ca sent l'amour ici

      Шум волн, приятный запах морского бриза, которым, казалось бы, полностью пропитались лёгкие жителей и туристов популярного итальянского городка Римини; мягкие лучи солнца, которые буквально через час начнут окрашивать всю округу в различные оттенки красного и нетерпеливое предвкушение сопровождали Драко в этот вечер, пока тот сидел в плетёном кресле на балкончике третьего этажа виллы, которую они с Гарри сняли на ближайший месяц.       Малфой чувствовал умиротворение, блаженно откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. За стенами балкона находилась кухня, поэтому аристократ мог отчетливо слышать копошения своего парня, который был занят приготовлением пирога с зелеными яблоками — любимого пирога Драко.       Малфой абсолютно не пожалел, что согласился на спонтанное предложение Поттера провести весь июль, нежась под солнцем у моря в магловском итальянском городке. Сперва аристократ не разделял восторга парня от приближающегося отпуска — уж чересчур немагический мир был для него неизведанным и чуждым, но ради Гарри Драко был готов потерпеть. Даже согласился на магловскую одежду — слишком ему было бы жарко в его привычных костюмах.       Парень ожидал скучного и оседлого времяпрепровождения в компании любимого человека, однако уже в первый день после прибытия в Римини Драко осознал, что ошибался.       Дни в отпуске разительно отличались друг от друга.       Порой пара заглядывала в караоке и коктейль-бары, коих в данном городе было бесчисленное множество, однако надолго там не задерживались; то проводили дни в компании исключительно друг друга, до обеда валяясь в постели, а вечером устраивая танцы под музыку из радиоприемника, чаще всего плавно переходящие из гостиной в спальню; то парни проводили весь день на побережье: Драко сидел под зонтиком, спасая свою аристократически белую кожу от лучей беспощадно палящего солнца, а Гарри вел себя как рыба, лишь изредка выходя на сушу за поцелуем, после которого Малфой каждый раз причитал, что Поттер холодный, как противная лягушка Лонгботтома. Гарри смеялся, а Драко лишь закатывал глаза, улыбаясь в ответ.       Про магию они почти не вспоминали, перестав таскать с собой палочки уже на третий день отдыха.       Вечер в шумном ночном клубе Carnaby, который пара провела за танцами три дня назад, столь сильно вымотал их, что ближайшие несколько дней после него те единогласно решили провести в вилле или беззаботно плескаясь в море.       Естественно, зачастую даже ночная прогулка вдоль побережья превращалась в какой-то цирк рядом с Поттером, хотя нельзя сказать, что Малфою это не нравилось.       Он любил и тихие посиделки на берегу во время заката, и самые настоящие битвы за полотенце, и моменты, когда Гарри развеивал всё умиротворение криком: «Кто последний добежит до дома — моет посуду!», а потом подхватывал своего парня на руки, добегая с ним до виллы, и соглашался на ничью, вследствие которой посуду они мыли вместе под лёгкий джаз, ежедневно звучавший в их обители.       Прокручивая в голове две недели, которые они с Поттером провели на побережье, Драко даже не заметил, как его парень поставил на стеклянный стол поднос с пирогом и рафом. От аромата пряностей и яблок, блондин мгновенно вернулся в реальность, нежным взглядом то вгрызаясь в пирог, то лаская своего суженого. Гарри подвинул кресло максимально близко к своему парню, с умиротворенным вздохом плюхаясь в него.       — О чём задумался? — нежно произнёс брюнет, мазнув губами по виску Драко в целомудренном поцелуе. Пока второй трогательно улыбнулся, Гарри уже положил по куску пирога себе и Малфою.       — О том с каким наслаждением я буду смаковать этот дар богов, — усмехнулся парень, откусывая большой кусок от сладости. Сразу же за этим действием последовало довольное мычание, сопровождаемое блаженно прикрытыми веками. — Напомни мне, почему ты так редко его готовишь, а, Гарри Повар?       Драко вперился довольным взглядом в своего возлюбленного, подпитывая вкусовое наслаждение эстетическим. Гарри в свете лучей полыхающего оранжевого цвета выглядел, если не богом, то ангелом наверняка. Парень последние несколько дней не брился, поэтому на его лице нарисовалась лёгкая щетина, которая просто до одури нравилась блондину, хоть тот этого и не признавал. Смуглая кожа, окончательно растерявшая свою бледность за время отдыха, отдавала бронзой, а довольные зеленые глаза, на которые Драко всегда засматривался с придыханием и обожанием, улыбались, излучая свет.       Малфой был просто безнадежно влюблён и наслаждался этим.       — Ревную тебя к нему. Ты так влюбленно смотришь на этот пирог каждый раз, когда я его готовлю, что мне уже кажется, будто ты любишь его больше меня. — отвечает Поттер, отпив сладкий кофе с ореховым ароматом, ожидая, что его парень назовет того гриффиндурком, поцелует и скажет, что любит его больше какого-то там пирога. Очень вкусного пирога.       Однако блондин лишь хитро щурится, потянувшись за вторым куском, пожимая плечами, будто бы говоря: «Может, ты и прав».       Поттер же вперился в того недовольным взглядом, который Драко якобы не замечал, продолжая так любовно смотреть на лакомый кусочек яблочного рая, что в Гарри на секунду даже вспыхнуло сомнение, точно ли он ревнует Малфоя к выпечке в шутку. Быстро отбросив эту мысль, брюнет пришёл к умозаключению, что с блондином он стал действительно умалишённым.       Драко, хоть и был замечательным человеком со всеми своими близкими, язвительности, саркастичности и вредности своей не терял даже с ними. И лишь из этой самой вредности не дал Гарри то, что от него ожидалось.       Ну настоящая змеюка.       — Знаешь, — подал Малфой голос, уже чувствуя в себе дыру от пронзительного взгляда, — если ты сейчас спросишь меня, что я люблю больше: тебя или этот просто божественный, ароматный, сладкий пирог с зелеными яблоками — то я промолчу. Потом ты уйдешь, а я съем твою порцию, так что хватит так на меня смотреть и ешь уже!       Блондин продолжил трапезу, удовлетворенно замечая, что Поттер надулся, как маленький ребенок, отворачиваясь от стола.       Драко мягко смеется, встает из кресла, после чего садится своему любимому на колени, тут же зарываясь в его непослушные, жесткие от морской соли, волосы. Гарри обиженного выражения лица не меняет, однако кладет свою ладонь на поясницу блондина, поглаживая большим пальцем по коже, скрытой белой хлопковой майкой.       — Ну что ты надулся, — тихо говорит Малфой с хитрой усмешкой. Поттер — плохой актер, поэтому он больше не может играть обиженку, улыбаясь краешками губ.       — Ты такая язва, Драко. Не мог сказать: «Нет, дорогой, я тебя так люблю! Спасибо тебе за заботу и за то, что ты приготовил мне этот пирог! Ты самый лучший»?       Поттер комично хмурит брови, заглядывая в серебристые глаза, буквально искрящиеся весельем.       — Дорогой, я тебя так люблю! Спасибо тебе за заботу и за то, что ты приготовил мне этот пирог! Ты самый лучший! — послушно повторяет Малфой, чем вызывает у партнера тихий смех.       В это мгновение Драко распирает нежность и счастье, и всё, что приходит ему на ум — разделить с Гарри это чувство через поцелуй. Поцелуй со вкусом яблочного пирога.       Так он и делает.