LOLA

00:41, 20 °C Лола всё еще сидит на коленях Дамиано, закинув ногу на ногу. Она обнимает его одной рукой за шею, а второй активно жестикулирует, что-то рассказывая. Они вместе смеются, и Давид оставляет на её щеке ещё один поцелуй. — Давай уйдём отсюда? — внезапно предлагает Лола. Они прощаются со всеми оставшимися. Дамиано ловит на себе взгляд Виктории, и после того, как она чуть заметно понимающе улыбается, он подмигивает девушке, приподнимая уголок губ в слабой ответной улыбке. Лола хватает со стола недопитую бутылку вина со словами «Вдруг пригодится». Томас хлёстко бьёт ладонью по обтянутым искусственной кожей ягодицам Дамиано, звучно втягивая воздух через зубы. — Ты помнишь, что у нас завтра интервью? — он развязно смотрит на Давида снизу вверх, нахально улыбаясь. Дамиано в ответ утвердительно опускает веки и целует Томаса в лоб. Салютует двумя пальцами остальным. — Пообещай, что, если меня стошнит от всего этого, — Лола трясет бутылкой вина в руке, — ты не станешь ко мне хуже относиться, — шутливо просит девушка, когда они уже направляются к выходу. — Ты знаешь, сколько я блевал от выпивки? Вот они знают, — Дамиано указывает большим пальцем за спину, на свою группу. — И ничего, до сих пор любят меня. Они вырываются из душного помещения в ночной Роттердам. Район недалеко от какого-то водоёма, судя по узнаваемому запаху воды: прохладному и с прожилками сырости. Освещённые рядом находящимися заведениями тротуары. Группы отдыхающих, сидящие на летних террасах. Компания шумно галдящих подростков. Шелестящие по асфальту шины проезжающего мимо автомобиля. — Иногда, когда я нервничаю, — девушка мягко направляет их в сторону, подальше от бара, — я начинаю много болтать лишнего. Так что ты не обращай внимания, — она вытаскивает пробку из бутылки и делает небольшой глоток. — А это, чтобы не нервничать? — он кивает на алкоголь, усмехаясь. Лола оставляет вопрос без ответа. Ветер поутих, но всё же, когда они выходят за угол дома, оказываясь на параллельной улице, сквозная струя воздуха треплет их волосы. Лола ладонью приглаживает выбившиеся пряди. — Тебе, кстати, идёт эта прическа, — говорит Дамиано, пока они переходят пустую проезжую часть узкой улочки. Девушка смущённо улыбается, смотря под ноги. — А тебе, кстати, идёт этот чокер. Они выходят на широкую набережную, которая упирается в искусственно созданный водный канал, которых таких десятки во всём Роттердаме. Длинный берег, уложенный красно-коричневой плиткой и отделённый от улицы ровным рядом деревьев и расположенными на одинаковом расстоянии фонарями. Дамиано останавливается недалеко от воды и притягивает девушку к себе, так, чтобы её лицо было напротив его. В глазах Лолы — невысказанный экстаз и еле сдерживаемое восхищение. Давид снимает с её плеча сумку и забирает бутылку из рук. — Стой здесь. Он относит это добро на ближайшую скамейку и возвращается к ней. По дороге назад Дамиано с улыбкой вспоминает растерянное лицо девушки, после того, как он поцеловал её в висок, и пока она не успела ничего спросить, Давид притягивает Лолу к себе за руку и бережно целует в губы. Вдох. В голове пусто. Белый экран. Провал. Мысли стираются как рисунки по движению бегунка на детской магнитной доске для рисования. Женская рука скользит по шее Дамиано. Быстро. Порывисто. Любовно. Её пальцы достигают линии волос, и Давид повторно целует Лолу, не отрывая своих губ. Ладонь скользит дальше по затылку. Волосы проходят между пальцев, делясь на пряди. А Дамиано третий раз целует девушку, не отпуская её. Он какой-то совершенно другой на вкус, нежели Лола себе представляла. Не с привкусом алкоголя и сигарет. А со вкусом собственного изящества. С неповторимым вкусом самого себя. И пахнет он совсем не белыми цветами, как ей сначала показалось. А нагретыми на солнце кружевами, шёлковыми рубашками и ароматом гелевого карандаша для глаз. Выдох. Поцелуй заканчивается, а вместе с этим возвращаются все мысли девушки. Давид не выпускает её из своих объятий. Лола на мгновение прикрывает глаза и медленно качает головой из стороны в сторону, мол, что же ты творишь, Дамиано Давид? Она полна смущённого восторга и всё никак не может ничего сказать. Наконец Лола шумно выдыхает и всё с тем же удовлетворённо-счастливым видом прижимается щекой к груди Дамиано, скрещивая руки у него за спиной. А ему и не надо ничего слышать. Он и так всё видит. Его кожа тёплая и приятная на ощупь, и Лола водит прохладными ладонями по всем открытым частям тела Дамиано, пока несдержанно целует его на полуночной набережной. Переплетает их пальцы, поднимая руки Давида на уровень плеч. Отпускает их, переходя на открытую часть груди с выступающими поверх майки O DELLA V, цепляет подушечками узкую ленту чокера и движется дальше вверх по шее. Пропускает ладони через волосы, глубже целуя его, и Дамиано почти готов поклясться, что в этот момент он слышит негромкий стон Лолы. Она сыпет поцелуи на впалые щеки и выступающие скулы, стоя на высоком бордюре, отделяющим берег от воды. Оставляет линию из прикосновений влажных губ на шее. Лола теперь выше Дамиано, поэтому она опирается локтями на его плечи, держа лицо в тесной близости. Внимательно смотрит в глаза. — Знаешь, что? — спрашивает Лола, кривя губы в непонятной улыбке. — Что? — Дамиано довольно улыбается следом, обнажая белые зубы. — Иди ты нахрен с такими приколами, — она резко спрыгивает с бордюра, насмешливо фыркая. Девушка уходит он него, и Давид устремляется вслед, потешаясь над ней. — Хей, Лола! — он окликает её. Она уже достигла скамейки и теперь вытаскивает пробку из бутылки. Лола выставляет руку вперёд, пока делает глоток, не давая ему подойти ближе. — Не подходи! — она весело смеется. Отпивает ещё и после предлагает алкоголь мужчине. Пригубив вина, Дамиано отдаёт девушке бутылку и опускается на скамейку. Она не торопится к нему присоединяться. — Ну же, иди ко мне, — вкрадчиво произносит он, протягивая к ней свою руку. Лола делает вид, что несколько секунд раздумывает над этим предложением, а Дамиано не отводит от неё своего взгляда. — Чёрт, не смотри на меня так! — восклицает девушка, всё же подходя к Давиду. — Каак?! — он протягивает гласную в середине слова, спрашивая с наигранным непониманием. Хотя он отлично знает, как именно он на неё смотрит. Лола становится между его ног, упираясь коленками в край деревянной доски, и берёт лицо Дамиано в свои руки. Откидывает его голову назад и снова касается губ. Давид чувствует алкоголь в её дыхании, пока Лола поочерёдно целует его верхнюю и нижнюю губу и завершает всё это нежным поцелуем в уголок рта. Они болтают, целуются и спорят о всякой ерунде, сидя ночью на скамейке посреди Роттердама; рассказывают друг другу всякие глупости и мелкие секреты и даже обсуждают возможную победу Måneskin в этом году. — Вот эта часть, когда ты кидаешься к Томасу, выкрикивая слова песни, — это просто нечто! — восторженно произносит Лола. — Я всё равно ничего не понимаю, но звучит очень круто, — она поднимает большой палец вверх. — А потом ты хватаешь его за шею, и меня это каждый раз так забавляет, — она опирается локтём о спинку скамьи. Дамиано начинает негромко напевать строчки песни из этого момента, ритмично двигаясь всем телом. Он снова и снова повторяет это долбанное parla, с изводящим душу протяжным r и чётким последним a. — Дамиано. Лола перебивает его, пока он поет. Он отмечает, что это первый раз за сегодняшний вечер, когда девушка назвала его по имени. Ему нравится, как она немного стеснённо проговаривает это слово. — Ещё одно ебучее parla и я просто сойду с ума. — Не преувеличивай, Лолли, — ласково говорит он, проводя ладонью по щеке девушки. Лолли. Она мысленно повторяет сказанное им слово, почему-то жутко робея. Лолли — звучит слишком фривольно. Им надоедает сидеть на одном месте, и они уходят дальше по набережной; переходят по перекинутому через канал мосту на другую сторону и продолжают свои разговоры, шагая по ярко освещённым широким тротуарам центра. С наступлением глубокой ночи активная жизнь поутихла, оставив после себя закрытые двери, пустые улицы и безмолвные здания. Они продолжают свой путь через парк близ Ньиве-Маас*, пока в конце концов не опускаются на очередную лавку под тёмно-зелёной листвой неизвестного дерева. Лола наблюдает, как он тянется к пачке сигарет в кармане и вытаскивает из неё одну. — Я хочу выкурить с тобой одну сигарету на двоих. — Я хочу выкурить с тобой одну сигарету на двоих, — эхом отзывается девушка, медленно и с расстановкой произнося все слова этой фразы. — Я себе тоже это говорила пару часов назад, — она задумчиво улыбается и наклоняется к предложенной вещице. Дамиано делает последнюю затяжку и спешно выбрасывает окурок. Тянет девушку за руку и усаживает её на колени лицом к себе. Блядская Лола своим поведением просто вынуждает его это сделать. Пока они курят, она изысканно прикладывается к предложенной сигарете, прикрывая глаза. Прикладывается так, чтобы губами обязательно прикоснуться как можно ближе к его пальцам, придерживая своей рукой тыльную сторону ладони Дамиано. Глубоко затягивается, высоко поднимая грудную клетку. И неторопливо выдыхает горький дым от крепких сигарет в сторону и немного вверх. Поворачивается обратно лицом к Давиду и медленно кивает на зажатую в его пальцах белую трубочку, якобы позволяя и ему теперь приложиться. Она манерничает и даже не пытается скрывать этого. Кривая напряжения ползёт вверх. Дамиано пропускает её лицо и шею и переходит с поцелуями прямо к обнажённым плечам. Лола во внезапном порыве припадает к нему всем телом, откидывая голову назад и таким образом позволяя Давиду дотянутся до всего, чего он захочет. Дамиано мало предложенного, и он ещё ниже приспускает чёрную ткань платья, подставляя всё больше Лолиного тела под тусклый свет паркового освещения и под свои губы. Новые ощущения бьют их обоих под дых не хуже кулака и заставляют хвататься за всё, до чего дотягиваются пальцы, тяжело вздыхать в неподвижной темноте ночного парка и закипать в руках друг друга. Платье на бедре Лолы из-за разреза ниспадает вниз, и по девушке бежит дрожь не столько из-за подувшего резко ветра, холодящего кожу, сколько из-за шероховатой ладони Дамиано, поглаживающей её обнажённую ногу. Чувствам внутри уже не хватает места. Лоле хочется сорваться на стоны, буквально рассыпаться на части от невозможности вынести всё это. Хочется проникнуть внутрь этого проклятого Дамиано Давида, чтобы наконец насытится им, наполнить себя его сущностью. Да так, чтобы било через край. Чтобы туманило разум, выжимало сердце, лишая орган последней капли крови, и выедало кислотой все её несовершенства. Она отстраняет его губы от своего тела. И теперь, благодаря Лоле, пиджак Дамиано слетает вниз по рукам, обнажая плавные линии мужского тела. Её поцелуи укладываются в хаотичном порядке на нагретые одеждой плечи, на обтянутые кожей ключицы. Она спускает край майки вниз и мокрыми поцелуями проводит линию вдоль грудной косточки, черкая губами по буквам DE на своём пути. Девушка поднимает голову и смотрит прямо в глаза Дамиано. Не отрывая взгляд, она пускает руки вниз по груди и животу и специально возвращается к его соскам, легко надавливая подушечками больших пальцев. Они синхронно опускают на них взгляд, и Лола обводит по кругу один, ощупывая два маленьких шарика, торчащих по разные стороны. Ему нравится. Нравится, как никогда. Нравится, что это делает именно Лола, и нравится, что, пока она ласкает его через тонкую ткань белой майки, он неизбежно закусывает нижнюю губу и отрывисто вздыхает. Дамиано чувствует, как вязнет в её влюблённости подобно ложке в густом ягодном джеме. Они расцеловывают друг друга до красных пятен. Давид запускает пальцы в её распущенные волосы и подводит лицо девушки к свои губам. Оставляет небольшой успокаивающий поцелуй, тем самым притушивая накатившие на них чувства. — Разве с друзьями так целуются, Лолли? — он сокрушённо качает головой и продолжает в ответ на её непонимающий взгляд: — Как ты там говорила? «…и женевер для моего итальянского друга?» Друга? — Ну не такого уж и друга, — Лола легкомысленно пожимает плечами. — Ну ты и брехло, Лола, — он цокает языком, презрительно щурясь. А потом прыскает со смеха, видя шокированное лицо девушки. Она закрывает ему рот ладонью, возмущённо закатывая глаза. Ньиве-Маас плещется в каменной клетке берегов, мост Эразма высится над холодными водами реки, а стеклянные высотки на другом берегу подсвечиваются ярким светом. Дамиано и Лола любят друг друга, пока свежий воздух прохладой не заползает в лёгкие, пока темнота не разбавляется блёклым светом утренних сумерек. Пока не приходит время прощаться. У него днём интервью с группой, а у неё забот выше крыши с самого утра. И если есть возможность хоть немного поспать, надо ею пользоваться. Немного щемит в сердце, когда они выходят из такси, остановившегося возле трёхэтажного многоквартирного дома. Девушка просит таксиста подождать пару минут и проходит с Дамиано на середину тротуара. Усталость после бессонной ночи подступает к ним вместе с постепенно светлеющим небом. — Надеюсь, тебе нравится, Лолли, — он мягко улыбается, закладывая руки за татуированную под плотной тканью пиджака спину. Тёмные волосы с остатками укладки как-то по-особенному украшают итальянские черты лица Дамиано. Карие глаза нежно смотрят в самую глубину Лолы, и от пережитых эмоций, почти суток без сна и вот так просто стоящего напротив неё сонного Давида она готова прямо сейчас разрыдаться. — Это блеск, Дамиано, и ты это знаешь, — девушка склоняет голову набок, растягивая губы в спокойной улыбке. Они невольно обмениваются всеми ранее озвученными в своих головах мыслями. Дамиано прижимает к себе Лолу, когда она тянется к нему на носочках. Они оставляют на губах друг друга простенький, почти невинный, поцелуй. И обнимаются тесно-тесно, еще больше напитывая свои тела запахом другого. — Кстати, — девушка отстраняется от него, — если хочешь, то можешь попробовать найти остальные буквы, — говорит Лола вместо прощания. Она медленно отходит от Дамиано вперёд спиной, стуча пальцем по буковке А за ухом. Смотрит на него серьёзным взглядом и, развернувшись, уходит в дом, не оборачиваясь. И на следующий день он старательно отыскивает на теле девушки все вытатуированные буквы, складывая из них короткое и липкое LOLA, и шепчет его, пока они на простынях её кровати снова закипают в руках друг друга.