ca sent l'amour ici

      В просторном зале, освещаемом лишь предзакатными лучами вкусного маренгового цвета, всюду звучали громкие разговоры, смех и приглушенная, ненавязчивая музыка. Среди гостей ловко лавировали официанты с подносами, предлагая каждому встречному закуску или напиток. Стены были украшены в некоторой степени броско, но не безвкусно. Наиболее заметным украшением являлась длинная бархатная лента красного, желтого, ультрамаринового и зеленого цветов с переливающейся серебристой надписью, гласящей: «ВСТРЕЧА ВЫПУСКНИКОВ».       Для Хогвартса такого рода мероприятия были совершенно не типичны, а если точнее, данная встреча была первой в истории учебного заведения. Инициатором нововведения стала директор Макгонагалл, посчитав, что бывшим ученикам школы будет приятно, а возможно и полезно, встретиться всем вместе спустя пять лет после выпуска. Идея была хорошей хотя бы потому, что именно выпускников 1998 года связывало много большее, чем совместные пары, преподаватели и соревнования по квиддичу.       О встрече выпускников всех гостей предупредили за месяц до назначенного дня. Минерва хотела организовать всё так, чтобы как можно большее количество волшебников смогли встретиться в этот день. К её счастью, вся параллель, за исключением пары человек, изъявили желание прийти.       И вот, молодые люди уже на протяжении нескольких часов обменивались любезностями, общались на отвлеченные темы, шутили и улыбались. Чувство ностальгии и зенозины* закрались в душу каждого присутствующего, однако давили не настолько сильно, чтобы вызвать желание поспешно ретироваться домой. Атмосфера сплоченности, дружелюбия и почти детской беззаботности правили этим вечером, однако не всем суждено расслабиться и насладиться хорошей компанией.       Золотое трио в своём привычном составе стояло немного поодаль основного скопления людей. Со стороны могло показаться, что друзья что-то спокойно обсуждают, как в старые добрые, но на деле все куда менее прозаично.       Мужчина средних лет, одетый во все белое, остановился рядом с молодыми людьми, в сотый раз за вечер предлагая напитки. Гермиона спешно подхватила два бокала игристого вина, тут же впихнув их в руки Рона, беря еще один бокал с благодарным кивком. Мужчина окинул её равнодушным взглядом и продолжил свой путь через весь зал.       Пока Грейнджер копошилась в сумочке одной рукой, пытаясь что-то найти в этой черной дыре, Рон дотронулся локтем до спины Гарри, который на это прикосновение никак не отреагировал.       Герой Магического мира продолжил, словно завороженный, исподтишка наблюдать за осанистым парнем в дорогом белом костюме, который, стоя спиной, слежки за собой не замечал. Поттер не видел его лица, но, даже не закрывая глаз, во всех красках мог представить его бледное лицо, выдающее скупые эмоции на речи собеседника, его спокойные глаза дымчатого цвета, излучающие превосходство и некоторую саркастичность, его розоватые губы с капризным изгибом, которые почти всегда демонстрируют усмешку. Гарри слишком часто видел это лицо в Хогвартсе и во снах, посещающих его последние пять лет.       Солнце окончательно спряталось, даруя блондинистым волосам их привычный платиновый оттенок. Драко Малфой повернулся, представая перед Поттером в профиль, попутно здороваясь с бывшей слизеринкой, подошедшей к нему со смущенной улыбкой. Парень был с ней холоден, но учтив. Несмотря на этот факт, Рон расслышал, как скрипят зубы Поттера. Чертов ревнивец.       — Гарри, очнись ты уже наконец! — не выдержал Уизли. Поттер тут же вернулся из своего собственного мирка, поспешно глядя на друга, краем сознания надеясь, что Малфой не заметил его пристального взгляда.       — Я тебя слышу, Рон. Просто немного отвлекся.       — Немного отвлекся на четыре часа. Ну да, с кем не бывает, — с иронией вступила в разговор Гермиона, протягивая рассеянному другу бокал.       Гарри лишь закатил глаза, признавая поражение.       Поттер и сам понимал, что так бесстыже и неприкрыто разглядывать кого-либо — моветон, да и в целом не лучшее занятие, но ничего с собой поделать не мог. Благо, друзья относились к его помешательству не только с пониманием, но и с поддержкой.       Последний раз Поттер с Малфоем разговаривали, да и находились в одном помещении, возле здания суда после заседания по делу о виновности Драко Люциуса Малфоя — пожирателя смерти. Хотя, исходя из результатов заседания, дело было о его невиновности. Гарри, принимавший наиболее активное участие в защите подсудимого, своей неугомонностью, статусом в обществе и неоспоримыми фактами добился для бывшего школьного врага наиболее мягкого приговора. На тот момент брюнет и сам не понимал своих мотивов, что уж говорить о Драко, чудом избежавшем Азкабана. Но, несмотря на все сомнения и терзания, Малфой, оставшись с Поттером один на один, искренне и даже как-то ласково тому улыбнулся, порывисто обнял и тихо сказал:       — Спасибо тебе, Гарри. За всё.       И поспешно аппарировал, оставив обескураженного Поттера стоять посреди улицы одного, слушать бешеный стук своего сердца и ощущать фантомное тепло везде, где касался его Драко. Тогда-то Гарри всё понял.       Воспоминание об этом дне грело героя даже в самые тяжелые и мрачные моменты. Не спасало оно лишь от мыслей о горечи неразделенной любви.       Друзья, хоть и были крайне увлечены друг другом, слепыми не были, поэтому после многочисленных допросов Гарри сдался и выдал им всё, что беспокоило его каждый день. Гермиона приняла новость с пониманием, хоть и была бесконечно удивлена, а вот Рон еще два месяца ходил сам не свой, в конечном итоге все же приняв правду. Поттер благодарил судьбу за таких друзей.       Но первым связаться с Малфоем Гарри отказывался наотрез, даже после угроз Грейнджер, что та воспользуется непростительным.       Встреча выпускников свалилась на Гарри, как снег на голову. Гермиона через десяток рукопожатий выведала, что Малфой на встрече присутствовать будет со стопроцентной вероятностью, сообщив эти сведения Поттеру. Тогда Гарри понял, что это, кажется, подарок судьбы. Он каждый вечер до мелочей продумывал свой план действий. После долгих рассуждений Гарри пришел к выводу, что его смелости хватит, в лучшем случае, чтобы предложить Малфою дружбу. Рон с Гермионой на план друга лишь закатывали глаза, но спорить не стали — вдруг Поттер струсит и вообще на встречу не явится.       Гарри миллион раз представлял себе этот вечер, их разговор и все возможные варианты его развития.       В очередной раз очнувшись от тягостных раздумий, Гарри заметил, что по залу уже разносится новая мелодия. Куда более громкая и ритмичная. Темное помещение начало освещаться разноцветными вспышками света, а люди постепенно стали подтягиваться на танцпол.       Это означало две вещи: что вечер уже в самом разгаре и что Поттеру пора действовать.       Бросив на друзей встревоженный взгляд, Гарри выпил содержимое бокала залпом, впихивая опустошенный сосуд в руки Уизли. Гермиона одними губами пожелала другу удачи, на что Поттер рассеянно кивнул ей, скрываясь в толпе.       Благо, светлая макушка Драко маячила где-то возле входа в зал, поэтому искать его не пришлось. По правде говоря, Поттер бы нашел его даже из огромной толпы таких же блондинистых голов, однако эта мысль для него была не из приятных, поэтому он быстро отогнал её от себя.       Когда Гарри находился к Драко уже достаточно близко, чтобы разглядеть его, просто ангельски красивое, лицо, он заметил, что сердце его колотится, как птица в клетке, а кончики пальцев неприятно покалывает. Гарри в ту же секунду подумал остановиться, чтобы задушить в себе позорный порыв сбежать, однако встретился взглядом с Малфоем. Драко смотрел на него как-то непривычно: серьезно и совсем немного взволнованно. Однако ухмылка на его губах становилась лишь шире, а сам аристократ приветственно кивнул старому знакомому. Поттер почти подавился воздухом.       — Поттер, — непривычно спокойно бросил блондин, когда герой подошел к нему максимально близко, — Решил со мной поздороваться? Удивлен.       Не обращая никакого внимания на насмешливый тон собеседника, Гарри положил руку на плечо, скрытое под белоснежной рубашкой, замечая, что Драко, кажется, слегка дернулся.       — Послушай, мы могли бы с тобой поговорить… С глазу на глаз?       — Сейчас? — удивленно спрашивает Малфой и, получив утвердительный кивок, следует за брюнетом в плохо освещённый коридор, отмечая, что плечо от контакта с сильной рукой Поттера почти что горело. — Ты хочешь меня убить и привел сюда, чтобы не было свидетелей?       Малфой слегка нервно засмеялся, пытаясь разрядить атмосферу, но внутренняя напряженность Поттера охватывала и его.       — Ты хотел мне что-то сказать? — бросил Драко спустя несколько секунд молчания, приложив все возможные усилия, чтобы звучать максимально равнодушно.       — Да... Я… хочу обнимать тебя, целовать тебя, быть с тобой, спрятать тебя ото всех, чтобы никто не мог засматриваться на твоё идеальное лицо или тело, хочу приносить тебе завтрак в постель, отдавать тебе всего себя, проводить с тобой каждую свободную секунду своего времени, защищать тебя, я хочу, чтобы ты любил меня так же, как я люблю тебя…       В коридоре воцарилось гробовое молчание.       Драко, с лицом и шеей светло-пунцового цвета, смотрел на Поттера огромными глазами, отказываясь верить в реальность происходящего. Приложив титанические усилия, парень подавил подкативший к горлу нервный смешок. В голове стоял шум пульсирующей крови, однако даже через него Малфой расслышал обреченный стон из уст еще более красного, чем он сам, Поттера, прячущего лицо в ладонях.       — Гермиона… — жалостливо протянул брюнет, не отрывая ладоней от лица.       — Ч-что… Гермиона?       — Кажется, она подлила мне зелья правды в вино… О, Мерлин, за что мне всё это?       Малфой, к которому по крупицам возвращалось самообладание, решил не медлить и использовать действие зелья с максимальной пользой, спросил:       — То есть, ты не это мне собирался сказать?       — Нет, — с громким жалостливым вздохом Гарри все же поднял голову, однако смотрел куда угодно, но не на Драко.       — И что ты собирался сказать?       — Я хотел предложить тебе зарыть топор вражды и стать друзьями.       В этот момент в темноте коридора раздался громкий смех. Гарри вытаращил глаза, уставившись на Малфоя, что, заливаясь хохотом, еле стоял на ногах. В груди брюнета стало разливаться нечто похожее на обиду, а в голове пронеслось: «Я безнадежен».       Драко же, совсем неожиданно для Гарри, взял его за руку, вызывая табун мурашек, пробежавший электрическим разрядом по телам обоих.       — Никогда бы не подумал, что буду так благодарен Грейнджер, — сказав это, Малфой ласково улыбнулся, глядя в два зелёных омута напротив, ощущая, как счастье заполняет всё его нутро.       — Это значит, что…? — протянул Поттер с надеждой и обожанием.       — Это значит, что теперь ты — мой парень. И возражения не принимаются.       Гарри лишь обнял его, прошептав на ухо:       — Я и не собирался возражать…       Гермиона с Роном, все это время прячущиеся за углом, с облегчением вздохнули, делая колдографию.       Это так, на память.