моно-но аварэ

— он точно один из тех парней, которые дома тайком примеряют юбки младшей сестры, — язвительно произносит Тодзи, а Синдзи лишь хмурится, оглядывая стоящего у меловой доски парня. у него выкрашенные чёрным лаком ногти, острая ухмылка и странного цвета глаза, бегающие по всем присутствующим в классе 2-А. Синдзи невольно вздрагивает, когда чужой взгляд останавливается на нём, хоть лишь и на мгновение: какой-то уж слишком проникновенный. Икари не нравится это. но он смотрит почему-то, как будто у них тут игра в гляделки, а не знакомство с новым учеником. Аска в своей глупой манере складывает руки на груди и потопывает ногой под своей партой. как может Икари смотреть так не на неё? этот парень, Каору, выводит почти каллиграфически четыре иероглифа своего имени на доске подобранным огрызком белого мелка. Синдзи произносит себе их под нос, пока Тодзи рядом усмехается от какой-то глупой шутки. «Ка-о-ру. Нагиса». для их неформального знакомства не требуется слишком много времени. Каору подходит после занятия, когда Синдзи собирает свои учебники и тетради по истории в портфель, а Рей по привычке ждёт его чуть поодаль, у двери в коридор. Сорью сбежала пораньше – кажется, она была не слишком настроена идти сегодня домой вместе. а потому именно этот момент становится свободным для манёвра Нагисы. — я Каору, Нагиса Каору. — я знаю, вообще-то. ты издалека приехал? выглядишь так, как будто ты совсем не отсюда. — а откуда? с другой планеты, что ли? — Каору усмехается так искренне и звонко, что Синдзи даже вздрагивает, отрывая взгляд от своего портфеля, в котором от странного смущения копается уже неприлично долго. может, он совсем идиот? — я не знаю. ты определённо похож на кого-то с Марса, — задумчиво, но вполне серьёзно говорит парень. — я с Венеры. Нагиса подмигивает новому-почти-знакомому, и у того пробегаются мурашки по телу. вау, это так стрёмно. у Икари уже тысячу лет не было новых друзей, поэтому он разучился общаться с людьми. его друзья, те, что уже у него есть, как-то привычнее: они все нормальные друг для друга, по одиночке — странные, но это, наверное, как у всех. Каору, думает Синдзи, странный, но это лишь потому, что он не знает его друзей. улыбнувшись в лёгком недоумении, Икари кивает, забрасывает портфель на плечо и засовывает одну руку в карман. вторую тянет парню. — не хочешь прогуляться с нами? обычно мы все ходим одной дорогой, потому что живём не очень далеко друг от друга, и иногда заходим куда-нибудь. — куда заходите, например? — Каору пожимает чужую тёплую руку, не отпуская её какое-то время. — на прошлой неделе были в музыкальном магазине, ещё в булочной на углу, брали там рыбок тайяки, их готовят очень вкусно и продают совсем недорого. книжный магазин чуть дальше, но там можно долго гулять и изучать разные разделы. раньше, когда был совсем другой владелец, нас выгоняли оттуда, потому что мы ничего не покупали. а новый разрешает нам просто ходить и смотреть. и неподалёку, в соседнем квартале, наши любимые качели: можно качаться так высоко, что достаёшь до дерева рядом и почти до неба. — почти до неба, — тише повторяет Каору, слово завороженный, мягко улыбается, прежде чем кивнуть парню и отпустить, наконец, его руку. — как твоё имя? — Икари Синдзи, — отвечает тот немного смущённо. они идут привычной небольшой компанией: Синдзи, Рей, Тодзи, Кэнске и Каору, который в этот раз заменяет Аску. — вы знаете, чего Аска убежала? — интересуется Кэнске между прочим: он вовсе не похож на парня, которого могла бы заинтересовать Аска своими спонтанными выходками и разгорячённым характером. — ей новенький не понравился, — в типичной бесстрастной манере поясняет Рей, глядя прямо вдоль улицы и рассуждая о чём-то, что подвластно только её голове. иногда Синдзи ужасно обеспокоен состоянием девушки, которая погружается в себя настолько, что становится недоступна внешнему миру, но когда они говорят друг с другом, та лишь объясняет это тем, что ей всего-то нравится проводить время наедине с собой. Икари это не убеждает, но он старается быть понимающим. — а чем не понравился? тем, что красивее неё? — Нагиса вдруг усмехается своим искренним и звонким смехом, и все смотрят на него удивлённо; конечно же, все, кроме Синдзи, который смешно улыбается ему с чуть розоватыми щеками и опускает глаза. это ведь та самая история. — зная Аску, ей всё что угодно могло не понравиться, — продолжает Кэнске, пиная небольшой камушек носком ботинка, который тут же перехватывает Тодзи. — а вообще, Нагиса, ты к ней не суйся. — чего это не соваться? кусается? — вроде того. Каору солнечно улыбается, кивает и вновь смотрит на Синдзи, идущего рядом с ним. Икари становится ещё более неловко. ну что этот парень так к нему привязался? вон, ему бы с Рей подружиться — они, конечно, жуть какие разные, но противоположности, вроде, притягиваются. а чего Синдзи-то? — вы слышали, что сегодня в кафе рядом со школой скидка в обед? давайте сходим, иначе я умру от голода, клянусь, — Тодзи наглядно демонстрирует идущим рядом, как он, видимо, умрёт от голода, если не поест прямо сейчас, заваливаясь на плечо Кэнске, а Икари вздрагивает уже через мгновение: Каору вдруг берёт его под руку, притягивая ещё ближе к себе, отчего они оказываются плечом к плечу. — идём, я хочу рамён, ребят. или целую миску кацудона. — значит, идём, — утвердительно кивает Каору, чем заслуживает широкую одобрительную улыбку Тодзи. и пока Синдзи смотрит на него несколько ошарашенно таким поступком и такой близостью, его щёки едва краснеют, а Нагиса подмигивает ему. так вот, это та самая история. не то чтобы Синдзи часто думает о Каору. они знают-то друг друга всего ничего, чуть меньше учебного года. Рей он знает с самого детства, Тодзи, Кэнске и Аску — с первых и последующих школьных лет, а Нагису — меньше всех. и не то чтобы Синдзи часто думает о Каору, но он определённо кажется ему особенным. Каору — как заглавная буква. он как хлопок лопнувшего воздушного шарика, он как плюшевая шёрстка акиты, как голос с небес, как запах наступающей весны и как самый яркий красный цвет. или серебряный. в этом аспекте Икари ещё не уверен. самому себе Синдзи напоминает, скорее, самый тёмный серебряный, как у не самой яркой звезды или у севшей батарейки. но, оказывается, два серебряных очень хорошо дополняют друг друга, сочетаются в жизни. потому что Синдзи замечает за собой это — без Каору у него не выходит провести день хорошо. такое, конечно, случается редко, когда они расстаются на целый день или даже больше, но если это и происходит, то весь следующий день Икари старается посвятить ему. они ходят на прогулки, занимаются вместе, обедают и даже ужинают. Нагиса говорит, что у него никогда не было таких хороших друзей. Синдзи думает, что у него никогда не было таких друзей тоже. не хороших — таких, как Каору. иногда Икари кажется, что Каору — он как песня о любви, но потом он обрывает самого себя: нет, он больше, чем песня о любви. он, скорее, симфония, оркестр, где каждый инструмент играет свою музыку, но при этом находится в содействии с другими, что создаёт удивительное сочетание мелодий. в общем, Каору кажется Синдзи гармонией. — классно иметь кого-то, с кем и в огонь, и в воду, — смеётся как-то Нагиса. они сидят в траве на небольшом пледе с каким-то книгами, взятыми в библиотеке рядом, слушают их любимые плейлисты, подальше от других людей, от чужих взглядов, отдыхают под ярким, но медленно уходящим солнцем после занятий. — да. правда классно, — перевернув страницу своей книги, которую читает уже несколько минут, Синдзи отвечает ему, потому что это и правда классно. и в огонь, и в воду — пускай; главное, что с Каору. однажды Рей говорит Икари словно по секрету, хотя Рей никогда ничего не говорит по секрету, что она считает Каору и Синдзи самым настоящим воплощением «ваби-саби». Синдзи становится «саби»: естественно неидеальным, содержащим в себе свои собственные умиротворение и прохладу, которые, впрочем, помогают ему поддерживать внутренние увядающие зачатки жизни. Каору — это «ваби»: простота и отстранённость, потому что он определённо довольно странный, без лишних мелочей и глупостей, одинокий, но достаточно самостоятельный, чтобы справляться с этим. а вместе они становятся воплощением чего-то прекрасного. простого и сложного, но абсолютно точно прекрасного. так Синдзи узнаёт, что все до единого его друзья считают, что он и Каору — парочка. даже Аска. — вы очень много времени проводите вместе, — без абсолютных изменений в лице проговаривает Тодзи, посасывая какую-то конфету и раскачиваясь на стуле, за что тут же получает подзатыльник от прошедшей мимо старосты. — да. а ещё, — Кэнске через трубочку тянет тёплый и от этого не слишком вкусный персиковый сок в коробочке, который купил на перемене в одном из автоматов на первом этаже. эта пауза заставляет Икари, нервничая, сжать край парты Рей, у которой он стоит всё это время.— а ещё вы постоянно о чём-то шепчетесь. я сначала думал, что вы нас обсуждаете, но, кажется, у вас там беседы поинтереснее, а, Синдзи? — ты что, совсем идиот, Кэнске? — без лишних выяснений риторически уточняет Синдзи, переключая своё внимание на подругу детства, почти сестру. — Рей, мы не парочка, ты же знаешь. — с кем это ты не парочка? с Аской, что ли? внезапно появившийся Каору пугает Икари почти до вскрика, отчего Кэнске чуть не давится соком, а Тодзи чуть не падает со стула — в общем, суету он наводит неплохо. брови у Нагисы слегка приподнимаются от этого, но он пока не уверен, к чему эта всеобъемлющая реакция. Аска, сидящая немного впереди, за одной из парт прямо перед отсутствующим во время перемены учителем, кажется, вскипает окончательно, потому что кончики её ушей и задняя часть шеи сильно краснеют, руки сжимаются в кулаках, а спина напрягается. заметивший это Синдзи сглатывает. ничего, совершенно ничего хорошего это не предвещает. — нет, с тобой, с тобой! ты, — девушка, метнувшись из-за своей парты резким движением в сторону компании и привлекая внимание остальных учащихся в немногочисленном классе, вдруг тыкает указательным пальцем прямо Каору в грудь, пока тот продолжает улыбаться, — комплексующий идиот без малейшего представления об эмпатии, а ты, — этот тычок приходится в грудь ошарашенного Икари, — слепой безмозглый баран, ещё и трусливый! вы всех достали! прекратите это! Сорью кричит так громко, что даже кто-то из коридора заглядывает в класс, чтобы посмотреть на это большое представление, которые не так часто происходят в этой маленькой школе. лицо у девушки краснеет, как в мультфильмах у персонажей, когда они действительно сердятся; она тут же опускает плечи, хмурится, кидая взгляд то на одного парня, то на другого в полной тишине, воцарившейся в классе, а затем, схватив свой портфель со стола, стремительно покидает собравшихся через дверь, толкая каких-то случайных зевак. — и чего это она? — Каору улыбается по-прежнему ангельски— на него никогда состояние Аски не влияло ни коим образом, вот и сейчас — стоит и улыбается. — действительно, ни малейшего представления об эмпатии, — своими тихим голосом проговаривает Рей, подпирая щёку рукой и поднимая взгляд на циферблат часов над доской. — ну, раз даже Рей так сказала… — Тодзи поднимает обе ладони вверх, продолжая раскачиваться на стуле. Кэнске продолжает пить свой сок из, судя по звуку, почти пустой коробочки, а все вокруг перестают глазеть на них, как на зверушек в центральном зоопарке, и, кажется, всё становится на свои места. но у Синдзи ужасно крутит живот, когда он решается кинуть короткий взгляд на друга, перекинувшего блестящий портфель через плечо и мягко улыбающегося ему. кивком Нагиса указывает ему на дверь класса. — не хочешь прогулять биологию? биологию они, конечно, прогуливают, практически как и всегда: Синдзи она не особо нравится и, по большому-то счёту, не так уж и нужна, а Каору знает её неплохо, судя по тому, что сам Синдзи видел на занятии. парень вообще неожиданно явился в их классе тем ещё умником наравне с Рей. но если та больше молчит, лишь изредка нашёптывая ответ себе под нос или записывая его на поле тетради, то Каору вскидывает руки быстрее всех в классе, говорит со своей солнечной улыбкой, от которой у носа выступают забавные морщинки, и почти никогда не ошибается. однажды Кэнске спросил у него, кому тот продал душу взамен на мозги; Нагиса ответил, что у него никогда и не было души. на лице его продолжали в тот момент играть солнечная улыбка и забавные морщинки. тогда это заставило Синдзи улыбнуться почему-то. — ты выглядишь ужасно задумчивым, ты ведь в курсе? — у Каору голос очень мягкий, словно обволакивающий сознание, и Икари, пожалуй, мог бы утонуть в этом не испытываемом ранее чувстве. — я люблю думать здесь. очень красивое место. Синдзи закрывает глаза и позволяет морскому ветру, свежему и слегка прохладному, растрепать свои волосы и немного даже надуть светлую школьную рубашку. отдающие серебром волосы Каору лезут тому в глаза, он легко улыбается и смотрит в небо, состоящее только из кучерявых облаков, словно сошедшее с рисунка какого-нибудь детсадовца. иногда он смотрит на Синдзи, закрывшего глаза и позволяющему морскому ветру трепать его волосы. это действительно красиво. это место они нашли совершенно случайно около двух месяцев назад. обычно их путь домой составляло несколько людей и несколько мест сразу, как и сказал Синдзи Нагисе в первый же день их знакомства: их небольшая компания шаталась по улицам, магазинам, находила новые местечки или появлялась уже в знакомых. но в тот раз всё было иначе — Рей ушла домой, заниматься алгеброй или чем-то вроде того, Кэнске и Тодзи отправились к первому играть в какую-то новую игру, которую отец Кэнске достал для них, а Аска отреклась от них в тот же день, что появился Каору. по крайней мере, всё так и выглядело. именно поэтому в тот день на первой неделе весны Синдзи и Каору прогуливались вместе, неспешно и почти в тишине, пока не набрели на это место. то был пляж у небольшого, почти обмелевшего озерца неподалёку от одной из улиц, по которой они привыкли ходить; им всего-то нужно было спуститься вниз по двум или трём переулкам и оказаться на это берегу, усыпанном мелким песком. из воды торчали высокие огромные камни и ветви когда-то росших тут деревьев, даже обломки какой-то статуи, ужасно напоминающей ангела. здесь было очень тихо, даже шума волн не было, потому что не было и самих волн. ветер тут не свистел и не кричали птицы. было совсем-совсем тихо. именно поэтому Икари и Нагиса остались тут подольше, а потом приходили ещё несколько раз. и каждый раз — только вдвоём. вот и сейчас — на пляже нет совершенно никого, кроме них, тишина мягко разрывается только их собственными голосами, а ветер гуляет только у них в волосах и головах. Синдзи уверен, что это в сто раз лучше, чем биология. — это хорошо. но не думай слишком много. тут нужно наслаждаться. моно-но аварэ, понимаешь? Икари кивает. он не совсем уверен, что понимает, но это, кажется, именно то, что он чувствует в данный момент: единение в своём сердце, в своей душе, он даже всем своим телом ощущает это. раскрыв глаза, Синдзи устремляет взгляд в горизонт между острыми высокими горами и до жуткого безграничным небом. кажется, что если решишь вдруг полететь, то оно обязательно утянет в себя, если не утянет озеро, распластавшееся под ним. у Синдзи всё хорошо. он учится в хорошей школе, у него замечательные друзья, он наслаждается этой жизнью и видом, открывающимся на небо, на горы и на озеро их города. у Синдзи рядом есть Каору, который наслаждается окружающим тоже. у него выкрашены ногти в чёрный, волосы всегда растрёпаны, на запястьях классные браслеты с бусинами, а в голове, наверное, слишком много мыслей об Икари. он похож на ангела, и, пожалуй, так оно и есть. у Синдзи почти пропадает страх жить, почти появляется желание делать что-то прямо сейчас, может, крикнуть в небо или побежать к озеру и искупаться прямо в школьной форме. ему вдруг хочется дурачиться, а не грустить, оседая на земле, хочется стоять вот так, пока остальные в классе изучают биологию, и улыбаться. Синдзи нравится в этой Вселенной. Синдзи хочет остаться, правда очень хочет. Синдзи думает здесь о том, что не так уж глубоко в нём посажены надоевшие ростки грусти, что не так уж сильно он хочет уничтожить себя в этом мире, да и весь этот мир заодно. Синдзи хочется дышать и жить здесь, может, даже взять Каору за руку и улыбнуться ему тоже; но это только тут. это тут, где мир не рушится напополам, где никого не ждёт смерть и никто не считает его тряпкой и трусом. это где все победят, где все будут счастливо улыбаться и у всех всё будет непременно хорошо. и никаких взрывов и ударов. — моно-но аварэ, понимаешь? Синдзи улыбается и кивает. он понимает наконец.