Лакримоза

      Когда Киёра проснулась в следующий раз, вся комната была залита ярким солнечным светом, провозглашая новый день. Она присела на диване и обхватила голову руками, сминая волосы. Предыдущий день казался ей далёким сном, в котором всё шло не так, как было нужно. «Как бы там ни было, надо двигаться вперёд», — подумала она, убирая руки и поднимаясь с дивана.       Позвав охрану, она приказала принести ей «нормальную еду», а затем продегустировать её. Убедившись, что охранники в порядке, и еда не отравлена, Киёра закрыла дверь и приступила к трапезе, жадно поглощая тарелку запечённого мяса с овощами, называемую по-таврийски «кавапом».       Затем вызвала по рации полковника пехоты к себе и потребовала с него полный отчёт о происходящем. Пока молодой человек в бежевой форме докладывал, не отрывая пальцев от тюрбана, Киёра сложила ногу на ногу и, опершись спиной о спинку дивана, внимательно слушала. Её ничуть не смущало то, что они были практически одного возраста.       Оказалось, что Гай уже вовсю работает с таврийским ополчением, а Хаген Ольсен помогает ему, отбирая людей в свои войска. По сводкам разведчиков, Цера их больше не преследует, и даже отступила из Брахмы далеко на запад. Новых вестей из Кренца нет: они разбирают завалы, поставка техники ожидается через сутки.       «Как же ты всё-таки невероятен, Гилберт», — подумала Киёра, потупив взгляд на свои пыльные сапоги, которые следовало бы привести в порядок. Так дать отпор Цере, чтобы она на следующий же день отступила! Всё-таки ей никогда не достигнуть его уровня… «Как ты это всякий раз делаешь, Гилберт?», — не понимала она, строго глядя на докладывающего офицера и перебирая пальцами по подлокотнику. ________________________________ В это время Гилберт, с перемотанной головой сидя на больничной койке с газетой в руках, неожиданно икнул. Медбрат предложил ему воды, но икота только усилилась, и ему пришлось стучать генерала по спине. — Достаточно, — резко остановил он парня, чтобы тот не переусердствовал. «Твою мать, кто меня там вспоминает?», — подумал Гилберт, задерживая дыхание. _______________________________ — Хорошо. А ты почему не отбираешь людей из ополчения в свои войска? — справедливо поинтересовалась Киёра. — Его Величество изволит отдать мне людей, которые останутся не отобранными в танковую часть, — отрапортовал полковник. «Выискиваешь элиту даже среди таврийцев? Ты неисправим, Гай», — подумала Киёра, незаметно покачав головой. — Ясно, благодарю за отчёт. Свободен, полковник, — отпустила его Киёра, и молодой человек быстро покинул её таврийский кабинет.       Киёра снова взяла в руки рацию и долго на неё смотрела. Чёрный корпус плоской модели блестел в свете пробивающего из-за занавесок солнца. Затем выбрала «вторую связь» и приставила к уху. — Мои поздравления, — сказала она прямо и приподнято. — Как сам? — Поздравлять не с чем: мы потеряли кучу народу, — бесцеремонно ответил учитель. — Думаю, вам тоже досталось от этих новых технологий Церы. Но эту точку мы отстояли, и это факт. Дальше всё зависит от тебя, — судя по звуку, Гилберт закурил. — Я понимаю, — согласилась Киёра. — Спасибо, что прикрыл наши тылы. — Да брось. Повисла пауза. Каждый задумался о своём. — Штрейс тут малость обгорел, — начал Гилберт, выдыхая дым. — Гады сбросили авиабомбу прямо на завод. Так что помощь Вейса тут была не лишней, а, пожалуй, решающей. — Как он?! — встревожилась Киёра. — Говорят, оклемается… Пока выглядит не очень. Так что я останусь здесь ещё дня на три, прослежу. — Понятно, — сказала Киёра с грустью. С этим полковником она не сильно была знакома, в основном она знала о нём по рассказам учителя — удивительным образом, их фронты никогда ранее не пересекались — но она точно знала, что тот дорог её учителю. — Пусть поправляется. — Ага. Я буду на связи, — констатировал Гилберт. — Так что не стесняйся. Одного не пойму, зачем ты вызвала особый вертолёт, а сама на нём не явилась? Тебя ранили? — Нет, — соврала без заминки Киёра. — Просто я хочу защитить тех, кто защищает меня, — вздохнула она.       Гилберт многозначительно присвистнул на том конце трубки. — Ясно.       Почему-то от этого «ясно» Киёру покоробило. Точнее от этой неясной многозначительности в тоне учителя. — Что тебе «ясно»? — спросила она недовольно, но связь прервалась. — Эй! — прокричала она в шипящую рацию. ________________________       Гилберт убавил звук до минимума и отложил в сторону рацию. «Ясно», — подумал он, поднимаясь со своей койки и проходя в свободных тапках по полу до стоящей вдалеке у окна. На койке располагался, в окружении капельниц, тавриец-новоиспечённый-адъютант, которого доставили сюда вчера с вертолёта. Выглядел он всё также болезненно, как в дни их знакомства, а здоровыми синяками под глазами теперь имел сходство с ним, с Гилбертом. Гилберт приставил два пальца к налого остриженной бородке и, потирая её, пытался представить, как этот болезненный кого-то защищает — выходило так себе. «Ясно», — подумал Гилберт, уходя восвояси. __________________________       Киёра недовольно переключилась на пятую связь. «Ясно ему!», — подумала она, поминая Гилберта. — Как он? — быстро выпалила она в трубку. — Кто? — не понял Вейс, голос у него был сонный и измученный. — Ты знаешь кто! — разозлилась Киёра. — Мой адъютант! — А-а… А ты знаешь, сколько у меня работы? Живой он, вроде… — Что значит «вроде»?! — …Я перезвоню, когда проверю. До связи, — вяло проговорил Вейс и отключился.       Киёра снова застыла с трубкой в руке. На этот раз она таки запустила её о мягкую спинку дивана. «Да чтоб вас всех! Задрали отключаться!», — подумала она, и резко встала с дивана. Позвала охранника с входной двери и потребовала начистить ей сапоги. — Сию минуту, — пообещал он, доставая платок из-за пазухи. Киёра злилась про себя, молча, гневно перебирая пальцами по подлокотнику и по своему бедру, пока телохранитель приводил её обувь в порядок. — Ещё, — потребовала она, когда он закончил. Конечно, она отдавала себе отчёт в том, что Вейс сейчас занят, как никогда, но всё-таки, всё-таки! Можно же было помнить о том, что ей так дорого! И почему Гилберт присвистнул от её слов? На её памяти он ещё ни разу не свистел. Что всё это значит? — Ещё, — приказала Киёра снова и сцепила кисти вместе. «Надо просто успокоиться…», — подумала она, но тут же перед глазами снова всплыло побледневшее до неузнаваемости лицо таврийца. Красные губы бормотали: «Отдайте все мои жалования Лилиан Зарийн, моей любимой», а красные глаза закрывались… И столько обречённости было в них. Киёре хотелось спасти его. — Так достаточно? — уточнил телохранитель, выводя её из размышлений. Киёра взглянула, наконец, на свои сапоги: чёрная кожа блестела так, что можно было бы отражать ею солнце. — Достаточно. Можешь быть свободен, — сказала она твёрдо.       Когда солдат ушёл, Киёра закрыла дверь на ключ и скинула с верха всю одежду. Бинты ужасно сдавливали грудь, и она решила распустить их. Благо в комнате находилось небольшое зеркало, а общий вид она могла посмотреть в отражении застеклённого шкафа. Грудь не пострадала: появилась лишь пара синяков под ключицами, Киёра провела по ним пальцами в кожаных перчатках и стала осматривать спину: за ночь раны подсохли и перестали кровоточить, но всё ещё выглядели плохо. Она надела мундир на голое тело, снова вышла за дверь и приказала телохранителю доставить к ней врача.        — Eshida Mira* себя совсем не бережёт, — приговаривал тавриец на смеси таврийского и церанского, покрывая пластырями её спину. Киёра сидела молча с ровной спиной на диване и смотрела в ровную щель между занавесок, ей хотелось скорее приступить к делам. — Разве ваши riijal** не должны вас защищать? — Afil Ma Tuurid, to hayya***, — холодно предупредила Киёра на чистейшем таврийском, и врач тут же умолк.       Её раздирала такая злоба на себя за всё вчерашнее, что Киёра с трудом усидела до конца процедуры, и как только она отправила врача восвояси, то позвонила прямиком в столицу и приказала доставить ей её единственный в своём роде меч. С силой застегнула на груди белоснежную рубашку и чёрный мундир, и вышла вон из временного кабинета, на ходу кивая всем отдающим честь в блестящем каменном коридоре и прикладывая рацию к уху, намереваясь найти Гая: — Hor es du? ****