Сборник зимнего волшебства.

      — Лёш, а ты что делаешь? — зайдя на кухню с утра, Мильковский застал сосредоточенного барабанщика, который с усердием выводил буквы на листе бумаги.       — Жень, я занят, — пробормотал парень, не отрывая взгляд от шариковой ручки.       — Вижу, что занят. Вот и спрашиваю — что делаешь?       Женя включил в розетку кофемашину и, нажав несколько кнопок, услышал приятный гул, после которого тёплый запах проникает во все клеточки тела.       — Пишу письмо Деду Морозу, — ответ прозвучал с будничной обыденностью, словно несчастному волшебнику ежедневно присылают по несколько миллиардов конвертов.       — Самое заветное просишь? — Женя тепло улыбнулся от детской наивности, способной ужиться вместе с невозмутимостью, которая стала основой этой информации.       — Не скажу, а то не сбудется.       Мильковский кивнул в знак согласия и сел напротив барабанщика, который с особым усердием выводил печатные буквы, словно боялся, что вместо машины ему случайно подарят шиншиллу из-за неразборчивого почерка.       Женя не помнил, верил ли он когда-нибудь в доброго волшебника или этот этап детства был бесследно утерян среди неразрешимых проблем, но вот сейчас, когда рано утром Лёша аккуратно писал письмо с пометкой «в Лапландию» отчего-то захотелось почувствовать, а какого это ждать ночами Деда Мороза, пока тебя пытаются загнать спать родители.       Фантазия рисовала человека с неизменно длинной бородой, в красном костюме и валенках, с волшебным посохом в руке — типичный образ из детских сказок.       А что, если дети действительно знают намного больше, что, если утренние узоры на окнах — это ни что иное, как проделки волшебника? Вдруг снежинки — это его подданные, заколдованные существа, единственная задача которых — поднять метель в новогоднюю ночь, чтобы в снежной буре затерялся свет на звёздном небе?       Фантазия несла всё дальше и дальше, вплоть до осознания необходимости гирлянд, как знаков, что здесь, в этой квартирке, Новый год уже наступил.       — Жень, давай я ещё твоё желание напишу? — из размышлений вывел Лёша, который, устало откинувшись на спинку стула, прокручивал ручку между пальцев.       — Это же твоё письмо, — только сейчас Мильковский заметил, что кофемашина давно уже не гудит, а утренний кофе на грани отсутствия горячего пара.       — Можно за других просить, Жень. Я знаю. Чего для тебя попросить? — и снова на пару мгновений показалось, что за кухонным столом теперь сидит не взрослый человек, а тот мальчишка, в глазах которого завороженно пляшут огоньки ёлочных гирлянд в отражении стеклянных игрушек.       — Мои мечты даже волшебнику не под силу, — Женя с упоением сделал первый глоток кофе из чашки, по привычке обжигая губы.       — Почему? Давай попробуем? — Лёша даже слегка обиделся, словно Дед Мороз и в правду был всевластным.       — Хочу, чтобы у всех всё было в порядке, — кивнул Женя, согревая ладони о горячую чашку с бодрящим напитком.       Барабанщик, ничуть не смутившись, принялся выписывать и это желание на листе бумаги, сосредоточенно высовывая язык.       А Женя вновь был подхвачен вихрем фантазий, словно над городом улетая туда, где снег круглый год, а в небольшой и неизменно холодной избушке за столом с волшебником пьёт растаявший лёд метелица, обсуждая планы на январь. Там около холодильника мирно дремал олень, а где-то в погребе сани покрывались инеем из-за редкого использования. Но вот уже совсем скоро в звёздном небе раздастся тихий, едва слышный звон, а над крышами северное животное будет разбивать воздух копытами.       — Жень, надо на почту отнести, — Лёша уже с тем же особым старанием клеил на конверт марку с изображением снежинки.       — Думаешь, его смогут доставить? — Женя уже представлял диалог в почтовом отделении, когда на просьбу отправить письмо Деду Морозу в Лапландию их могут увезти дяденьки в белых халатах.       — Вряд ли, — задумался Лёша.       — Давай оставим письмо на подоконнике. Он обязательно увидит.       Согласившись с такой идеей, барабанщик налил в свою чашку кофе, и парни отправились смотреть какой-нибудь новогодний фильм, чтобы увеличить дозу волшебства и счастья.       А где-то на севере, в далёкой-далёкой Лапландии на столе в холодной избушке из воздуха появилось новое письмо с нарисованной на марке снежинкой.