Лакримоза

      Собрав все необходимые вещи: карты, рации, оружие и свои записи, Гилберт с охраной покинули верхний этаж Станции и собирались спуститься на лифте до первого этажа, как вдруг свет в круговом коридоре моргнул и отключился во всём здании, обесточив вместе с собой и лифт. «Твою мать», — подумал Гилберт, представив, как будет спускаться все тридцать этажей пешком и кряхтеть от одышки.       — Вперёд, — приказал он недовольно, когда они подошли к длиннющей каменной лестнице, уходящей вниз, так, что при взгляде сверху кружилась голова. В довершение ко всему, по периметру лестницы не было окон. Группа из десяти человек в чёрной форме стала спускаться по ступеням. — Пшш… Вражеский артиллерийский снаряд попал в линию электропередач! Восстановление будет не раньше, чем через час! — запоздало сообщил ответственный за здание офицер. На фоне раздавалось шипение от средств пожаротушения. — Постарайтесь сделать раньше, — потребовал Гилберт. — Слушаюсь!       Ступени в полумраке всё никак не уменьшались: они прошли всего два этажа. Рация неугомонно о чём-то сообщала. — Противник разбит на всём южном фронте. Взяты в плен двое офицеров. Ваши приказания? — доложил майор сухопутных войск. — Присоединитесь к полку Брауна и окажите им посильную помощь, — отдавал приказы Гилберт на ходу, держа в голове всю карту местности. — Держитесь северных улиц — бальхалла и зар. Не вступайте в бой, пока не соединитесь с остальными войсками. — Есть!       Церанцы всё же смогли застать его врасплох, и даже почувствовать некоторую опасность за собственную жизнь, но Гилберт ставил всё на свой главный козырь — подкрепление из столицы, полк генерал-лейтенанта Лукаса Стигса, своего верного ученика. Два дня назад они начали сборы в столице, и сегодня с утра должны были начать наступление на Брахму. Последние из-за мирного договора с Церой уже пять лет как не имели собственной армии, и должны были защищаться силами Церы. А все силы Церы сейчас должны быть сосредоточены у таврийской границы и здесь, в Кренце. На всякий случай, Гилберт решил убедиться, как идут дела в Брахме. — Нас встретили небольшим огнём на границе, двигаемся по прямой, как и было запланировано. Через два часа будем во вражеском лагере, — доложил басом Лукас. — Хорошо. Что бы ни случилось, доведи дело до конца, — наставил его Гилберт.       Враг тем временем достиг Станции: раздался звук разбиваемых окон, огнестрельного огня и потасовки где-то на первых этажах. — Враг прорвался внутрь здания! Не спускайтесь вниз, генерал! Мы их удержим! — доложили снизу. «Вот ведь засада», — подумал Гилберт и присел на злосчастные ступени, достал новую сигарету. Теперь им ещё и выйти некуда. — Ждём здесь, — объявил он охране, обводя рукой каменную лестницу.       На верх здания Гилберт не видел смысла идти — его разбомбят первым, если захотят с ним разобраться. Внизу ждёт ближний бой в ограниченном пространстве. Оставалось только находиться между двух огней в полумраке и дожидаться своей участи. Гилберт выпустил новый клуб дыма.       Время тянулось, как резина, а крики снизу не умолкали. Внезапно пол задрожал, как если бы где-то неподалёку упала мощная бомба. Рация зашипела. — Командир седьмой роты! Завод был атакован! Связь с командованием потеряна! Прикажите отступить, генерал! — услышал Гилберт незнакомый голос на фоне пулемётного шума. — Спокойно, командир. Браун не выходит на связь? — уточнил он. — Никто не выходит на связь! Мы больше не можем держать позицию на пункте «Драй»! Скажите, куда нам отступить! — Уходите на позиции «гамма». Если не сможете и там продержаться — двигайтесь по северо-восточной границе города и соединитесь с нашими подразделениями, идущими из Вирмы. — Слушаюсь!       «Неужели ты позволил по себе попасть, Штрейс?», — заволновался Гилберт и попробовал связаться с учеником: из рации шло одно шипение.       Неприятные новости не приходили одни: на сей раз связался Райан Гибсон. — «Новые» вражеские самолёты возвращаются в город! Пытаемся задержать их! — Не нужно. Проследи куда они полетят, наверняка они возвратятся на вражескую базу, и передай эти координаты генерал-лейтенанту Стигсу. — Так точно, — принял приказ командир воздушных сил.       Гилберт поднял голову и посмотрел наверх: на мрачно уходящую кверху лестницу. Достаточно ли они спустились? Сейчас они на двадцатом этаже.       «Если это чудо-техники уже вернулось обратно, значит они выполнили свою миссию?», — вдруг дошло до него, и он вновь выбрал вторую линию на рации. Киёра не отвечала, слышалось лишь бесконечное шипение. «Только не говори мне, что в тебя тоже попали», — подумал Гилберт, вздыхая.        — Генерал! Новые самолёты не полетели на базу, они движутся в сторону Станции! Пожалуйста, укройтесь на нижних этажах! — надрывался голос Гибсона в трубке. Мы…! — связь прервалась.       Телохранители переглянулись между собой, и бесцеремонно взяли Гилберта под ручки и повели вниз. — Да понимаю я, — сказал он, сам ускоряя шаг.       Разрывая перепонки, прогремел взрыв от авиационных ракет на верхних десяти этажах, а взрывная волна с осколками стремительно распространялась ниже самого удара. Здание затряслось и группа телохранителей вынуждена была присесть и сгруппироваться вокруг объекта охраны.       Когда тряска прошла, убедившись, что осколки почти не долетели до этого этажа, телохранители с генералом продолжили путь вниз прыгая через несколько ступенек.       Второй удар ракет пришёлся ниже, окончательно оглушая находившихся внутри. Здание завибрировало сильнее. Кто-то из телохранителей толкнул Гилберта вперёд, и он кубарем полетел вниз, сгруппировавшись. От приданного ускорения он пролетел несколько этажей и не собирался останавливаться. Кто-то летел рядом, тоже сгруппировавшись, иногда сталкиваясь с ним. Взрывная волна осколков догоняла их, судя по запаху гари. Гилберт врезался во что-то твёрдое, и в глазах потемнело…       Райан Гибсон не поверил своим глазам, когда летящие впереди них вражеские пилоты уклонились от всех ракет, и со всех орудий ударили по Станции, выбив окна с верхних этажей. Он, однако не растерялся и тут же вычислил слабое звено. — Всем атаковать самого нижнего пилота с подбитым крылом! — приказал он и сам пикировал на него, сжимая рычаг мощной рукой. Он практически достиг его, рассекая воздух, когда пилот всё-таки увернулся и полетел в сторону. — Навалитесь со всех сторон! — приказал он, но его подчинённые уже окружили вражеского пилота. На миг в его сердце промелькнула радость. Всё-таки не зря он их тренировал.       На сей раз пилот не смог разогнаться, прежде, чем его достали, и один из экипажей подбил ему второе крыло. Сверхманевренный белый истребитель заметно замедлился в движениях, и улетая под большим углом, получил ракету в спину и взорвался, рассыпавшись на мелкие осколки. — Отлично! Осталось четверо! — похвалил Райан свою команду, и тут же заметил, как один из своих самолётов резко снижается вниз, оставляя за собой в воздухе полосу серого дыма, и взрывается, достигнув земли. — Алойс! — крикнул Райан по внутренней связи, но подчинённый не отвечал. — Они собираются на второй заход! — предупредил начальника его ближайший подчинённый. Райан отдал приказ не дать им попасть любой ценой, но церанцы вдруг перераспределились и пошли в атаку на них, отдаляя от здания Станции. Борясь за собственные жизни, они не заметили, как один из самолётов отлетел обратно, и поняли это только по звукам новых взрывов.       Джеймс Миллер с удовольствием смотрел видео-трансляцию с самолёта, на которой крупным планом сгорало здание Станции: белый дым объял всё здание и несколько километров вокруг. На другой видео-трансляции были почерневшие руины разбомбленного завода. «Вот и всё», — подумал он довольно. Очередное неудавшееся восстание маленьких людишек. Скоро они перестанут бороться, даже те, кто так отчаянно пытается сражаться с ними на площади: сила человека ничто против силы техники, а их техника — лучшая в мире. — Настройте улавливающую станцию, кто-нибудь наверняка захочет сдаться по собственной воле, — приказал он системному отделу. — Простите, что прерываю ваш триумф, генерал, — осторожно начал лейтенант, ответственный за телефон, — но у нас чрезвычайное положение: по территории Брахмы в нашем направлении движутся значительные силы врага. — Что значит по территории Брахмы?! Они предали нас?! — Джеймс снова поднялся с кресла и на сей раз схватил докладчика за грудки. — И ты мне только сейчас об этом докладываешь?! — Правительство Брахмы сообщило нам только сейчас! — прохрипел лейтенант, и Джеймс отпустил его. Гневу его не было предела: испортить такой момент, да такими вестями! Брахме во век не отслужиться за этот провал! — Отозвать все роты номером выше шестой! — приказал он. — Всем самолётам вернуться на базу! — Пилоты А-класса вступили в схватку с воздушными силами противника и несут потери! Говорят, что не могут отступить! — Они что совсем оборзели?! — не понял Джеймс. — Генерал! Генерал! Ответьте что-нибудь! — орал в рубку Райан. Здание станции объял огонь, и рация не отвечала. Поняв, что всё тщетно, Райан нацелился на тот самолёт, что сделал второй обстрел. — Будь ты проклят! — прокричал он, выпуская в него все ракеты. ________________________________________ …Это была она: в домашнем, но красивом красном платье с узорами, из-под которого чуть выглядывали её мягкие груди. Наклонившись над ним и щекоча кожу пышными каштановыми волосами, она провела рукой по его щеке. — Всё ещё спишь, соня? — спросила она игривым тоном, так противоречащим её серьёзным умным карим глазам за очками. Гилберт обхватил её ладонь своей и почувствовал её тепло. — Если это сон, не пробуждай меня, Элизабет, — попросил он. Она тепло улыбнулась, но затем грустно покачала головой. — Тебе нельзя, — сказала она, обнимая его сверху. Повисла пауза. Биение её сердца раздавалось в груди так громко, что готово было оглушить его, но Гилберт продолжал прислушиваться, прижимая её к себе. «Живи», — говорило всё её существо. — …нерал… Генерал! Очнитесь! — донёсся голос телохранителя, тормошившего его за плечи.       Гилберт открыл глаза: вокруг творился натуральный ад — повсюду лежали осколки каменных стен, остальных телохранителей завалило, сверху по лестнице дымился осколок попавшего снаряда; они остановились на каком-то из этажей, видимо от удара о каменную стену. Гилберт потёр саднившую сторону головы и обнаружил свою руку влажной от крови. — Что с выходом? Где мы? — спросил он. — Слава Богу, вы живы! — воскликнул охранник, помогая ему подняться с места и беря под своё плечо. — Майор Шпиц доложил, что выход с минуты на минуту станет свободен!       Они неловко передвигались по коридору связанной парочкой: телохранитель практически нёс его на себе, поскольку был ниже ростом, а Гилберт только и успевал подставлять ноги: до того кружилась голова.       «Почему ты вечно меня спасаешь, Элизабет?», — задался он вдруг вопросом и тут же про себя рассмеялся от глупости такой мысли. Рассмеялся до слёз.