати и покачал головой. На какой количество человек… точнее, вампиров она была рассчитана? На пять как минимум… Представив, как бы перекосило лицо Ворадора, будь он здесь, Каин сел на край кровати и аккуратно положил в изножье Похититель Душ. Затем, раздевшись, забрался под одеяло и уставился в потолок. Утренний свет лениво пробирался в комнату — шторы не были прикрыты совсем плотно. Дорогая ткань непривычно и почти щекотно ощущалась на коже, хотя не то, чтобы Каин в последнее время регулярно спал на соломе или мешковине. И всё же на востоке и северо-востоке даже в богатых домах было сложно найти постельное бельё такого качества, как здесь. Простынь, к слову, явно была всё же не шёлковой, а из какого-то другого, менее скользкого материала, который Каин не мог опознать — он не слишком-то разбирался в тканях. Взгляд Каина безразлично скользил по обстановке комнаты — высокий шкаф, картина с горным пейзажем и каким-то замком… Нет, скорее, это был дворец с точёными башнями, открытыми балкончиками. Формально это, конечно, была чужая комната, но, поскольку Каин спас Ворадору жизнь, то считал, что у него есть право находиться здесь даже без ведома и согласия хозяина. Но однажды подобная спальня будет и у него самого. Или какая угодно другая, как больше захочется. Например, Каин не совсем представлял, на кой ему может понадобиться настолько огромная кровать. То есть, он знал, что в ней обычно делают, помимо сна, но никогда не испытывал тяги к подобным развлечениям. Компания меча или топора и тренировочного манекена всегда привлекала его сильнее, чем компания женщин. Один знакомый как-то даже сделал предположение, что Каину нравятся мужчины, но он был совершенно неправ — Каин просто не получал такого уж сильного удовольствия от нескольких минут пыхтения в постели. Было приятно, конечно, но не настолько, чтобы тратить на это столь ценное время и силы. Впрочем, порой Каин всё же посещал публичные дома, но частью обязательной программы всегда был массаж и условие, чтобы женщина делала всё сама. В будущем он наверняка сможет позволить себе много женщин. А если потянет на разнообразие, то и мужчин или же юношей. Скорее всего, они будут считать за честь греть ему постель точно так же, как и кормить его. Только вот почему эта мысль не вызывала совершенно никакого удовольствия? Наверное, всему виной было то, что Каин слишком сильно погрузился в рутинные административные задачи в последнее время. Но ничего… Он был уверен, что одна хорошая битва может всё изменить. Когда Каин проснулся, тени в комнате лежали по-другому, но бледный свет явно был дневным. Наверное, он проспал всего часа четыре. Несколько секунд Каин лежал, глядя в потолок, потом поднялся и, одевшись, вышел в коридор. Хотя в целом поместье сохранилось лучше, чем можно было ожидать, сейчас Каин обращал внимание на многочисленные пыльные паучьи сети, висящие по углам вдовьими вуалями, и на следы сырости у оконных рам. Его шаги звучали так громко, что, кажется, могли разбудить других вампиров, должно быть, спавших в этом крыле. Впрочем, никто не выглянул ни из-за одной двери, чтобы проверить, кто это так рано бродит по коридорам. Каин спустился в холл, почему-то отметив, что он кажется маленьким для такого большого здания — помещение было в высоту больше, чем в длину или ширину. Занятый своими мыслями, он совершенно не обратил на это внимания вчера. Несмотря на широкий двор, парадная дверь тоже была не столь уж большой — здесь явно не предполагалось принимать большого количества гостей. Как и когда вообще было построено это поместье посреди болотистого леса? Каин вышел на улицу и, вдохнув холодный влажный воздух, пошёл вдоль ограждающей двор стены. Неожиданно он услышал тихие звуки, похожие на нестройную мелодию. Каин поднял голову, но никого не увидел. Тогда он запрыгнул сперва на ближайшую полуразрушенную статую, а оттуда — на стену. Мелодия смолкла. Каин осмотрелся и увидел, что на стене, в той её части, где она примыкала к самому дому, сидит Магнус. Он отвёл левую руку так, что Каин не мог рассмотреть её, и настороженно смотрел на того, кто потревожил его уединение. — Сир?.. Что вы здесь делаете, ещё очень рано, — прошептал он. — Не спится, — Каин пожал плечами и подошёл ближе. — А ты что здесь делаешь? — Моя очередь дежурить, — ответил Магнус просто. — А. Ну да. У нас же есть часовые, — хмыкнул Каин, словно насмехаясь над собственной недогадливостью. — Я, кажется, слышал музыку… Ты играл? — Да, — ответил Магнус, опустив глаза. — Это… помогает неплохо скоротать время, когда нет возможности тренироваться или что-нибудь почитать. — На посту? — спросил Каин. — Ты играл тихо, но тебя всё равно могли бы услышать. К тому же, не думаю, что тебя это не отвлекает. — Считаете, я слишком беспечен? — спросил Магнус тихо. — Прошу прощения. Я решил, что, поскольку здесь выставление часовых — скорее формальность, я могу себе это позволить. Вряд ли здесь из ниоткуда возьмутся враги, а какое-нибудь чудовище я всё-таки не пропущу. — Если бы мы были в Тёмном Эдеме, я бы сказал, что ты и правда поступил беспечно, — сказал Каин. — Но здесь… Ты прав, почему бы и нет? Давно ты занимаешься музыкой? — Довольно давно, — Магнус пожал плечами и перевёл взгляд на лес. — Ещё когда мы только захватили Авернус. Но раньше я играл на лютне, сейчас решил освоить флейту — её проще переносить и она не требует такого ухода. Но это всё же принципиально разные инструменты, и без учителя прогресс довольно медленный. — Лютня?.. Если я правильно помню, то твой обращённый, как бишь его… Он ведь тоже на лютне играет? — спросил Каин. — Генрих? — Магнус нахмурился и перевёл взгляд на Каина. Говоря откровенно, он был удивлён, что Каин вообще помнит о существовании у него обращённого… — Да. — Неужели ты его обучил? — спросил Каин. — На самом деле… нет. Он меня, — ответил Магнус. — Ещё когда был человеком. Поэтому… я и обратил его. Мастер сказал, что мне нужно на ком-то потренироваться… и человек, который обучил меня музыке, вполне подходил. — Вот оно как… — протянул Каин. — Ворадор сказал, что он сам выбрал этого барда тебе для тренировки. — Я удивлён, что вы помните, — заметил Магнус. — Это было сложно забыть, учитывая, насколько неожиданной тогда оказалась его просьба, — усмехнулся Каин. — Но, выходит, его обращение было твоим собственным решением? — Да, — сказал Магнус и снова отвёл глаза. — Ты… стесняешься этого? — удивился Каин. — Немного. Честно говоря, причина, почему я его выбрал… она кажется мне излишне, как бы это сказать… сентиментальной. Я помню, что вы говорили, что вампир должен руководствоваться прежде всего разумом… — Да, но «прежде всего», если подумать, не значит «исключительно», — ответили Каин, пожав плечами. — Если мы совсем не будем думать о наших собственных желаниях, тогда зачем это всё? — Это всё? — Магнус снова посмотрел на него с удивлением в ярких оранжевых глазах. — Вы имеете в виду наш поход? — Да. Я действительно считаю, что в результате под нашей властью будет лучше, в первую очередь, самим людям. Они не умеют смотреть в будущее, слишком часто попадаются в ловушку мимолётных порывов, привязанностей… И это не раз и не два приводило к огромным жертвам в известной истории. Но ведь и мы должны что-то получать за то, что будем направлять их по верному пути, как думаешь? — спросил Каин, уже не усмехаясь, а, скорее, именно улыбаясь. Магнус улыбнулся ему в ответ. — Пожалуй, вы правы, сир. Ваши слова почему-то очень сильно отзываются мне, хотя я не могу назвать конкретной причины… Наверное, ещё когда я был человеком, меня посещали похожие мысли. — Ты ведь сын генерала Штальберга. Вполне возможно, что наше воспитание было довольно похожим, — заметил Каин. На некоторое время они замолчали. Магнус всё-таки аккуратно переместил левую руку так, что теперь она лежала у него на колене, и теперь Каин увидел зажатую в его ладони флейту. Инструмент выглядел вполне прилично, хотя Каин в них и не разбирался. Но дерево было лакированным — не просто дудочка с дырочками. — Когда всё кончится, — снова подал голос Каин, — ты займёшься музыкой всерьёз? — Не знаю… — ответил Магнус, снова подняв на него глаза. — Я не думал об этом. Не хочу загадывать. В конечном итоге… пусть даже вампира сложно убить, всегда есть возможность, что я не доживу до ночи нашей победы. — Не доживёшь? — переспросил Каин удивлённо. — Ты? Откуда такие мысли? Магнус, ты — лучший из моих воинов, и уже давно. Я могу представить себе, что в бою падёт кто угодно, но только не ты. Магнус пожал плечами, снова посмотрев на лес. — Мне кажется, это всё ещё отголоски человеческой жизни. Насколько я знаю, я сбежал от отца, и он пытался вернуть меня силой. До того, как вы нашли меня, я, скорее всего, некоторое время скитался между городами и селениями, просто пытаясь понять, как мне жить дальше. Без планов на будущее… и, возможно, что без особенной надежды. Прошу прощения. Вряд ли вам интересно всё это слушать. Каин набрал в грудь воздуха, чтобы сказать, что ему вовсе не сложно послушать, но осёкся. В самом деле — его ведь совершенно не должно волновать, что там было в прошлом Магнуса. Да и что с ним происходит сейчас, по сути, тоже. Просто делать сейчас было больше нечего, кроме как разговаривать. — Надеюсь, тебе придётся задаться вопросом, чем занять себя в мирное время, побыстрее, — сказал Каин, снова улыбнувшись. — Известие о новом ордене Сэрафан пугает меня, но я надеюсь, что мы сможем раздавить их достаточно быстро. Доберёмся до западных равнин, захватим Вассербюнде, и, думаю, после этого за зиму успеем перебросить ещё несколько крупных отрядов с востока. Те, кто идёт с нами сейчас, смогут провести за собой подкрепление… — Заметив, как изменился взгляд его собеседника, Каин не удержался и рассмеялся. — Не волнуйся, я не заставлю ходить туда-сюда через лес тебя. Ты будешь нужен мне на передовой. Магнус немного нервно рассмеялся в ответ. — Неужели опасения так отчётливо отразились у меня на лице? — спросил он. — Достаточно, — сказал Каин. — Но, знаешь, я хотел кое о чём с тобой поговорить… Когда вы брали поселения в Эвменидах, мне не раз и не два приходили на тебя жалобы. Но ты сам отказался от должности старшего офицера. А я приказал тебе подчиняться Себастьяну. — Я знаю… — Магнус снова на секунду опустил глаза, но затем твёрдо посмотрел в лицо Каину. — Я не стремился делать это ему назло, сир. Пусть я не очень люблю его лично, я не спорю с вашим решением назначить его одним из командующих — он и правда хороший стратег. Но в сражениях, особенно на сложном рельефе, слишком часто что-то идёт не по плану. Мне приходилось принимать собственные решения, которые шли вразрез с приказами Себастьяна, и я не всегда успевал предупредить его Шёпотом об изменившейся ситуации. Это и приводило к конфликтам между нами. — Хорошо, — Каин медленно кивнул. — Я тебя понял. Я полагаю, если мы окажемся в похожей ситуации, но командующим буду я… ты осмелишься нарушить и мой приказ, если решишь, что так будет лучше с учётом непредвиденных обстоятельств. Магнус пару секунд молчал, не отводя, однако, взгляда. Затем сказал: — Да, сир. — Хорошо. Но тебе придётся объясняться потом. — Я понимаю. Обещаю, объяснение будет. — Хорошо, — повторил Каин. — Когда мы выйдем из леса, то половина отправится вперёд быстрым марш-броском, не дожидаясь основного обоза. Так мы сможем нанести удар раньше, чем люди заметят наше приближение и успеют отреагировать. Маркус говорит, что пока они не подозревают о нашем продвижении на Запад. — Эм… Сир, прошу прощения, но Маркус — это?.. — Ах да, ты же не присутствуешь на военных советах, — пробормотал Каин. — Это глава разведки, лысый такой. Умеет становиться невидимым. Словом… скоро будет битва. И, надеюсь, ты покажешь себя с ней с лучшей стороны. — Я сделаю всё, на что способен, сир, — ответил Магнус. — Как и всегда.