О красоте мгновений

Он стоял на набережной и вдохновенно укладывал краску на холст. Тонкие слои воды, потом потолще, там, где вода шла рябью в солнечных лучах. Белые мраморные берега со сколами и трещинками. Их рисовать сложно. Но он рисует, и хочется провести по этой масляной стене и просунуть руку в зазор меж камней, откуда тянутся к свету несколько травинок. Деревья, где каждый листок распускается под его отработанным движением. Стройные стволы, узловатые корни, которые так и норовят пробиться через жаркие камни мостовой. И солнце. Его свет, вкус его лучей на языке необходимо передать правильно. Выразить правильно, чтобы все они тоже смогли его почувствовать. Где-то на фоне дворцы и дворы, и дворники. Город. Но он на фоне, а суть во вкусе солнца, когда ловишь его лучи на язык, стоя на набережной. Он сделал последний штрих и краска легла тонким, но объёмным мазком, обозначая то, как луч вплетается в трещинки на камне. Он сделал шаг назад. Ещё шаг. Уткнулся спиной в кого-то и, обернувшись, уставился на собравшихся зевак. Несколько дам с кавалерами, турист в странной пёстрой одежде и беспризорник, явно затесавшийся в толпу, чтобы что-нибудь стащить. Все они наблюдали, как он писал картину, наслаждаясь вкусом солнца. И теперь тоже его чувствовали, хоть и не понимали, что именно чувствуют. Он улыбнулся. И провёл ладонью по холсту, смешивая краски. Зрители затихли. Послышался выдох разочарования и боли. "Неужели ему не понравилось?" читалось в том, что слышал художник, срывая холст с мольберта. Одна из дам заплакала и её кавалер, собрав волю в кулак, подошёл к художнику и тронул его за плечо. - Простите, маэстро, но вы только что огорчили мою спутницу. Это недопустимо и я вынужден требовать ваших извинений. - А я вынужден их вам не принести. - Художник бросил холст на землю и стал наблюдать, как дорожная пыль, гонимая ветром, покрывает его своими узорами. - Не вы ли любовались моей работой? Разве вы и ваша дама не почувствовали, каков на вкус солнечный луч сегодня на этой набережной? - Э... Да, но зачем вы?.. - Затем, что завтра приду сюда рисовать о чём-то другом. И вы приходите. Я же вижу - вам и вашей даме понравилось. Обещаю, завтра тоже будет вкусно. - Но почему вы поступили так жестоко? Если вам не нужна была эта картина, я бы купил её у вас и... - И лакомились бы солнечным лучом у себя дома? - Художник наконец ткнул холст носком ботинка и радостный ветер увлёк его вдоль набережной. - Поверьте, уже к вечеру вкус луча бы для вас угас. Потерял бы свою свежесть. - Это не вам решать, любезный. - А кому? Если бы не я, вы бы и не узнали, что у него есть вкус. Откуда вам знать, каков он будет, когда полежит? - Но зачем же... - Мужчина стиснул кулаки. - Убивать? - Разрушать. Холст не живой и краски, сколь бы ни были они яркими, тоже не живые. Если бы ваша дама не расплакалась от того, что потеряла солнечный луч, она бы увидела, как прекрасно небо, вода и гранит сливаются в единый узор под моими пальцами. А потом увидела бы, как песок вплетается в эти узоры. Дополняет их так, как я сам бы никогда дополнить не смог. Мгновения не остановить. Тем оно и прекрасно. Все молчали, глядя вслед уносящемуся холсту. Мальчик про себя отметил, что тот напоминает диковинную птицу, каких он видел как-то раз, перебравшись на спор через стену графского зверинца. Потом он моргнул, потряс головой, утянул-таки заветный кошелёк и был таков. А люди всё смотрели вслед уносящемуся мгновению. Художник надеялся, что они что-то поняли.