Контрфорс

Трифолий - трёхлопастная розетка, мотив декоративного обрамления в виде трёх лепестков. Апрель. Ливерпуль В лиловых глазах отражались все цвета радуги. Зачарованный ребенок, открыв рот, смотрел как сквозняк колышет инсталляцию из тысяч атласных лент, свисающих с высокого потолка собора как огромный, живой витраж. - Видишь, какой красивый мобиль, жемчужинка, - тихо прошептала Гермиона дочери, которая так же смотрела на звезды, свисающие над её колыбелью. Ребенок не различал масштабов, сама же девушка даже не подняла головы, хоть инсталляция, стилизованная под ту, что несколько лет назад красовалась в сан-франциском соборе Грейс, действительно, потрясала. Сейчас девушку куда больше интересовал священник, благословляющий дочь. Конечно, это не было полноценными крестинами, но им двоим было достаточно. Покачивая свою жемчужинку, Гермиона старалась не думать о том, что она за год успела родить дочь, которая потихоньку училась ползать, а Драко… Драко в такой рекордный срок сделал не меньше, доказав в очередной раз миру как он великолепен в роли архитектора. Человек из него вышел так себе, парень - еще хуже, но профессионал - высшей пробы, ведь он успел завершить реставрацию сгоревшей крыши очень быстро. Конечно, не затем, чтобы Гермионе было удобно благословить их дочь, лишь спешил к свадьбе. Девушка не хотела представлять, что в конце мая он здесь сочетается браком. А потом, спустя какое-то время будет крестить их с Асторией детей. Не хотела, но представляла и , отчасти , потому была здесь. Её - не их с Драко, нет, лишь её - дочь была не хуже всех Малфоев. Даже лучше, ведь у нее была еще и человечная половина. Гермиона знала, что жемчужинка никогда не унаследует титул и не жалела об этом. Ей было - до закушенной губы, - жаль, что пока у девочки нет отца, а возможно, и не будет никогда, ведь после такого предательства подпустить к себе любого мужчину будет трудно. Потому она приехала в Ливерпуль. Предварительно, конечно, изучив расписание Драко на его официальном сайте, чтобы убедиться - в этот день парень будет очень-очень далеко. Чтобы благословить Люси в том же соборе, что и всех Малфоев. Потому что её девочка была такой же. Ни капельки не хуже, нет, ни капельки. Как-никак, это были её земли, её собор и её история. Не только дети Драко и Астории будут здесь крещены. Жемчужинка тоже имела право. По рождению. Это и только это Гермиона решила взять у Малфоев - право на благословение в Ливерпульском Соборе. Чтобы ощутить связь поколений. Больше ей ничего не было нужно. Это как-то странно утешало. Когда жемчужинку благословили, она странно, будто впервые за четыре месяца, выдохнула. Не сожалела, что пышных крестин не будет. Дала дочери что полагается, сделала её частью семьи, которая их прогнала и на этом с формальностями было покончено. - Это не важно, что ты - не Малфой, важно, что я тебя люблю. И тебе не нужно никакое графство, чтобы стать кем-то. Ты вырастешь достойным человеком, обещаю. - Тихонько шептала Гермиона. Она не посмела идти по нёфу. Просто не хотела никаких ассоциаций. Это было место для невест. Ей не хотелось даже на миг позволять себе сожалеть о том, что однажды и она могла пройти по проходу к человеку, которого любила. Это было уже не важно. Кольцо было продано. Она не вышла замуж, зато у Люси были коляска и прочее дороже, чем Гермиона могла бы себе позволить. Самое лучшее за счет “папочки”. Это даже злило. Что из-за ебанной несправедливости она воспользовалась деньгами Драко, а не заработала сама. Просто потому что Оливера не устраивал факт её беременности, будто она стала хуже работать! Она бы работала лучше, ведь была бы мотивация не только профессиональная, но и личная. Обеспечить дочь. Но пока было так. - Мммм, - когда она вошла в боковой нёф, разноцветные витражи окрасили бледно - аристократическое, какая ирония - личико девочки и она восторженно потянула ручки к магии света. Гермиона чуть замедлила шаг, позволяя дочери пищать от восторга. Жемчужинка - спасибо, спасибо, спасибо ебучая малфоевская генетика - родилась болезненной и вялой. Всегда была нетипично тихой для ребенка, что отнюдь не грело девушку. Потому, когда девочка радовалась, и её сердце наполнялось счастьем. И легкой грустью. Любви было недостаточно, чтобы ребенок был крепким. Любовь была такой бесполезной херней. Не защищала. Помогали лишь деньги, утекающие сквозь пальцы во время всех этих бесконечных визитов к педиатрам, аллергологам, дерматологам и прочим-прочим-прочим врачам. Гермиона хорошо слушала Драко, когда он делился историями из прошлого, потому прекрасно знала, почему на ярком солнце девочка жмурится и плачет: то жгло кожу и чувствительные глаза, поэтому они привыкли гулять лишь очень рано, а затем - когда сумерки опускались на город. Понимала почему у нее всё еще почти нет волос - лишь пара белых-белых прядок, почему та не могла переваривать её молоко и ещё сотня нюансов. Она злилась на генетику, однако при этом обожала свое создание, зачатое в любви - всё же они с Драко любили друг друга, когда сотворили ее. Жаль, правда, что каждый брошенный взгляд на дочь, кроме любви, вызывал у Гермионы боль. Потому, что жемчужинка была очень похожа на него. Девушка знала, пройдет время и воспоминания утратят свежесть, забудутся. Она уже почти не помнила смех Драко, просыпалась по ночам лишь от кошмаров с его “вон”, но слишком много еще помнила. Помнила и ждала, когда же все сотрется и останется лишь бесконечный трепет любви перед дочерью. - Это называется “витраж”, - объяснила Гермиона, пока девочка сердито хмурилась. Не понимала, почему ловит свет, но не может сжать тот в своем крохотном кулачке. - Ну-ну, ты его не поймаешь, солнце - оно свободное, жемчужинка. Знаешь, витражи возникли так давно. Не было ни тебя, ни меня, ни наших бабушки с дедушкой, - девушка остановилась, разворачиваясь спиной, чтобы дочь имела возможно ещё любоваться . Привычно держалась чуть в тени, чтобы блики падали на жемчужинку, но не обжигали глаза. Иронично, подумала она, что Драко бы сказал, что вот его предки в то время уже были. Естественно. Малфои были древнее, чем витражи. Наверное, вылупились из яиц вместе с динозаврами, оттого их кровь была так холодна. -Давным-давно, аббат Сюжер при строительстве церкви в Сен-Дени захотел… что такое? Не знаешь, где Сен-Дени. Это Франция. Вот подрастешь и съездим, трифолии еще сохранились. Так вот, он захотел придать свету особую магию. А, я не сказала, что такое трифолии - это такие розетки в готических соборах. - Вообще, не просто розетки, а трехлопастные, ведь “трифолия” переводится как “трилистник”, поскольку его история связана и с мифом об Актеоне, и со святым Патриком. - Голос. Голос, который она пыталась забыть. Голос холодный, как контрфорсы собора. Голос, который она иногда узнавала в плаче дочери. Голос Драко прозвучал у нее за спиной. Спокойный, ледяной голос в котором звучала не история трифолии, а вопрос “что ты здесь забыла, сука?”. Да, сколько бы ни прошло времени, Гермиона не забыла как парень назвал её в последний день. Сука. Она была матерью его ребенка. Растерянной девочкой, получившей положительный тест на беременность. А её обозвали и выгнали. Голос, который она рада была бы забыть, но он звучал. - Привет, Грейнджер. Что, не поздороваешься? Драко говорил уверенно, а смотрел с грустью в спину девушки, которая видимо с кем-то болтала по телефону. Он не видел её год. Целый год. Не видел и вот его единственный друг - собор - вдруг позволил ему на секунду столкнуться с той, с которой он встречался только во снах. Сцепив зубы, Драко ожидал, пока она развернется, впервые в жизни благодаря Асторию. Если бы не её истерика по поводу “что это за уродство в соборе висит, разберись!”, он бы ни за что не приехал в Ливерпуль и… Боже, как он был рад и разбит одновременно. Хоть фраза будущей женушки лишь подчеркнула насколько они разные. Астория думала, что так бездарно украсили собор к пасхальным праздникам, на деле же просто подобным образом Драко выражал свою тоску по Гермионе. Создавая живой витраж из лент, он как бы признавался себе и всему графству Дерби - тем, у кого было открыто сердце - что все ещё любит её- неповторимую цыганку, и шуршащие, как юбка, ленты, напоминали о ней. Такой яркой и живой! “А, может, Астория понимает слишком много… “ - промелькнуло равнодушно у Драко. Какая, собственно, разница? Гермиона же оцепенела. Хуже придумать было нельзя. Она знала, как выглядела. Как девчонка, желающая проспекулировать на ребёнке, раз была здесь. Но не развернуться было нельзя. Всё же она знала, что тайное становится явным, потому, прижав дочь покрепче, резко развернулась. И посмотрела мимо. Просто мимо. Куда-то туда, к выходу. Вдруг осознавая, что они стоят у двери той исповедальни, где обещали друг другу любовь. - Ну, здравствуй, - просто сказала она, надеясь, что зажмурившаяся жемчужинка не откроет глаз, хоть белесые ресницы выдавали происхождение. - Привет…. - вся самоуверенность вмиг слетела с Драко, когда - спустя целых пару секунду, которые он потратил на изучение родного, любимого лица - сообразил, что на руках у Гермионы - ребенок. Бледный, как снег. Но выпавший не из той сказки, потому что открыл глаза и посмотрел в потолок лиловыми глазами. Их цвет не могли скрыть разноцветные витражи, блики которых падали на Гермиону - как же она была хороша и на… Боже, Боже… - Герм? Вместо ответа на его потрясение, девушка сделала шаг вперед, но была остановлена одним только взглядом Драко, который заложил руки за спину и стиснул их до хруста, так те задрожали. Ребенок. У нее был ребенок. Крохотный, не взрослее пары месяцев. Бледный, лиловоглазый ребенок. Его ребенок. Его бледный, лиловоглазый ребенок. Ребенок от нее. Ребенок, о котором он не имел ни малейшего понятия. - Что? Я поздоровалась. Могу идти? У тебя разве нет важных виконтских дел? Или ты появился, как черт из табакерки, чтобы исправить меня в знании терминологии? Так ты всегда в ней был сильнее, ничего не скажешь. Прости, Драко, у меня нет времени на гляделки. - Она говорила чуть быстрее обычного, едва заметно задыхаясь. А Малфой, словно вросший в землю, стоял и пялился, ощущая, как весь его мир, стертый до пепла, переворачивается. Он был отцом. Гермиона родила ему ребенка. У него был первенец. Эмоций было так много, что Драко толком не понимал, что ощущает, кроме глубочайшего потрясения, которое хлынуло в его годичную пустоту разноцветным потоком, будто прозвучал взрыв и его осыпало разноцветным дождем от столетних витражей. От восторга до страха, от любви до злости. В нем бурлило всё, пока ребенок, безразличный ко всему, улыбался свету. Витражный ребенок от витражной девушки. Хоть бледный, бледный, как он. Это было даже жутко. Они стояли среди радуги и оба были бесцветными от напряжения. И пока он стоял и пытался рассмотреть поближе, прийти в себя, вытряхнуть потрясение, осколками застрявшее в волосах и сердце, девушка, пользуясь возможностью, прошла мимо, чтобы снова выйти из его жизни, в этот раз - по собственному желанию. Она шла быстро, но на лестнице Драко догнал её. Той самой лестнице, перед которой одним ноябрьским вечером парень протянул ей руку и предложил отношения. - Герм! Герм, подожди. Подожди же. Стой. Пожалуйста, остановись. Он настолько редко использовал “пожалуйста”, что это сработало. Да и сбегать было глупо, Драко бы все равно не отцепился. Потому, во избежание драм, она остановилась и нехотя посмотрела на него снизу вверх, поскольку парень был еще на пару ступеней выше. Ну просто сказка о Золушке. Ей следовало сбежать, оставив ему “Джорданы” вместо туфельки, поскольку больше каблуки Гермиона не носила. - Как…как это возможно? - Тебе рассказать откуда берутся дети? - иронично спросила Гермиона, скривив губы. - Ты уже взрослый для пестиков и тычинок. Ей хотелось сказать, как для почти женатого он на удивление наивен, но не хотела и слова говорить о его невесте. Чтобы Драко не знал, что она, увы, читает новости. Не нарочно, но читает. Читает, скучает, но никогда не плачет по ушедшим дням. Единственный раз, когда Гермиона - после той ссоры в ванной - плакала из-за Драко - был день рождения дочери. Но то были слезы счастья от нового знакомства, к которому он все же был причастен. - У меня есть ребенок! Мой сын? - Драко не знал, как обычно люди реагируют. Он просто говорил, что ощущал, а Гермиона вскинула бровь. Он не менялся. Все было лишь “его”. Мир, блядь, принадлежал ему. Возможно. Но не она. Не жемчужинка. - Нет, Драко, это у меня есть дочь. И все. С чего ты взял, что она - твоя? Я же - шлюха, которая ложилась под всех подряд, какой-то случайный любовник и заделал её. Не помню кто. Сложно всех-то сосчитать. - Не говори так… - Но ты же сказал, да? То, что она - альбинос - ничего не значит. Ты не запатентовал эту генетическую особенность, потому нет, она - лишь моя дочь. Потому не нужно стоять, открыв рот. Закрой его, а то простудишься. Прощай, Драко. - Гермиона не была наивной и знала, что Драко не поверит, но что ей оставалось делать? Сказать мужчине, который решил, что у него - и только у него! - теперь есть сын ей было решительно нечего. Да и, правда, Гермиона не считала, что у жемчужинки был отец. Его ведь не было. Не было ни во время УЗИ, ни во время тяжелых, болезненных родов, ни во время беременности, когда ей хотелось - так по-девичьи - заботы. Он был с Асторией. Все эти дни. И ночи, конечно же. Те ночи, что ее дочь тихонько, едва слышно, хныкала, не ощущая себя комфортно в этом мире, слишком ярком и жестоком для маленького альбиноса. Потому нет. Он не был её отцом. Он не заслужил дочь. Лишь титул. Потому, поправив шапочку на голове у жемчужинки, Гермиона села в такси и её поглотил апрельский туман. *** Cледующий день. Лондон Уложив дочь, Гермиона чертыхнулась. У нее закончились яблоки, а жемчужинка, проснувшись, захочет пюре, которое, к счастью, не вызывало у нее аллергии. Девушка посмотрела на руку и обнаружила крестик, который поставила после прогулки. Ей следовало их купить еще утром, но она закрутилась с кормлением, а потом засиделась над курсовой. Гермиона вздохнула, потирая уставшие глаза. Тоже просто ужасно хотела спать, к тому же, малышка так сладко сопела, но ей нужно было быстро приготовить пюре - увы, покупные её ребенку были противопоказаны, совершить вечернюю прогулку, потом отдать девочку маме и уехать на работу. Ей не очень повезло получить работу на вечеринке, ведь тогда она сможет вернуться только ближе к утру, но и платили в два раза больше. Это было неплохо. Никто не отказывался от денег. Потому Гермиона не унывала, хоть яблоки заставляли ее ощущать какую-то назаживающую рану в груди. Драко обожал яблоки и вот... лишь пюре из этих фруктов можно было её дочери. Ужасно ироничной сукой была генетика, но что поделать. Ей стоит свыкнуться и, позабыть о яблочном лорде. - Я отойду всего на пять минут, - тихонько сказала она своей девочке и прижала телефон поближе, чтобы приложение с радионяней сработало в случае чего. К счастью, магазин располагался на два этаже ниже, потому её не будет всего ничего, однако, едва открыв дверь, Гермиона выругалась повторно. Кажется, это был совсем не её день, поскольку там стоял Драко, задумчиво смотрящий на звонок. Видимо, додумался, что мог спать ребенок. Или просто боролся с трусостью. Во второе верилось больше. - Как ты сюда попал? - У меня остался ключ от подъезда еще со времен ремонта, - просто ответил мужчина, напряженно вглядываясь в чуть бледное от усталости лицо Гермионы. - Могу я…? Девушка оперлась о косяк. В душе у нее всё перевернулось. Она могла лгать сколько угодно, но все же, порой, в особо трудные периоды беременности или в первый месяц после рождения дочери ждала, что увидит его, стоящим на пороге. Это было глупо, слащаво, в стиле сентиментальной истории, где осознавший мужчина бросается с извинениями, но… да, порой ей хотелось, чтобы Драко пришел. Она знала, что не простит, однако, в минуты слабости кому не хотелось немного заботы? К тому же, в мечтах можно было быть глупой, поэтому иногда, возвращаясь, она задирала голову, но натыкалась взглядом на пустоту, поднимаясь по ступеням. Никто её не ждал. Драко не спешил извиняться, а вот теперь был здесь. Смешно, она ведь не сменила квартиру, ему стоило только захотеть, но… блядь, нет, Гермиона не желала его присутствия лишь из-за дочери. Это значило, что ничего он не осознал, но все же кивнула и отошла, позволяя непривычно молчаливому парню войти и втащить за собой шлейф из эвкалипта, шалфея и ветивера резко зацепившегося за нее. Девушка не возражала против последнего, потому что ветивер обычно бодрил и ставил мозг на место, как алкозельцер. - Спасибо. Я тут заехал в Хэмлис… кое-что купил. - Он протянул Гермионе крафтовый пакет с логотипом самого большого и старого игрушечного магазина в Лондоне, где Драко ощущал себя растерянным. Помнил, как ему папа выбирал там подарки - ему самому запрещали. Обычно поездка в детский рай была самым горьким из наказаний. Люциус обычно кивал, на то, что ему могло бы понравиться, а потом говорил, что это - для идиотов и покупал головоломки вместо железной дороги и конфет в виде желейных мышат. Забавно, он вырос и поехал в тот же магазин. Выбрать подарок своей…дочери, но ни капли не изменился. Был таким же растерянным. По-другой, правда, причине. Это было странно - понимать, что в этом мире у него был ребенок, но ничего о нём не знать, вплоть до возраста. Потому он просто положил в пакет всё, что увидел с пометкой 1 год, не зная, что для малышей помладше были другие пометки, потому, по сути, притащил абсолютно бесполезные вещи. - А еды не привез? - Отставляя пакет на пол и не заглядывая в него, полюбопытствовала Гермиона, идя на кухню. - Раньше ты всегда привозил еду. Жаль. Сто лет роллы не ела. Не суетись, я пошутила. - На деле, девушка не совсем иронизировала, она бы не отказалась от роллов с тунцом. Во время беременности она, естественно, не могла есть рыбу с высоким содержанием ртути, ведь та опасна для мозга и нервной системы ребенка, а потом… потом как-то было жаль и денег, и времени. - Ты и так щедр. Привез ребенку бывшей любовницы подарки. Она не стала включать чайник, показывая, что Драко не приглашен на беседу, лишь на разговор, который девушка ожидала. Мечтать, что Малфой проигнорирует факт наличия у себя дочери было глупо, потому Гермиона морально готовилась, хоть колени у нее задрожали, что она скрыла, присев. После того, что его семейка с ней сделала, Гермиона была готова к любой подлости. - Она - моя дочь. Думала, я поверю в то, что ты сказала вчера? - Почему нет, ты обычно веришь всему, что тебе показывают. Жаль, не сработало, - девушка спрятала руки между коленей и посмотрела на Драко, который тоже сел и тоже ощущал неловкость. Поскольку Гермиона не спешила с беседой, парень, помолчав с минуту, начал: - Как её зовут? Вопрос прозвучал весьма несмело и Малфой ощущал себя полнейшим кретином. Он не знал даже имени. Проебал абсолютно всё и теперь выглядел идиотом. Но ему было все равно. Ему хотелось знать. Как зовут и что можно еще исправить. - Люси. - Люси, - эхом повторил Драко, сразу улавливая суть и сердце, что разучилось биться за год, застучало. Гермиона поступила щедро. Она дала дочери имя, ассоциирующееся с их лучшими моментами. Фортепиано, её пение, исповедальня. Вместе они были на небесах и там у них появилась девочка с викторианским именем, отдающим рассказами Брема Стокера и песней The Beatles. - Очень красиво. - Я знаю, - сухо ответила девушка. Ей не нужно было одобрение Драко. А он сидел, потрясенный, видимо, прокручивая имя в голове и примеряя со своим дурацким титулом. - У нее моя фамилия. И твое имя не вписано в свидетельстве. Драко, давай покончим с этим. Я не буду продавать эту историю прессе, как ты понял. Потому… - А день рождения. Когда она родилась? - Двадцать пятого декабря, в Рождество. Символично, правда? Волхвов я не звала, обошлась медсестрой и родителями. - На Рождество, - Драко вел себя, как Гермиона в их первый вечер. Когда он говорил, а она - просто повторяла. Потер щеку. Он помнил, что Рождество было нескончаемым кошмаром в поместье. Почти весь вечер парень просто сидел, потягивая виски и вспоминал, как его по-человечески год назад приняли в настоящей семье. Оказывается, он стал отцом в тот вечер. И ничего не ощутил. Ничего. Просто молчал, пока Астория веселилась. Ему было плевать, даже если бы она танцевала на столе. И пока пустоголовая невеста пила шампанское, девушка, которую он любил, сотворила чудо. Абсолютно сама. Каково ей было, когда за окнами пускали салюты? Ощущала ли она одиночество? Вспоминала ли о нем? Почему, почему, почему его, блядь, не было рядом. - А беременность… тяжело было? - Что? - Не поняла вопрос девушка. - Тебе тяжело было? Это, наверное, больно, утомительно… - впервые он спросил у нее что-то выходящее за рамки Люси. И выглядел не тем, кто вел светскую беседу. Вопрос прозвучал странно, виновато. Драко со вчерашней встречи пытался представить, что Гермиона ощущала. Он её бросил с самым сложным испытанием для женщин. Юную девушку. Один на один. Некому было помочь, наверное, даже шнурки завязать, когда наклониться было нельзя. И побаловать. Хоть... он её и в отношениях не особо баловал. Ей выпало быть с ним в период борьбы с зависимостью, потому заботы Гермиона не получала. А он от нее - с лихвой. Что ж, Люси повезло. - Мама вспоминала, что выносить меня было худшим из всего, что с ней случилось. Кровь Малфоев просто ужасна, да? А где ты была? Мама говорила, что в Шотландии ей было получше, климат подходил. - Работала, - Гермиона ощутила непреодолимое желание запустить в Драко чем-то, но сжала колени, удерживая руки. На секунду ей показалось, что ему правда важно, как она себя ощущала, а потом он заговорил какую-то чушь. Будто у нее была возможность шататься по миру, выбирая, какой климат лучше. - Да, Драко, люди работают, ты не знал? И нет, выносить Люси - не было худшим из всего. Они оба знали, что в прошлом году случилось событие и похуже. Драко сглотнул. - Я знаю, как проебался. И… послушай, мой поступок невозможно оправдать. Я… ты не была виновата, ты никогда не изменяла мне. Ты не заслужила тех слов и… - Давно? - Что “давно”? - Давно знаешь? - После нашей встречи, я говорил с Асторией. Она не удивилась, а потом слово за слово рассказала правду. Когда ты была у врача, впервые - наверное, когда сделала тест и пришла сдать анализ - тебя увидела любовница отца. Не сложно заплатить рецепционистке, чтобы она подняла твою карточку. Узнав, что у него будет внук… - Я все это и без тебя понимаю, Драко. - Ей пришлось сжать колени сильнее. Плевать она хотела на Люциуса, Асторию и прочих. Он решил действовать лишь вчера. Весь год жил в уверенности, что его девушка - шлюха и лишь увидев дочь решил убедиться в невиновности. Гермионе казалось, что ниже и дальше Драко падать некуда, однако, он всегда мог её удивить. - И знаю, что не спала с Гарри. Но это не важно. Ничего не важно. Потому… - Я хочу признать её. Я не женюсь на Астории, это будет ошибка. Я хочу признать свою дочь. Официально. Она же - мой первенец, наследница графства Дерби. - Он заговорил уверенней. Даже гордо. Вскинув голову и коснувшись фамильного кольца. Впервые за год ощущал, что делает всё верно. Понимал, что Гермиону не вернет, не будет прощен, но у него была дочь. И он не собирался отказываться от отцовства, хоть не мог вернуть время обратно и прожить рядом с любимой женщиной период, когда она вынашивала новую жизнь. - Отвали, - вдруг вспылила Гермиона. Её осенние, анисовые глаза сверкнули гневом. - Она тебе не наследница. Женись на ком хочешь, заводи виконтов и будущих графов сколько хочешь, а мою дочь не втягивай в ваши игры, ты понял? Нам не нужен титул, Драко! И фамилию твою я ей не дам, ясно? Если ты пришел за наследницей, то я её не затем родила. К тому же, кажется, мезальянс вы не признаете, а Люси - полукровка. - Не говори… - О Боже, не начинай. - Гермиона закатила глаза. А потом вдруг замолчала. Сделала глубокий вдох. Ей нельзя было позволять эмоциям брать над ней верх, ни в коем случае нельзя. В конце концов, она знала, что однажды Драко всё узнает, увы. Знала и была готова. Потому и пустила на порог. Им следовало договориться. Не ради каких-то зачатков отцовских амбиций у Драко. И не ради нее. Ради Люси. Пусть у нее будет папа. Раз в месяц, по выходным, но будет. Чтобы она не росла с уверенностью, что с ней что-то не так, что она плоха и её не полюбили. Потому девушка поднялась, подошла к тумбе, вытащила оттуда листок и вернулась за стол. Протянула Драко. Он посмотрел, не знающий чего ожидать. На бумаге шел небольшой перечень того, чего ему было, видимо, можно и сумма. - Что это? - Твои алименты. Ты не думай. Я не собираюсь тянуть из тебя деньги, потому за всё будешь получать чеки раз в месяц. Каждое первое число. Чтобы ты не решил, что я родила, дабы разбогатеть. Мы всё оформим юридически, пропишем эту сумму и обязанности. Раз в год будем корректировать ее с учетом инфляции. Ты можешь приезжать раз в неделю, день выбери сам. Подарки - только по праздникам, но раз в месяц можешь покупать Люси игрушку. Никаких “заберу её на все выходные”, по крайней мере, пока она маленькая. - Но я могу давать больше. - Только и ответил Драко. Он не удивился тому, что список его возможностей зарегулирован и строг. Это было справедливо, но внутри у него все перевернулось. Конечно, Гермиона была права, но его тоже обманули. У него отобрали возможность быть с ней. Он хотел свой шанс, но знал, что спорить - бесполезно. Но как же отвратительно звучало сочетание "отцовство" и "инфляция". И сухие фразы в списке. Хотелось даже спросить - "а целовать-то её можно?", но он понимал, что лучше удержаться от ехидства. - Если тебе некуда девать деньги, открой счет на её имя и положи деньги на образование, я не потяну ей хороший колледж. - Нет, ты не поняла, алименты очень маленькие, моей дочери нужно всё самое лучше, а эта сумма - она мизерная, и ты еще собралась за нее…отчитываться. Мне не нужны чеки, я хочу участвовать! - Ты уже поучаствовал. - Успокоила его Гермиона. - Я продала кольцо, что ты подарил и купила ей колыбель, коляску и красивые вещи для выписки. - Она промолчала о том, что над кроваткой Люси, когда они вернулись, среди дюжины шаров с разными надписями был один подписанный "от папочки". Девушка сделала это не ради Драко. Просто чтобы когда дочь подросла и смотрела фото, верила, что и отец участвовал. Что не было одинокой выписки. Что она единственная в тот день просто села в такси, никем не встреченная, когда рядом крутились другие счастливые молодые матери и ошалевшие отцы. Из-за снежного бурана родители не смогли доехать, город был парализован и Гермиона с Люси приехали домой сами. Где их ждала красиво украшенная комната и шарики. Не от папочки, конечно. От службы доставки, не более. - Ерунда. Я куплю тебе новое. - Драко! Ты, наверное, чего-то не понял? Мне не нужно от тебя кольцо. Или…ничего не нужно. Хочешь помогать - хорошо, я не могу отказать дочери. Но не более. И сумма. Я поделила свои расходы на Люси пополам. Это совсем не мизерная сумма. - Ей не нравилось, что он появился и одной фразой просто уничтожил все её достижения. Она достаточно немало тратила на дочь и покупала той всё лучшего качества, позабыв о своих потребностях, но, конечно же, явился Драко собственной персоной и посчитал, что он откупиться может и подороже. - Прости, я не это имел в виду, но я отец и могу давать больше. - Просто потому что у тебя есть член, ты можешь давать больше или какова аргументация, а? - Ощетинилась девушка, напоминая кошку в эту секунду. Злую, злую кошку, которую выбросли, а потом решили погладить. - Это расход выше среднего, Драко. В реальном мире, а не в том, котором ты живешь. Потому ничем Люси не обделена. - Я просто хочу помочь. - Это все, что я могу предложить, Драко. И, да, ты должен знать. То колье, что ты подарил мне когда-то. Рубиновое. Оно в банке. Я оставлю его Люси от тебя. - Она ненавидела то колье, но беременность изменила её взгляды. Для нее оно было откупом, но стоило очень дорого и было, все же, красивым, потому….почему её дочь не имела на него право, раз Драко вернул его ей с чемоданом её вещей спустя пару дней после того, как прогнал. Парень, успевший позабыть о безделушке, отрицательно покачал головой. У Малфоев было столько фамильных украшений, Люси могла распоряжаться ими. - Я знаю, что ты обижена, но, Герм, я её отец и… - Отец? А, ты отец, поэтому спустя год ты имеешь право вламываться в мой дом, хоть все эти время тебе было плевать? Ты праздновал помолвку, был Малфоем, ходил на мероприятия. Тебе было плевать или…чем ты там занимался. Страдал от измены, да? Знаешь, Драко, я очень хотела выйти за тебя. Не ради того, чтобы стать леди Малфой, а чтобы знать - ты мой. И только мой. А я - твоя. Пусть это было бы не в Ливерпульском соборе , плевать. Я просто готова была выйти за тебя. Босиком. Среди ночи. За шанс, за возможность, за привилегию просыпаться рядом, но я всегда знала, что лгу себе. Знала, что ты пойдешь дальше. Знала каждую минуту, что готовлю тебя для другой. Знала что ты женишься на Астории и станешь графом, а я бы любила тебя. Но я была неосторожна. Мне было хорошо. Мне хотелось тебе верить, а ты… ты выгнал меня, не дал оправдаться. Ты выгнал меня с утра. Беременную твоей дочерью. Выгнал и даже не послушал. А теперь ты решил стать папочкой года? Она не кричала, но каждое слово девушки горело от эмоций, что она выносила в себе. Драко смотрел на нее и ощущал пустоту. То, что Герм говорила, лишь подчеркивало её контраст с Асторией, которая так хотела стать леди Малфой, что пустила под откос…да плевать, что его жизнь. Жизнь Герм. И девочки, которая получит себе папу выходного дня, а ведь могло сложиться по-другому, по-настоящему. Но выбирать не приходилось. Ему пора было не только наслаждаться жизнью и жалеть себя. Просто нести ответственность. За весь бардак, что случился. - Ты права. Но я правда не так плох, как ты думаешь. Знаешь, если тебе кто-то будет помогать с ребенком - это же лучше? Пусть даже раз в неделю. Мы…подпишем документы на тех условиях, что ты считаешь нужными и я не буду их нарушать, - это, наверное, был самый унизительный и горький момент в его жизни. Подписывать документы на ребенка. На то, сколько можно часов в месяц быть отцом той девочки с лиловыми глазами. - Скажи, когда удобно и я с юристом приеду прямо сюда. Или пришлю за тобой…вами машину. Спасибо за то, что не прогнала. Ты всегда была получше меня, да? - Драко окинул её взглядом. Такую уставшую и, по правде, испуганную, что он сможет купить адвоката и отобрать ребенка. Он мог. Мог не плясать под эту жесткую дудку, однако Гермиона слишком дорого платила за их любовь. - А ты мне её покажешь или сначала бумаги нужно подписать? Я почти не рассмотрел в церкви. Он запомнил только лиловые глаза и пытался понять, что чувствует Гермиона из-за того, что дочь так похожа на него? Наверное, только бессильную злость. - Люси спит. И будет спать еще полтора часа. Ты можешь приехать послезавтра. У меня будет выходной и мы обычно гуляем после заката, сам понимаешь. Познакомишься. Драко кивнул. Понимал, конечно. Понимал и сочувствовал ребенку с такими же глазами, как у него. В них была не только красота, но и проклятие. - Я могу и сегодня подождать. Не здесь, а в кофейне, например. Или пока Люси спит, съезжу тебе за роллами. Тунец и дыня. Я всё помню. Поужинаешь, пока она не проснулась, а потом прогуляемся? Гермиона уставилась на Драко даже с сожалением, потому что ей хотелось таких слов. Месяца три назад. Не сейчас. Если бы он извинился и пытался всё наладить не из-за ребенка. А теперь ничто не имело значения. Он не любил её. Ему просто хотелось быть отцом, а сам же Драко смотрел на девушку и умирал от желания хотя бы прикоснуться. Она похорошела ещё сильнее, хоть в глазах Гермионы стало побольше грусти. Пока ребенок спал, он мог сделать хоть что-то полезное и для нее. Хоть немного позаботиться или побаловать. Самая малость, которой он мог поблагодарить. Не за Люси. За всю заботу, что Гермиона оказывала ему в их отношениях, а он её лишил подобной роскоши. Бросил. - Мне нужно на работу, Драко, с Люси побудет мама. Она скоро приедет и, знаешь, родители тебе не будут рады, потому всего доброго. - Работа? Какая работа? Оливер сдурел, что ли? Так поздно и… ты должна быть в декрете, вообще - Оливер уволил меня еще год назад. Я работаю в кейтеринге. - Гермиона не стыдилась того, что не была архитектором. Была современной женщиной, которая могла обеспечить себя и дочь. Это куда важнее должности. И усталости. - И нет, мы не обслуживаем свадебные банкеты, даже не надейся. - Ты беременной работала в кейтеринге? - Драко, право на возмущение ты проебал. Мне нужно собираться. - Голос девушки прозвучал настойчивей. Ей нужно было еще купить яблоки и приготовить пюре для Люси, а в компании парня - отца её ребенка, какая горечь! - она этого делать не хотела. Драко бы увязался за ней в фруктовую лавку, раскритиковал бы фрукты за недостаточную органичность и давал бы ненужные советы, а девушка хотела успеть ещё хотя бы на пятнадцать минут прилечь перед работой, потому провела своего непрошенного гостя и лишь какое-то время спустя спустилась за яблоками. Через два дня, с наступлением первых сумерек Драко Малфой вертелся у дома Гермионы. По телефону девушка четко сказала “встретимся на улице”, потому он не заходил. Курил, ощущая как у него дрожат пальцы. Нервничал. Жизнь за пределами отцовства летела в тартарары, вся семья всполошилась от новостей - и из-за разорванной помолвки, и из-за Люси. Он никогда не думал, что крошечное создание может наделать столько шума. Отец лютовал так, что странно, что стены тюрьмы не пали, Драко огрызался не менее яростно. В результате он потерял титул из-за того, что хотел быть ответственным, что, конечно, не было в стиле Малфоев. И разрушая всё, он безумно хотел увидеть, наконец, свою дочь, надеясь, что полюбит её с первого взгляда. Чтобы всё имело смысл более глубокий, чем чувство долга, из-за которого парень, собственно, пока так и поступал. Когда Гермиона вышла, он чертыхнулся. Не додумался, что , следуя её указанию, он не помог ей с коляской, которая оказалось наполовину черной, наполовину нежной - по бежевому капюшону расцветали алые розы. Впервые, подходя ближе, Драко не назвал себя кретином за то, что в порыве гнева бросил девушке кольцо, ведь, продав его, она купила дорогую коляску. Он провел половину вчерашнего дня во многих магазинах и видел эти Cybex. Хорошо, что не купил. Да и не имел права, увы. Это вообще его убивало. Что подпишет документ, который запрещает дарить подарки. - Я же просила ничего не привозить, - строго сказала Гермиона, когда он протянул ей очередной пакет. Она была так хороша, что Драко невольно улыбался. Её плащ был таким же бежевым и покрытым розами, а под ним он видел черное, просто платье. Такого family look парень не видел. - Это не для Люси. Роллы с тунцом и дыней для тебя. Вдруг ты с работы и не успела поесть. - Я работаю в кейтеринге, - напомнила Гермиона, которая, по правде, умирала с голоду, поскольку, действительно, разрывалась и не успевала. - А я работал в доставке, помнишь? Потому просто тряхнул стариной, ставя себе вызов довезти еду за двадцать минут. - Чаевых не будет. - Я и не рассчитывал, - пожал плечами Драко, который бы не отказался от поцелуя в щеку. Казалось, за год он забыл как хотеть чьего-то поцелуя и касания. Астория его не заводила, никто не заводил. Парень целовал свою невесту лишь когда положено и точно не помнил сколько раз ложился с ней в постель. Остался лишь холод, который вызывала её близость. На коже и в душе. - Я готов. Можно мне посмотреть, наконец? - Он с минуту смотрел не на коляску, а лишь на девушку. Хотел посмотреть не только на дочь, но и на нее. С виду, Герм ведь не изменилась, была все такой же красивой, но ему хотелось увидеть её в этой роли. Матери его дочери. Какая она с Люси? Явно подобрее, чем Нарцисса была с ним. Наверное, пела ей The Beatles, была нежной, доброй и терпеливой. Прикрывала дочери глаза от солнца... Но девушка не спешила делиться с ним личным, потому пожала плечами, как бы говоря, что никого и не прячет и Драко заглянул в коляску. Его дочь смотрела на него лиловыми глазами, сжимая в ручках погремушку. Ему показалось, он в жизни не видел никого столь крохотного, космического и… похожего на него, просто уменьшенного во много-много раз. Малюсенький нос, бесцветные ресницы, форма губ. Она всё взяла от него и Драко растерянно сделал шаг назад. Потому что не ощутил приступа любви, на который рассчитывал. Лишь ужас. Она была такая маленькая, эта девочка. А мир, шумящий вокруг, таким огромным. Сможет ли он, отец на час в неделю, защитить её от всех невзгод? Справится ли? Он не смог даже Гермиону защитить, так не делал ли хуже? Гермиона, не замечая реакции Драко, взяла девочку на руки. К счастью, не дала ему. Просто держала, целуя в шапочку. И теперь он увидел не свою бывшую девушку, а мать. Немного уставшую, но любящую. - Познакомся, Люси, это твой папа. Видишь, как вы похожи? Оно прозвучало. Вслух. Не от него самого. Не от разъяренного отца. Не от потрясённой матери. От Гермионы. Без капли злости. “Папа”. Он, не понявший Люциуса, уже был отцом. Весьма хреновым, потому что не знал об этой странной, крохотной малютке ничего. Кроме того, что был виноват перед ней и потому находился здесь. Но этого было мало. - Да, милая, у папы тоже такие же глаза и волосы, - с горечью сказала Гермиона, порой отводящая взгляд от своего ребенка, ведь тот был слишком похож. Люси, заинтерессованная новым человеком, открытая в своем любопытстве к познанию мира, потянула к Драко свои крошечные пальчики и мужчина… отшатнулся. Не знающий ничего о детях, он сделал это рефлекторно. Боясь ей навредить. Гермиона окаменела. Сглотнула. - Знаешь, другие дети, постарше, боятся её. Она так не похожа на них, что некоторые в ужасе отшатываються. К счастью, Люси ещё маленькая, не понимает, но боюсь, столкнётся с этим становясь постарше. Её будут дразнить за такую внешность. - Грустно сказала девушка. Драко, которого в закрытой школе часто называли “выродок”, не имел чего возразить. Правда, там оскорбление касалось скорее того, что Малфои, часто из-за чистоты крови женившиеся на очень близких родственниках, довели свой род до хилости потомков. На секунду ему стало дурно. А как будут звать её, его неофициальную дочь? Драко знал какое слово подходило, но не мог применить его к столь невинному созданию. - Я морально готова к этому. Но… ты-то, Драко. Ты почему её испугался? Она ведь похожа на тебя. Думала, ты увидишь как Люси красива. И, поцеловав дочь, Гермиона положила её обратно в коляску, расправляя одеяльце. А Драко понял, что ещё не став отцом, он уже облажался. Правда же, испугался. Не внешности, нет, та была прекрасна. Лишь того, что не сможет стать для Люси опорой. И для Герм. Он ведь и для себя не был. Если бы был - ничего бы не случилось. *** Ну что, встреча на Эльбе таки состоялась, но Вавилон не пал, а Драко снова проебался. А мы что думаем? Прощать будем?)