девочка с кладбища

       если бы кто-то попросил хлою охарактеризовать её отношения с теми, кто вызывал в ней положительные эмоции она бы с удовольствием понарассказывала, о том, о чём уже думала.        например макс. макс всегда относилась к ней как к хрупкой стеклянной фигурке, даже после того, как вернулась в аркадию бэй и до «хрупкой стеклянной фигурки» ей было как до нью-йорка раком!        макс оберегала, будучи намного более хрупкой и ранимой, на взгляд хлои.        отношения с рэйчел были другими. она не ограждала от всего, она втягивалась в неприятности вместе с прайс, а потом вытаскивала из них.        милая рэйчел была похожа на хлою, с отличием в том, что была всеми любима. панк-дива часто удивлялась этому, если честно.        но вивьен была отдельным разговором. длинным и запутанным, но очень важным.        вивьен считала её хрупкой, но никогда не ограждала от неприятностей. дать совет, позаботиться — да, всегда пожалуйста. но она никогда не запрещала что-то делать.        сорсьен, на самом то деле, всегда очень беспокоилась и, если всё шло по пизде, всегда вытаскивала, отряхивая и залепляя смешными пластырями ранки. хлоя старалась слушать её как можно внимательнее, чтобы избегать мелкие неприятности, решая их в самом начале.        она помогала со всем, с чем не могла справиться прайс. по крайней мере, старалась. вивьен казалась нежным цветком, но из них двоих нежным цветком всегда была хлоя. сорсьен упрямо стояла до конца, даря уверенность.        несмотря на это, её забота не душила. обволакивала коконом? да, бывало. но она никогда не заставляла поступать как хочется ей. после сложных реений, она всегда успокаивала нервничающую хлою. держала за руки, обнимала, иногда хлое удавалось получить даже лёгкий поцелуй в лоб. вивьен была достаточно тактильна, на счастье прайс, хотя чаще она конечно делала вместе с ви какие-нибудь хлебобулочные изделия, наблюдая за тем, как пропахивает пряностями из чая латте кухня дома на кладбище.        она познакомилась с ней случайно, увидела её, глядящую на могилу отца хлои.        — жаль, что он умер, — проговорила незнакомая девушка, когда хлоя подошла сзади. — ты ведь хлоя, да? — она поворачивается своим солнечным лицом к блондинке.        — откуда ты знаешь? — голос позорно срывается. — и кто ты?        — отвечая на первый вопрос, я видела тебя здесь раньше, так что… на табличке написано, — рыжая пальцем указывает на надпись «любящий муж и хороший отец, покойся с миром, джойс и хлоя». — а меня зовут вивьен. вивьен сорсьен.        и в тот момент, она улыбается так мягко и нежно, что хлоя ощущает, как тьму внутри прорезает солнечный лучик.        думая об этом сейчас, она понимает, какой неловкой и абсурдной была ситуация, но она бы прошла это ещё раз, ещё раз и ещё раз. только ради вивьен.        рыжеволосая спасала и отвлекала ото всех плохих мыслей. но без неё было темно-темно и вивьен это знала, поэтому в один из солнечных дней вместе, она, вместо приветствия, резко обняла, ярко улыбаясь.        — я такое сделала, не поверишь! — она засмеялась и протянула прайс фенечку со схематично выплетенными синими бабочками. — пусть это будет напоминать тебе, обо мне, когда меня не станет?        да. это был самый большой подводный камень дружбы с солнечной девочкой с кладбища.        рак.        — врачи сказали, когда это произойдёт? — хлоя прижимает к груди фенечку.       — давай не будем портить настроение мне и тебе, ладушки? — вивьен улыбается ужасно сладко, пытаясь перебить всю горечь.        о да. сорсьен точно знала, в тот момент, что умрёт через два дня, в ванной, истекая кровью.        но тогда, это был день, когда была сделана маленькая фотография, на старый-старый телефон, которая будет распечатана в истерике, в ближайшем копицентре, в желании сохранить ещё немного солнечной девочки.        она уйдёт на кануне вечером, сказав:        «чтобы не случилось, ты останешься в моей памяти, как синяя бабочка, дарящая свободу. ты ведь не забудешь обо мне, да?»        и хлоя помнит. помнит, держа в руках колющуюся шипами розу воспоминаний.