Оттенок дурмана

      «Не смотри на неё. Не смотри».       И всё же тянет взглянуть, как длинные утончённые пальцы ловко перебирают стебель за стеблем, ленту за лентой, скручивают узлы из верёвок, про которые солдаты наперебой говорили: «Самые тонкие, госпожа, какие только удалось в лагере достать!..» Исбель не пожаловалась и мягкой отзывчивой улыбкой тогда всех отблагодарила, при этом пронзив душу совсем неготовой к подобному девушки.       Райла следит за чародейкой украдкой, но дотошно, въедливо. Через несколько столов, за которыми шумно и весело, всегда бранно; вот только в присутствии госпожи Исбель всегда внезапно становится на добрую долю меньше ругательств. Солдаты услужливо стараются создать благоприятную атмосферу светскости, хоть какого-то приличия. Порят непотребные шутки, нелепо подбирая синонимы, пытаются вспомнить что-то менее чёрное; ну уж хотя бы не чернее доспехов нильфов!       Солдаты… кажется, тоже по уши влюблены. Если не все, то многие. В лицо, пусть испещрённое морщинами из-за отказа от магического омоложения, но преисполненное весенним цветением. В давно объятые серебром волосы, вечно странно колышущиеся. Райла кусает изнутри нижнюю губу, когда видит, как вместо вплетения в верёвочную косу бутона чемерицы Исбель украшает им свои локоны. Чародейке до ужаса идёт фиолетовый цвет. Впору объявить её преступницей.       Ещё несколько глотков эля, и воительница отправится восвояси из столовой. Однако на втором глотке её передёргивает от всё той же неожиданности, прикосновения пугающего непознанного. Все эти цветочные запахи… Они усиливаются сами по себе? Просто из-за возрастающего количества украшений, которыми Исбель стремится создать уют в месте общего расслабления? Райла смотрит по сторонам. Надеется, что делает это не слишком панически. Надеется, что кто-то ещё это чувствует — буквальное цветочное наваждение, дурманящий яд. А затем взгляд Райлы в очередной раз натыкается на фигуру чародейки.       Чародейки, которая смотрит на неё в ответ.