Сборник зимнего волшебства.

      — Почему-то холодно сегодня, — пожаловался Лёша, пытаясь безуспешно согреть руки друг о друга и натянув свитер по самый нос.       — Нужно попить чего-нибудь согревающего, — Женя в подтверждение слов парня забрался под одеяло, оставив в комнате лишь карие глаза, в которых уже блуждали огоньки появлявшихся идей.       — Чай? Или кофе? — барабанщик попытался освободить рукава свитера и спрятать руки в одежду, а на кровати осталось бесформенное существо, которое утонуло в бесконечном свитере.       — Глинтвейн, — мечтательно протянул Женя, но, заметив удивлённый взгляд Бочкарёва, поинтересовался: — Никогда не пробовал глинтвейн?       Лёша отрицательно покачал головой, пытаясь угадать происхождение напитка по его названию.       — Самое время попробовать! — Женя выбрался из-под одеяла, моментально пожалев об опрометчивом поступке благодаря холоду, который проник в каждую клеточку голого торса.       Мильковский натянул свитер, слишком огромный и тянущийся пушистым полотном до самых колен, и отправился на кухню, слушая мягкие шаги в шерстяных носках за спиной.       — Давай ты вино откроешь, а я пока что апельсин нарежу. У нас же он есть? — Женя заглянул в холодильник и с победным видом положил на кухонный стол оранжевый кислый фрукт.       Лёша нашёл в верхнем ящике бутылку, наполненную пьянящей жидкостью, а затем, не переставая возмущаться на «перевод продуктов» принялся искать штопор, который почему-то оказался не на своём месте.       На кухне появился щенок. Заинтересованно оглянувшись вокруг и оценив обстановку, он понял, что ещё один завтрак ему вряд ли полагается, а путаться под ногами сейчас достаточно плохая идея — в подтверждение этому Лёша уронил с верхних полок на пол скалку, что с грохотом приземлилась рядом. Щенок поспешил удалиться с потенциально опасной зоны в спальню.       — Жень, где штопор? — барабанщик уже успел побывать в самых дальних уголках кухни, куда никто и никогда не заглядывал, а внутри хранилась многолетняя пыль.       — Он же здесь лежит, — Мильковский отодвинулся от стола, на котором было приготовлено всё для безжалостного убийства апельсина, и открыл ящик, где и лежал предмет, на поиски которого было потрачено около получаса.       Бочкарёв хотел было возмутиться, но возмущаться было не на что, а потому он просто молча извлёк штопор из ящика стола и стал думать, с какой стороны лучше начать открытие бутылки.       — Я закончил! — радостно сообщил Женя, когда в воздухе уже повис кислый запах, заставляя изредка чесать нос. — Ты открыл вино?       Но Лёша всё ещё сверлил взглядом стеклянную бутылку, прокручивая в руке штопор и не понимая, как извлечь из сосуда жидкость, ведь никогда в жизни этого не делал, а запоминать всё время было лень.       — Давай я помогу.       Мильковский взял барабанщика за запястье, приподнимая его руку со штопором, и первым делом надрезал капсулу, которая закрывала пробку, и затем снял ненужную бумагу. Женя открыл штопор и стал вкручивать его в освободившуюся поверхность пробки, что было не очень удобно из-за необходимости контролировать не только саму железную спираль, но и Лёшино запястье, стараясь не пережать и не поранить руку. Наконец пробка поддалась и с тихим хлопком была вытянута из горлышка, о чём оповестило радостное «получилось».       — Нужно кастрюлю достать, — Мильковский извлёк из нижнего ящика железную ёмкость и поставил её на плиту.       Лёша вылил содержимое бутылки, всё ещё недовольный необходимостью варить вино, и включил плиту. Женя тем временем нашёл в самом углу верхнего ящика коробку с приправами, которую раньше никогда не открывали и, возможно, она вовсе осталась от прежних хозяев в качестве подарка. Там, на удивление, нашлись все необходимые ингредиенты: гвоздика и корица. По рецепту была необходима ещё третья приправа, но даже внешний вид аниса был Жене неизвестен, а потому он всегда неплохо обходился без него. В глубине холодильника нашлась маленькая баночка мёда, которая была куплена в хаосе во время покупки продуктов в квартиру и лежала здесь с самого переезда.       Лёша добавил в кастрюлю апельсин, тихо украв одну дольку, чтобы «попробовать, а то вдруг не свежий», и следом в едва тёплое вино отправились приправы, которые пылью покрыли поверхность, и густой мёд, что не торопился растворяться в жидкости.       Через пятнадцать минут, Женя скомандовал отключить плиту, над которой всё это время стояли парни, перемешивая содержимое кастрюли по очереди и пытаясь предотвратить закипание вина, а затем сквозь найденный дуршлаг жидкость была разлита в две чашки.       Горячее вино было тут же испробовано, несмотря на пар, который стремился к потолку, и Лёша довольно кивнул, почувствовав наконец тепло, ползущее где-то внутри.       Холод квартиры был встречен крайне необычно, но от этого ритуала и пушистого пледа поверх ног действительно удалось согреться.