Лесная свежесть

— Так ты идёшь? Вот же ленивая задница, — Чонгук по телефону подгонял своего до ужаса медлительного Юнги-хена. — Да подожди ты орать, — буркнул тот, потирая глаза. — Мало того, что ты разбудил меня ни свет ни заря, ещё и требуешь, чтобы я ни сравши, не жравши, поперся с тобой в какой-то лес? — А все, а все, а надо было раньше, — язвительно произнёс Гук. — Сейчас сам приеду и собственноручно вытащу тебя из-под одеяла. А не… У меня есть идея получше. — Какая это? — подозрительно спросил Юнги. Сон как рукой сняло. Что может придумать этот хитрожопый говнюк? Лишить халявного пива по вечерам? Это же смерти подобно, особенно в такую жарищу! Перестать одалживать деньги на сигареты? Нет, он не посмеет! — Ну… — Чонгук выдержал выразительную паузу. Ему очень нравилось мучить хёна своим молчанием. Возрастающее напряжение Мина на другом конце трубки чувствовалось буквально физически и почему-то очень забавляло. «Скоро он сорвется», — с какой-то детской шкодливостью подумал Гук и услышал, как шепелявый хён плюется гневными словами: — Начал, так заканчивай! А то ишь, взял моду недоговаривать! У меня нервы вообще-то не железные! — Не ворчи, как старый дед, тебе это не идет, — заметил младший, гремя туркой для варки традиционного утреннего кофе. — Я же еще и виноват, оказывается, — послышался глухой звук удара ладони о лоб. — Да ладно. Я всего лишь хотел сказать, что если ты не пойдешь с нами в лес, то я все расскажу Намджуну. Со стороны Юнги наступила резкая тишина. Видимо аргумент оказался слишком силен для «чувствительного» сердца хена. — Ты же не сможешь ничего возразить, да? — тихо, мультяшно-злодейским тоном прошипел Чонгук. — Сука… — проскрипели на том конце. — Ладно. Куда мы там должны поехать? — Вот так бы сразу, — обрадовался Гук и засмеялся. — Джунни не будет расстраиваться, я обещаю. — Ты меня шантажируешь, — бессильно прошепелявил Юнги. — А что я могу поделать, ты же его типа люююбишь, — Чон грел руки о горячую чашку с кофе. — И боишься расстраивать. Когда ты ему признаешься? — Как бы не типа, а люблю, — возмущенно пропыхтел тот. — Не знаю. Он такой…понимаешь…я почему-то чувствую, что он мне откажет. И вообще, я его недостоин… — С чего ты решил, хён? Никогда не стоит опускать рук, — младший попытался подбодрить Юнги, но тот, видимо, совсем растерял всякую решимость и желание что-то делать. — Ну он вообще не считает меня за потенциального парня! Фигова френдзона! — пробурчал обиженно хён и затих. — А ты хоть какие-то ему знаки подавал? Намёки там, — Гук сделал с шумом глоток кофе. Горячий напиток помогал немного проснуться и разобраться в проблемах старшего. — Не-ет, — протянул Мин. — Вот видишь, — стал пенять ему Чон. — Сам ничего не предпринимаешь, так хочешь, чтобы он еще и мысли твои читал? Юнги промолчал, видимо, переваривал полученную информацию. — Значит так. Ровно через полчаса я подойду к твоему дому и там на месте все решим, окей? — Ла-адно, — проскрипел хён и сбросил вызов. «Вот Юнги, — Чонгук покачал головой по ходу собственных мыслей. — Сам ничего не хочет делать, так и меня втягивает в свои недосказанности. Ну ничего, сегодня же все и решим».

***

— Это что такое? — на лице Мина повисла маска шока вперемешку со стыдом. Юнги смущался крайне очаровательно: у него краснели кончики ушей и щеки, глаза влажно блестели, искрились и было непонятно, плачет он или нет. Парень нервно перебирал пальцы рук в замке и опускал низко-низко блондинистый крашеный затылок. На пороге его дачного домика стояли ни кто иные, как Чонгук и Намджун. Ага, это тот самый, которого Мин втайне обожал и боялся признаться в своей симпатии. Теперь Юнги раскаивался, что не успел уложиться в полчаса, данные тонсеном на сборы. Потому что на его голове находилось гнездо какой-то неизвестной птицы вместо волос, воротник рубашки не поправлен и штанина на левой ноге смогла как-то задраться. — Хён? Ты почему еще не готов? — Чонгук приподнял бровь, осматривая мятого со сна старшего. Тот не нашел, что ответить: его глаза встретились с изучающим взглядом своего краша и тут же опустились еще ниже. Взору Джуна открылось милейшая картина смущенного практически до слез Юнги, и казалось, о его пылающие уши можно было обжечься. Мин, хоть и был старше Нама, выглядел настолько маленьким и хрупким, что тому совершенно расхотелось его подкалывать. — Да ладно, Гук, что ты так агрессивно, — вступился Ким Намджун за Мина. — Мы же не опаздываем никуда и можем немного подождать. Ты же Юнги, да? Мы с тобой редко общались раньше, а жаль. Чонгук много про тебя рассказывал и поэтому наконец-то мы сможем пообщаться с тобой поближе. — Джун протянул Юнги руку для пожатия и засветил своими улыбчивыми ямочками, отчего блондин, казалось, вот-вот потеряет голову. Чон смотрел на эту неловкую картину и ему очень-очень хотелось растечься розовой лужей умиления. Юнги в свою очередь, ощущая ладонь Намджуна в своей, не мог не улыбаться. Он поднял голову и увидел приветливую физиономию. — Я тоже буду рад, — сказал Мин негромко и тряхнул сцепленные руки. — Давай мы тебя немного подождем, хорошо? И тогда ты сможешь до конца привести себя в порядок, — по-хозяйски решил Джун, не слушая никаких возражений. Юнги кивнул и исчез за дверью. — Вау, он такой милый, — Нам улыбнулся, вспоминая смущение блондина. — Ага, конечно. Ты еще не слышал, как он мной манип…маниру… Ну как его, — психанул Гук с досады на хена. — Никак не могу вспомнить это слово… Ма-ни-ру-ли-ру-ет, — по слогам произнес он и фыркнул. Джун басом засмеялся. — Как-как ты сказал? — Манирулирует, — уверенно сказал Чонгук. — Это от слова «руль», если ты не знал. — Эх ты, горе-словообразователь, — Нам похлопал его по плечу. — Манипулирует, вот как надо. — Иди ты, — буркнул разочарованно Гук. — Ты нагло пользуешься тем, что мы с тобой давно дружим и можешь помыкать, как хочешь. — Да что ты булькаешь, проехали, — Ким махнул рукой. — А как ты с Юнги познакомился? Это мне интереснее послушать, чем твое ворчание. — Ну мы с ним познакомились в этом дачном поселке, — Чон немного убавил пыл. — Он тоже рисует, только непрофессионально. Я тогда поставил мольберт совсем рядом и так, слово за слово и разговорились. Правда, он не хотел мне ничего говорить и отвечал незначительными фразами. Потом, я все же сумел вытянуть из этого ворчуна целую беседу об искусстве. Еще и оказалось, что мы — практически соседи и стали приятелями, а потом и друзьями по-настоящему. — Понятно, — Джун задрал голову и посмотрел в голубое безоблачное небо. Летнее солнце поднялось совсем недавно и только начинало пригревать. Теплый ветерок шуршал пыльной листвой поселковых деревьев и крутил маленькими вихрями придорожную пыль. Июль вступал в свои права и казалось, распрямлял плечи, пробуя силы, чтобы включить жару на максимум и нагреть окружающий воздух до душных волн перед глазами. Но пока стояли приятные деньки, солнечный жар только начинал набирать мощность и в принципе, наступила вполне себе «гулятельная» погода. Пользуясь моментом, студент художественной школы Чон Чонгук собирался на пленэр с друзьями Джуном и Юнги. Он будет делать эскизы, и предоставит тем право делать, что угодно. Одному Гуку было бы скучно, и к тому же, парни сами напросились (точнее Нам, а Мина пришлось вытаскивать силой на свежий воздух). Через несколько минут появился Юнги, уже собранный и причесанный, как следует. — Ну наконец-то, — заметил раздосадованно Чонгук, надевая поудобнее лямки рюкзака с красками, бумагой и другими нужными вещами. — Давай веди, куда там, — ответочка от Мина не заставила себя ждать. Чон сразу вышел вперёд и бодро повёл хенов по пыльной сельской дороге. Те как-то сразу очутились рядом, двигаясь практически плечом к плечу, если не считать того, что Намджун был на голову выше маленького Юнги. Дорога друзей шла через холмы. Зелёные склоны окружали тропинку со обеих сторон. Деревья свешивали свои густые кроны и иногда приходилось отводить низкие ветки руками, чтобы те перестали лезть в лицо. По пути к лесу воздух становился свежее и прохладнее. Его лёгкое дыхание приятно касалось кожи, разгоряченной жарой. Порыв ветра шевелил пыльные волосы и делал только ему ведомые причёски. Потихоньку раздражение Чонгука сошло на нет. Он весело топал по утоптанной земле и улыбался, когда шаловливые лучи солнца попадали в глаза. Парню казалось, что он попал в атмосферу своих любимых древнегреческих мифов. К этому обязывала практически нетронутая цивилизацией природа, густые кроны деревьев. Изумрудная зелень травы мягко стлалась под ногами, стебли цветов клонились под тяжестью маленьких капель росы и при ударе с обувью рассыпáли влагу на ноги в простецких тапках. Чонгук любил фантазировать и представлять себя героем какой-нибудь легенды — будто идёт он в хитоне, подпоясанном обычной верёвкой, шлепая кожаными сандалиями, и ищет, где спрятался огромный великан Атлант, подпирающий своими исполинскими плечами небесный свод. Его походка выравнивалась и пружинила на глинистой ленте дороги, спина гордо выпрямлялась и на лице появлялось замысловатое выражение величия. С детства он любил искусство. Часто брал краски и любой подходящий кусок бумаги, чтобы помалевать что-нибудь. С годами его способности в любимом деле развивались и по окончании школы Чонгук решил поступить в художественную академию. Излюбленной темой для всевозможных набросков, карандашных этюдов, зарисовок пастелью и углем стала Древняя Греция. Можно было справедливо утверждать, что он знает о ней все. Особенно парень уважал мифы о богах и героях. Они увлекали почище любых книг, рассказывая о жизни людей в далёком прошлом. Их них можно было понять, что привлекало древних греков, что ценили, а что порицали в их обществе. Чонгук иногда так увлекался, что некоторое время не мог отойти от чтения и ему виделись иллюстрации из сборника мифов. Ему порой думалось: «А кто знает, может эти боги-олимпийцы и вправду существуют? Только люди их не видят…» — Эй, мелкий, ты куда так втопил? — благообразные мысли Чона прервало шумное пыхтение ворчуна-Юнги. — Стоой! — Я вообще-то шел медленно, — Гук внезапно остановился и хен врезался по инерции носом между его лопаток. — Значит, у кого-то ноги слишком короткие. Мин что-то пробурчал себе под нос и умолк. Чонгук осмотрелся. Они находились на холме, поросшем густыми высокими травами и деревьями. Растения будто расступались, открывая прекрасный вид на лесное потайное озеро, лежащее сверкающим зеркалом у подножия. И почему парень раньше не видел этого прекрасного места? Как он мог не заметить его? Ведь он уже тысячу раз бывал здесь… Загадка какая-то. — Вау, а тут красиво, — восхитился Джун, разглядывая окружающую природу. — Да, мне тоже тут очень нравится, — задумчиво сказал Гук, снимая тяжёлый рюкзак с плеч. — Я захватил с собой плед, так что места на всех хватит. — Юнги, ты идёшь? Или ты где? — Намджун взглядом поискал невысокого спутника. Тот бродил среди деревьев неподалёку и рассматривал вырезы листьев и лепестки цветов. Видимо, он собирался когда-то нарисовать это и теперь старался запомнить получше все, что видит сейчас. — А? Что? — немного погодя ответил Мин. — Я тут немного задумался… — Ничего страшного, эти места так действуют на разум, что почему-то не можешь не думать, — негромко заметил Джун, помогая Гуку постелить плед. — Ну да, я тоже это заметил, — кивнул Юнги. — Я тогда ещё погуляю, тут, недалеко. — Хорошо, хен, — Чонгук удобно уселся на пледе и приладил на коленях альбом с вложенным карандашом. Он пристально оглядывал мир вокруг, желая найти что-нибудь подходящее для наброска. Сорванная ветка в руках Юнги-хена стала открытием. — А не мог бы ты отдать эту ветку, она тебе нужна? — попросил Чон и блондин, ничего не говоря, отдал ее. Гук минуту посмотрел на изгиб стебля, на узорчатые края листьев, крохотные почки, которые так и не успели распуститься. Зоркий взгляд замечал все — и царапину на тоненькой коре, и потемневшие от ветра и дождя черенки листвы. Чонгук точными движениями нанёс основные контуры на чистый, нетронутый грифелем, альбомный лист. Постепенно проявились и каждый залом на поверхности ветки неизвестного дерева, и каждая прожилка обрела свое правильное место. Чон дышал лесным чистым воздухом и свободно творил. Его посетило настоящее вдохновение, когда, кажется, можешь все, что угодно. Поднялся небольшой ветерок. Он зашелестел верхушками деревьев и трав. Рядом с Чонгуком он остановился, как бы наблюдая за тем, как тот рисует. Парень почувствовал, как Намджун поднялся с пледа и тоже пошёл бродить — наверное, он устал сидеть. Или просто захотел поговорить с кем-нибудь. — А у тебя хорошо получается, — будто прошептал на ухо Гуку кто-то и Чон лишь улыбнулся, считая эту галлюцинацию похвалой самому себе. Увлечённый процессом, он не обратил особого внимания на непонятное явление и спокойно продолжил работать. Чонгук не заметил, как прошёл час, другой. Важно было совсем не то. Его альбом был полон разных зарисовок, эскизов веток деревьев, цветов, птиц, беззаботно щебечущих где-то в гуще листвы и периодически летающих рядом с художником. Дневная жара спáла и наступила та пора, когда не хочется уходить с улицы. Приятная теплынь окружала Чонгука со всех сторон и он совсем расслабился. «Сейчас, наверное, часа четыре дня», — подумал он и решил немного отдохнуть. Парень лёг поудобнее на плед и прикрыл усталые веки. Хорошо!.. Дуновение ветерка в его волосах ещё больше убаюкивало, терпкий запах трав вокруг слишком приятный… Надо бы сюда почаще приходить… Чонгук не почувствовал, как его тело окутывается лёгкой дымкой дремоты, и как сон накрывает его голову своими туманными мягкими крыльями. Они очень приятные — тёплые, пушистые, будто одеяло — касаются щёк, лба, носа. Перебирают пряди волос, проводят по шее, вызывая множество сонных мурашек. Кажется, Чонгук слышит, что они шепчут: — Такой красивый… Почему мы раньше тебя не видели?.. И даже во сне Чон не мог не заметить таинственного свечения вокруг себя. Закрытые веки мешали рассмотреть получше, что это могло быть. Гук приоткрыл глаза и в щелочку сквозь ресницы увидел над собой светлый человеческий силуэт в белом одеянии. Поначалу стало даже немного страшно. Он умер? И это смерть к нему пришла? А если нет, то кто это такой? Силуэт сидел перед его головой и, пропуская чонгуковы волосы сквозь тонкие длинные пальцы, не собирался никуда уходить. Вокруг неизвестного вился поток ветерка, к нему тянулись растения, желая ощутить на себе лёгкие касания. Чонгук чувствовал, как покрывается мурашками не то от страха, не то от того, насколько тёплыми и ласковыми были руки светящегося человека. Сухие подушечки пальцев проводили по лицу, подбородку, шее, делая непонятные узоры на чужой коже. — Не бойся меня, я не собираюсь причинять тебе вред, — вдруг раздался в самой голове звук незнакомого голоса. — Ты уже проснулся, я чувствую твои мысли. Ладони Чонгука тут же стали мокрыми. — Можешь открыть глаза, — позволил светлый силуэт. Чон раскрыл веки и увидел его перед собой. Это был, по-видимому, человек, в лёгком белом одеянии. Его лицо скрывалось за чем-то, похожим на вуаль. — Почему я тебя раньше не видел таким, — повторил глубокий бас незнакомца. Рокочущие звуки чужого голоса прокатились в теле Гука с головы до ног. — Ты кто? — неуверенно спросил Чонгук, не решаясь на другие вопросы. — Я — Хранитель этого леса, — охотно ответил силуэт. В доказательство этого к его ногам приникла трава. — Это как Пан в Древней Греции? — зачем-то заметил Гук. — Я его пра-пра-правнук, — незнакомец издал негромкий смешок. — Ч-чего? — не поверил Чонгук, потирая все ещё сонные глаза. — Неужели вы и правда существуете? — Этого я тебе не скажу, — сказал тот. — А где хены? — Гук беспомощно покрутил головой по сторонам. — С ними все в порядке? — Я все же вижу, что ты не доверяешь мне, — Хранитель ещё ниже опустил голос и у Чонгука захватило дух от его звучания. — Твои друзья уже дома, в посёлке. Я помог им не заблудиться. — Интересно, почему я должен тебе доверять? — скептически спросил Чон, садясь на плед. — Когда практически тебя не знаю? И вообще, что-то ты странный. Незнакомец отвернулся от него, и сел, уткнув лицо в колени. Чонгук почувствовал почему-то, что виноват перед этим неизвестным, который и вправду, кажется, не хотел ему делать ничего плохого. — Эй, — Гук тронул светлого за плечо. Рука скользнула по плотному полотну одеяния. — Прости пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. — Знаешь, очень опасно обижать лесного бога, — сказал тот тихо. — Но ты прощен, о смертный. Чонгук облегчённо выдохнул и улыбнулся навстречу Хранителю, который повернулся к нему передом обратно. — У тебя красивая улыбка, — заметил неизвестный басом. — Спасибо, — Чон смутился. — Хочешь, покажу тебе свое лицо? — неожиданно предложил Хранитель. — Ну… Я не знаю, можно ли простым людям видеть лица богов, — засомневался Гук. — Если мы сами захотим, то можно, — пожал плечами тот. Неизвестный откинул покрывало и Чонгук замер. Рядом с ним сидел прекрасный юноша, примерно его возраста. Светлые волосы пшеничного оттенка лежали на голове мягкой копной. Идеальный овал лица светился своей красотой. Зелёные глаза-звезды поблескивали под густыми ровными бровями в солнечном свете и на дне чёрных зрачков переливались яркие искры. Изящные крылья носа трепетали от дыхания, и на самом кончике видна крохотная родинка. Тонкие губы были покрыты деликатным блеском и вспыхивали в лучах предзакатного солнца алым шелком. От лесного бога свежо пахло ягодами и мятой. У Чонгука чуть не снесло крышу от сладкого аромата и он придвинулся к парню ближе, чтобы лучше почувствовать его присутствие. — Ну как тебе? — широко улыбнулся тот, заметив восхищенный взгляд Чонгука. — Скажи мне, как тебя зовут. Чон представился. Юноша понимающе кивнул. — Можешь называть меня Тэхеном. Мне это имя нравится больше остальных. — Тэхен… — Гук повторил имя нового знакомого. Оно круглыми шариками прошлось во рту и скатилось куда-то далеко. Тэхен поднялся и отошёл на шаг, ближе к краю холма. Он был одет в свободную белую тунику и брюки. По спине струился плащ из какого-то лёгкого материала. Сияние лесного божества расплывалось жемчужными волнами к его босым ногам и расходилось по траве, уходя в землю. Чонгук чувствовал себя слишком приземленно рядом с ним. Фигура Тэхена была настолько лёгкой и воздушной, что травы не сминались под его ногами, и, казалось, будто он — большая тополиная пушинка, что вот-вот сорвётся под порывом ветра и улетит. — Ты почему такой грустный? — вопрос лесного Хранителя прозвучал практически неслышно, но в тишине природы Чонгук сумел каким-то образом уловить его. — Тебе не нравится мой лес? — Нет, что ты. Он прекрасен, так же, как и ты. Тэхен благосклонно наклонил голову и жестом подозвал Гука к себе. Художник послушно встал и подошёл ближе. Его глазам открылось уже знакомое озеро, но с лёгкой руки Хранителя оно стало ещё красивее. — Может, спустимся? — предложил Чонгук. — Конечно. Давненько я там не был, — согласился Тэхен. Они сошли к подножию холма. Вблизи водоём виделся совсем по-другому, чем с высоты. Зеркальная гладь изредка колебалась и на её поверхности виднелись хрустальные волны. Сквозь толщу прозрачной воды чётко просматривалось дно, покрытое мелкими гладкими камешками. То здесь, то там лениво плавали кувшинки, смотря в небо жёлтым хрупким цветком. По берегам буйно рос развесистый камыш и стройный рогоз, гордо поднимая свою тёмную голову. Озеро обступило множество деревьев — липы, клены. Они парадно вытянулись, защищая собой чарующую красоту природы. Где-то в тени виднелись толстые стволы развесистых дубов и буков. — Здесь хорошо думать, — почти шёпотом сказал Чонгук, уже представляя, как будет выглядеть будущий пейзаж на бумаге. — Мне тоже здесь нравится, — Тэхен взглянул на художника. Беззащитное сердце Гука ухнуло куда-то в район пяток. Глазами лесного Хранителя на него смотрел весь мир, сужаясь до одного конкретного божества. Казалось, будто Тэхен мог заглянуть в самые сокровенные уголки сознания и прочитать любые помыслы обыкновенных людей. — Что, не нравлюсь? — неожиданно для себя спросил Чонгук, вглядываясь в зеленые глубины глаз юноши напротив. — Почему же? Ты красивый, — ответил Тэхен, ещё раз пробегая взглядом своего знакомого. Лесного Хранителя зацепил прямой и смелый взгляд Гука. Тёмные волосы смертного спадали на высокий лоб. Соразмерные мужественные черты лица, спортивное телосложение неизменно обращали на себя внимание и оставляли хорошее впечатление. Мысли в голове Гука путались и метались, как подстреленные птицы. «Почему он такой? Такой неземной?.. Интересно, он реален? Или у меня уже глюки начались?» — Чонгук, я вообще-то здесь, — ухмыльнулся Тэхен. — И на самом деле существую. — Ч-что? — опешил тот. — Да, все именно так, как ты подумал. Пока ты в лесу, то находишься в моей власти. Тэхен успокаивающе улыбнулся: — Не бойся меня. Я совсем не желаю тебе вреда. — Верю, — Чонгук улыбнулся, касаясь его ладони. Юноша ответил на его движение быстрым смущенным взглядом. — Ну… Понимаешь, пока ты здесь, то я могу читать твои мысли… — очевидно, Тэхену было очень трудно признаваться в этом. — И я хотел спросить… Я тебе хоть немного нравлюсь?.. — увидев удивление Гука, он продолжил: — Просто ты — первый смертный, кому я показался… Все это время я был невидим и только сейчас, наблюдая за тобой, решил, что тебе можно открыться. Кто знает, может это слишком наивно с моей стороны?.. Гук помолчал. — Ты каждый раз смотрел за мной?.. — Да, правда тогда ты меня не мог видеть, — признался Тэхен. — И...чем-то ты меня зацепил… Он опустил голову и стал теребить пальцами край туники. Чонгук был немного в шоке. Он офигел, что все эти разы он находился под присмотром самогó лесного бога, который мог сделать с ним, что угодно. Одному небу известно, как Чон сумел адекватно проглотить всю полученную информацию. — Ну… Думаю, ты ничего интересного не узнал о людях, наверное, — нерешительно начал художник. — Всё это время, что я рос и воспитывался среди таких же божеств природы, мне было очень любопытно, чем живёте вы, люди. И все эти годы очень хотелось прикоснуться к вам, узнать о вас все, — Тэхен смотрел своими огромными детскими глазами, полными неподдельного интереса. — Тогда ты можешь спросить у меня, что хочешь. Если я смогу, то скажу тебе обо всем, — Чонгук взял его руку в свою. — Чувствуешь? Мы — тёплые, как и вы. Только не живём вечно. Хранитель приблизился к парню почти вплотную. Гука обдало прохладной свежестью лесных ягод. Парень не мог надышаться этим ароматным воздухом. Тэхен потянулся рукой к его лицу, и оставил невесомое касание на чужой щеке. Чонгуку в это время казалось, что сердце вот-вот остановится от слишком частого биения или в крайнем случае, выпрыгнет из груди. Образ прекрасного юноши-бога слишком глубоко засел в его разуме и художнику хотелось быть к нему ещё ближе. Если бы он мог, то попросил бы Тэхена не уходить навсегда. Чон сам рад остаться здесь навечно. Остаться здесь, чтобы видеть Хранителя, разговаривать с ним. Да что уж там — смотреть на Тэхена уже есть огромное счастье. Взгляд Чонгука старался запомнить каждую черточку, каждую морщинку на лице напротив, проходил по овалу лица, бровям, носу, линии подбородка, мощной сильной шее. Чон умышленно старался не смотреть Тэхену в глаза, потому что тогда он бы точно не смог устоять и отпустить его. — Почему ты избегаешь моего взгляда? — глубокий бас юноши прервал неспокойные мысли Гука. Чонгук ощутил, как его щеки наливаются жаром. Он покраснел. — Я сам не хочу, чтобы ты уходил, — продолжил Тэхен. — Но не могу тебя принуждать, хотя сейчас я волен сделать все, что угодно. Художник решил действовать и показать, как Хранитель стал ему небезразличен за столь короткий срок. Чонгук положил свои руки на тэхеновы плечи и провел по ним ладонями. Зеленоглазый красавец завороженно следил за его движениями и не собирался сопротивляться. Наоборот, он сделал крохотный шаг навстречу смертному, вставая совсем рядом с ним. Тонкое обоняние бога ощутило древесный запах с кожаными нотками, окружающий Чонгука и полностью соответствующий его характеру. Аромат незнакомый, его не было в лесу, но все равно, дышать им приятно. Сам Чон выглядит очень надёжным и сильным. Тэхен чувствует прикосновения сухих крепких ладоней на себе и хочет, чтобы они продолжались как можно дольше. Хранитель склонил свою кудрявую светлую голову на плечо Чонгука и обвил его талию робкими руками. Художник был очень удивлён, но не оттолкнул доверчивого Тэхена, а прижал его к себе, давая понять, что тот в безопасности рядом с ним. Их молчание и какие-то детские проявления близости ничто не могло прервать. Бессмертному Хранителю леса и обычному человеку было очень хорошо друг с другом, будто каждый их них нашёл то, что так долго искал. Словно сложились две половинки чего-то разбитого в одно целое. Чонгук одной рукой продолжал обнимать Тэхена, а второй стал гладить его по голове. Тот поднял лицо и стал смотреть Гуку прямо в глаза. — Я так хочу коснуться тебя… — прошептал он зачарованно, наблюдая за сосредоточенным выражением Чона. — Закрой глаза, — попросил художник. Тэхен прикрыл веки и ресницы его трепетали от дыхания и волнения. Робко, как ребёнок, Чонгук приблизился к лицу Хранителя и оставил лёгкий поцелуй на его щеке. Губы Гука дотронулись до бархатной кожи и почему-то Чон чувствовал, что начинает волноваться все сильнее с каждой минутой. Тэхен сбивчиво дышал, принимая желанное прикосновение. — Ещё… — прошептал он просительно, не открывая глаз. После мгновения всевозможных колебаний, Чонгук решился. Он наклонился ещё ниже и поцеловал Тэхена, часто дыша и опаляя щеки Хранителя горячим воздухом. Всё же Гуку не показалось — губы Тэхена такие же мягкие, будто шелковые. Хотелось бесконечно проводить по ним своими, касаться языком, облизывать их мятный вкус, смакуя каждый момент. Чонгук, в очередной раз перейдя от верхней губы к нижней, одним движением рта попросил юношу напротив раскрыть побольше рот и тот, не сразу, но подчинился. Целовать Тэхена — одно удовольствие. Чонгук это понял с первой секунды, когда тот начал робко отвечать, неумело двигая своими губами. Им обоим казалось, что вот-вот упадут, поэтому изо всех сил держались друг за друга, сжимая сильнее руки. Чуть шершавый язык Тэхена коснулся дёсен Гука. Он оставлял свои следы на губах Чона, вызывая у того кучу мурашек предвкушения. Чонгук целовал Тэхена, как в последний раз, со всей душой, вкладывая в осторожные касания все свои чувства. Ему нравилось, как тот хватался за его плечи и прижимался все плотнее. Но ничто не вечно — и Чонгуку пришлось отстраниться, потому что дышать не было никакой возможности. Он не мог отдалиться от Тэхена, покрывая все его лицо лёгкими поцелуями, отчего тот блаженно жмурился и ластился к Гуку ещё больше. Чон поневоле любовался им — с прикрытыми глазами, фарфоровыми порозовевшими щеками, припухшими красными губами. Ощутив пристальный взгляд, Тэхен разомкнул веки и пару мгновений просто смотрел в никуда своими искрящимися от переполнявших эмоций глазами. Потом он опустил голову, уткнувшись в шею Чонгука, щекоча её дыханием. Гук обнимал его за тонкую, почти девичью, талию и со всей силой вдыхал прохладный сладковатый аромат Тэхена. Этот запах… Он заполняет белым туманом голову, отшибает все мысли. Во всем теле так легко… Ощущение, будто Чонгук куда-то летит. Нет, он парит в воздухе, как пушинка и держит на руках Хранителя. Очертания стали размываться и граница между сном и реальностью стала совсем тонкой. Чонгук, как не боролся с дремотой, но так и не смог устоять. Последнее, что он помнит – солнечную улыбку Тэхена и то, как тот вложил в карман его кожанки какой-то предмет. На этом моменте Гук отключился.

***

— Джун! Он здесь! — Чона разбудил крик Юнги. Парень с трудом разлепил глаза и увидел среди деревьев два силуэта — высокий и один пониже. — Что-то случилось? — сонным голосом прохрипел Чонгук, приводя мысли в порядок. — Мы тебя потеряли! — Мин порывисто сел на колени и обнял своего тонсена. — Звали-звали, а ты тут уснул, оказывается! — Мм, понятно, — Гук почесал затылок. Он думал о другом. Неужели ему все это — и Тэхен, и его запах, и поцелуй — все приснилось? И это был всего лишь яркий и слишком реалистичный сон? — Представляешь, — рассказывал увлечённо Юнги, — мы гуляли, потом стали подозрительно часто проходить одно и то же место. Я вообще подумал, что мы заблудились. Потом раз — и вышли к нашему посёлку. Что тут нафиг творится, ума не приложу. Откуда-то с высоты своего роста Намджун подтвердил слова Мина. — А, вот вы где были, — Чонгук кивнул, почти не поняв, чтó говорил хен. — Что-то ты какой-то не такой, — прищурился Юнги. — Простыл? — Да нет, — Гук досадно отвёл руку Мина от своего лица. — Пошли уже домой, что ли?.. Намджун пожал плечами, помогая младшему встать. Чонгук огляделся вокруг. Вокруг него стояли стеной деревья и весело шуршали листвой. Ему казалось, что где-то среди крон на него смотрел Тэхен своими зелёными глазами и улыбался. Гук смущённо опустил голову и, незаметно помахав рукой, нагнал уходивших хенов. В нагрудном кармане что-то грело его сердце. Чонгук вынул оттуда небольшой медальон на зелёной шёлковой ленте. На металлической бронзовой пластинке была изображена ветвь какого-то растения. Гук сжал подарок Тэхена в ладони и прошептал: — Ты слышишь меня? Мы с тобой ещё увидимся, да? И будто ветром ему что-то шепнуло: — Конечно… Я всегда буду тебя ждать… В груди Чонгука разлилась волна тепла и будто крылья выросли за его спиной. Его ждут.