Вечное прощение и вечное прощание

На её лице совсем не было злости: губы не подёргивались в напряжении, мышцы были расслаблены — Белла с умиротворением считала количество ложек кофе, которые сыпала в турку, а затем вспоминала, куда убрала банку с корицей и кардамон. Она не поднимала глаз на гостя, будто на миг забыла о его существовании, отдавшись целиком своему занятию. Локи заворожёно следил за каждым движением Изабеллы, увлёкшись её самозабвенностью. Она была вся в себе, когда увлечённо проговаривала каждый следующий шаг или опускала нос в банку с пряностями, с наслаждением вдыхая терпкие ароматы. Из-за холода Белла стягивала края кофты, путалась в длинном подоле платья, которое странным образом очень недурно смотрелось с крупной шерстяной вязкой, добавлявшей образу непосредственности и женственности. Локи оглядывал хозяйку и необычный асгардско-мидгардский интерьер с большим интересом: ему нравилась некоторая неуклюжесть наблюдаемой картины и очаровывало удивительное сочетание несочетаемого. — Почему тебе не нравятся цветы? — Локи, наконец, прошёл в кухню и остановился рядом с Беллой. Она замерла на несколько секунд, а затем робко повернула голову в его сторону: величественная статная фигура на секунду показалась Изабелле весьма привлекательной, что заставило её сконфузиться. — Я не сказала, что не люблю, но мне нравятся живые, — пояснила она, сжала Локи за плечи и немного оттолкнула от себя. — Ты когда свои дурацкие конфетки мне подсовывал, неужели не заметил, как много цветов растёт в саду? Прозвучит категорично, но я считаю, рвать цветы могут только дети, — Белла посмотрела на него со всей серьёзностью, — потому что они ещё мало что понимают в жизни и её сущности, они просто хотят обладать тем, что привлекло их внимание: никакой ответственности, никаких угрызений совести или мыслей о последствиях. Ты напоминаешь мне ребёнка, Локи, — её голос стал тише, — тебе тоже хочется просто «обладать». Локи рассмеялся. — Мне кажется, ты преувеличиваешь, как это вообще можно сравнивать? И потом, многие кусты лишь пышнее становятся, если их обрывать время от времени. — Мы опять вернулись к нашему разговору в библиотеке: тебе важнее весь куст, а мне каждый отдельно взятый цветок, понимаешь? — вкрадчиво сказала она, щуря глазки и внимательно наблюдая за реакциями принца на её слова. — Так и есть, — ответил он, — потому что цветков этих вырастет ещё миллион. Куст всего один, а цветы растут на кусте, потому он важнее и первостепеннее. Белла вспомнила о кофе, с глубоким вздохом сняла с плиты турку и замерла, держа её в руках и погрузившись в свои мысли. — Надо же, — вымолвила она, — какая огромная и непреодолимая… — Ты о чём? — Локи вопросительно нахмурил лоб. — Пропасть, — Белла снова посмотрела ему в глаза, — между нами непреодолимая пропасть… Возьми, пожалуйста, вон те кружки, — она кивнула головой на противоположную столешницу, — и поставь их сюда. «Почему она так мягка со мной? — размышлял про себя Локи, наблюдая за тем, как Белла разливала по чашкам ароматную чёрную жидкость. — Где прежний огонь, где злоба? Она же ненавидит меня, сама говорила, причём весьма убедительно. И вдруг пустила за порог дома, словно я ей приятель. Странная какая». — Знаю, что похожа на зануду, но мне плевать, что ты обо мне думаешь, — сказала она вдруг. — Не плевать, — усмехнулся, — иначе не заострила бы на этом внимание. — Думай, что хочешь, ты всё равно меня не знаешь, — ответила Белла и протянула ему кружку. — Лучше попробуй мой кофе. Она сложила руки на груди и с интересом уставилась на Локи, ожидая вердикта. — Ну, как? — в нетерпении спросила она, когда он сделал первый глоток. — Мне нравится запах. — А вкус? — На тебя похож, — ответил Локи с улыбкой. — Почему? — засмеялась. — Та же горечь. Белла насупила брови, открыла холодильник, достала кувшин со сливками и небрежно плеснула их в кружку Локи. — Я не горькая! — с детским выражением на лице громко возразила она, чем вновь вызвала у Локи смешок. — А какая ты? — губы искривились в змеиной ухмылке. — Как это… вульгарно звучит, — Белла иронично фыркнула, взяла свою кружку и сделала глоток. — Но знаешь, вообще-то я люблю всё вульгарное! — Вот как? — Локи удивлённо изогнул бровь. — Ага, — деловито подтвердила она. — И пошлое мне нравится. В определённой степени, конечно. Для меня «пошлое» не равно «низкое». — Наверное, ты пытаешься сказать, что любишь всё «настоящее», — Локи сощурил глаза. — Точно, — Изабелла одобрительно закивала, удивившись его проницательности. — Именно это я и хочу сказать… В тишине повисло напряжение, застыло в ожидании решительных действий, которым заведомо не суждено сбыться. Локи и Изабелла испытующе смотрели друг на друга, будто каждый из них ждал, когда второй сделает тот самый шаг, за последствия которого полностью пришлось бы отвечать инициатору. Белла больше не чувствовала холода: по телу растекался жар, о причинах возникновения которого она боялась даже помыслить. Тьма, жившая на самой глубине её сердца, дождалась своего часа и просилась наружу, неистово требуя поля осуществления своих зловещих замыслов. Разум пытался протестовать, заглушая потаённые желания убеждениями, которые Белла взрастила в себе благодаря образованию и склонности к размышлениям, благодаря тяге к самосовершенствованию. Но то, что она с такой яростью отвергала в Локи, в сущности, пленило её, заставляло наступать на горло своим моральным принципам. Локи был воплощением всего того, что она презирала, но его твёрдость и самоуверенность завораживали, его смелость и способность отстаивать свои позиции околдовывали. А более остального Изабеллу влекло его несовершенство — то самое «настоящее», которое она так любила. Белла мнила Локи одним из самых опасных существ, он всегда вселял в неё ужас, но чем ближе они становились, тем яснее она убеждалась в том, что он никогда по-настоящему не нарушит границ её безопасности, не причинит вреда. Это было противоречивое чувство, не поддающееся логическому объяснению, и оно пугало Беллу больше, чем могущество коварного бога. Будто сговорившись, Локи и Изабелла отставили чашки и сделали навстречу друг другу по одному незначительному шажку, но оказались в непозволительной, ужасающей близости. Часы с грохотом отмеряли удары сердец, стены сдавливали пространство, а предметы тонули в потоках солнечного света — слишком душно, слишком тесно. Словно сама Вселенная хотела навести мосты над «непреодолимой пропастью». Поцелуй, которому заведомо не суждено осуществиться. Оглушающий стук в дверь. Локи, вздрогнув, отпрянул и нервно сглотнул; Изабелла, встрепенувшись, обернулась в сторону входа. Окончательно придя в себя, она подошла и открыла дверь: почтальон принёс письмо для её отчима. «Господи, как вовремя!» — с облегчением подумала она, принимая посылку. — Письмо отчиму, — пояснила Белла, помахав конвертом и бросив на Локи неловкий взгляд. Локи с разочарованием и даже сердито смотрел на Изабеллу, которая с напускным спокойствием крутилась по гостиной, думая, куда положить письмо. Момент упущен. Самое время уйти, чтобы избежать неудобного разговора и смущённых взглядов, замять произошедшее. Но Локи не хотел уходить, не сейчас, когда Изабелла так дружелюбна, находясь под флёром его просьбы о прощении. Он осознавал это вполне отчётливо, а потому не мог не воспользоваться удобством ситуации и желал взять от неё всё возможное. — Как зовут твоего отчима? — спросил Локи и прошёл в гостиную. — Финн. Финн Гаральдсон, — ответила Белла. — Не знаю такого. И чем он занимается? — Финн служащий в казначействе, а до падения старого Асгарда служил в специальном отряде царской армии. По его словам, неплохо знал твоего отца, выполнял множество особых поручений. Странно, что ты его не помнишь. — Возможно, вспомню, если увижу, — Локи остановился у торшера в шотландскую клетку, с интересом уставился на него и пару раз щёлкнул выключателем. — А что касается Одина, то у него всегда было много тайн. Пожалуй, даже слишком. Изабелла положила конверт на комод, придавив тяжёлым железным подсвечником, и повернулась к своему гостю. — Остался от бабушки, — с улыбкой проговорила она, наблюдая за балующимся с выключателем Локи. — Мы с ней были очень дружны, хотя последние пару лет своей жизни она была не в себе. Погрустневший тон голоса Изабеллы привлёк внимание Локи, и он вопросительно посмотрел на неё. Белла, уловив его заинтересованность, продолжила: — Мне было тринадцать, когда она умерла: мой отец погиб за два года до её кончины, а она от переживаний сошла с ума. Мы с мамой навещали её в лечебнице. Странно было видеть её такой… вроде той же, но другой… И она всё время говорила, что я стану женой сатаны! — Белла вдруг засмеялась, желая прогнать дурные воспоминания. — Говорила, что выйду замуж за рогатого чёрта, представляешь? И что самое забавное, верующей её трудно было назвать, бабуля дитя разбитных 60-х, а это дух свободы, секс, наркотики и рок-н-ролл! Хотя, откуда тебе это знать, — она, сокрушаясь, махнула рукой, — ты вряд ли понимаешь, о чём я. — Поверь, суть я уловил, — Локи улыбнулся. — Забавно, что за этой нелепой вещицей стоит какая-то история. — У старого обшарпанного здания оказался обманчивый фасад, правда? — медленно произнесла Белла, а потом взглянула на часы. — Извини, но тебе пора, — её тон резко переменился, — мама с Финном вчера вечером уехали на званый ужин, но скоро должны вернуться. Не хочу, чтобы они застали тебя. — Как грубо, — Локи разочарованно посмотрел в глаза Изабеллы. — Ты, наверное, хотел сказать «прямолинейно»? — не без иронии ответила она. — Надеюсь, ты не думаешь, что я оттаяла и мы теперь друзья? — Разумеется, не думаю, — солгал Локи. — Но если я захочу подойти поздороваться, ты не станешь презрительно отворачиваться? — Не стану, — перед ответом Белла намеренно выдержала паузу. Чеканя каждый шаг, Локи подошёл к Изабелле, подчёркнуто вежливо поклонился, взял её руку и поднёс к губам. Белла по привычке сначала выдернула руку, но потом усмехнулась и сама протянула её, решив подыграть. «О, да она отнюдь не хрупкий цветок! И не лыком шита, — с удовольствием подумал Локи, не отводя коварных глаз. — Хотите играть со мной, леди Изабелла? Тогда не стоит недооценивать противника!» — Пока, Локи, — нарочито мягко произнесла она. — Ещё увидимся, Изабелла. Когда Локи вышел за порог, то со страхом обнаружил, что колени его предательски трясутся, а во рту пересохло. На губах ещё не остыл след от прикосновения нежной кожи и растравлял нервы, бередил подсознание, усыплял рассудок. Локи с раздражением остановился, борясь с внезапно нахлынувшими эмоциями: он сжал руку в кулак, прикрыл глаза и с наслаждением облизнулся. Внезапно подул сильный ветер, и небо затянуло грязно-фиолетовыми облаками, похожими на ободранные жестяные листы. Пыль поднималась с земли и закручивалась в стелящиеся понизу воронки, собирающие на бегу листья и песок. Раскаты грома донеслись с далёких полей, и земля содрогнулась. Небеса разверзлись, и разбухшие, налитые синевой облака пролились дождём. Крупные вытянутые капли нещадно стегали широкие мостовые, барабанили по крышам зданий и вонзались в растрескавшуюся от засухи почву. Локи открыл глаза, провёл ладонями по растрепавшимся волосам, утёр от воды рот и торопливо направился во дворец. Мимо с радостными криками и возгласами пробегали дети с открытыми ртами, ловя тёплые капли, с причитаниями и оханьями спешили спрятаться под ближайшими крышами дамы в намокших роскошных платьях, а торговцы в спешке убирали с открытых прилавков товар. Попрятались уличные музыканты и бродячие артисты, даже нёсшие караул стражи порядка укрылись под арками и мостами, надеясь переждать ливень в сухости. Локи с ироничной улыбкой оглядывал опустевшие улицы, гордясь своим мнимым безразличием к природной стихии. Он упрямо шёл по затопленным дорогам, дрожа от сырости и ветра. «Я не такой, как остальные, — думал он про себя, — меня подобными глупостями не испугать. Что мне какой-то ливень? Я столько раз глядел в лицо смерти, я смеялся над ней! Неужели меня можно победить обычной водой? С чего мне бояться каких-то дождей?» Но не дожди так беспокоили тщеславного непобедимого бога. Не беспощадный ливень побуждал его к священной войне, а иная стихия: неосязаемая, безжалостная и всепоглощающая. Когда Локи подошёл к главным воротам, дождь кончился. Навстречу принцу выбежал один из эйнхериев. — Ваше высочество! — запыхавшийся страж остановился подле Локи. — Неизвестный господин уже больше часа ждёт Вашей аудиенции, говорит, дело срочное. Страж развернулся, указывая на человека в грязно-коричневом кожаном сюртуке, на поясе у которого висел здоровенный меч. Разглядев визитёра, Локи злостно стиснул челюсть, сделал стражу учтивый жест головой, подошёл к незнакомцу и, дёрнув того за рукав, отвёл подальше от охраны. — Эй, эй, родная, полегче! — едва поспевавший незнакомец, оголив беззубый рот, стал гоготать. — Ульв, я же просил тебя не ошиваться у дворца! — зашипел Локи, остановившись за раскидистым деревом. — Не пыли, солнышко! — Я предупреждал, что опасно попадаться на глаза Тору, — гневился принц, — а тебе, смотрю, работа уже не нужна? Будешь болванить, найму кого-нибудь другого, — его лицо исказила жуткая презрительная гримаса, — отбросов, вроде тебя, нынче на улицах полно. — Ох, ну извините, Ваше высочество! — саркастичным тоном ответил Ульв, поправляя рукой в паху. — Не знал, как связаться, вот и пришёл. Локи с самого начала ратовал за то, чтобы гости из других миров принимали активное участие в развитии Асгарда, занимая высокие посты во властной структуре. Он уверял Тора, что нужно позволить свежим лицам управлять государством, что новая кровь должна наполнять асгардские жилы, однако не доверял новичкам даже больше царя, который пошёл на поводу у хитрого брата. Чтобы избавиться от возможных проблем, связанных с ассимиляцией* иммигрантов, и смены Тором в связи с этим внутренней политики, Локи тайно стал прибегать к услугам шпионов-наёмников. Наёмники помогали ему не светиться и быть в курсе подноготной любого вновь прибывшего важного лица, избавляли от «грязной» работы и ненужного шума. Не все их методы были Локи по душе, но он понимал, как важно везде иметь глаза и уши, а потому щедро платил за эту привилегию. — Ты бы слушал тем, чем следует, — огрызнулся Локи, — я говорил, что сам свяжусь с тобой. Морщинистое загорелое лицо седовласого пройдохи Ульва подёргивалось от нетерпения, а на сплющенном большом носу проступили капли жира и пота. Он едва заметно сжал рукоять меча и, поковыряв языком промеж зубов, громко харкнул, выказывая своё пренебрежение. Локи усмехнулся. — Я разузнал о том ловкаче, о котором Вы просили, — забеспокоившись о вознаграждении, Ульв сделался учтив, — единственный человек, который подходит под описание — заморский торговец, зовут Эрланд. — Он чист? — озабоченно уточнил Локи. — Насколько мне удалось выяснить, да. Больше двух месяцев назад прибыл вместе с караваном с Дальних земель, здесь арендовал несколько крытых торговых лавок и трёхэтажный дом, сразу за торговой площадью, да ещё и с видом на порт — знатные деньжата водятся у этого «чужестранца»! А всем говорит, что ас. Но вы морду его видели, Ваше высочество? — Ульв вновь натужно загоготал. — Да я скорее поверю, что он грязный плут вроде меня, уж никак не асгардец! — И это всё? — Локи недовольно прищурился. — Нет, — наёмник повертел головой, чтобы незаметно закатить глаза. — Я слышал, он весьма агрессивен: выселил двоих зеленомордых торгашей с давно нагретых мест, предложив арендодателю тройную ежемесячную уплату. А ещё волочился за дочуркой какой-то высокопоставленной шишки, я уж в них не разбираюсь! Девчонка направо и налево трещала, что скоро замуж пойдёт, а этот паршивец на дворцовом маскараде был замечен под юбкой у шлюхи, так там такой скандал был! А этому хоть бы что, всё равно вышел сухим из воды, ещё и связей заимел. — Мне нужны подробности, Ульв, — властным тоном потребовал Локи, — всё о его связях, о нём самом. — Для чего Вам этот лавочник? — не удержался от любопытства Ульв. — Я тебе плачу, чтобы ты мне вопросы задавал? Не твоё дело! — вспыхнул Локи, достал мешок с деньгами и швырнул наёмнику. — Как и договаривались. Можешь пересчитать, — насмешливо фыркнул. — Выясню, что смогу, — довольным тоном сказал Ульв, убрал мешок за пояс и в мгновение ока скрылся. Осмотревшись, Локи вышел из-за дерева и снова направился к воротам. Во дворце он искал Тора: эйнхерии передали послание царя о том, что на завтрашний день назначено заседание совета безопасности, и Локи хотел выяснить причину такой внезапной поспешности. В рабочем кабинете он столкнулся с Джейн. — Ищешь Тора? — она подошла к Локи, с нежностью взяла его под руку и повела за собой в коридор. — Он, кстати, был очень огорчён, что ты отказался от пира в честь сделки с Королевством Золотой долины. — И куда он подевался? — нетерпеливо спросил Локи. — Он опять занимается с тем юношей, которого к нему отрекомендовала военная академия, говорит, что мальчик очень способный. — Не слышал от него ничего такого, — ответил Локи. — Серьёзно? Мальчишку зовут Бранд, у него молоко на губах ещё не обсохло, а он уже в военачальники метит. Тору в рот смотрит, хвостом ходит и очень забавно подражает его манере держать себя, — Джейн улыбнулась. — Сиф тоже иногда обучает его боевому искусству, когда твой брат занят. Но он очень смешной! И неглупый, кстати, астрономией увлекается. — Тору бы только оружием помахать, — выдохнул Локи, — а как дело доходит до бумажной волокиты или переговоров, так он всё на меня сваливает. — Ещё скажи, что ты недоволен! — Джейн слегка толкнула его локтём. — А тебе только бы понудить. Она притихла, склонила голову и прижалась к плечу Локи. — Я так ни разу и не поблагодарила тебя, — шёпотом произнесла Джейн после минутного молчания. — За что? — Локи удивлённо посмотрел на царицу. — Не прикидывайся ты, — Джейн зажмурила глаза, — ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Я благодарю тебя за моего мужа, болван! Он сказал, что это ты его надоумил помириться со мной. — Поверь, я здесь ни при чём! — Локи неожиданно для себя самого смутился. — Просто устал от его постной, кислой мины, вот и всё. Когда были разрушены камни Бесконечности, погибшие асгардцы воскресли, мы нашли место для нового Асгарда и вернули его к жизни. Казалось бы, нужно радоваться, но Тор был задумчив и мрачен: война с Таносом напомнила ему о твоём существовании, и он загрустил о прошлом. — И ты посоветовал ему «навестить свою любимую смертную, потому что её жизнь слишком коротка, и потом может стать поздно»! — Джейн, смеясь, попыталась спародировать манеру речи Локи. — Если бы не ты… я даже думать не хочу. Она с трепетом сжала в руке кулон, висевший на груди — древний артефакт, именуемый кристаллом вечности. Кристаллы вечности были могущественными реликвиями, они замедляли процесс старения своих обладателей. Многие тысячелетия кристаллы считались утраченными, но несколько лет назад, во время странствий по заброшенным уголкам Вселенной, Локи узнал о предположительном местонахождении одного из них. В день свадьбы Тора он открыл ему своё знание: «Чтобы его заполучить, придётся сразиться в смертельной схватке с могучим чудищем, — предупреждал Локи брата, — всё как ты любишь!» Итогами опаснейшего приключения стали заветный кристалл и далеко идущие планы на долгую совместную жизнь. Конечно, артефакт не мог подарить смертной божественную силу и неуязвимость, но он стал надеждой царя и царицы на счастье. Джейн очень потеплела к Локи, узнав о том, что он сделал для неё с Тором. — И за это тоже спасибо, — добавила она, опустив взгляд на древнюю реликвию. — Можешь протестовать, но ты стал нашим талисманом. — Мне не нравится быть талисманом чьих-то любовных соплей, — намеренно с издёвкой сказал Локи. Джейн лишь засмеялась на его слова: она прекрасно понимала, что он лукавит, потому что сконфужен. Когда он бескорыстно совершал настоящие поступки, что чаще всего происходило неосознанно, Локи попросту не понимал своих заслуг, а потому приходил в смятение от их упоминания. — Кстати, хотела спросить, что за девица у тебя в спальне? — Джейн иронично повела глазами в сторону чертога Локи. — Какая ещё девица? — удивился принц. — О, да ты у нас из тех, кто не помнит своих подружек, мсье Казанова? Блондинка с точёной фигуркой и хитрющими зелёными глазами. — Я не… Проклятье! Локи высвободился из объятий Джейн и стремглав бросился в свою спальню. Невозможная, но ужасающая догадка терзала сознание, лисьим смехом лилась сквозь далёкие воспоминания, отравляла застывшую в венах кровь. С силой отворив двери, Локи в панике оглядел комнату — никого. Но ядовитый аромат духов убеждал в обратном. — Кого-то ищете, Ваше высочество? — прозвучал за его спиной томный высокий голосок. Сомнений быть не могло. — Амора, — процедил Локи сквозь зубы.