ca sent l'amour ici

      Драко стоял перед простым зеркалом в полный рост, разглаживая невидимые складочки на рубашке. Действие было скорее нервное, чем осознанное, что подтверждало бледное, слегка испуганное лицо и нервно покусанные губы парня. Малфой пригладил волосы, задаваясь немым вопросом, как и зачем он укладывал их раньше каждый день. Он не подвергал их ничему большему, чем примитивное расчесывание с тех пор, как четыре года назад (ещё в самом начале их с Гарри отношений) Поттер растрепал его блондинистую шевелюру, сказав, что ему так идёт больше и он становится похож на мальчишку-шестикурсника. Драко тогда почти заплакал, а Гарри ласково обнял его, гладя по спине. Оба понимали, почему Малфой так отреагировал. Ведь он и есть всего лишь мальчик.       Чем дольше Драко смотрел на своё отражение, тем страшнее ему становилось. Это, кажется, спектрофобией называют? Хотя, в его случае, это скорее банальный невроз.       Малфой шумно сглотнул, пытаясь тем самым протолкнуть ком в горле дальше — куда-нибудь в пищевод, например — однако тот разросся до колоссальных размеров и намертво встал поперек глотки. Драко прикрыл глаза, вспоминая всё, связанное с Гарри — смех, горящие глаза, мягкие вечно растрёпанные волосы, ласковое выражение лица, спокойный голос, тёплые руки и многое-многое другое. Переждав приступ паники, он, собрав волю в кулак, вернулся к зеркалу.       Чёрная рубашка, чёрные брюки, чёрные туфли и чёрный галстук, неизменно ассоциировавшийся у Драко с удавкой. Поборов желание сорвать чёртов кусочек ткани, стянуть туфли, оттоптав задники, и разорвать на себе треклятую рубашку, растрепав волосы, Малфой дрожащей рукой потянулся к любимым мамой запонкам с гравировкой змеи, хищно поблескивающей глазками-жадеитами, которые она подарила ему в честь успешного окончания пятого курса. Делить первое место по успеваемости вместе с Грейнджер было обыденно, однако Нарцисса всё равно любила поощрять успехи любимого и единственного отпрыска.       Драко ловко справился с украшениями. Оставалось лишь надеть чёрный пиджак, и он готов.       Всего лишь взять его со спинки стула, продеть руки в рукава — и готово.       Такая мелочь.       Как конфетку у ребёнка отобрать, если этот ребёнок, конечно, не Крэбб.       Или как приготовить бодроперцовое.       Но, Мерлин, он просто не мог этого сделать.       Паника вновь стала накатывать с новой силой, уже грозясь вылиться в серьёзную истерику, как в комнату бесшумно и, как и любой герой, вовремя вошёл Поттер. Оценив обстановку буквально за долю секунды, он подцепил одной рукой злополучный предмет одежды, другой рукой прижимая Драко к своей груди. Руки буквально зачесались от желания испортить ему прическу.       — Давай никуда не пойдем, — Малфой, слегка успокоившись, прижался к крепкой груди, грея заледеневшие от волнения пальцы в тёплых ладонях спасителя.       — Нельзя, любимый, мы уже три раза откладывали эту встречу. Больше нельзя.       — Льзя, — Малфой, как маленький ребёнок, повернув голову буркнул это где-то в районе подмышки Гарри, ухом слушая ровный стук его сердца. И плевать ему было, что он действительно теперь может помять рубашку.       — Драко… я бы рад был не подвергать тебя такому стрессу, но ты ведь знаешь, что рано или поздно это придется сделать.       — Давай поздно.       — То есть, замуж за меня ты хочешь выйти тогда, когда мы уже ходить без посторонней помощи не сможем? А то я сомневаюсь, что ты раньше созреешь.       — Мы можем сыграть свадьбу и без этого, — голос Малфоя звучал уже куда менее уверенно, что выдавало одно: он сдался и смирился.       Драко, скосив взгляд на свою правую руку, с безграничной нежностью и любовью полюбовался помолвочным кольцом, которое Гарри надел ему на палец, получив «да» на предложение, от которого просто нельзя отказаться. Кольцо блестело на пальце уже более полугода, однако сердце замирало каждый раз, как он на него глядел.       — Я хочу попросить у твоей мамы благословения. Всё же, если бы не она, то не было бы ни меня, ни нас.       — Меня без тебя бы тоже не было, — у блондина на спине выступил холодный пот и пробежались мурашки.       Ещё год после окончания войны ему снились кошмары, в которых Гарри то убивает Темный Лорд, то пожирает Адское пламя, то он не просыпается на руках здоровяка Хагрида, умерев взаправду. Гермиона, которая всегда увлекалась психологией, проникнувшись проблемой избранника лучшего друга, провела с ним несколько сеансов, выявив причину. Малфой чуть не отключился от шока, ужаса и горя, обрушившихся на него в тот момент, когда Волдеморт с ПСами смеялись над смертью его Гарри. Этот момент нанес серьезный ущерб психике Драко. Справиться с чередой кошмаров ему помогли зелья и Гарри, обнимавший его во сне и шептавший что-то успокаивающе-ласковое после каждого резкого пробуждения.       Поттер, почувствовав, как где-то возле сердца затягивается тугой теплый узел от произнесенных Малфоем слов, поспешил отвернуть голову, пряча выступившие на глазах слёзы. В послевоенные годы он стал предельно сентиментальным, и Драко непреднамеренно часто заставлял его сердце сладко сжиматься, а глаза увлажняться.       Заметив, что парень расслабился, Гарри помог ему надеть пиджак. Заботливо поправив костюм, Поттер взглянул на рассеянного Драко.       — О чём думаешь?       — О том, что впервые за четыре года одеваюсь… так. Я последний раз так одевался, когда…       — Да, знаю, — Поттер вновь притянул Малфоя к себе.       — Мне тогда этот образ выбрала мама. Сказала, что я в нём выгляжу, как принц, а я ответил, что принцы наёмниками не бывают. Она заплакала.       — Ну, выглядишь ты в нём действительно восхитительно. Правда, без него ещё лучше, — Гарри, заметив, что Драко всё сильнее скатывается в вязкую тьму горестных воспоминаний, решил разбавить атмосферу. Малфой несильно ткнул его локтем в бок. — Ау!       — Так и знал, что тебе от меня нужен только секс!       — Неправда.       — Неправда, — легко согласился Драко. — Знаешь… Я ведь не видел её уже три года. Даже на колдофото. С одной стороны, я понимаю, что это стыдно и неправильно — я ведь её сын. А с другой — мне кажется, увидь я её лишь мельком, уже бы не смог дальше спокойно жить. Понимаешь? — Гарри крепче обнял его, поддерживая без слов.       — Понимаю. Даже несмотря на то, что всю жизнь у меня не было родителей, я понимаю тебя, Драко. И это нормально. Ты хороший сын и ты тоже имеешь право быть слабым и уязвимым. Я уверен, что любой бы тебя понял. А уж твоя мать тем более. Она воспитала прекрасного человека. И не спорь, иначе укушу! — пригрозил Поттер, увидев, что его парень уже готов возмущаться, — Прекрасного человека! Которого мог воспитать лишь такой же прекрасный человек.       — Знаешь… Мама сделала для меня так много. Возможно, моё детство было омрачено некоторыми моментами, но мама сделала его настолько счастливым, насколько это вообще возможно. В семьях нашей породы с детьми всегда сидела и занималась нянька. Они росли без родительского внимания, получая от них лишь сухие уроки воспитания и неправильные взгляды на жизненные ценности. Я, кроме этого, получал кучу любви, ласки и заботы от матери, не отходившей от меня всё время. У меня даже няньки постоянной не было, мама занималась мной одна. Отец тоже играл немалую роль в моей жизни, но в сравнении с мамой, его было ничтожно мало. Я помню, как мама в тайне от отца рассказывала мне маггловские сказки перед сном. Однажды даже рассказала мне про маленького мальчика со шрамом, победившего в одиночку настоящее зло. До шести лет я думал, что это просто выдумка, как и остальные истории, а потом узнал, что это всё правда. Узнал, что я его ровесник и захотел стать лучшим другом этого маленького смелого героя, ну, а дальше ты сам знаешь.       — Ты вел себя, как падла.       — Я был маленький!       — С третьего курса ты уже маленьким не был.       — Это был флирт, — Гарри только фыркнул в ответ. — Мама, кстати, поняла, что я в тебя влюблен даже раньше меня самого. Помню, я спросил её, как она узнала, на что она мне показала письмо, которое я отправил ей на втором курсе. В нём двадцать раз было написано слово Поттер. Письмо, кстати, было на сто с малым слов, — брюнет, не удержавшись, рассмеялся, утыкаясь лбом в лопатку Драко. Малфой тоже улыбнулся, окончательно избавляясь от прежнего напряжения, — Вот тебе смешно, а мама после этого письма месяц ходила, как неприкаянная. Малфои же влюбляются один раз и навсегда. Она очень боялась представить, как я буду справляться с этим в будущем.       — По-моему, мы отлично справляемся. — Гарри, развернув парня лицом к себе, мягко поцеловал того в уголок губ. Малфой незамедлительно ответил.       После недолго нежного поцелуя, Драко продолжил.       — И всё же несмотря на то, что перечислить всё, что мама сделала для меня невозможно, больше всего я ей благодарен за то, что она спасла тебе жизнь.       Поттер крепко обнял Малфоя, вовлекая того в новый поцелуй. Глаза предательски пекло, а сердце билось так, будто пыталось вылететь из груди, как бабочки, щекочущие Гарри где-то между ребер своими крыльями.       Передав через поцелуй всё, что осело патокой на безнадежно влюблённом сердце, Гарри заглянул в родные глаза.       — Я люблю тебя, ты знаешь?       — Знаю.       Постояв в уютных объятиях ещё несколько минут, Гарри всё же выпустил парня из кольца рук. Он спешно вышел из комнаты, бросая на ходу:       — Сейчас принесу цветы. Подготовь портключ.

***

      Драко просто терпеть не мог аппарацию. Особенно на такие большие расстояния. Особенно с кем-то вместе, а не в одиночку. И, наверное, не будь он так дезориентирован предстоящей встречей, то начал бы привычную гневную тираду, проклиная всех и вся, пока Поттер бы насмешливо на него смотрел, смеясь на особо эмоциональных восклицаниях.       Относительное умиротворение, которое Малфой обрёл дома, резко испарилось, и он еле подавил желание попросить Гарри немедленно отменить их планы и вернуться назад. Поттер, всегда чутко чувствовавший своего любимого, ободряюще сжал его руку.       Вечер только-только стал опускаться на небольшой, но по-сказочному красивый, город Вуван. Франция, обычно радовавшая жильцов и туристов высокими температурами в июне, встретила лондонских гостей прохладным ветром и грозно свисающими с посеревшего небосвода тучами. Редкие лучи, сумевшие пробиться сквозь толщу обозленных на мир облаков, освещали влажно блестящую траву. Кажется, недавно прошёл дождь.       Портключ был настроен идеально, потому перенёс парней прямо к необходимой локации. Возможно, если бы не цель визита, ребята бы с радостью примерили на себя роль туристов, осмотрев город, в котором небольшую часть своего детства провела Нарцисса Малфой (тогда ещё Блэк). Однако и небольшого промежутка времени ей хватило на то, чтобы влюбиться в это место и пронести эту любовь с собой сквозь долгие годы.       «Возможно, когда-нибудь. Но точно не сейчас и не в ближайшее время.» — решил про себя Поттер.       Большие чёрные ворота, выполненные в готическом стиле, были призывно открыты, будто зазывая людей за высокую каменную ограду. От таких ассоциаций Гарри слегка передернуло, но тот продолжал сохранять безмятежное выражение лица. Сейчас он должен быть предельно спокойным — как только Драко увидит его слабость, тот совсем расклеится. Малфой же тупо смотрел перед собой, нервно сжимая в руке букет маков*, кричащих кроваво-красным на фоне чёрного одеяния парней.       — Пойдём, — Поттер мягко потянул Драко за собой, оставляя ворота позади.       Оба смотрели по сторонам, особо не задерживая ни на чём своего взгляда. И, как ни странно, с каждым новым шагом Малфой постепенно успокаивался, наполняясь странным умиротворением и ощущением, будто он делает что-то правильное.       Спустя несколько минут ходьбы по слегка заросшим травой тропам, Драко, окончательно избавившись от мандража, нашёл искомое.       Вокруг понуро торчали могильные плиты, стояли сиротливые кресты, скорбно выглядывали из-за оград помпезные статуи и белели громоздкие склепы; листва на редких кустах тихо шуршала, будто нашептывая что-то поэтичное и, наверняка, смертельно грустное. Парни были одни на кладбище, окруженные монументами призракам прошлого людей, которых они никогда не знали и знать не могли.       Белая могильная плита, на фоне некоторых статуй выглядящая неприметно и уныло, находилась почти на краю кладбища. От остальных её отличал лишь искусно выполненный белый крест и выгравированное на плите павлинье перо, над которым изящным почерком чернела надпись на французском, гласившая «Нарцисса Малфой (Блэк). Любимая жена и мать. Спи спокойно, наш смелый ангел.»       Положив цветы на холодный могильный камень, Драко опустился на колени, совершенно не задумываясь о сохранении чистоты костюма. Гарри сел рядом с ним, тут же переплетая пальцы их рук. Малфой благодарно слегка ему улыбнулся.       Мёртвую тишину кладбища нарушил спокойный мужской голос:       — Здравствуй, мама.