Есть ли в небе лисы?

Сережа

Она не рада его видеть. Улыбка на ее лице меркнет всего на несколько секунд, когда Ася подходит и замечает синие глаза. Потом возвращается, но Сережа понимает, что это уже не искренне, просто она не хочет его обижать. Ася ждала Птицу, а пришел он. Двойник вчера слишком активно вел свою «новую тактику Чумного Доктора», в итоге сегодня Разумовский не смог до него достучаться, несмотря на то, что Птица должен был встретить Асю и отвезти в больницу. Осознав, что двойник сегодня вряд ли появится, Сережа поехал сам и сейчас, пряча взгляд, чтобы не видеть разочарования на ее лице, открывает для девушки заднюю дверцу. Сам садится с другой стороны, старается никак не затрагивать ее личное пространство. Ася смотрит на него несколько секунд, затем достает телефон и всю дорогу до больницы что-то читает. Разумовский отводит ее прямо в кабинет, на тот случай, если ей сейчас так же некомфортно одной в общественных местах, как и ему. Репутация у нового психиатра, которого подобрал ей Сережа взамен некомпетентного Садина, безупречна, и стоило немалых трудов организовать их встречи именно в муниципальной больнице. Вряд ли Ася будет сильно радоваться, что они вмешались и угрожали ее предыдущему врачу. По крайней мере, здесь теперь будут новые окна. Психиатру, учитывая, сколько Сережа ему платит, все равно, где проводить прием. Ася выходит из кабинета спустя почти час, все это время Разумовский ждет ее на старой скамейке у стены. Девушка выглядит вполне довольной, говорит, что есть хороший прогресс. Ей нужно продолжать лекарственную терапию, но прогноз хороший. Сережа, улыбнувшись, смотрит на нее. Улыбка разбивается вдребезги, когда она тихо спрашивает: — А Птицы не будет сегодня? — Нет, не думаю. Прости, — отвечает Разумовский и жестом предлагает пойти к выходу на лестницу. Ася шагает вперед, Сережа несколько секунд смотрит ей в спину, затем идет следом. — У нас сейчас очень много работы. Мы выматываемся и не можем контролировать смену личностей. Один засыпает, другой бодрствует. — Понятно, — бормочет девушка. — У вас какой-то масштабный проект? — Да. Обновление нужно закончить. Если Птица опять все не сломает своим Чумным Доктором. — Ясно. Тогда отвезешь меня домой? Или я могу вызвать такси. — Конечно, отвезу, Ася, не волнуйся. Разумовский открывает перед ней дверь и старательно думает о чем-нибудь другом. Не о том, что ей не хочется проводить с ним время. Не о том, что она предпочла бы поехать на другой машине, лишь бы не находиться рядом с Сережей. Не о том, как нежно она обнимает Птицу. Не о том, как ее пальцы касаются его щеки, как руки ложатся на плечи, как губы срывают очередной ласковый поцелуй. Старания, ожидаемо, успехом не заканчиваются. Разумовский доводит Асю до парадной и там с ней прощается, обещает, что Птица позвонит, как только вернется. Девушка, кивнув, скрывается в доме. Сережа возвращается в машину и говорит водителю ехать обратно в башню. Он и не надеялся… Разве что немного. Выбрал уютный ресторанчик, где они могли бы посидеть вместе, а потом хотел предложить немного погулять в парке, в любом, или посмотреть кино в офисе. Они бы говорили о новой выставке, об искусстве и архитектуре, фотографии, о чем угодно, Сережа бы точно постарался не замыкаться в себе и поддерживать диалог. Он откидывается на сиденье и закрывает глаза. Ничего. Это ничего. Разумовский с самого начала знал, что ему не будет места в жизни Птицы и Аси, если у двойника все получится с ней. Пусть они первый обратил на нее внимание когда-то. Все равно тогда не решился подойти. Зато у Птицы таких проблем нет, он не колеблется и не сомневается, ему ничего не стоило выложить Асе все как на духу, когда дело коснулось личной жизни или ДРИ. Двойник сильный, уверенный в себе, с ним девушке спокойно, особенно теперь, когда все между ними стало хорошо. Сережа рад за нее, за них обоих, потому что Птице эти отношения тоже идут на пользу. И Разумовский не станет вмешиваться, пусть хоть один из них будет счастлив. С этой разъедающей все внутри тоской он справится. Сережа продолжит тихо помогать в тех моментах, на которые двойник не обращает внимания. Как с новым психиатром и одеждой после первой ночевки в башне. В конце концов, Сережа уже много лет один, привык. Привыкнет и сейчас. *** — У меня столько новостей! — радостно сообщает Ася, едва переступив порог офиса. Сережа понимает голову от рабочего стола, удивленно смотрит на нее. Он совсем забыл, что Птица поспешил дать ей полный доступ в башню, несмотря на то, что Разумовский просил повременить. Нет, он не против того, что Ася может зайти в любое время. Он против того, что она в любое время может увидеть чертов костюм Чумного Доктора. — Привет, — бормочет Ася, сникнув. — Я думала, что Птица сейчас здесь. Он вроде писал… — Он здесь, — кивает Разумовский, наблюдая за тем, как довольный двойник кружит вокруг нее. — Я сейчас закончу, и мы поменяемся. Полчаса. — Ладно, — говорит девушка и ставит рядом с ним стаканчик с кофе. — Это тебе тогда. Пей, а то остынет. Или ты капучино не любишь? — Люблю, — отзывается Сережа, кивнув. — Спасибо. Ты… Можешь посидеть пока здесь, если хочешь. — Я тебе не буду мешать? — Нет, что ты. Спасибо еще раз за кофе. Купленный не для него. Ася отходит к дивану, а Разумовский утыкается в документы, мысленно ругает себя. Бросает быстрый взгляд в ее сторону. Девушка сидит, листая что-то в телефоне, рядом с ней Птица, бесплотной рукой поглаживает ее по бедру и требует от Сережи закончить со всем этим быстрее. Разумовский тянется к стакану с кофе, потому что хоть и не для него, но Ася права, остынет. В нос бьет резкий запах мятного сиропа. Сережа морщится, он терпеть его не может и совсем не разделяет любовь Птицы к такому вкусу. Стоит, наверно, сказать Асе? Он вновь поднимает взгляд на нее. Девушка, улыбаясь, смотрит в телефон. Сказать ей… зачем? Что это изменит? Асе даром не нужно знать, что он не любит чертов мятный сироп, она этот злосчастный капучино даже не для него брала. Ей теперь вообще вряд ли интересно знать о нем что-то, когда стало известно о том, что они с Птицей разные люди. Сережа, пересилив себя, отпивает немного кофе, морщится. На душе так же тошно, как и от этого сиропа. **** Ася увлеченно смотрит в экран, Птица не обращает внимания на то, что происходит. Его взгляд прикован лишь к девушке рядом, что так уютно устроилась в его объятиях. Сережа бы хотел скрыться и спрятаться, заснуть в сознании, но никак не получается. Видимо, надо работать больше, уставать сильнее. Тогда не придется… — Что? — спрашивает Ася, глянув на Птицу. Она улыбается и касается ладонью его щеки. — Тебе не интересно? — Интересно, — мурлычет двойник и льнет к ее руке как настоящий кот. Если бы Сережа мог подавиться воздухом в своей бесплотной оболочке стороннего наблюдателя, он бы обязательно подавился. Но остается только удивленно таращиться на свое альтер-эго. — Ты даже не смотришь в экран, — усмехнувшись, замечает Ася. — Потерял нить, душа моя. Подскажешь? Девушка просит Марго поставить на паузу и тянется к Птице, чтобы поцеловать. Сережа отворачивается, зажмуривается. Отчаянно пытается подавить отголоски того, каким счастливым себя чувствует Птица, как плавится от ее действий. И не менее отчаянно Сережа повторяет, что все нормально, он привыкнет, ему не нужно… Проблема в том, что ему нужно. Ему до одури нужно и хочется, чтобы она так же обнимала и целовала его, рассказывала что-то интересное, поддерживала и шептала, как ей хорошо с ним. Сережа так сильно хочет, чтобы она к нему просто прикоснулась, взяла за руку, дав понять, что он больше не один, что он ей тоже не безразличен. Сказала, что дело не только в Птице, что они могли бы… Он ведь тоже участвовал в этих отношениях до того, как правда вскрылась. А сейчас его выкинули. — Так, и тогда они поехали в Джерси. Все, можем смотреть дальше. Не на меня, а в экран, — назидательно говорит Ася, легко ткнув Птицу в кончик носа. Она велит Марго включить фильм, обнимает двойника и улыбается, прижавшись щекой его груди. Счастливая, расслабленная. И Птица выглядит очень довольным, перебирая ее светлые волосы. Сережа просто не имеет права вмешиваться и качать права, которых ему никто и не предлагал. Двойник поворачивает голову, задумчиво смотрит на него, приподняв брови. Разумовский чувствует ненавязчивые попытки поменяться местами, будто Птица предлагает ему взять контроль и… И что? Увидеть в карих глазах очередную волну разочарования. — Не надо, — говорит Разумовский, закрывая глаза. — Я устал. *** Сережа действительно устал, и с каждым днем чувствует себя все хуже. Дело даже не в участившихся вылазках Чумного Доктора. Разумовский устал быть лишним, убеждать себя, что все хорошо. Напоминать, что ему никто не предлагал быть вместе, границы обозначены были четко. Сереже плохо морально и плохо физически, он безумно хочет забиться в нору поглубже и больше ничего не чувствовать. Он не может даже толком смотреть на Асю, не вспоминая при этом, как ее руки скользят по телу, как ноги обвиваются вокруг его талии, как она стонет его имя. Не его имя. Сережа швыряет папку с бумагами на пол. Не его имя. И целовал Асю не он, наслаждался ощущением бархатной кожи под пальцами не он, двигался в ней не он. Он лишь подсказал Птице расставить свечи и сказал, чтобы тот не молчал, говорил ей, какая она красивая, как ему с ней хорошо. Сережа видит, что Ася все еще не отошла от предыдущих отношений, до сих пор иногда считает себя непривлекательной, что полнейшая глупость. Но он понимает. И Птице напоминает. Разумовский наклоняется, чтобы собрать документы, да так и сидит на полу. Он устал, он так сильно устал. Сережа постоянно думает, как бы все это было между ними двумя, как прошел бы их первый раз. Ему бы, наверно, не хотелось торопиться. Он был бы нежен и осторожен, покрывал бы ее тело поцелуями и ловил губами стоны удовольствия. Он бы растворялся в ней, в каждом движении, каждом действии, шептал слова любви, если б решился. А после бы долго держал в объятиях, с каждым ее ласковым прикосновением и словом убеждаясь, что это реальность, а не больная галлюцинация Форта. Но ничего подобного не будет. Голод телесный и душевный сводит Сережу с ума, и он даже мысли себе не позволяет о том, чтобы удовлетворить его на стороне. Это мерзко по отношению к Асе и Птице, мерзко по отношению к себе, потому что он хочет любви и внимания со стороны конкретной девушки. Ему не нужна одномоментная связь, не нужен никто другой. Ему нужно забыться. И Сережа идет на кухню, которую посещает очень редко, достает из шкафчика бутылку вина. Хотя бы ненадолго отвлечься. Не думать. Не желать. Бокал Разумовский с собой в офис даже не берет. *** Сереже стыдно. Очень. Потому что одной бутылкой дело не ограничилось, и он напился как последняя скотина, пытаясь заглушить тоску. Стыдно, что Ася нашла его в таком состоянии. Он не помнит ничего почти, но вряд ли она была довольна. Утром Сережа просыпается в спальне, в кровати, заботливо укрытый одеялом. На тумбочке бутылка с водой и какие-то таблетки, а рядом записка, где Ася говорит, что убежала на встречу с агентом. Просит позвонить, когда проснется. Обращается она, конечно, не к Сереже. Разумовский садится и стонет, схватившись за голову. Вспомнить вчерашний вечер так и не удалось. Что он говорил ей? И говорил ли? Просто валялся бессознательным телом, и Асе пришлось тащить его до кровати? Боже, каким же ублюдком он себя сейчас чувствует. Чертово вино. — Вино отличное, — заявляет Птица. Сережа вздрагивает и смотрит на вторую половину кровати. Двойник, заложив руки за голову, разглядывает потолок. — Я лично выбирал, — продолжает двойник. — Так что себя обвиняй. — Уже, — тихо отзывается Сережа и медленно встает. — Что с тобой происходит? Разумовский дергается, сев обратно на кровать. Двойник, резко появившийся перед ним, изучает его внимательным взглядом. — Ничего, — бормочет Сережа. — Меня сейчас вырвет прямо здесь, если ты не отойдешь. Птица, прищурившись, шагает назад. Разумовский лишь надеется, что научился скрывать от него мысли достаточно хорошо. — Мне нужно закончить с кодами, — говорит Сережа, направляясь в сторону ванной. — Позже можешь занять тело. *** — Сегодня я готовлю ужин! — радостно сообщает Ася, появляясь в дверях офиса. Разумовский давит желание заползти под стол. Кивнув, говорит: — Я скоро закончу. Птица спит, но он попробует достучаться до него. Вчера двойник с Асей были весь вечер и ночь вместе, и девушка осталась в башне, чтобы вместе провести и утро. Только днем уехала в галерею, и Птица как назло испарился. Знал же, что она вернется. — Ага. Есть какие-то пожелания? Сережа качает головой. — Ладно, тогда заходи, когда закончишь. С удовольствием воспользуюсь твоей помощью. Девушка улыбается и, прихватив пакеты, идет в жилую часть. Сережа провожает ее взглядом и пытается сосредоточиться на строчках кода перед ним. Тщетно. Он откидывается в кресле, трет лицо руками. Ася возвращается через минут пятнадцать и ставит на стол кружку с кофе. В нос бьет мятный запах. — Я купила сироп, не нашла его здесь, — говорит девушка, улыбнувшись. Сереже эта улыбка кажется до боли ненастоящей. — Попробуй, вроде сносно. Я все еще пытаюсь приноровиться к твоей кофемашине. Только осторожно, горячий. — Спасибо, — тихо произносит Разумовский. Ася, кивнув, уходит. Сережа сжимает пальцами виски, потом снова пробует заняться кодом, но работа не идет. Птица тоже не отвечает, и, в конце концов, приходится встать и самому пойти на кухню. Ася же говорила, что ей помощь нужна, а он сидит тут без дела и даже этого не может. Разумовский останавливается в дверях кухни, смотрит на то, как девушка нарезает овощи, сверяясь с рецептом. Робко зовет ее и спрашивает, что ему сделать. — А, да я, если честно, просто не хотела тут одна возиться. Так что поговори со мной, ладно? Как кофе? — Вкусный, — отвечает Сережа, присев на высокий барный стул. — Спасибо. Девушка кидает в миску нарезанную кубиками картошку и берется за морковку. Разумовский хочет сказать, что не сильно ее любит, но молчит. Кого тут вообще волнует, что он любит, а что нет? Она даже не для него готовит. Асе просто скучно, вот и позвала. Он шерстил ее социальные сети, знает, что она общительная и добрая. Может быть, ей его просто жалко? Сережа не дурак, понимает очевидные вещи. Ему не сравниться с Птицей в ее глазах. Двойник объективно лучше во всем, и Асе понравился именно он, его сила, решительность, бескомпромиссность к окружающим и гибкость по отношению к ней. Что может ей дать Сережа? Кучу комплексов и неуверенности? Асе и своих хватает сейчас, ей нужно выбираться из них, а не возиться с чужими. Разумовский ничего не может предложить. Все в их троице это понимают. Ася не обязана с ним нянчится и держать его за ручку. Больше всего Сережа боится увидеть отвращение в ее взгляде. — Я пойду, наверно, — бормочет он, сползая со стула. — Я… Есть одна идея, как исправить код. Извини. Ася ничего не говорит, не останавливает его. *** Сережа просыпается резко и замирает в кровати, едва дышит. Боится даже шевельнуться, чтобы не разбудить Асю, обнимающую его во сне. Обнаженную. Да и на нем одежды нет. Разумовский закрывает глаза, ругает Птицу. Ну почему сейчас? Он пробует отодвинуться, но девушка беспокойно ерзает и жмется к нему крепче, ее бедро задевает пах, а ладонь лежит на его животе. Сереже хочется скулить. Одновременно от безысходности и от того, как образы в голове разносят по телу мучительные волны. Ему так стыдно сейчас, но успокоить вспыхнувшее возбуждение никак не получается. Если Ася проснется… Он ей в глаза смотреть не сможет потом, и это может вызвать ссору между ней и Птицей. Разумовский все-таки пытается осторожно выпутаться из ее объятий. Не с первого раза, но получается подняться с кровати и не потревожить Асю. Сережа хватает халат, валяющийся на полу, и крадется в ванную. Там заходит в душевую кабинку и включает воду, едва теплую. Глубоко дышит, опираясь ладонями о стену. Примерно так же Птица стоял здесь вчера, горящими от желания глазами глядя вниз, на то, как Ася… Сережа жмется лбом к холодной плитке. Ему бы так хорошо жилось без образов и отголосков, может быть, он бы даже не так тосковал по банальным объятиям. Когда его в последний раз искренне и тепло обнимали? Так, как Ася обнимает Птицу? Никогда, наверно. Сережа скребет ногтями по стене. Рука тянется вниз, обхватывает твердый как камень ствол. Разумовский одергивает ее и включает полностью холодную воду, медленно сползает на пол душевой. *** — Ну как так-то? — бормочет Ася, глядя на цифры на градуснике. Она пришла несколько минут назад и с порога заподозрила неладное. Сережа и скрывать особо не пытался, ему слишком паршиво. В горле будто кошки дерутся, голова раскалывается, очень холодно. Последние пару часов он пытался работать, постоянно шмыгая заложенным носом, но кажется, не сделал и половины того, что собирался. — Так, я пойду расстелю кровать, а потом гляну, что есть в аптечке, — говорит Ася, положив градусник на стол. — И сделаю тебе горячий чай. — Не надо, — хрипло произносит Сережа. — Не надо чай? Не надо делать вид, будто не все равно. Впрочем, тело-то общее. Само собой, она беспокоится за Птицу. — Не люблю чай, — кивает Сережа. — Кофе? Я… — Нет, — отвечает он слишком грубо, гораздо грубее, чем хотелось бы. — Я полежу, и все. Больше ничего не нужно. Ася растерянно смотрит на него. Сережа, ненавидя себя, идет в сторону жилой части. Птица будет злиться на него, впрочем, заслуженно. Но разве Сережа заслужил оставаться в стороне? Он и так почти не берет контроль, только для работы, давая им с Асей быть вместе. Сережа ничего не требует, глушит свои чувства, как может, чтобы не мешать, не нагружать лишними эмоциями. Но он устал, так сильно устал от того, что постоянно больно. Не с кем даже поговорить, некому рассказать и попросить утешения. Он останавливается в коридоре и прижимается спиной к стене. Нужно попросить прощения. Ася не заслужила такого тона, она не виновата в том, что никогда бы не выбрала его. Сережа вздрагивает, когда чувствует осторожно прикосновение к плечу. Открыв глаза, смотрит на девушку, в глазах которой столько беспокойства. Жалости. Просто океан проклятой жалости. — Пойдем, — говорит она, указав в сторону спальни. — Тебе нужно лечь. — Мне нужна… Нужна ты. Так сильно нужна. Пожалуйста. Всего немного, чуть-чуть. Даже если Птица потом разозлиться на него и будет кричать на него и ругаться. Сережа согласен, но хотя бы мгновение… Он просто больше не сможет, не выдержит. Жилось проще, когда у них обоих никого не было, даже тогда Разумовский не чувствовал себя таким одиноким. А сейчас, зная, отдаленно чувствуя все то, что получает Птица в этих отношениях, быть рядом с девушкой, которую так сильно… Сережа садится на кровать и снимает обувь. — Ложись, — просит Ася, поправляя подушку. Она укрывает его, легко касается лба. Сережа зажмуривается, едва не всхлипнув. Настолько хорошо становится от одного лишь этого крошечного контакта. — Я принесу лекарства, ладно? Нужно сбить температуру. Разумовский уже спит, когда она возвращается, ей приходится его будить. Сережа послушно выпивает таблетки, не задумавшись о том, что она может подсунуть ему что-то не то, что-то, что навсегда выбьет его из собственной головы. Он верит ей. И если так случится… То он уже не будет против. — Не уходи, — хочет попросить он, когда вновь ложится в кровать. Но молчит. И все равно на задворках сознания чувствует, как кровать рядом немного прогибается. Кто-то гладит его по голове и вздыхает, раздосадованно шепчет: — Ну что мне с тобой делать? Что угодно. Только не убирать руку. *** Ася решительно заходит в офис и останавливается напротив его стола. Сережа настороженно смотрит на нее. Девушка складывает руки на груди и заявляет: — Нам надо поговорить.