ca sent l'amour ici

      Гарри годами думал, что ненавидит Малфоя.       Он был уверен, что ненавидит его эти самоуверенные ухмылки и выражения лица, так и говорящие о его превосходстве. Надменно вздернутую бровь, ярко выделяющуюся ямочку на левой щеке.       Ненавидит, как громко тот говорит и тянет слова. Как одним звуком своего голоса сосредотачивает все внимание Гарри на себе, не дает покоя.       Ненавидит его весь из себя идеальный внешний вид и повадки аристократа. Вечно прямую спину и непроницаемую маску на лице, из-за которой никогда нельзя было понять, о чем он думает на самом деле.       Ненавидит его, черт побери, заразительный смех и, тяжело признавать, смешные, хоть и обидные шутки. Его острый ум и харизму.       Ненавидит его язвительность и саркастичность. То, как он режет оппонента своим языком, словно бритвой.       Ненавидит его яркие серые глаза, все время горящие вызовом и пробуждающие в Гарри все самое худшее. Всё то, что он боится показывать рядом с друзьями, считая эту свою сторону недостойной.       Ненавидит его, казалось, безграничную популярность и влиятельность. То, как он, словно магнит, собирает вокруг себя поклонников и поклонниц, охотно закрывающих глаза на все его недостатки, которых он никогда и не скрывал.       Ненавидит его.       Гарри был в этом уверен. Был.       Сейчас же, сидя в общей гостиной восьмого курса и, совсем не скрываясь, глядя на этого нового Малфоя, Гарри наконец готов признать, что ошибался.       На самом деле он ненавидит то, каким тихим, забитым и несчастным стал Малфой, вернувшийся вместе со всеми на восьмой курс.       Ненавидит его болезненную худобу и бледность. Его нездоровый вид и то, как часто Малфой сидит в одиночестве гостиной ночами, кажется, даже не моргая.       Ненавидит чёрные синяки под потускневшими глазами, что избегают любого зрительного контакта. Как он даже не смотрит на Гарри, когда проходит мимо в коридорах или сидит в Большом зале, без энтузиазма ковыряя еду.       Ненавидит его тихий, забитый голос, что раздаётся теперь лишь в случае крайней необходимости. Голос, без которого весь мир для Гарри будто звучит теперь через толщу воды.       Ненавидит, что за несколько месяцев ни разу не видел даже маленькой ухмылки на его уставшем лице. Не слышит искреннего смеха, который, как бы Малфой ни раздражал Гарри, всегда заставлял уголки губ подниматься.       Ненавидит то, что Малфой теперь всегда и везде один, ненавидимый и гонимый всеми.       Гарри ненавидит смотреть, как руки Драко дрожат. Они, блять, почти все время дрожат.       Ненавидит судьбу и войну за то, что она превратила яркого, полного жизни и внутренней энергии парня в это.       Даже не тень себя из прошлого. Ничего не осталось. И Гарри, как ни старается, не может поверить, что где-то там внутри сохранились хотя бы крупицы прошлого Драко Малфоя.       Гарри не верит, но, кажется, больше всего на свете хочет увидеть его улыбку хотя бы ещё раз.       Это не имеет никакой логики, Гарри не понимает себя и своих чувств. Столько лет он верил, что ненавидит Малфоя, а теперь… теперь…       — Гарри, ты чего? — Джинни садится на подлокотник кресла, в котором Гарри с начала года стал коротать вечера, и целует его в щеку. Гарри улыбается, как он надеется, не вымученно.       — Все в порядке. Просто задумался. Ты что-то хотела?       Джинни расплетает хвост, и ее яркие, как зарево, волосы рассыпаются по плечам. Даже после всего, что ей пришлось пережить, она горит. Она живая, она здесь, и она любит его. А Малфой… Он…       — Вообще-то да. Можешь помочь мне с эссе по ЗОТИ? У меня в комнате.       Она стреляет карими глазами и соблазнительно улыбается. Гарри давит подобие улыбки и в ответ и, бросая последний взгляд на сгорбленную спину Малфоя, встаёт с места.       — Конечно.       Гарри уходит под руку со своей девушкой, не замечая взгляда больных глаз, что провожает его спину до самого поворота.       Наверное, так будет лучше?