Трогать время руками

Сегодня в студии черный фон. Макс только собирается спросить, что Марк задумал, как он приносит стакан с красной жидкостью, очень похожей на… — Кровь? — озвучивает она свою догадку. — Акварель, но идею ты уловила. Дай руку. Макс решается не сразу — последний раз, когда Марку захотелось заснять кровь, он сделал всё по-настоящему. Но сейчас Марк всего лишь закатывает рукава Макс, обмакивает кисточку в раствор и раскрашивает ее пальцы. — Это и будет постановка? — Именно, — кивает Марк. — Назовем ее «Воля к победе». Макс хочет спросить, при чём тут победа, но Марк опережает и кладет на фон диадему. Откуда только взял? — Когда людям очень нужно место под солнцем, они не останавливаются ни перед чем, — поясняет он. — Идут по головам и приходят к вершине с кровью на руках. Она косится на свои руки. Кажется, что по ним действительно течет кровь — не бутафорская, а самая что ни на есть настоящая кровь жителей Аркадии Бэй. От этой мысли Макс ищет глазами обогреватель. — Среди моделей это случается особенно часто, — продолжает Марк, не замечая перемены ее настроения. — Некоторые убивать готовы за то, чтобы именно их красота осталась в веках. За метафорическую или настоящую корону — история конкурсов красоты знает немало таких случаев. Кивает на то место, где лежит диадема. Макс начинает понимать. — Ты хочешь показать волю к победе через окровавленную корону? — Через окровавленные руки, тянущиеся к короне. Помнишь, что я говорил на первой лекции? — Помню, — кивает Макс, — что фотография — способ потрогать время руками. Но я же… вся растрепанная, да и одежда не очень… Макс осекается, вспомнив фотосессию в Проявочной. Марка тогда вообще не волновало ни состояние ее волос, ни уместность одежды, ни даже ее отсутствие. Да и саму Макс не то чтобы очень волновало. — Я буду снимать только руки, а они у тебя всегда прекрасны. Ложись. «Вот же льстец!» — думает Макс, но опускается на фон и вытягивает руки навстречу диадеме. Марк выставляет свет, а потом наклоняется к ней с фотоаппаратом. — Нет, — качает головой он, глядя на пробный кадр. — Не похоже, что у тебя есть хоть какая-то воля к победе. — Но это же руки! Как они могут выражать?.. — Макс, ты забыла нашу первую фотосессию? По-моему, хорошее доказательство того, насколько важен язык тела. «Забудешь такое», — про себя отвечает она и косится на запястье — там есть еще более веское доказательство, насколько высокую цену можно заплатить за нужные фотографу эмоции. Но не будет же Марк снова?.. — Я не хочу повторять опыт с проволокой, — озвучивает он ее опасения. — Поэтому давай ты постараешься изобразить волю к победе как можно достовернее. Представь, что эта диадема — наш приз за победу в конкурсе. Наше будущее. Макс напрягает воображение. Будущее за последние месяцы из четких планов превратилось в нечто чуть более реальное, чем единорог. Но если есть возможность сделать его осязаемым, схватить и никогда не отпускать, никогда больше не играть со временем и никого не спасать… — Никуда не годится. Ты будто только что проснулась и тянешься за одеждой, а у нас совсем другая идея. Представь, что на месте этой диадемы кто-то… очень важный для тебя, и ты пытаешься удержать его всеми силами. Далеко ходить не надо — у Макс действительно есть человек, которого она так и не смогла удержать. Она представляет на этом черном фоне Хлою, отчаянно тянется к ней, сгибает пальцы в попытке схватить болезненно осязаемое время… — Не халтурь! — повышает голос Марк. — Покажи мне настоящие эмоции. — Это и есть настоящие! — выкрикивает Макс и царапает фон. — Я не могу… — Тогда зачем ты здесь? — Марк пинает стакан с краской. — Зачем ты здесь, если ничего не можешь? Красный раствор растекается по полу. Именно так выглядела кровь Марка на набережной, когда Макс пыталась схватить и остановить ужасное мгновение. — Вот так хорошо, — неожиданно смягчается голос Марка. — Замри. Щелчок затвора над ухом. — Это… всё? — осторожно интересуется Макс, но не убирает руки — боится, что Марк снова начнет кричать. — Нет, мы только начали. Теперь представь, как кто-то хочет отобрать у тебя самое дорогое. Макс смотрит на красные руки, и нужная ассоциация приходит сама собой. Точно так же они выглядели в тот день, когда она спасла Марка, а потом проснулась от боли в животе. Увидела кровь — и прочувствовала, насколько опасно трогать время. — Прекрасно. А теперь, Макс, покажи мне безнадежность. — Марк, я не… — Тебе знакомо это чувство. Знакомо же? Не просто знакомо — она дышит этим чувством каждый раз, когда трогает время и обжигается. Макс сжимает пальцы в привычном жесте безнадежности, который на ее языке называется перемоткой — и снова слышит щелчок камеры. — Идеально! — Марк откладывает фотоаппарат. — Можешь встать. Макс встать не может — ее будто пригвоздили за руки к полу. Будто эмоции — настоящие, не те, что выдают профессиональные модели — навалились со всех сторон и душат… а, нет, это Марк обнимает. — Мы точно выиграем, — шепчет он и вытирает ее пальцы. — Потому что у нас есть воля к победе. Макс через силу улыбается и смотрит на их отражение в красной луже. Победа не дается без крови.