Вечное прощение и вечное прощание

— Куда намыливаешься, булочка? — Кари заглянула в комнату дочери, прошла внутрь и остановилась за её спиной, смотря в зеркало. — Красивая такая, — ласково погладила по голове, — постарались мы с папкой твоим. Белла смущённо улыбнулась, а затем открутила колпачок светло-розовой помады и стала красить губы: — Мне надо с Локи увидеться, сказал, это важно, — ответила на вопрос. — С Локи? — озадаченно нахмурилась Кари. — А чего тогда этот крендель у нас под окнами ошивается? — кивнула в сторону окна. — Эрланд, в смысле. Я думала, ты с ним куда-то собралась. — Эрланд? — встала с пуфика и выглянула на улицу. — Но мы не договаривались сегодня, — вернулась на место. Кари недоуменно смотрела на Беллу, спокойно продолжившую собираться. — Можно кое-что спросить? — но дожидаться одобрения, разумеется, не стала: — Что ты делаешь? — В каком смысле? — Да в прямом, — округлила глаза, — что у тебя за Санта-Барбара, м? То к ней один в соплях и слюнях прибегает, то другой. — Прибегает? — удивилась Белла. — Ага, — многозначительно вскинула брови. — Где-то с месяц назад приходил, да я сказать забыла: ты то вся в работе, то с кренделем этим. — Его зовут Эрланд, мама, — цокнула. — Да фиг с ним, — отмахнулась. — Говорю, Локи твой приходил, мол, соскучился. Объясни мне, булочка, а то я никак не могу сообразить: то ты с ним сюсю-масю, в гости друг к дружке бегаете, а то он прибитый шатается. Я прекрасно понимаю, что он за фрукт, но ведь и ты понимаешь. И общаешься с ним. Но почему-то всё время ему эмоциональные качели устраиваешь, так никуда не годится. — Слушай, мам, всё очень запутанно… — Не хочу спускаться в банальщину, Беллз, но жизнь вообще очень запутанная! — прислонилась к подоконнику, открыла окно и задумчиво закурила. — Я тебе кое-что скажу, дальше думай сама, — сделала глубокую затяжку. — Так уж устроено, что есть то, чего мы хотим, и то, что нам нужно. Я не одобряю Локи, но он — то, что тебе нужно. — Мам… — Дай договорю, — перебила дочь. — Твои и мои моральные терзания тут ни при чём, как и то, что случилось, хотя в конечном итоге это и определяет ваши с ним отношения. Но ты не видишь, как тебе спокойно рядом с ним, как безопасно и комфортно. Шуточки у вас общие, книжки эти ваши, разговоры до утра — вы одного поля ягоды. Как ни парадоксально, он тот, кто сделает тебя счастливой, — тяжело вздохнула. — А этот крен…кхм… этот Эрланд мне не нравится. Какой-то в нём подвох есть, — затушила сигарету. — Финн его заводит больше тебя, по-моему. Я понимаю, мой усач хоть куда, но такое ощущение, что ты для него так — милое личико. Любит только себя да звонкую монету. Вечно сквозь тебя смотрит, в отличие от Локи — у этого, такое ощущение, что обожание вот-вот из ушей польётся. — Но мне нравится Эрланд. Хотя и мне порой кажется, что я ему безразлична… — Вряд ли тебе кажется. И он тебе не нравится, Беллз, просто он — не Локи. — Мне нужно идти, мам, — Белла почувствовала себя загнанной в угол и хотела поскорее закончить неудобный разговор. — Я ценю твоё беспокойство, но позволь мне самой разобраться, ладно? — подошла и поцеловала Кари в нос. — Не грусти только! — взяла с кровати накидку и помахала матери рукой. — Я ушла. Кари молча помахала ей в ответ. Повернулась и с тревогой смотрела на улицу, где Эрланд учтиво раскланивался вышедшей на крыльцо Белле.

***

Локи незаметно перешёл на другую сторону площади, воровато наблюдал из-за угла: они остановились у торговой лавки, и после непродолжительного разговора Эрланд поцеловал Белле на прощание руку, а затем обратился к возчику, стоявшему рядом с нагруженной доверху повозкой. Изабелла направилась к условленному месту, а Эрланд принялся отдавать приказы носильщикам. — Вот этот ящик осторожно, в нём очень дорогая специя! — подбежал к худощавому жилистому мальчишке в белом тюрбане. — Хотя, знаешь, — суетливо дёрнулся следом, когда тот поднял ящик, — поставь, я лучше сам, — размахивал руками в воздухе, подстраховывая, — иди помоги ребятам перетаскать сундуки с перцем, они тяжеленные. — Воля Ваша, господин Эрланд, — пожал плечами мальчишка и ушёл. Только Эрланд закинул ящик на плечо, как Локи взмахнул рукой, и ящик выскользнул, с грохотом расколовшись о мостовую. Эрланд сначала грязно выругался, а затем стал неловко озираться, оценивая ущерб самолюбию. Локи, поджав губы и прикрыв рот, затрясся всем телом от смеха. — Господин Эрланд, вам помо… — Пошёл вон! — огрызнулся Эрланд на носильщика, подоспевшего на помощь. Распрямился, снял меховое пальто и небрежно кинул в руки носильщика. Заскочил на повозку, схватил ещё один ящик в надежде реабилитироваться, но вылетел вместе с ним в слякотную лужу, оросив всех рядом стоящих грязными брызгами. Локи согнулся пополам от распирающего изнутри хохота и чуть не прыгал на месте, пока не почувствовал, как кто-то стучит пальцем по плечу. Вздрогнул, в страхе обернулся и с удивлением увидел Изабеллу, осуждающе прожигавшую его взглядом: — Развлекаешься, значит, — подбоченилась, вскинула голову на плечо. — Локи, какого чёрта?! — Ты чего здесь делаешь? Мы же договорились встретиться под деревом, — надеялся уйти от ответа. — Ага, — кивнула, — вот именно — под деревом! Может, перестанешь увиливать и объяснишь, что значит это ребячество? Какого хрена ты вытворяешь? — А чего он везде шляется с тобой?! — вспылил. — Вся такая любезная с ним, — гримасничал, — а меня и на шаг не подпускаешь! — ненамеренно оскалился. — Мы договорились встретиться вдвоём, а ты притащила зачем-то его! — Да не тащила я его сюда, он сам за мной увязался! — старалась не кричать, а потому возмущалась шёпотом. — А твоё вообще какое дело? Я просила тебя дать мне время, а ты как с цепи сорвался. — Сколько ещё времени? — сам перешёл на шёпот, не желая привлекать внимание прохожих. — Пока ты замуж за него не выйдешь?! — Боже… — Белла попыталась взять себя в руки, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. — Не собираюсь я пока за него замуж, мне просто нравится его общество. — Пока! — саркастично хмыкнул. — Не цепляйся к словам. — А ты не говори «пока не собираюсь за него замуж»! — иронично спародировал манеру Беллы. — А ты не командуй! — шикнула. — Или мне только за тебя можно собираться замуж, а? — приблизилась, сложив на груди руки. — Мне нравится ход твоих мыслей! — усмехнулся. — Какой же ты… — стиснула зубы. — Какой же ты порой невыносимый! — повесила голову. — Прости, я просто… — Локи набрал в лёгкие побольше воздуха: — Я ревную. Страшно. А ещё соскучился. До боли! — И я соскучилась, — тихо вымолвила она. Переполненная чувствами, Изабелла положила голову ему на грудь и несмело обняла. — Прости, если обидела тебя, — прошептала она. — Ибби, — растрогавшись, тихонько позвал Локи, и она посмотрела на него, — если это поможет, можем не говорить о том, что случилось. Знаю, мои клятвы ничего не стоят, но обещаю, что не стану… — Я ценю это, правда, — кивнула Белла, — но будет лучше, если мы всё проясним. — Как пожелаешь, — пожал плечами. — Солгу, если скажу, что не хотела, — залилась краской. — Я хотела. Очень, — рваный вздох. — Но я должна была держать себя в руках, потому что пока не понимаю своих чувств и ничего не могу предложить в ответ на твоё признание. Если бы я только могла объяснить, какой бардак у меня сейчас в голове! — молитвенно сложила ладони. — Сколько противоречий меня растаскивают на части каждую грёбаную минуту, что я с тобой! Я одновременно себя ненавижу и ничего не могу поделать с тем, как ты стал важен для меня… — Изабелла, — приподнял сложенными пальцами её лицо за подбородок, с надеждой заглянул в чёрные омуты любимых глаз, — если бы никогда не было того, что случилось в Нью-Йорке, смогла бы ты взглянуть на меня иначе? Ведь я не только то, что там натворил, хотя и это тоже. Она молчала, вглядывалась в ставшие родными черты: гладила взглядом тонкий рот и острые скулы, любовалась тенью печали, залёгшей в бездне зрачков, оттенённых зеленью радужки. Её колотило изнутри, страх забирался под рёбра — Белла знала ответ, и он ужасал своей бескомпромиссностью. — Я бы тогда всё отдала, чтобы быть с тобой… — бесстрашно ответила она, удерживая слёзы. — Правда, ирония в том, что в таком случае ты никогда не узнал бы меня. — Выходит, ты моё проклятие, — натянутая усмешка. — Судьба беспощадна. — Я не верю в судьбу, — Белла помотала головой, — мне нравится думать, что всё в моих руках. — Откровенно говоря, и я не такой уж приверженец теории предначертанности, хотя мой народ верит в судьбу. Отец всё время твердил о том, что суждено, — посмотрел куда-то вверх, — и порой мне кажется, что судьба и впрямь настигает меня, даже если я не верю в неё. Изабелла — «посвящённая богу», хах! Может, это что-то да значит, — ласково улыбнулся. — Глядите-ка на него — запомнил, паршивец! — засмеялась Белла. — Когда специализируешься на том, что водишь людей за нос, нужно уметь слушать, — коснулся указательным пальцем виска, — и запоминать. — Павлин, — с деланым недовольством. — Но раз уж тебе это так необходимо, то и пусть, — сделала кокетливый реверанс: — отдаю дань талантам Вашего высочества! Локи зажмурился и залился добродушным хохотом. — Ты просто чудо, Ибби! — и, вдоволь повеселившись, вернул серьёзный настрой. — Так и забуду, зачем назначил свидание. — Ага, ты сказал, что это важно. Только давай не будем стоять на морозе, у меня уже пальцы закоченели, а я перчатки забыла, дурёха. Локи снял свои и заботливо надел на руки Изабеллы, поднёс ко рту и стал согревать дыханием, попеременно потирая в ладонях. — Так старомодно… — прошептала она с нескрываемым восхищением. — Ты прямо как мой папа, — тихонько шмыгнула носом, но тотчас подавила эмоции. — Ладно, пойдём куда-нибудь выпьем, там и поговорим, — и потянула за собой. Под хруст снега и воцарившееся между ними молчание, Локи шёл следом, смотрел на ударяющиеся о спину Изабеллы локоны и думал о её словах, обо всём, что их связывает, и его сердце разрывалось от внезапного осознания и сожаления: она тоже любит его, но это не имеет никакого значения в свете того, что он натворил. Она никогда не забудет и не простит — Нью-Йорк будет их вечным дамокловым мечом, напоминанием о бездумных неудержимых амбициях. Злоба вскипала внутри Локи, ему хотелось остановиться и по-детски топнуть ногой, закричать, что так несправедливо: «На кого мне злиться, как не на себя одного? И ведь она права: я мог бы никогда не узнать её. Может, так даже лучше, — бессовестно лгал себе, — хоть не истязал бы себя понапрасну». Вообразил, что не было рокового случайного поцелуя, ночного разговора в саду под несмолкающий гам пирующих и его пылкого признания, не было прогулки в сказочной лесной глуши — ничего: «Как бесцветно и уныло», — со страхом заключил он. Зашли в небольшую уютную таверну с низким потолком и напольным изображением мирового змея Ёрмунганда¹, опоясывающего Мидгард и пожирающего свой хвост. Белла повернулась к Локи и, восторженно восклицая «смотри! смотри!», стала показывать на изображение. — Мы с ребятами из гильдии часто здесь зависали в конце рабочего дня, обожаю это место! Я всегда садилась поближе к этой змеюке, — повела носком сапога вдоль века завораживающего глаза рептилии, — и всегда тебя вспоминала. Знаю, «Эдда» — вымысел смертных, но ведь что-то в ней правдиво? — села за любимый столик и с предвкушением приготовилась слушать. — Кое-что не вымысел, — с хитрецой подмигнул и, подав знак трактирщику, сел напротив. — По твоему летоисчислению шёл, кажется, одиннадцатый век. Нам с Тором и сотни лет не исполнилось, мы были, можно сказать, неопытными юнцами. Ну, для богов, разумеется. — Даже представить трудно, — повесила накидку на спинку скамьи, — люди обычно столько и не живут, а тут — юнцы. Локи с удовольствием отметил, какой отличный контекст складывался у его подарка. — Мы тогда спустились в Мидгард, и уже не помню, о чём поспорили, но оба страсть как хотели покрасоваться талантами. Я схватил маленькую водяную змейку и при помощи чар создал гигантскую иллюзию! — Изабелла подалась ему навстречу через весь стол, и Локи повторил за ней. — Здоровенная рептилия взвилась над морем, а я спросил у Тора, мол, слабо ли ему одолеть чудище? Само собой, он ринулся в бой и убил змея в смертельной схватке! — отдался потоку воспоминаний и без конца улыбался, перебирая в памяти яркие полотна давно минувших эпох. — Полагаю, кто-то из смертных стал свидетелем наших забав — так эта история превратилась в часть скандинавских мифов, а потом перекочевала и в «Младшую Эдду». — У меня от твоего рассказа мурашки по всему телу! — зачарованно говорила Белла. — Звучит очень эпично. Мне нужно больше таких историй! — Я к твоим услугам! — самодовольно улыбнулся. — Только в другой раз. Разносчица поставила на стол две порции ароматного эля, и Локи, благодарно кивнув, поднял свою кружку: — За тебя, Ибби! Пусть твоя жизнь будет такой, какой ты захочешь, но никогда не будет скучной! — в один присест осушил кружку и с плеча расколол об пол. — Ещё! — Одним махом… — Изабелла изумлённо помотала головой, а затем сделала скромный глоток и посмотрела на своё отражение на поверхности напитка. — У меня кое-что есть для тебя, — с нежностью произнёс Локи. — Подарок, — смущённо. — Но я боялся, что ты станешь возражать, поэтому взял ещё один — для отвода глаз. — Да ты стратег! — добродушно прыснула. Плавное, изящное движение кисти, и на столе показался маленький, размером с кружку эля, цветочный горшок с приземистой алой розой. — Серьёзно? — Белла от восторга задрыгала ногами под столом и задержала дыхание. — Я помню, что ты не любишь мёртвые цветы, зато любишь свой цветочный садик. — Какая чудесная! — приложила к лицу кулачки. — Думал, ты меня на смех поднимешь с этим горшком. — Не-е-т, ты чего? — со всей серьёзностью ответила она, поглаживая нежные лепестки. — Это очень мило, правда. — Отлично! И вот теперь… — разжал пальцы и протянул на ладони цепь с подвеской из кристалла вечности. — Оу… — хотела тотчас отвергнуть явно дорогую вещь, как без раздумий сделала бы раньше, но теперь боялась расстроить Локи и показаться грубой. — Это потрясающе, — приулыбнулась, — очень красивая вещь. Но не уверена, что могу принять её, понимаешь? — виновато. — Я дарю тебе не украшение, Изабелла, а выбор, — вкрадчиво и таинственно прошептал Локи. — Это древняя могущественная реликвия — кристалл вечности. Такой есть лишь у царицы. Он замедляет старение того, кто его носит. Человек, носящий кристалл, может прожить жизнь, соизмеримую с жизнью бога. — Разве нет соблазна взять его себе? Локи молча вложил его в ладонь Изабеллы и накрыл своей рукой. — Я перевернул вверх дном девять миров, чтобы найти его для тебя. Конечно, мои бесплодные мечты были о том, как ты провела бы столь долгую жизнь со мной, — его глаза едва заметно увлажнились, губы дрогнули в горестной ухмылке. — Но что бы ты ни решила, этот кристалл — твой. Когда пройдут сотни лет, я буду счастлив знать, что ты всё ещё ходишь со мной по одной земле, что дышишь тем же воздухом. Что ты вообще дышишь. Мне невыносима мысль, что однажды, очень скоро, тебя не станет. — Я не знаю, что сказать… — оглушённая его словами, Изабелла сидела неподвижно, глядя будто бы сквозь него. — И не нужно. Просто возьми. — Я не знаю, что дать взамен, я… — Мне ничего не нужно, — сильнее сжал её ладонь. — Спасибо, — лишь и смогла вымолвить она. Выдернула руку, опёрлась на стол, перегнулась лёгким движением и припала губами к его щеке — долгим сладостным поцелуем. Локи в мучительном блаженстве сомкнул веки, отдавшись волшебству мгновения. — А говорила, не знаешь, что дать взамен.

***

Как того Амора и желала, бдительность Локи была усыплена, а сам он занимался возвращением расположения Изабеллы. За это время Амора успела переманить на свою сторону двух его информаторов, но главным трофеем стал Ульв: весь день она была уверена, что за ней идёт слежка, и поздним вечером на безлюдной улице застала наёмника врасплох, подкравшись со спины и приставив к голове того кинжал. Она пыталась зачаровать Ульва, но пройдоха оказался неожиданно ментально крепок. Однако он, испугавшись чаровницы, согласился сдать Локи с потрохами, если она предложит двойную оплату. Денег у Аморы было немного, но решив, что надолго наёмник ей и не понадобится, согласилась — пришлось щедро распотрошить кошелёк. Не веря подвернувшемуся везению, Ульв потом долго размышлял, работать ему сразу на двоих и водить их за нос столько, сколько получится, или рассказать всё принцу и требовать ещё прибавки к гонорару за свои труды? Эрланд послушно играл роль учтивого кавалера и даже пытался угождать Белле, вытаскивая из памяти обрывки старых разговоров. Но больше она не позволяла себе безрассудств и лишних эмоций рядом с ним, не делала смелых шагов, не торопила события. Белла не полагалась слепо на слова матери о нём и, тем не менее, держала их в голове. Всё труднее стало бороться и с другой страшной напастью — ревностью. Жгучей и испепеляющей. Эрланд убеждал себя, что ему безразлично, когда сталкивался с Локи, покидающим дом Беллы, когда сама Белла ненароком говорила о нём. Его ревность постепенно перерождалась в уродливую злобу, в скребущееся наружу желание обладать — неважно, какой ценой. Он даже не понимал, нужна ли ему Белла, но яростно желал заполучить. — Зачаруй её для меня, — сказал он Аморе однажды. — Она должна быть моей. Я не могу проиграть этому пустоголовому лгунишке недо-принцу, будь он неладен! — О, боги, почему я должна в это влезать? — Амора и так была недовольна настроем Эрланда последнее время. — Во-первых, разбирайся со своими страстям сам. Во-вторых, Локи может быть каким угодно, но не пустоголовым, уж поверь! И, в-третьих, ты стал слишком рассеянным, весь план мне поломаешь из-за своих идиотских хотелок. Сдалась тебе эта мышь, — буркнула она. Эрланд ничего не ответил, думая лишь о том, как в тягость стала ему Амора. В казначействе дела были так плохи, что Эрланда стали потихоньку выживать с места, и даже Финн больше не мог выгораживать его. Торговля тоже шла медленно, денег почти не оставалось, и от отчаяния Эрланд стал влезать в сомнительные финансовые аферы в надежде заработать быстрых и лёгких денег. И в тот момент, когда он был на грани краха, удача сама нашла его. А между тем в Асгард пришла долгожданная весна.