...to drive you through the night

Дым поднимается к потолку, зачарованному под звёздное небо, закручивается причудливыми витками, мешается с рисунком созвездий. В черноте космоса становится призраком новых галактик – и развеивается, так никем и не увиденный. Музыка, тягучая и густая, как самое тяжёлое из отравленных зелий, звучит из кассетника, стелется по полу мрачной мелодикой, опустошающе-глубоким вокалом. Тот, с чьих губ срываются никотиново-дымные нити, не смотрит на небо – взгляд остановился на черно-белой картинке музыкального клипа, беззвучно пестрящего с экрана в темноте комнаты. Взгляд кажется абсолютно стеклянным, распластавшийся на подушках Повелитель Смерти – совершенно и безоговорочно мёртвым... Казался бы, если бы не губы, повторяющие слова песен, если бы не пальцы, такие бледные в призрачном мерцании телевизора, подрагивающие на горлышке бутылки. Подносящие изредка её ко рту. Медленно, ужасающе медленно подносящие – и так же опускающие. Не способные согреться о тёмное стекло, о мерзлотную сладость портвейна, вместо крови, кажется уже, текущего в жилах. Забытая сигарета дымится в пепельнице, в опасной близости от подушек – наполняет комнату дымом, куда более лёгким, чем тот, что с недавних пор живёт в груди Повелителя. Гораздо более чистым. Куда более лёгким, чем алкогольный дурман, затапливающий сознание лучше иных заклинаний. Холодный – но в своей безразличности успокаивающий. Отупляющий. Усыпляющий – настолько, что в один момент бутылка со стуком выпадет из расслабленных пальцев, стеклянным боком коснётся паркета – багрово-красное содержимое выплеснется, расползётся кровавой лужей. И будет до конца ночи стекать в щелях между досками, впитываться в пёстрый рисунок ковра, просачиваться в самую глубину – как темнота в душу того, кто уже и сам не зовёт себя иначе как Повелителем.