Звезда, что я поймал на крыше

      Последняя неделя лета. Солнце уже укатилось за горизонт, а в напоминание о прошедшем тёплом дне оставило только яркую полосу на небе, которая походила на трещину. Месяц выдался сложным. Переезд, собственная квартира, новый город, учёба, какие-то хлопоты, которые ещё не успели войти в привычку, ни одного знакомого лица на улице. Пугающая новая жизнь с чистого листа. Так справедливо было бы резюмировать происходящее, но любопытство и азарт переворачивали всё с ног на голову.       Закончив со всеми делами на сегодня, девушка вышла на улицу провожать последние на сегодня тёплые лучи. Небо окрашено в её любимые цвета — рубиново-красный и золотой. Тёплый, влажный ветер ударяет в лицо, и становится просто невозможным сдержать улыбку.       Плевать, если она выглядит глупо. Все прохожие — чужие люди, которые вот уже который день больше напоминали актёров в фильме. Чувство свободы, а вместе с тем и счастье переполняет грудь девушки, но резкое урчание в животе заставляет опомниться. — Чёрт… совсем забыла сегодня поесть. Надо что-нибудь придумать.       Время ещё позволяло забежать в ближайшее кафе, а не мучать себя попытками изобразить нечто съедобное на кухне. Следует сказать, что девушка готовить любила, но всё это мероприятие растягивалось на несколько часов, и результат не всегда оправдывал ожидания.       Квартира находилась в ближайшем к центру города районе, но при этом рядом имелось несколько тихих парков, что позволяли хоть иногда скрыться от суеты. Идя вперед, Т/И особо не задумывалась над маршрутом. А какой смысл? Куда ни заверни, везде найдётся как минимум два заведения с быстрым питанием, но сегодня был выбран несколько иной маршрут. Голова гудела от мыслей о том, сколько всего ещё предстоит сделать до начала учёбы, а времени оставалось всё меньше, поэтому было решено немного проветриться и пройтись дальше обычного.       От ярко-алого заката остались только нежные розовые оттенки на голубом небе. Зрелище завораживало, а музыка в наушниках только придавала какой-то особой магии моменту.       Светофор, переход, дорога, улица, очередной перекрёсток, какой-то неизвестный парк и рядом заброшенная стройка. — Странно, что её ещё никто не выкупил…       Пейзаж стал совсем незнакомым, а от голода уже начинала кружиться голова. Пришлось отложить прогулку и разглядывание неба в окнах домов. — Еда, еда, еда… Да где же, чёрт возьми! Кофейня? Не то. Ресторан? Точно нет. Меня в таком виде даже в холл бизнес-центра не пустят. Отстой, видимо я умру от голода. Ну, или как минимум упаду в обморок, а значит ночую здесь. О! тут вроде что-то есть.       Девушка отошла чуть в сторону от стройки и на противоположной улице обнаружила старенькую лапшичную. Она была удивительная. Как сокровище, которое находишь на чердаке или в старых вещах. Среди всех новостроек, навязчивых вывесок, пафосных неуютных кофеен — стояла маленькая семейная лапшичная, все стены которой были увешаны фотографиями и какими-то трофеями, что оставляли посетители, или просто памятными вещами.       Деревянные столы, тёплый свет, вкусный запах и куча безделушек, которые можно рассматривать вечность — что это, если не самое уютное место в мире. Его можно было сравнить с цветком, что вырос на асфальте, такое же удивительное зрелище. Нет, девушка всей душой любила каменные джунгли, все закоулки, переходы, провода и кучу тайных мест, что спрятаны от людских глаз, но иногда не хватало чего-то настоящего, чего-то родного.       Зайдя в лапшичную, звонко прозвонил колокольчик, оповещая владельцев о приходе долгожданного клиента. Приветливая бабушка и какой-то паренёк, явно стажёр, которого заставили работать летом, тепло поприветствовали её. Быстро пробежавшись глазами по короткому меню, девушка сделала заказ и стала ждать злосчастный ужин, предварительно попросив ещё порцию с собой, чтобы перекусить ночью. Тем временем желудок всё не унимался и не терял возможности напомнить о себе. — Да твою ж! — Т/И схватилась за живот и смущённо надавила рукой, хоть бы никто не слышал этого позора.       В попытке отвлечься от мыслей о еде девушка подошла к одной из стен. На ней было больше всего фотографий. Какие-то чёрно-белые, какие-то цветные, часть была совсем выцветшая, лица было трудно разглядеть. Но всё это так завораживало. В прямом смысле история одного места, которую можно было потрогать руками.       Глаза зацепились за снимок, по-видимому, сделанный несколько лет назад в этом месте. Старичок, со счастливой улыбкой и прищуренными глазами, молодой парень, с чёрными волосами и цепкими глазами, которые даже на фотографии смотрели в душу и бабушка. Та самая бабушка, которая сейчас готовит ей лапшу. Девушка невольно коснулась снимка. Что-то в нём было завораживающее и знакомое, только непонятно что именно.       Послышался уставший, но дружелюбный старческий голос: — Иди ешь давай, а то так прямо здесь от голода свалишься. Вон какая тощая! Не следит за тобой никто. Будь ты моей дочкой, я бы тебе голодать не дала, да я и так не дам, не дело дитя голодным оставлять. Ну что ты там встала? Давай, остынет скоро. — А? Да, простите. Просто тут столько фотографий, так и хочется рассмотреть каждую. А вот на этой вы выглядите очень счастливой… я даже сама невольно улыбаюсь, смотря на неё.       Бабушка расплылась в тёплой улыбке, а глаза наполнились светлой печалью, что не тяготит человеческое сердце, но заставляет всегда помнить. — Да… было время. Тут муж мой покойный, в том году нас покинул, а здесь… — женщина немного замялась, подбирая слова. — Кто? — Внук наш. Ну как, не внук он нам по крови, но сердцем родной. Они с моим стариком близки очень были, муж с его дедом лучшими друзьями были до самой могильной плиты. И потом, как котёночек, сам к нам много приходил. Помню, получит в школе, а матери стыдно было говорить… Да ты ешь пока! Я долго рассказываю, а лапшу греть нехорошо, свежее есть надо.       Девушка с удовольствием принялась за еду, иногда прикрывая глаза от удовольствия. Вкусная, тёплая, домашняя еда — верх блаженства в её одинокой самостоятельной жизни. — Так вкусно! Спасибо вам большое. — Ой, нашла за что благодарить. Не торопись лучше, а то подавишься. Ну так вот, стыдно ему было мать расстраивать, вот он у нас часто допоздна и сидел. На кухне помогал, в зале убирал, а потом вечером, помню, садились вон у того столика в углу, делали с ним домашнее задание. Смешной такой был, сразу злился, как что не получалось. Начинаешь ему объяснять, а он всё по новой: злится и спрашивает меня, зачем ему эта школа. А я смеюсь. Ну, как же без школы? Куда он потом пойдёт? А он мне всё о своём — что будет у меня в ресторанчике работать, да за животными посетителей приглядывать. Потом дед его домой отводил.        Т/И сперва подумала, что речь идёт о стажёре, но картина в голове не складывалась. Это совершенно разные люди. Да, оба брюнеты, но кроме цвета волос их ничего не связывало. Взгляд у парня за кассой был пустой и уставший. Ничего не цепляло. Самый обычный человек, уставший от своих однообразных будней. Не то. Где же этот парень с фотографии сейчас? Почему не помогает своей бабушке? В голову закралась жуткая мысль, от которой по спине прошёлся табун мурашек: «А может, он тоже? Тогда, вместе с дедушкой… Да ну нет. Такого просто не может быть». — Бабушка, а где он сейчас? Почему не помогает вам как хотел? — Да как тебе сказать… давно я его не видела, скучаю очень. Со смерти мужа он меня только пару раз навещал, да и долгов прилично осталось. Приезжал, помогал по хозяйству и деньгами — я всё отказывалась, но он в итоге их просто оставил и ушёл. Потом и вовсе не появлялся. Лапшичная последние пару лет денег совсем не приносила, а сейчас как-то полегче стало. Думается мне, что это всё дело рук Кейске. — Кейске? — Да, так моего мальчика зовут. А тебя-то саму как? — Т/И. — Славное имя, счастливой будешь. Может, встретишь этого оболтуса где-то, скажи, чтоб хоть меня навещал иногда, а то совсем свою бабушку забыл. Мотается вечно на своём байке по всему городу, чёрт знает, чем занимается. Волнуюсь я за него… А ты беги давай, совсем уже темно. Как в ночь одна пойдёшь? Есть кому встретить? — Да-да, вы не волнуйтесь, правда, я дойду как-нибудь. — Ну вот ещё, врать она мне будет. Может, хоть такси возьмёшь? Здесь, на стройке той, часто всякое приключается, небезопасно.       Ещё через пару минут споров с женщиной о том, что в машине нет необходимости, девушке таки удалось её убедить. — Всё будет хорошо, вы зря переживаете. — Ох, надеюсь на это, а то каждый день в новостях: то того убили, то эту ограбили, куда катимся… Ну всё, это я уже ворчу. Беги давай, надеюсь, ещё увидимся! — Обязательно! Была очень рада провести с вами вечер и ещё раз спасибо за вкусный ужин. — Девушка сложила в сумку оставшуюся еду и поспешила вернуться домой.       Слова женщины про преступность порядком её напугали, но оживлённая ночная жизнь города расслабляла, заставляя влиться в общий поток. Яркий свет, вывески, запах сигарет и алкоголя, куча машин. Типичная пятничная картина, все решили отдохнуть после тяжелой недели, но сегодня от этого тошно. Пьяные туши, мерзкие запахи смешались с приятными. Страх пропал, но контраст уюта лапшичной с ночными тусовочными улицами сбивал с толку.       Обычно Т/И любила растворяться в городском шуме, сливаться с потоком людей и завороженно наблюдать за жизнью в окнах, но в этот вечер хотелось тишины. Перенасыщенный день давал о себе знать.       Поплутав ещё около получаса по городу в поисках нужного пути, девушка наконец добралась до дома. 4 этаж, крайняя дверь справа по коридору. Такая же неприметная и серая, как и все остальные. Красота однородности или скука постоянства? Так или иначе, но, вставив ключ в замочную скважину, пришло осознание, что домой всё ещё не хочется. Для идеального завершения дня не хватает одной детали — звёздного неба и тишины с собственными мыслями. — Точно… я вроде видела, как пару дней назад кто-то выходил на крышу. Рискованно, но попробовать стоит. Надеюсь, что выход открыт и там сейчас никого нет.       Быстрый взгляд на часы. 0.35 — В теории никого быть не должно, либо такие же долбанутые, как и я. Где здесь чёртова лестничная клетка? Когда-нибудь я запомню, обещаю.       Спустя 10 минут, поиски увенчались успехом. Запыхавшись, но добравшись до 11 этажа, девушка дёргает ручку двери. Надежда. Миг. И всё озаряется светом тысячи звёзд. Огни города перемешались в своём свечении с небесными телами, соединяя всё в единую удивительную картину. Прохладный воздух холодил кожу, а представший перед глазами вид, казался нереальным. Искренняя улыбка не могла сползти с лица.       Но эйфории суждено было продлиться не дольше одной минуты, ровно до тех пор, пока глаз не наткнулся на единственное место, где не было огней. Чей-то силуэт мирно сидел на краю крыши. Страх в эту же секунду пронзает сердце. От всех услышанных сегодня страшилок становится не по себе, а из-за темноты даже нет возможности понять, кто перед тобой: мужчина или женщина, подросток или взрослый человек. Волосы длинные, какая-то куртка, провода… наушники! Прихода девушки не слышали, а значит можно уйти незамеченной.       «Без звёзд, но зато живая и здоровая», — с такими мыслями Т/И собиралась развернуться в сторону выхода на лестницу, но. Всегда есть какое-нибудь «но» и в этот раз это была порвавшаяся сумка. — Блять!       Да, шоппер и без того был старым, и да, не стоило носить в нём так много мусора, книжек, термосов, ключей, ножей и прочего хлама, однако, такого подвоха ожидать было никак нельзя. Дно сумки, которое девушка зашивала пару недель назад, порвалось вновь, на этот раз серьёзнее. Всё равно, что придётся выкинуть любимый шоппер, всё равно, что помялись все важные бумажки, всё равно, что на полу валяется коробочка с лапшой от приветливой бабушки, всё равно. Взгляд устремлён на силуэт у крыши, а сердце колотится с бешеной скоростью. Ноги не слушаются, хочется бежать, но страх сковывает каждое движение, заставляя стоять на месте.       Тень приближалась, а вместе с тем яснее становились черты лица и одежды. Чёрная кожаная куртка, белая потёртая футболка с тигром, такие же чёрные джинсы, и непонятные украшения на шее. Мужчина, может, лет 20, точно сказать в темноте нельзя. Стоп. Девушка останавливает свой взгляд на лице незнакомца. «Глаза, которые видят душу. Их ни с чем нельзя перепутать, второго такого взгляда просто не может существовать, это невозможно. Или это не он? Бывают вообще такие совпадения…»       Из мыслей вырвал низкий, немного грубоватый голос: — Ты чего встала? У тебя все вещи рассыпались, а она стоит, сталкерша. — Парень присел на корточки и принялся собирать разбросанные вещи, держа их у себя в руках. — Я просто хотела тихо уйти. Но спасибо? — Т/И принялась помогать незнакомцу собирать собственные вещи, быстро раскладывая всё возможное по свободным карманам, а что не помещалось — в руки. — Да не за что. Глупость какая, я её напугал, она ещё и спасибо говорит. Попросила бы уйти, я бы свалил. — Как вы себе представляете сказать такое незнакомому человек, да если ещё и пришли раньше тебя? — Ты. В жопу этот официоз. — Парень потянулся к коробке с лапшой и несколько секунд крутил её в руках с грустной улыбкой на лице.       «Это точно он, но я не могу спросить об этом просто в лоб: “Извини, а тебя случайно не Кейске зовут?“ — хуже плана просто нельзя придумать». — Где купила? — А? Здесь, 30 минут пешком, возле стройки — лапшичная. — Ничего тебя далеко занесло. Ближе не нашлось? — задав вопрос, протянул коробочку с едой в руки девушке. — Неа, там лучшая. Иногда стоит проделать путь чуть сложнее, чтобы получить то, что хочешь. — Какая философия.       Собрав все вещи и растолкав их по карманам, послышалось глухое урчание живота. Т/И была готова провалиться свозь землю, но с удивлением обнаружила, что призыв к еде исходил не от неё. С неловкой улыбкой на лице девушка протянула лапшу брюнету. — Возьми, я только оттуда, не голодная. — Ещё чего, у девушки еду забирать, да и к тому же у незнакомой. Ты меня за кого принимаешь? — За того, о ком волнуются близкие. Считай, это моя благодарность.       «Может, я ошибаюсь, может, всё делаю не так, может, это вовсе не он. Но я точно пожалею, если не найду сейчас в себе хоть крупицу смелости».       Парень одарил Т/И взглядом полным недоумения и непонимания, но еду принял. Лапша — она, как пиво, от неё не отказываются. — Я не понимаю о чём ты, но спасибо. — Она переживает за тебя, Кейске, и просила чаще её навещать. — С этими словами девушка выскочила на лестничную клетку и, позабыв обо всех своих вещах, что остались в карманах брюнета, помчалась к своей серой двери, что в эту секунду походила на спасительное убежище.       Сердце в очередной раз отбивало ритм сумасшедшего танца, а в голове рой мыслей: «Зачем? Кто тебя за язык дёрнул? А если не он? Дура! Надеюсь, мы никогда больше не увидимся, я не переживу такого позора во второй раз».       Парень так и стоял с лапшой в руках и её вещами в карманах своей кожанки. Он понял, о ком она, но сама ситуация была до смешного абсурдной. Как плохое кино, в жизни так не бывает. — До встречи, странная. Упала на мою голову, как звезда с неба: увидел, ничего толком сказать не успел, только желание загадал, а её уже и не видно. Хах, еда-то и правда бабушкина. — Запах домашней лапши наполнил воздух. — Я тоже соскучился, ба. Ты уж прости, что редко прихожу к тебе, не могу чаще. Ещё не все дела уладил. Если уж на то пошло… это даже как-то грустно, но я желаю всё исправить и снова приходить к тебе по вечерам. Ты только не переживай, тебе вредно.       Пустая коробка от еды коснулась крыши, так и оставшись там. Затем послышался слабый звук, и крышка от напитка отлетела в сторону, составляя компанию прочему мусору, что оставляют люди. Вишнёвая кола.