Последний день лета

Последний день лета

А помнишь, друг, нашу тропинку? По сторонам росли цветы; Мгновению не знали цену И свято верили в мечты. Дорогу, что вела от дома, Топил в своих лучах закат, Места, что были нам знакомы, Минули прочь, кончался март; Так проносилось наше детство, Пока менялись я и ты, И неизменно только фото, Где всё ещё растут цветы…       Аня одиноко сидела в комнате у окна в полной тишине, провожая взглядом пушистые облака. Она, как и раньше, видела в них белоснежные силуэты различных животных, про которых так любила выдумывать истории о том, как они научились летать и обрели свой дом на небе. Однако, в последнее время ее взгляд смотрел будто сквозь них: девочка витала в своих мыслях, рисуя перед собой любимые повторяющиеся картины ясных дней, яркие, но не настоящие. И, когда подкрадывающаяся осень напоминала о своем скором приходе холодными дождями, воображаемые краски тех картин будто смывались бесцветными каплями. Это зрелище всегда ее опечаливало. Именно поэтому девочка наслаждалась последними мгновениями лета, пока могла…              — Ну, и чего мы здесь сидим? Почему не гуляем? — раздался откуда-то знакомый звонкий голос. Аня пожала плечами.       — Просто.       — Ничего не просто! Такая классная погода на улице, а ты сидишь здесь и скучаешь.       — А с кем мне гулять? — вздохнула Аня. — Одной неинтересно…       — Как это одной? А как же я… — в голосе послышалась легкая обида.       — Ой, точно! — девочка резво спрыгнула с подоконника. — Прости, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть.       — Конечно… Ладно, я не обижаюсь. В конце концов, мы же друзья. — он улыбнулся, и его лучезарная улыбка как всегда подняла Ане настроение.       — Так и есть. — просияла она в ответ.              Некоторое время ребята молчали, завороженно глядя на уплывающие в даль облака. Аня снова задумалась о своем, но высокий голос вновь вернул ее в реальность.       — Ну что, пошли гулять? Как-никак, сегодня последний день лета…       — Что?! Неужели сегодня?       — Проснулась. — усмехнулся друг. — Знаешь, если целыми днями сидеть дома и убивать время, оно пролетает гораздо быстрее, чем на прогулке. Только вот гулять весело, а вот дома, в одиночестве…       — Ладно, я уже поняла. — отмахнулась Аня. — Пошли.              Покинув пустой дом, друзья очутились на улице. Впервые за несколько дней оказавшись вне привычных стен, девочка вновь почувствовала себя свободной. Она сделала глубокий вдох. Свежий воздух пах дождем, что прошел пару часов назад, липой и сиренью, которая росла неподалеку, у крыльца. В окрестностях их двора раздавался детский смех и радостные крики.       — Помнишь, там, за углом, наша детская площадка? Побежали туда!       Разделяя веселый настрой, Аня устремилась вслед за другом. Но, к ее удивлению, здесь было все не так, как она помнила. Разноцветные карусели стали ярче и пестрее, привычные оттенки сменились другими, более чужими, и все из-за недавнего обустройства. Некогда высокая горка, по которой с разбега забирались дети, исчезла, вместо нее появилась новая, меньше, безопаснее и скучнее. Деревья, пахнущие черемухой, теперь росли только возле ограды, а на площадке осталась лишь парочка пеньков… Единственное, что привлекло ее внимание в некогда знакомом дворе, — любимые качели, заржавевшие и заброшенные, но не тронутые. Они одиноко покачивались туда-сюда, а их громкий скрип еле заглушался детскими голосами.              — Вот блин… Когда здесь все успело поменяться? — Аня взглянула на своего друга, но тот лишь беспечно пожал плечами. Девочка осторожно присела на качели и оттолкнулась от земли. Противный скрип раздался на всю площадку, многие мамы, бабушки, и прочие взрослые, что присматривали за своими детьми неподалеку, начали раздраженно оглядываться.       — Похоже, нас сейчас выгонят… — усмехнулся друг.       — Ага, как же! Никто не имеет право запрещать мне здесь качаться. — карие глаза задорно сверкнули. — Запрыгивай! Наш старый-добрый корабль готовиться ко взлету через три, два…       — Вот, теперь я узнаю своего друга! — с немалой долей азарта воскликнул второй космонавт, заскакивая на деревянное сидение и крепко хватаясь за железные перекладины. И ребята отправились в полет. И снова те же ощущения, знакомые всем с детства: летний ветер дует в лицо, развивая и без того взлохмаченные пряди волос, носящаяся впереди ребятня, пестрые краски детских строений, двор и крыши домов, — все смешивается и сливается перед глазами до легкого головокружения и захватывающего дух чувства невесомости, а воздух все так же пахнет липой, черемухой и свежескошенной листвой. Аня как всегда вытянула руку в надежде достать до листвы растущих вблизи деревьев, однако в этот раз, как она ни старалась, старые качели не могли набрать нужную высоту, а лишь усиливали яростный скрип.       — М-да, уже не получиться…       — Что?! — переспросила девочка, пытаясь перекричать этот звук.       — Я говорю, солнышко сделать здесь не получится! Тут все заржавело!       — Ерунда! Это все еще хорошие качели. Помнишь, как мы с друзьями мечтали раскачаться как следует, чтобы выпрыгнуть вперед и долететь до неба? Чтобы оказаться среди облачных зверей и попросить у них научить нас летать. Когда мы еще спорили, кто быстрее раскачается и попадет туда.       — Конечно! Кстати, пока ты торчала дома, я уже сто раз успел побывать там и поболтать с ними. Так что, теперь я тоже умею летать.       — Не ври! Если бы ты умел летать, то давно бы уже этим похвастался и показал, я тебя знаю.       — А вот и не знаешь. Я умею, просто не хотел тебя расстраивать, что я умею, а ты нет.       — Ну да. — Аня усмехнулась. — Знаешь, а я тоже умею летать в облаках. Просто из дома это проще делать, чем здесь.       — Ну нет, это не считается. Это ненастоящий полет.              Аня хотела было что-то ответить, но вдруг затихла. Скрип слегка умолк, качели остановились. Спрыгнув на землю, девочка потерла ладони, замерзшие после соприкосновения с холодным железом, и тут же брезгливо поморщилась: заметно порозовевшие пальцы были испачканы ржавчиной. Похоже, это было ее последнее путешествие к облакам.       — Да ладно, не расстраивайся. Подумаешь, корабль… Здесь вокруг столько детских площадок, я тебе там столько кораблей покажу. Закачаешься! — он звонко и заразительно засмеялся. Аня тихо рассмеялась в ответ.       — Нет, таких кораблей, как этот, у меня уже не будет… Но в гости к облакам можно попасть по-другому! — она взглянула на растущую неподалеку черемуху, чьи ветви склонялись над оградой, бросая на землю бледную тень и белые лепестки.       — Точно! — не успела Аня опомниться, как тот уже начал залезать на дерево, ловко цепляясь за сучки.       — Постой! Не торопись так! Забыл, как Некит упал отсюда и вывихнул лодыжку?       — Да ладно, не будь занудой. Это всего лишь лодыжка…       — Ага, а как ему потом за это дома прилетело, тоже забыл? Это поопаснее вывиха будет…       — Как думаешь, какие на вкус облака? — проигнорировав этот комментарий, вдруг поинтересовался мальчик. — Мне кажется, как сахарная вата. Помнишь, тебе тоже так казалось? Но Машка говорила, что они, как мороженное…       — Вообще-то, Маша говорила, что это не очень вежливо: есть того, у кого ты хочешь научиться летать. — Аня хихикнула. — Но я помню, как все же захотела это проверить. Залезла на дерево и порвала куртку. Помню, как потом боялась идти домой…       — Боялась идти домой? — друг не на шутку удивился и на всякий случай всё-таки слез с дерева. — Как можно бояться идти туда, где тебя всегда ждут на ужин?       — А вот так. — она грустно пожала плечами. — Так бывает, что дом — это место, где тебя ждут не таким, какой ты есть, а таким, каким тебя хотят видеть. Опрятным, прилежным и скучным. Или каким угодно, только не тем, кем ты являешься на самом деле.       — Вот как… — мальчик поймал белый лепесток черемухи, сжал его в кулаке, после чего нехотя отпустил падать на землю, растерянно опуская взгляд. — И что же с тобой в итоге случилось… Дома?       Аня вздохнула.       — Тогда я сказала что-то вроде «меня мама за это убьет», уже не помню точно. После этого мы с друзьями не виделись больше недели. Как мне рассказали потом, в какой-то момент они очень испугались, что это действительно произошло, но потом мы увиделись снова, но уже в школе. А это была, как и сейчас, последняя неделя лета. Родные люди заперли меня дома, отняли последние дни веселья из-за какой-то там куртки, как будто это важнее! А ведь ни одно лето не похоже на другое. Такой недели, как та, больше никогда не будет…       — Да… Как и такой день, как этот, больше никогда не повторится. — грустно улыбнулся друг.              Неподалеку послышался детский плач, а после рассерженный крик.       — Это что такое?! А ну-ка прекрати реветь! Прекрати, я сказала!       Вслед за этими словами раздался звонкий подзатыльник. Ребята испуганно вздрогнули.       — Не позорь меня на весь двор!       Однако, ребенок заплакал еще громче, но со вторым более сильным ударом внезапно затих. Украдкой он все еще тихонько всхлипывал и прерывисто вдыхал, но молчал, боясь вновь навлечь гнев родителя излишними звуками и эмоциями.       Аня поморщилась, мысленно отгоняя жуткие воспоминания.       — Пойдем отсюда. Кажется, это уже не та площадка, где мы играли раньше…       Девочка не ответила. Она лишь тяжело вздохнула, опуская замутненный взгляд, и, медленно кивнув, наконец развернулась к другу. Тот уже беспечно шагал в неизвестном направлении.       — Эй, подожди меня! — окликнула его Аня. — Вот же… — буркнула девочка, однако не стала продолжать фразу, лишь обиженно фыркнула и поплелась за ним. Такая спешка всегда напрягала Аню, особенно в те моменты, когда она особенно нуждалась в том, чтобы просто остановиться, помедлить, побыть вне реальности, где время летит до боли стремительно.       Выходя за ограду, девочка вдруг заметила какую-то вещь, лежащую на земле. Это был браслет, сплетенный из атласных сиреневых и голубых лент. Он был весь в пыли и, похоже, не раз истоптан ногами невнимательных людей. Грустно вздохнув, Аня подняла вещицу, положила ее в карман и поспешила следом, догоняя непоседливого спутника.