Nodes

— Таким образом, человеческая трансфигурация… — Гермиона пыталась вникнуть в слова профессора, но бессонная ночь напоминала о себе плывшими перед глазами нечёткими образами. То количество усталости, которое накопилось в ней, не давало информации усваиваться ни под каким предлогом. Гермиона тихо зашипела, когда нитка с её кардигана зацепилась за ноготь. Ткань по краям сбилась в крупные складки, стягивая шерсть в одном месте. Она закатила глаза, потянула за край нитки, и та легко выскользнула из толщи ткани. Будто всё в этом дне старалось сделать его сложнее. — … следить за точностью выведения руны… — Гермиона накручивала нитку на палец, и это монотонное движение более-менее помогало сконцентрироваться на теме урока. Мандраж перед экзаменами — это, вроде как, нормально, но последнее время подготовка к ним стала вгонять девушку в состояние запущенной невротической тревожности. Гермиона начала плести вокруг пальцев незамысловатые узелки и попыталась успокоить свою расшатанную нервную систему. И ведь действительно получалось. Это было похоже на какую-то извращённую психологическую уловку — мозг сосредотачивается на простом действии, и все напряжённые мысли улетучиваются. Она перевела взгляд чуть левее, чтобы посмотреть, какую часть лекции не успела записать, но тетрадь её соседа по парте была почти полностью пуста. На пергаменте были выведены всего пару строк, и после — растекалась жирная чернильная клякса от пера, зависшего в паре сантиметров от листа. Не похоже на Малфоя. Он всегда слишком скрупулёзен. Всегда слишком сконцентрирован. Как и она. Гермиона заметила это ещё тогда, когда их только посадили вместе на трансфигурации в начале семестра. Она подняла голову от длинных замерших пальцев к их обладателю. Малфой застыл. Казалось, что её напарник и вовсе не дышит. Его глаза горели чем-то нездоровым. Зрачки были настолько расширены, что некогда серые радужки приобрели почти полностью чёрный цвет. Так смотрят дети на новую игрушку в детском магазине, которую получишь, в лучшем случае, к Рождеству. А возможно, и не получишь вовсе. С каким-то пугающим трепетом. Гермиона проследила за направлением его взгляда и наткнулась… на свои пальцы? — Эм… с тобой всё в порядке? — тихо спросила она, параллельно думая, будет ли этот вопрос уместен. Если свериться с его конспектом, то он просидел неподвижно где-то минут двадцать. Малфой отмер и пару раз моргнул, прежде чем окинуть Гермиону странным взглядом. Он смотрел как-то иначе. Не так, как обычно. Не со скукой. Будто в его голове происходил точный анализ всех имеющихся у него фактов и представлений о том, на чём те держались. Так, словно ему только что сообщили, что земля — плоская. Полное замешательство. — Нет… в смысле, да, — он прочистил горло и нахмурился, смотря на свой испорченный конспект. Гермиона впервые видела, чтобы этот человек был… что? Растерян? Хоть в этом году Драко Малфой и не был надменным придурком, но его хвалёная самоуверенность никуда не делась. Он мог даже ничего не говорить — одно его присутствие уже наступало всем на горло. Единственный раз, когда Гермиона видела его растерянным, был в тот день, несколько месяцев назад, когда он извинился перед ней за всё прошлое. И то, тогда он, скорее, выглядел озадаченным. — На этом этаже больничное крыло. Может, мадам Помфри… — Гермиона снова стала неосознанно накручивать на палец нитку, стараясь не погружаться в размышления об этом человеке слишком глубоко — это было бы чревато последствиями. У них сложились более-менее хорошие, нейтральные отношения. Мешать в них прошлое она не хотела. — О, это вряд ли поможет, — усмехнулся Малфой, как если бы в её словах содержалась внушительная доля иронии. Гермиона нахмурилась. Ну и ладно. Не привыкать же к его вечным подколкам, даже если из них двоих только он понимает юмор. Всё в пределах нормы. Это же Малфой. Немного другой. Немного странный. Но всё же Малфой.

***

— Да оторвись ты от этого учебника, Годрик! — Джинни всплеснула руками, чудом не задев рядом сидящего Гарри. Гермиона неохотно подняла голову от грузного фолианта по чарам, который занимал приличное место на гриффиндорском столе, и раздражённо сдула с лица выпавшую из причёски прядь. — Не тебе сдавать ЖАБА через несколько месяцев, Джинни! — прошипела Гермиона, отодвигая от священного талмуда всё то, что косвенно могло угрожать его целостности. — Рон, убери свои жирные руки отсюда! — прикрикнула она на парня, который пытался поужинать на том мизерном пространстве, что не занимала книга. Рон в примирительном жесте вскинул руки и нервно улыбнулся, боясь колотящего под кожей гнева подруги. Они с Гарри вновь о чём-то увлечённо заговорили, изредка и опасливо косясь на Гермиону. Мальчики были измотаны не меньше, чем она, вот только не учёбой. Сезон квиддичных матчей в Хогвартсе подходил к концу, а это значило, что близилось финальное состязание между Гриффиндором и, по обычаю, Слизерином. — Гермиона! Прекращай! Это слишком даже для тебя, — простонала Джинни, запрокидывая голову. Гермиона только покачала головой и сузила глаза. Интересно, все из клана Уизли такие беспечные, когда речь идёт об учебе? — Это седьмой курс, Джинни! Это последний год! Экзам… — наверное, если бы Гермиона не была перебита, она бы начала качаться из стороны в сторону, как сумасшедшая, повторяя заученную отговорку. — Заткнись, чёрт бы тебя побрал! — рявкнула рыжая, поднимаясь с места от негодования. — Ты помешалась! Так, всё, сегодня ты полностью в моём распоряжении. Тебе надо расслабиться. Гарри и Рон синхронно кивнули, на что она скривилась. Вот тебе и друзья. Гермиона со скукой обвела глазами Большой Зал, чтобы просто не видеть этот упрашивающий взгляд своей подруги. Со стороны серьёзно казалось, что никто даже не задумывается о несчастных экзаменах. От такого пренебрежительного отношения у кодификаторов предметов должен был уже развиться дефицит внимания. Внутри Гермионы всё мгновенно заледенело, когда её глаза встретились с этим нечеловеческим пронизывающим взглядом. Малфой. Они играли в эти «гляделки» с того самого урока спаренной трансфигурации, хотя прошла уже целая неделя. Почему-то именно с того дня конспекты слизеринца были подозрительно пусты. Это была какая-то больная игра, в которую — как Гермиона чувствовала — она всегда проигрывала. — Хорошо, — произнесла она, прерывая уже привычный зрительный контакт, как всегда, первой. Джинни хитро улыбнулась, явно задумывая что-то, как минимум, незаконное на оставшийся вечер. — Хорошо, — повторила девушка, лукаво закусив губу. *** — Это нехорошо! — Мерлин, просто доверься мне. — А если Филч… — Гермиона, ты серьёзно думаешь, что никто об этом не позаботился? — отмахнулась Джинни, пропуская её в открывшийся проход. — Давай же, — нетерпеливо кивнула она, подталкивая подругу вперёд. Гермиона недоверчиво переступила порог, и в голову сразу же ударила музыка, которую ни на децибел не было слышно за пределами слизеринской гостиной. Ладно, стоило признать, что о конспирации слизеринцы позаботились. Девушка облегчённо выдохнула, когда заметила в помещении нескольких гриффиндорцев. Это был буквально первый раз, когда она оказывалась на территории вражеского факультета, и Гермиона чувствовала себя не в своей тарелке. Джинни же, конечно, не жалела времени на посещения подобных… мероприятий. Вся вражда будто исчезала, когда люди прикладывались к первой бутылке. Занятно. — О, вы уже здесь! — к ним подлетела Падма и чмокнула Джинни в щёку. — Сегодня разливает Нотт, — когтевранка указала пальцем в дальнюю часть гостиной, пытаясь перекричать музыку. — Спасибо, дорогая, — Джинни провела рукой по щеке Падмы, и Гермиона слегка приподняла брови на такой жест. Кроме Джин, подруг у неё не было, но неужели друзья могут быть настолько близки? В следующий раз, когда кто-нибудь будет распинаться о том, что женской дружбы не существует — Гермиона плюнет ему в лицо. — Прошу вас, дамы, — Нотт протянул им два стакана, как только девушки прошли к импровизированному бару. — Развлекайтесь, — он подмигнул им и переключился на особу, которая сидела рядом и ждала своей очереди на «любезности» от Теодора. Пока они пробирались сквозь толпу обратно к Падме, Гермиона уже десять раз успела проклясть про себя Джинни за то, что она уговорила её надеть туфли на высоком каблуке. Ноги так и норовили подогнуться на каждом втором шагу от сильного напряжения. Подвязки, которые крепились к ремешкам туфель и плотно обтягивали переплетённой лентой лодыжки — тоже никак не помогали удерживать равновесие, хотя, по идее, должны были. Чтобы она ещё хоть раз надела что-либо подобное… — Джинни, ты знала что у Пайка… — начала щебетать Лаванда на ухо Джинни, поглядывая на одного из слизеринцев напротив. Тот посылал Браун томные взгляды, что со стороны выглядело комично. Они сидели на чёрных кожаных диванах, и Гермиона облегчённо выдохнула, когда ремешки туфель перестали впиваться в её кожу так сильно. В голову уже ударил алкоголь, а звучная музыка только больше размазывала её мысли по краям сознания. Она впервые за несколько месяцев не думала. Просто позволила себе это. Гермиона сосредоточила свой рассеянный взгляд на диване напротив. Ну конечно. Малфой. Кто же ещё. Она против воли усмехнулась. Сидел и переговаривался о чём-то с Забини, даже не замечая её. Только вот теперь уже Гермиона пялилась. Хотя выглядел Малфой всегда так, будто делал одолжение кому-то, лишний раз окинув его взглядом. Поэтому слово «пялиться» — не очень-то и подходит. Но в случае Гермионы это спорный момент. В Большом Зале, на совместных занятиях, он не просто смотрел — он как будто анализировал её действия. Под таким наблюдением чувствуешь себя неуютно, но и сделать ничего не можешь. Что бы она сказала? «Если ты ещё раз посмотришь на меня этим своим взглядом, Малфой, то я применю к тебе Обскуро?» Малфой с повязкой на глазах… очень интригующе. Лишить его способности видеть так, как он лишил её спокойствия этими же самыми глазами. Малфой повернул к ней голову, и к щекам Гермионы прилил жар от тех мыслей, которые витали у неё в голове в этот момент. Видимо, он заметил её смущение, потому что сначала удивлённо приподнял брови, а потом ухмыльнулся, будто зная, о чём она думает. Господи. Она просто слишком пьяна. Малфой осмотрел её и остановил свой взгляд на туфлях с подвязками. Его глаза в мгновение потемнели, а улыбка сразу сошла с лица. Вот и какого чёрта? Гермиона встала с дивана и быстрым шагом направилась в первую же уборную подземелий. Такие вечеринки явно не для неё. Это было причиной. Не поведение одного слизеринца, который всё время вводил её в состояние крайнего смятения. Жар стремительно окутывал тело, а тонкая ткань платья уже начинала липнуть к коже. Несмотря на то, что нижние этажи Хогвартса отапливались хуже — было ужасно жарко. И Гермиона не могла понять почему. Каблуки туфель звонко били о кафель ванной комнаты, пока она шла к зеркалу, чтобы подправить макияж. Гермиона не привыкла к такому количеству косметики на лице. Хотя, учитывая то, что нормой для неё был всего один слой туши и блеск для губ — сейчас всё было в пределах приличий. — Стало душно, не находишь, Грейнджер? — протянул знакомый голос. Гермиона не шевельнулась, только подняла глаза, встречаясь с холодным взглядом в идеально чистом зеркале. Без прямого зрительного контакта она могла хотя бы притвориться, что держит ситуацию под контролем. Потому что вне классных кабинетов они не говорили никогда, и контролем в такой ситуации даже не пахло. — В компании Лаванды всегда становится душно, особенно когда она начинает обсуждать парней, — фыркнула Гермиона, безуспешно пытаясь собрать волосы в подобие причёски. Становилось всё жарче, а волосы только мешались. Возможно, если сделать вид, что в этой ситуации нет ничего необычного — так оно и будет? — Просто Пайк — единственный, у кого в постели ещё не побывала Браун, — Гермиона услышала, как Малфой усмехнулся, делая несколько медленных шагов к ней. Она старалась не смотреть на него, полностью сосредоточившись на своей причёске, но выходило из рук вон плохо. Лунный свет красиво падал на мужскую фигуру, очерчивая широкие плечи. Несколько пуговиц на белой рубашке были расстёгнуты, оголяя немного светлой кожи у горла. Платиновые волосы находились в небольшом беспорядке, будто в них уже побывали тонкие женские пальцы. Гермиона сглотнула. И правда — душно. — Так значит, ты сплетница, Малфой? — весело спросила она, подозрительно сощурившись. Малфой закатил глаза, видимо, рассчитывая на её смущение от его последнего комментария. Приятно не оправдывать ожидания. — Давай сразу к делу — чего тебе? — задала прямой вопрос Гермиона, сбросив показное веселье. Если она сейчас не поднимется к себе и не примет холодный душ — расплавится прямо здесь. Малфой беззвучно рассмеялся на её прямолинейность. Гермиона только усерднее начала возиться со своими локонами, чтобы не выдавать подступившую нервозность. Отлично, сейчас время для очередной его колкости в её сторону. Вдруг Гермиону пробрал холод от того, что чужие руки опустились на её, когда она в очередной раз всё так же безуспешно пыталась укротить свои кудри. Малфой аккуратно перехватил её волосы, и Гермионе ничего не оставалось, кроме как позволить ему. Сейчас она просто не могла пошевелиться от того зрелища, что видела в зеркале. Малфой трансфигурировал её заколку в красивую серебристую… верёвку? И обвил ею пряди, перекручивая несколько раз. — Я хочу связать тебя, Грейнджер, — прошептал он ей в шею и легко затянул верёвку в её волосах, отчего те приняли аккуратный вид. Гермиона в шоке распахнула глаза от такого ответа. Она в момент протрезвела, но, когда дыхание Малфоя снова обдало её шею, этот эффект сошёл на нет. Гермиона была пьяна от этой ситуации. Потому что диссонанс между его тоном и смыслом слов был слишком значителен. Такое просто не выдерживают. — Что? — тихо переспросила она, чтобы просто удостовериться в том, что это не последствия того, что усталость и алкоголь спелись в ней странным подобием галлюцинации. Малфой вздёрнул бровь, будто не понимая, в чём, собственно, проблема. Гермиона бы издала нервный смешок, если бы её язык не прирос к нёбу. Она была не в состоянии ещё что-либо сказать на это. А простое «что» никак не могло полностью олицетворять всё то, что она испытывала. — Пойдём, Грейнджер, — кинул он, поворачивая голову в её сторону, когда сам уже направлялся к выходу из уборной. Гермиона ещё секунду простояла в оцепенении. Чего? Нет, это было слишком. Чёртов Малфой опять с ней играл. Он же это не всерьёз, да? Гермиона вышла за ним со стойким желанием высказать всё то, что думала, ему в лицо. Это переходило все границы. Он не мог вот так бросать в неё бессмысленные фразы и подрывать её психическое здоровье. Влажные пальцы сжались в кулачки от подступающего к горлу гнева. Сейчас она пойдёт и выльет на него всё то, что накопилось в ней за всё это время. И станет легче. Точно, так и будет. Гермиона вошла в слизеринскую гостиную через несколько секунд после Малфоя. В глазах зарябило от толпы старшекурсников, которых за двадцать минут стало раза в три больше. Девушка сдавленно пискнула, когда вокруг её талии обвились чьи-то руки и затащили в одну из прилегающих к гостиной комнат. — Какого чёрта, Малфой? — прошипела Гермиона, смотря на торжествующую улыбку парня. Она набрала в рот воздух, готовясь к самой ядовитой тираде, которую когда-либо имела смелость произнести. — Знаешь, ты… — Да-да, плавали — знаем, Грейнджер. Можешь не продолжать, — Малфой взмахнул палочкой, и к нему в руки приземлилась чёрная джутовая верёвка. Гермиона проглотила остаток своей речи, запнувшись, и отступила назад, приоткрыв рот от шока. — Господи… ты же это несерьёзно, — Гермиона попыталась вспомнить, как далеко от неё находится дверь, но не смогла, потому что выражение лица Малфоя выбило её из колеи окончательно. Оно было… скучающим. — Серьёзнее некуда, Грейнджер, и раз уж ты здесь… — Малфой пожал плечами, как бы намекая на то, что, если она здесь находится, значит, её устраивает его предложение. Гермиона мгновенно собралась и почти подлетела к нему — настолько она сейчас была зла на этого человека. То, что к последнему курсу Малфой перестал оскорблять и публично унижать её — вообще ничего не значит. То, что он извинился и она приняла его извинения — это тоже не значит, что он может выкидывать подобное. Если он думает, что Гермиона будет потакать ему, как остальные наивные девчонки по типу Браун, то Малфой ещё больший кретин, чем она думала. — Ты знаешь, что ты ненормальный, Малфой? — прорычала она, пытаясь толкнуть слизеринца, но тот быстро перехватил её руки. Малфоя откровенно забавляла эта ситуация, отчего её щёки вспыхнули ещё большей концентрацией гнева. — Ты псих! — Гермиона попыталась вновь замахнуться, но ощутила сковывающее натяжение на запястьях. Что за чёрт? — Как ты… — она посмотрела на свои руки, которые были стянуты чёрной верёвкой. Гермиона ахнула и попыталась избавиться от пут, тряся руками, но с каждым движением верёвка только теснее затягивалась. Малфой раскатисто рассмеялся, смотря на её нелепые действия. Он даже не использовал магию. — Успокойся, Грейнджер, — Малфой взял её за плечи, и она подняла на него глаза. Он не был пьян — это было бы понятно сразу. В ином случае Гермиона могла объяснить его поведение алкогольным опьянением, но нет. Когда она перестала пытаться вырваться, он спустил руки по её плечам к верёвке на запястьях и медленно обвязал их ещё раз. — Ты слишком напряжена, тебе нужно расслабиться, — он сделал петлю и продел другой конец в неё, затягивая узел. Гермиона почувствовала слабую боль от стягивания кожи, но та почти мгновенно пропала. — Малфой… — она попыталась выдавить из своего голоса хоть каплю угрозы, но не получилось. Он медленно обошёл её, держась непозволительно близко, и у Гермионы закружилась голова от смеси запаха его парфюма и сладкой боли. Это всё алкоголь. Это-всё-алкоголь. — М? — в какой-то момент её руки оказались полностью обездвижены и прижаты к груди. Верёвка плотно прилегала к плечам, и Гермиона почувствовала лёгкую панику оттого, что сейчас абсолютно беззащитна. — Нет, нет, Малфой, я… — начала лепетать Гермиона, задыхаясь от всей абсурдности ситуации. Её палочка осталась в сумочке на диване, что делало этот момент ещё более пугающим. — Салазар, Грейнджер, я ничего тебе не сделаю, — фыркнул Малфой, закатив при этом глаза. — Как там это у маглов называется? Ах да — хобби, — он не сводил глаз с плетения, которое шло от плеч обратно к рукам. — Но я могу развязать тебя… — Нет! — выпалила Гермиона, перебив его на полуфразе. Она пару раз моргнула, осознавая, что сейчас вырвалась из её рта, и уставилась на самодовольное выражение лица Малфоя, который, как она заметила, всеми силами пытался бороться с подступающим смехом. — В смысле… я… — Да ладно, Грейнджер, ты серьезно сейчас будешь оправдываться? — он выгнул бровь, осматривая её связанные руки потемневшим взглядом. — Тебе не кажется, что это не уместно в таком… — он поддел кончиком пальца край петли на её руке, — состоянии? Гермиона укоризненно посмотрела на него, потому что это было истинно по-слизерински — тешиться над её состоянием не состояния. И ещё это было правдой. Если бы она хотела — остановила бы его. И неважно, что ею сейчас двигало — алкоголь или нечто другое, она не хотела останавливаться. Гермиона провела в одной из спален слизеринцев, по ощущениям, около часа. Они переместились на один из широких диванов, который стоял напротив камина. Она наблюдала за Малфоем всё время, пока он связывал её, и поражалась нарастающим с каждой минутой эмоциям в его глазах. Это было сродни эстетическому удовольствию. Так можно смотреть только на одно из произведений искусства в самом Лувре. Вот только она не какая-нибудь скульптура или вроде того, но под таким восхищённым взглядом почему-то чувствовала себя именно так. Уверенней. Теперь её руки были перевязаны сзади. Первое время казалось, что они немели, но как и остальные ощущения — онемение перетекало в тянущую, но при этом приятную, боль. Это было очень странно, но ей нравилось. — Малфой? — Гермиона приподняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, ей это было нужно. Она пока не совсем понимала, но очень хотела. — Почему? Вопрос был справедливым. А ей нужны были ответы. — Не слишком ли много вопросов, Грейнджер? — он стянул джутовую верёвку на её плече немного сильнее, чем раньше, и Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь понять, почему теперь боль отдаётся приятным покалыванием где-то внизу живота, а не в самом плече. Она постаралась снова собрать мысли в кучу. — Ты можешь просто молчать? — А ты можешь не быть таким кретином… боже… — Малфой прогнул её в пояснице, и петли на руках натянулись сильнее, вызывая головокружение от взрыва новых ощущений. Гермиона буквально не видя, могла почувствовать, как ухмыльнулся Малфой. Кретин. — Хочешь посмотреть? — спросил он, наклоняясь, чтобы видеть её лицо. — Да, — Гермиона приподняла голову, когда Малфой прошептал заклинание, и перед ней появилось волшебное зеркало, транслирующее вид на её руки сзади. Гермиона судорожно вздохнула, когда увидела картину, буквально картину, открывшуюся перед ней. Это было просто невероятно. Руки были плотно фиксированы в одном положении, а от предплечий до запястий тянулся плетёный узор, чем-то напоминающий созвездия. Верёвка имела в себе серебристые вкрапления, что было заметно только сейчас, при переливе узора в свечении камина, и это ещё больше походило на описание звёздного неба. Руки были перевязаны между собой в какой-то особой технике, при которой каждые несколько сантиметров её кожи были украшены перекрещенными узлами и вызывали новый шквал восхищения в Гермионе. — Мерлин… — прошептала девушка, горящими глазами смотря в волшебное зеркало. — Это очень красиво, — серьёзно сказала она, смотря теперь таким же взглядом и на него. — Но почему ты не используешь магию? — Это магловское искусство, Грейнджер, здесь не нужна магия, — Малфой немного отошёл, тщательнее осматривая своё «творение». Верёвка с рук переходила на плечи, плотно фиксируя Гермиону в одном положении, затем спускалась чуть ниже груди, обхватывая тело. Дальше он не зашёл. К сожалению. — Как это называется? — Шибари. Гермиона слышала о таком, но только… с другим подтекстом и назначением. Когда Драко только начал связывать её, Гермиона подумала о том, что это какой-то новый авторский способ её унижения и Малфоя просто переклинило вспомнить все эти старые детские обиды. Но в итоге под нелепым оправданием самой себе, — она и не заметила, как расслабилась. Гермиона никогда бы не подумала, что это могло быть чем-то таким высоким, чем-то таким значимым для него. Потому что выглядело это точно так. — Почему ты не… связываешь, например, Паркинсон или Браун? Я не думаю, что они были бы шибко против, — спросила Гермиона, в недоумении смотря на Малфоя, который ходил вокруг неё и всё так же рассматривал. — Потому что они не дадут мне закончить, Грейнджер, — с долей веселья в голосе ответил он, садясь в кресло напротив неё. Его взгляд расфокусировался, будто он что-то вспоминал. — Не дадут закончить? — переспросила Гермиона, чувствуя, как стягивается платье при смене положения. Она бы точно покраснела, если бы увидела себя со стороны. Не только то, что показал ей Малфой, а полностью себя. Гермиона однозначно не хотела этого видеть. — Да, Грейнджер, именно это я и сказал, — веселясь, ответил Драко, проводя рукой по волосам. До Гермионы дошёл смысл его слов только сейчас. Господи, это ощущение… вот что это было. Она залилась краской от принятия своих собственных эмоций. Надежда на то, что её щёки больше не прибавят в цвете этим вечером, полностью исчезла. — Но ты молодец, Грейнджер, ещё держишься, — хохотнул он. — Иди к чёрту, Малфой, — она бы отмахнулась от него, если бы могла, но ей оставалось только закатить глаза. — Вот только не говори, что тебе не понравилось, — протянул он, скрестив руки на груди. Гермиона склонила голову в бок, пытаясь прислушаться к себе, хотя в этом не было необходимости. Она уже знала ответ на этот вопрос. — Вот видишь, — видимо, цвет её лица говорил сам за себя, потому что Малфой хитро улыбнулся и взмахнул палочкой, снимая с неё путы. *** После того вечера в слизеринской спальне, Гермиона долгое время ругала себя за то, что так слепо доверилась Малфою. Это ощущалось как нечто неправильное, то, чего вообще не должно было случиться. И речь не столько о том, что сделал он, сколько о том, что сделала она. Доверие. Это было не то, что Гермиона могла дать каждому. Но было тем, чем захотелось поделиться именно с ним. И она не знала почему. Но как только верёвка обвила её запястья и затянулась, стало уже не до размышлений. Хотя и было всё довольно безобидно, почему-то так не казалось. Серебристая верёвка, которую Малфой вплёл в её волосы на вечеринке, до сих пор покоилась на её прикроватной тумбочке, мозоля глаза. Гермиона часто крутила её в пальцах, заворожённо наблюдая за переливами серебра. Её хватило на один день. Благо можно было всё скинуть на алкоголь и помутнение разума из-за высокой нагруженности. Но когда следующим утром Гермиона снова сидела в классе трансфигурации в нескольких сантиметрах от Малфоя — она почти что застонала от того, насколько никчёмной себя чувствовала. С того дня конспекты были пусты не только у её соседа по парте. *** Они не говорили об этом. Вообще не говорили, и со временем Гермиона начала беситься. Прошла неделя, а она до сих пор ощущала фантомное присутствие узлов на своих руках. Эти семь дней были не такими тяжёлыми, какими могли быть при сдаче первых экзаменов. Все её мысли занимал только Малфой и те ощущения, которые она испытала в его присутствии. Далеко не учёба. Гермиона видела, что он изредка бросает на неё взгляды, но они были настолько короткими, что разглядеть то, о чём именно он думает в этот момент, было невозможно. «Будто ты когда-нибудь могла понять, о чём он думает» — насмешливо отзывалось сознание, но Гермиона мысленно шикала, и оно пряталось за образами чёрной верёвки и красивых узлов. — Грейнджер, если тебе есть что сказать — выкладывай, — Малфой даже не оторвался от своего конспекта, выводя размашистые буквы в аккуратные строчки. Гермиона вздрогнула и перевела взгляд на пергамент перед собой, где уже красовалась большая чернильная клякса, похожая на ту, что она видела неделю назад, вот только не на своих записях. Новый преподаватель транфигурации — профессор Беркинс — был настолько сильно увлечён своим предметом, что на его уроках почти никто ничего не делал. Можно было услышать гул шёпота с задних парт и шелест страниц с первых, где девушки с их курса обычно листали модные журналы. Но Гермиона никогда не позволяла себе таких вольностей. Она смиренно записывала за профессором каждое слово, и существовало лишь несколько моментов за весь учебный год, когда ей этого не удавалось. И такой как раз был сейчас. Она на протяжении нескольких минут пялилась на Малфоя, полностью игнорируя интересную, а она в этом не сомневалась, лекцию профессора. Не сводила глаз с его рук, в которых не так давно лежала плотная джутовая верёвка. Пыталась понять, что она упускает, раз он даже не заговорил с ней после того, что произошло. Хотя произошло ли вообще хоть что-нибудь такое, о чём нужно говорить? — Я… — Гермиона выпрямилась, повернулась к своим записям, буквально утыкаясь в них носом от смущения. Она могла только представлять, как в этот момент горели её щёки. — Я… — Ты? — Малфой поставил точку в конце написанного предложения и повернул голову в её сторону, в ожидании продолжения фразы. — Знаешь, на этом этаже больничное крыло. Может, тебе нужна помощь, Грейнджер? — он наклонился чуть ближе к ней, сокращая и так маленькую дистанцию между ними. Гермиона не сдержала порыв раздражённо сверкнуть глазами в сторону Малфоя за его реплику. Как и ожидалось, это не произвело должного эффекта, и Драко только снисходительно приподнял бровь. Гермиона поджала губы, на что он попытался сдержать усмешку. Этот немой диалог длился всего несколько секунд, но она уже чувствовала в себе желание придушить Малфоя. Желательно той же самой верёвкой, которой он… Боже, она безнадёжна. — А я всё думал, сколько ты продержишься, — хмыкнул он и отложил перо в сторону. — Прости, что? — Гермиона моргнула. — Ничего, Грейнджер, просто признай, что хочешь ещё. Всё просто, — Малфой впился в неё острым взглядом, не давая даже шанса увильнуть. Гермиона сглотнула и не ответила. Этого и не требовалось, невзирая на его слова. Малфой слишком хорошо читал её эмоции.

***

— Как ты себя чувствуешь? — его хриплый голос раздался где-то в районе её виска. Она могла почти что почувствовать его губы в миллиметрах от своей кожи, и от этого сердце билось чаще, разнося по и так разгорячённому телу мелкие разряды. Драко всегда был слишком близко, пока связывал её. Насколько Гермиона знала — это тоже было частью процесса. Её пульс значительно подскакивал всякий раз, когда он говорил с ней, отдаваясь притупленными ударами под кожей. — Ты спрашиваешь об этом каждые двадцать минут, — слабо ответила она, не открывая глаз. По телу проносились волны удовольствия и адреналина, так что последнее, что ей сейчас удавалось — так это держать голос ровным. — Отвечай на вопрос, Грейнджер, — более твёрдо потребовал Драко, затягивая очередной узел на её пояснице. Верёвка впилась в кожу, и Гермиона проглотила протяжный стон. — Хорошо… очень хорошо, — она кивнула и свесила голову. Кудри обрамляли её лицо, полностью скрывая румянец на щеках. Её кожа будто бы была заряжена статическим электричеством, ещё одно касание — и Гермиона просто взорвётся. Это был уже второй раз, когда они оставались в Выручай-Комнате после ужина. Впервые, когда Гермиона попросила Малфоя связать её снова, они долгое время обговаривали сам процесс, сходясь на чём-либо определённом. Это было нечто вроде сделки. Каждый из них выносил свою выгоду из сложившейся странной ситуации. Гермиона чувствовала, что тело и разум расслабляются каждый раз, когда она отдаёт бразды правления над ними Драко. Все переживания и нервозность отходили в сторону, оставляя только состояние, подобное трансу, и жгучее чувство внизу живота. Подчиняться, ощущать сильные руки и свою беспомощность в них было приятно, как бы она ни старалась отрицать это поначалу. Драко хмыкнул, и волосы у её виска подлетели. Его руки спустились по её плечам к запястьям с красивой обвязкой. Здравомыслие окончательно покинуло Гермиону этим вечером.

***

— Почему чёрный? — не унималась Гермиона. Драко тяжело вздохнул, уже привыкший к волнам вопросов, которые она ему постоянно задавала. — Он подходит тебе, как и серебристый, — Малфой развязал ещё несколько узлов на обоих концах, готовя верёвку к сессии. Гермиона постаралась не пялиться на его пальцы. — Эстетика? Он закатил глаза. — Нет, Грейнджер, это мой очередной коварный план. Я свяжу тебя чёрной верёвкой, запихну в Исчезательный Шкаф и преподнесу к Рождеству Тёмному Лорду как красиво перевязанный подарок. Кстати, ты знала, что чёрный — его любимый цвет? Гермиона уставилась на него, а её губы начали подрагивать от сдерживаемого хохота. Она должна была сейчас закатить глаза или что-то вроде того, но у неё не выходило.

***

— Как ты научился этому? Гермионе казалось, что столько закатывать глаза — должно было быть вредно для здоровья. Но в таком случае вряд ли бы Драко дожил до восемнадцати. На завтра был назначен экзамен по зельям, поэтому они с Драко договорились немного позаниматься перед сессией, чтобы не тратить время на дорогу до своих факультетских гостиных. Гермиона была уверена, что Малфой уже успел пожалеть об этом. — Летом перед шестым курсом. Я часто бывал в магловском Лондоне, сбегая из Мэнора, и там познакомился с одним парнем, который вёл частную практику, — Драко постукивал пером по учебнику, впадая в воспоминания. — И вы стали… друзьями? — она пыталась ухватить моменты, подобные этому, когда Драко был более открытым с ней и отвечал на вопросы прямо. Гермиона уже давно поняла, что ничего толком не знает о человеке, с которым стала проводить времени больше, чем со своими друзьями. А были ли они с Драко друзьями? Хорошими знакомыми? Как вообще можно классифицировать то, что здесь происходило? — Друзья? Серьёзно, Грейнджер? Очень по-гриффиндорски, — фыркнул он, отвечая на её немые размышления. — У меня нет подружек, как у тебя. — Подружек? — нахмурилась она. — Рыжая. Ты всё время с ней таскаешься, — прояснил Драко, снова утыкаясь в учебник. Гермиона не стала ему говорить, что именно Джинни заставила её прийти на ту вечеринку, с которой всё началось. — Я думаю, Джинни бы понравилось то, что ты делаешь, — Гермиона вспомнила все непристойные темы, которые поднимала её подруга по вечерам в их спальне, и слегка смутилась. Джинни Уизли тут даже нет, а она всё равно каким-то образом заставляет Гермиону краснеть. — Я думаю, ей и так хорошо, — ухмыльнулся Малфой, не поднимая глаз. — Что ты имеешь в виду? — прищурилась она, улавливая скрытый подтекст. За проведённое с Драко время, она уже научилась различать двойное дно в его в словах. — Одна из Патил же учится на Когтевране? — он откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. Пальцы задумчиво постукивали по закрытому учебнику, но эта его привычка её не раздражала. — Никак не мог понять, с кем именно из них застал твою рыжую подружку в одном из заброшенных кабинетов, но когтевранский галстук во рту у Падмы всё расставил на свои места. Гермиона выронила перо из пальцев. Её брови взметнулись вверх. — Я думал, Уизли встречается с Поттером, — всё так же невозмутимо продолжил Драко. — Нет. В смысле они… они расстались после окончания войны, — шокированно промямлила Гермиона. — Что ж, это было хорошим решением, — усмехнулся он, снова открывая учебник. — Выглядело очень интригующе, особенно когда Патил спустилась… — О, Господи, просто… просто прекрати! — Гермиона зажала уши руками, качая головой из стороны в сторону. Что там она говорила о женской дружбе?

***

— Я снова обошла тебя на трансфигурации, — Гермиона подняла голову и постаралась сдержать рвущуюся улыбку, когда встретилась со скептическим взглядом напротив. Она сидела у Драко на коленях, но это стало довольно привычно по прошествии двух недель. Тёплый приглушённый свет слабо освещал Выручай-Комнату, создавая полумрак. Но даже этого освещения хватало, чтобы Малфой мог связывать её (хотя Гермиона была уверена, что он, вполне вероятно, может сделать это с закрытыми глазами), а она могла видеть его раздражённый взгляд, которым Драко одаривал её сейчас. — Мне нужно заткнуть тебе чем-нибудь рот, чтобы ты замолчала? — он испытывающе выгнул бровь и перекинул верёвку через её руки, не смотря, продолжая процесс. Драко только начал обвязку, что значило, что Гермиона всё ещё была в состоянии говорить, думать и бесить его, чем она и пользовалась. — Просто признай, что я лучше, — коварно улыбнулась она. Гермионе нравилось наблюдать за тем, как Малфой сосредотачивается на плетении. Нравилось смотреть, как загораются его глаза, когда он смотрит на неё и её тело. Но больше всего Гермионе нравилось, как он пытается контролировать себя и её в такие моменты. И часто она специально усложняла ему задачу, просто потому что это было чем-то привычным. Потому что Гермиона часто стала ловить себя на мысли, что всё приобретает слишком интимный характер. А так не должно было быть. Не должно ведь? — Я могу прямо сейчас трансфигурировать одну из верёвок в кляп и заткнуть тебя, что на это скажешь? — мрачно ухмыльнулся Драко в ответ на её выпад. Сегодня его настроение было хуже, чем обычно. Гермиона только сузила глаза, услышав его комментарий. Вот так было правильно. То, что нужно. — Ты здесь в роли нижней, Грейнджер, не забывай. — Я ниже тебя только в этой комнате, Драко, — Гермиона вздёрнула подбородок и выдержала его взгляд, даже не замечая того, как часто стала использовать его имя. — Ты права, — сглотнул он и больше не смотрел на неё. Гермиона только спустя некоторое время поняла, что именно затронула этим высказыванием. В этот вечер обвязка была плотнее, а Малфой работал более резко, чем обычно. Гермиона не знала, повлияли ли как-то её слова на это, но ей, по большому счёту, не удалось даже приблизиться к подобным размышлениям. Перед глазами взрывались фейерверки с каждым более плотным узлом, а тонкая ткань блузки натягивалась всё сильнее. — Малфой. Драко тут же повернул её голову к себе, перегнувшись через её плечо. Его глаза изучающе всматривались в лицо Гермионы, как обычно, в поисках признаков боли. — Всё в порядке? — Почему… почему ты никогда не спускаешься ниже? — Гермиона прикрыла глаза и выгнула спину, отчего плетение, которое шло вдоль спины и плотно обвязывало руки, натянулось сильнее. Под грудью проходило несколько широких узлов, спускаясь бёдрам, и там завершалось тройной обвязкой. Драко никогда не заходил дальше. — Потому что ты в одежде, Грейнджер, — просто ответил он, будто это было очевидно. — Я не могу контролировать силу давления верёвок, если ты в джинсах или в юбке. Блузки, которые ты носишь, довольно тонкие и здесь, в отличие от остального, проблем нет. Гермиона почти не слышала того, о чём он говорил. Одна рука Драко находилась у неё на рёбрах, проверяя давление на грудную клетку, и осознание того, что он полностью контролирует её дыхание — разливалось чем-то обжигающе-горячим по телу. — Так сними всё, — выдохнула Гермиона, посмотрев на Драко снизу-вверх. Он уставился на неё так, как если бы Гермиона предложила убить Министра Магии. Его брови мгновенно подлетели, а рот приоткрылся. Она старалась не поддаваться панике от того, насколько привлекательно Малфой сейчас выглядел. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, волосы — всё в том же сексуальном беспорядке, в каком были обычно, а это выражение лица, в котором отражалось неприкрытое желание… Но Драко довольно быстро взял себя в руки и прокашлялся. — Грейнджер, ты возбуждена — это нормально при проведении сессии. Но я не думаю, что, когда мы закончим, ты будешь довольна своим решением, — он опустил взгляд к плетению на её плечах и шумно сглотнул. Гермиона уже где-то час стояла на коленях, и не чувствовала никакого дискомфорта. И будь она проклята, если не прочувствует это на максимуме возможных к принятию телом эмоций. Это была сделка, ведь так? Не случится конца света, если Драко увидит её в белье. В этом нет ничего такого, и затягивающиеся на спине верёвки только больше толкали к такому выводу. — Я не думаю, что это так страшно, Драко. Просто… позволь мне, — сиплым голосом попросила Гермиона. — Это же просто… — Сделка, — закончил Драко. — Да, ничего больше, — она проглотила эти слова, хоть и ощущались на языке они как-то горько. Он кивнул и взмахнул палочкой. Верёвка исчезла с её тела, полностью освобождая. Гермиона слегка пошатнулась, но сумела подняться на ноги, встав напротив Драко. Она потянулась к пуговицам на своей блузке, не отводя от него взгляда. Рассчитывать на то, что Малфой отвернётся было глупо. Но в какой-то момент Гермионе и вправду показалось, что он собирался это сделать, — до того как она расстегнула пятую пуговицу, а из-под тонкой ткани начало виднеться кружево. Драко сохранял внешнюю невозмутимость, смотря, как блузка падает к её ногам. Прохладный воздух обнял плечи Гермионы, нежно обволакивая кожу. Она потянулась к застёжке на юбке и лёгким движением провела замочек вниз. Ткань упала к ногам, и Гермиона медленно переступила её, оставаясь только в белье. Она увидела, как кадык на шее Драко дёрнулся, и он ещё несколько секунд стоял неподвижно, проводя взглядом по её телу. — Что ж, — хрипло начал он, но потом прочистил горло и отвёл взгляд, — смело, Грейнджер. Возможно, твоему факультету даже прибавят баллов за это. Гермиона сдержала ухмылку и опустилась обратно на колени перед ним. Когда Драко снова посмотрел на неё, его зрачки настолько сильно расширились, что Гермиона на секунду забеспокоилась о его ментальном здоровье. — Я думаю, что я и так смогу принести баллы своему факультету, Малфой, — она посмотрела на него из-под ресниц и усмехнулась. — В отличие от тебя. Я обошла тебя на трансфигурации, забыл? — Вряд ли я когда-нибудь забуду это, — его губы дёрнулись в подобии усмешки, и он снова призвал восьмиметровую чёрную верёвку. Господи, это что? Флирт? Она флиртует с Драко Малфоем и признаётся себе в этом? Отлично. Нет, просто замечательно. Гермиона бы стукнула себя, если бы была в себе, но она не была. С того момента, как всё это началось — она не была. Теперь верёвка ощущалась ещё более ярко. Трение материала о кожу создавало неповторимые ощущения, а близость Драко только усиливала их. — Знаешь, почему именно ты, Грейнджер? — он навис над ней сверху, оставляя несколько сантиметров между их лицами. — Нет, — узел на бёдрах затянулся туже, и Гермиона застонала, не сдержавшись. Она распахнула глаза, уставившись на Драко, который замер, всматриваясь в неё. Щёки Гермионы приобрели насыщенно-красный цвет. — Потому что ты идеально подходишь, — выдохнул он, снова перекидывая верёвку после короткой паузы. — Твоё тело, твоя реакция. Ты идеальна. Если бы можно было покраснеть ещё больше — она бы точно сделала это. Гермиона бы задохнулась от его слов, если бы это уже не происходило. Всё её тело было красиво оплетено, оставляя лишь некоторые участки кожи нетронутыми. Нижнее бельё промокло насквозь ещё полчаса назад, и она была уверена — Драко знал об этом. — Я думал, что сойду с ума, когда увидел те туфли, в которых ты пришла на вечеринку несколько недель назад, — он всё говорил и говорил, а Гермиона теряла самообладание с каждым словом Драко. С её губ срывались тихие всхлипы, когда верёвка прилегала плотнее к коже на внутренней стороне бедра. — Ты готова? — Гермиона открыла глаза, и у неё перехватило дыхание. На мгновение ей показалось, что он её поцелует, но вместо этого Драко усмехнулся в нескольких миллиметрах от её губ, и Гермиона заметила, как он взмахнул палочкой впервые за все проведённые сессии не для того, чтобы снять обвязку с тела. Она вздрогнула и обмякла, когда тело приподнялось над полом, а верёвки натянулись максимально сильно. В нескольких метрах над Гермионой находилось большое металлическое кольцо, от которого тянулась верёвка, удерживающая её над полом. Она повисла в воздухе и запрокинула голову, ошеломлённо посмотрев на слишком самодовольного Малфоя. Его плечи напряглись, несмотря на расслабленное выражение лица. Он глубоко вздохнул, ни на секунду не отводя от неё взгляда. Гермиона могла бы воспламениться от такого жгучего внимания, если бы уже не горела. Драко во второй раз взмахнул палочкой и прошептал смутно знакомое заклинание. Перед Гермионой появилось большое волшебное зеркало, а сердце в этот момент пропустило удар. Она видела себя, хоть и изображение было перевёрнуто из-за того, что её голова была свешена. Чёрное плетение проходило вдоль её груди, серебристыми вкраплениями контрастируя с тёмным кружевным бельём, которое было на ней сегодня. Одна нога была согнута в колене, вовлекая её тело в красивую позицию. Кудри плавными волнами спускались к полу, а глаза блестели от вихря чувств и эмоций в них. Она видела в зеркале, как Драко медленно подошёл к ней, скользя пальцами по узлам у ключиц Гермионы. — Посмотри на себя, Грейнджер, — хрипло прошептал он, обжигая холодом пальцев её разгорячённую кожу. — Посмотри, как ты красива, — Драко почти неосязаемо провёл рукой дальше, к обвязке на её груди. Гермиона, насколько это возможно, выгнулась, подаваясь к его касаниям. Он хмыкнул и убрал руку. — Нет, Грейнджер. Смотри. Смотри на себя. Она почти что разочарованно застонала. Господи, ей нужно, чтобы он коснулся её. — Драко, мне нужно… Он присел перед ней, коварно улыбаясь. — Что тебе нужно? Гермиона заворожённо смотрела на него, а слова застревали где-то в горле, заставляя её заикаться от ощущений верёвки и его близости. — Поцелуй меня, — выдохнула она, пытаясь прочесть его эмоции даже в таком положении. Вот и всё. Она сказала это. Его глаза сверкнули, и Драко наклонился к ней, обжигая дыханием её губы. Он прикоснулся пальцами к её щеке, проводя дальше к горящим губам. — Ты пожалеешь об этом, — предупредил он. Его грудь часто вздымалась, а жилка на шее выступила сильнее. Гермиона полностью утонула в его пьянящем запахе, который сочетал в себе хвою, аромат кожи и тонкий, почти незаметный флёр воска или масла, которым пахла верёвка. — Пожалуйста, — почти неслышно. Слабые движения губ складывались в тихое слово, которое Драко отчётливо расслышал. — Пожалуйста… Гермиона не могла пошевелиться, не могла притянуть его к себе, но даже если бы у неё и была такая возможность — она бы не сделала этого. Она хотела, чтобы это был он. Принял ту же роль, что и в сессиях, в этом поцелуе. Верхнюю. Она хотела видеть, как горят его глаза. Как в них сгорает её контроль. Хотела его. И если сейчас он её не поцелует… Драко что-то тихо прошипел себе под нос и накрыл её губы своими. Кровь прилила к щекам, и она не знала — было ли это от того, что она висела вниз головой, или от того, что этот поцелуй был лучше каждого, что она когда-либо себе представляла. Гермиона тихо застонала, но этот звук потерялся где-то между их губами, утопая в его вкусе. Драко слегка надавил на её челюсть, заставляя открыть рот шире и доминирующе прикусил её губу. Гермиона рвано вдохнула от слабой боли и почувствовала, как Драко усмехнулся. Его рука двинулась к её шее и ниже, к ключицам и узлам, которые там находились. Он грубо стянул верёвки в пальцах, и Гермиона застонала, когда материал впился в плечи сильнее. Она не отрывалась от его губ и не знала, что должно было произойти, чтобы она сделала это сейчас. Внезапно Драко отстранился, опасливо смотря на неё. Он, как и она, громко и загнанно дышал, а на скулах появился почти незаметный румянец. — Чёрт, — Драко прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — Прости, Грейнджер. Гермиона рассматривала его, пока Малфой находился в состоянии самобичевания и крайнего возбуждения, отчего её бельё стало ещё более мокрым. Она закусила припухшую от поцелуя губу. — Драко… — На сегодня сессия окончена, — его голос приобрёл стальные нотки, и, спустя длинный вдох, Драко поднялся и аккуратно, с помощью магии, стал развязывать верёвки, которые удерживали её, на металлическом кольце под потолком. — Драко. Он впервые за эти несколько минут посмотрел на неё, и в его глазах отчётливо читалась вина. Гермиона сидела на диване и всё, что осталось от обвязки на ней — это связанные за спиной руки, как это было в первый раз, почти месяц назад. Она, как и Драко, понимала, что на этом их вечера кончились. Они перешли границу. Вот только Гермиона хотела этого. Хотела перейти чёртову границу, не только когда была связана. Но и тогда, когда сидела в нескольких сантиметрах от него на трансфигурации, и когда их взгляды случайно пересекались в Большом Зале (а в последнее время случайностью это не было). И когда перед сессией происходили эти маленькие колючие перепалки, из которых он почти всегда выходил победителем. Она хотела растоптать, поджечь эти чёртовы границы. Потому что в ней просыпалось что-то такое, чего быть не должно. Но оно было. И Гермиона приняла это. — Я уже говорил, что это нормально, Грейнджер. Ты можешь чувствовать избыток эмоций во время… Драко снова отвернулся и начал вручную сворачивать верёвки, хотя раньше, всегда делал это с помощью магии. — Малфой… — Это моя вина, я не должен был… — Ты думаешь, что, если бы на твоём месте оказался кто-то другой, я бы тоже попросила его поцеловать меня? — Гермиона возмущённо уставилась на него, а её голос сорвался на последнем слове. Господи, неужели он действительно так думал? Драко обернулся и приподнял бровь, как делал всегда, когда ответ для него был очевиден. — Всё в порядке, Грейнджер. Я думаю, мы закончили, — он уже начал вычерчивать руну, чтобы снять с неё последние верёвки, но Гермиона его прервала. — Мы не закончили, Малфой, — прошипела она. Драко закатил глаза и презрительно взглянул на неё, постепенно раздражаясь. Он и так был на взводе, но её упрямство, видимо, полностью вывело его из себя. — Что ещё, Грейнджер? Попросишь поцеловать тебя ещё раз? — опасно понизил голос он, уперевшись руками в спинку дивана позади Гермионы. — Что не понятно из того, что мы закончили? — процедил Малфой, раздражённо сверля её взглядом. Гермиона не могла поверить, что эта ситуация настолько зацепила его. Кто и должен был сейчас метать молнии — так это она после того, как Драко предположил невесть что. Будто она какая-нибудь… легкомысленная девица. — Господи, ты идиот, — она в неверии усмехнулась. — Я сделала это, потому что хотела поцеловать тебя, Малфой. Именно тебя. Сессия здесь ни при чём, — выплюнула Гермиона. Пусть подавится правдой — ей даже не будет жаль. — Что, прости? Драко нахмурился, непонимание ярко отражалось на его лице. Его руки сильнее впились в мягкую обивку дивана. — Что слышал, — хмыкнула Гермиона, вздёргивая нос. Он уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но Гермиона подалась вперёд, ведомая каким-то странным порывом, снова приникая к его губам. Драко не шелохнулся, и она отстранилась, не смотря на разочарование, не подавая вида, что то, что он не ответил — как-то задело её. Верёвки на руках больно натянулись, от того насколько сильно Гермиона сейчас была напряжена. Она внезапно почувствовала смущение, осознав, что сидит перед Малфоем в одном только белье. Если он сейчас что-нибудь не скажет, Гермиона просто сгорит от неловкости. Драко с непроницаемой маской на лице уставился на неё. И спустя несколько секунд Гермиона не выдержала, и попыталась приподняться с места. Он резко вжал её в спинку дивана одной рукой, придавив к обивке плечом, и впился в её губы, с силой сжимая в пальцах другой руки щёки. Этот поцелуй был настойчивее, чем первый. Его кожа была горячее, а целоваться в нормальном положении — явно удобнее. Прежде чем она поняла, что они в который раз за этот вечер целуются, её укололо раздражение. Гермиона всё ещё злилась на Драко из-за того, что он сказал, но его губы полностью компенсировали весь нанесённый моральный ущерб. Чёртов Драко Малфой умел целоваться. Он провёл языком по её нёбу и сильнее вжался в неё губами. Гермиона в этот момент пожалела, что Драко не успел развязать её руки, и теперь ей оставалось только подаваться ему навстречу и со всей страстью, что в ней была, отвечать на поцелуй. Драко оторвался от неё, чтобы глотнуть воздуха. — Чёрт. — Да, знаю, — Гермиона снова потянулась к нему, но Малфой переключился на её шею, покусывая и вбирая кожу. — Боже… Он продвинулся к сгибу её плеча и аккуратно спустил одну из лямок лифа, оставляя влажные поцелуи на голой коже. Гермиона уже в который раз задыхалась в его присутствии. Но если Драко продолжит в том же духе — она была готова умереть от нехватки воздуха, лишь бы он не останавливался. Гермиона почувствовала горячие ладони на своей талии, а после — резкий рывок. Драко усадил её себе на колени, не отрываясь от шеи Гермионы. Его руки соскользнули с талии к пояснице и оттуда к связанным рукам. Его губы на мгновение замерли, как будто он только сейчас вспомнил, что на ней остались верёвки, а потом с ещё большим вожделением двинулись ниже, к краю кружевного белья. Гермиона извивалась у него на коленях, не в силах проявить хоть какую-то инициативу. Она могла бы представить, какие его волосы на ощупь, или как тверды мышцы на его плечах под рубашкой, но только представить, как бы сильно ни хотелось коснуться. Она поёрзала на нём и сипло застонала, когда Драко приспустил её лиф вниз, обнажая упругую грудь. — Не шевелись, Грейнджер, — прорычал он, начиная ласкать её грудь руками, не прерывая зрительного контакта, и от этой картины бёдра Гермионы снова дёрнулись. — Сиди смирно, — только его бархатный, низкий голос уже стоил её очередного стона, и бёдра сами подались вперёд, уже более настойчиво, ощущая под собой твёрдую эрекцию. Драко зашипел и недовольно сверкнул глазами в её сторону за неподчинение. Он в одно резкое движение скинул её с себя и нагнул к спинке дивана, надавливая на поясницу и заставляя упереться в ткань грудью. — Ты всегда такая упрямая, м? — он наклонился к её уху, прикусив мочку. У Гермионы закружилась голова от этой властности. — С тобой нужно пожёстче, Грейнджер? Драко взялся за верёвки на её руках и резко вжал её в свою грудь позади. Гермиона откинула голову назад и попыталась дотянуться до его шеи, потому что он слишком, слишком мало к ней прикасается. Нужно больше. Она провела языком под его челюстью, слыша рычание и глубокий вдох. — Я возьму тебя прямо сейчас, если ты не прекратишь. Подумай дважды, прежде чем продолжить, — с угрозой в голосе предупредил он. Гермиона прикусила кожу на его шее, не взирая на слова Драко, оставляя там такие же отметины, как и те, что теперь будут красоваться на ней. Она вскрикнула от неожиданности, когда Драко внезапно отодвинул её бельё в сторону и резко ввёл в неё сразу два пальца. Гермиона уткнулась носом в его шею и застонала от слишком внезапных ярких ощущений. Комната рябила перед глазами, а всё, о чём она могла думать, так это о Драко, его пальцах внутри неё и верёвке, которая была натянута до предела за её спиной. — Первое предупреждение, Грейнджер, — прошептал он, мучительно медленно двигая в ней пальцами. — Знаешь, хорошо что твои руки до сих пор связаны — кто знает, что бы ты успела вытворить в ином случае, — хмыкнул Драко и грубо толкнулся в неё снова, вызвав высокий стон. — Ни звука, — он снова уложил её на спинку дивана и провёл ладонью вдоль спины к стянутым рукам. Гермиона всеми силами старалась не шевелиться, но это было почти что больно, от того как мало стимуляции приносили неподвижные пальцы в ней. Она почувствовала его медленные поцелуи, которые проходили вдоль позвоночника, и сжала обивку дивана в зубах, чтобы не застонать. У неё были огромные проблемы. Просто гигантские. Она непроизвольно задрожала, когда Драко скользнул губами обратно к её шее, вылизывая пульсирующую точку чуть выше ключиц. Его пальцы были влажными от того, насколько мокрой она была изначально и насколько сильно начала течь от его последующих действий. Гермиона сильнее прогнулась в пояснице и крепче сжала зубы, слыша, как Драко не сдержал стон. — Хорошая девочка, — с этими словами на её ягодицу пришёлся сильный шлепок, и Гермиона вскрикнула. «Господи, прости её грешную душу». В следующее мгновение Драко грубо дёрнул её на себя, тесно прижав к своей ширинке и очень ясно давая ощутить напряжённый член в брюках. У Гермионы расширились глаза, и она с трудом сглотнула накопившуюся во рту слюну. — О, чёрт, — простонала она, подаваясь к нему плотнее. Дыхание сбилось, когда она услышала тихое шипение позади себя и горячие руки, которые легли на её бёдра, жёстко сжимая кожу. Теперь в ней не было длинных пальцев, и это чувствовалось слишком пусто. Слишком влажно. Слишком горячо. — Смотри, какой послушной ты можешь быть, Грейнджер. Твоя покорность может быть такой же прекрасной, как и твой вечно язвительный язычок, — хрипло произнёс Драко, вжимаясь в её промежность внушительным бугром на брюках. — Драко… пожалуйста, я хочу дотронуться до тебя, — сипло попросила она, когда верёвки на руках начали обжигать запястья от нетерпения. — Я знаю, милая, — Драко ещё раз медленно провёл пальцами по плетению, и затем невербально заставил его испариться. — Мы можем остановиться сейчас, — прошептал он, показательно убрав руки с её бёдер. — Нет, нет, пожалуйста, — умоляюще простонала Гермиона, найдя в себе силы обернуться. Драко выглядел… Господи, он выглядел невероятно. Преступно сексуально. Мерлин, это должно быть незаконным. Их губы разделяло мизерное расстояние, которое сейчас казалось слишком большим. Его руки легли на её талию, всё ещё давая шанс передумать, прежде чем они снова столкнулись губами в жадном поцелуе. Гермиона упала на спину, обвивая Драко ногами и одновременно пытаясь дотянуться до пряжки ремня. Громкий лязг, прерывистое дыхание, и она ощутила, как головка члена упирается в неё. — Последний, блять, шанс, Грейнджер, — Малфой выглядел так, будто он был на грани. Его пальцы настолько сильно сжимали её талию, что становилось больно. Гермиона лихорадочно помотала головой, и только Мерлин знает, что это значило. Она не хотела останавливаться, но слова из неё точно бы сейчас никто не вытянул. Кроме фраз «Драко» и «О, Боже» она ни на что больше не была способна. Он медленно погрузился в неё, и у Гермионы в ушах забила кровь. Она отдалённо услышала громкий стон, но только потом поняла, что этот звук издала она. Они не отрывались друг от друга ни на секунду, будто боясь упустить малейшую эмоцию на лице другого. Стенки влагалища плотно обхватывали его и уже начали пульсировать от накрывавших девушку эмоций. Драко хрипло застонал, а его зрачки максимально расширились, когда он вошёл в неё до конца. Гермиона судорожно хватала ртом воздух, подстраиваясь под его размер и стараясь расслабиться. — Чёрт, в тебе слишком хорошо, — Драко наклонился к её груди, вобрал в рот напряжённый сосок, чуть прикусывая. Гермиона выгнулась и закатила глаза от наслаждения, когда он взял темп и стал массировать чувствительную грудь. — Слишком… Гермиона провела пальцами по его острым скулам и зарылась ими в мягкие волосы, ощущая, наконец, то, что так долго не могла. Она протяжно застонала, когда Драко закинул одну её ногу себе на плечо, меняя угол проникновения. От количества ощущений мутнело в глазах, а кровь всё настойчивее била в ушах. У Гермионы приоткрылся рот в немом крике, когда от нового положения член задевал какую-то точку внутри неё, что вызывало всё более громкие стоны в ней. — Драко. Драко. Драко… — она всё повторяла его имя, задыхаясь, видя намёк на коварную усмешку на манящих губах перед собой. Гермиона мёртвой хваткой вцепилась в плечи Драко, комкая ткань рубашки во влажных пальцах. — Я хочу, чтобы ты кончила, Грейнджер, — прорычал он, жёстче вбиваясь в неё с каждым толчком. Гермиона видела, как сильно была сжата его челюсть, как влажные волосы липли к коже, и этого хватило. Хватило тёмного омута его глаз с серебристыми вкраплениями, что так сильно напоминало её уже давно знакомую спутницу — жёсткую джутовую верёвку. Хватило её жарких чувств, чтобы по её телу прошлась волна такого же жгучего удовольствия, и Гермиона содрогнулась, громко застонав и выкрикнув его имя. Она тонула в своих ощущениях, всхлипывая с каждым последующим толчком. Мышцы внутри неё сжимались и пульсировали, плотно обхватывая член и почти лишая Драко возможности двигаться. — Чёрт! — два сильных, глубоких толчка, и он излился в неё, уткнувшись в шею Гермионы и глуша собственные стоны. Они громко дышали в унисон, отходя от того, что сейчас произошло. Воздух в Выручай-Комнате пропитался влагой и электричеством, окутывая их с головой. Гермиона провела руками по лицу Драко, оставляя слабый поцелуй на его губах. Он открыл глаза и заправил мокрую прядь ей за ухо, а его губы дёрнулись в намёке на улыбку. — Я всё ещё хочу связать тебя, Грейнджер. Даже не надейся отвертеться, — усмехнулся Драко, снова склоняясь к её губам. — Даже не думала, — Гермиона улыбнулась, но потом нахмурилась, чувствуя дискомфорт в районе спины. Она протянула руку и приподнялась, вытаскивая чёрную, с серебристыми отблесками, верёвку из-под себя. Губы сжались, сдерживая рвущийся наружу смешок. Она всмотрелась в глаза напротив, которые с интересом изучали её, ловя каждое её движение, и улыбнулась краешком губ, когда эти самые глаза снова потемнели. Гермиона игриво провела пальцами вдоль верёвки. «Я хочу связать тебя» А она никогда не была против.